К вопросу о доместикации риса и сои неолитическими поселенцами Корейского полуострова

Толстокулаков Игорь Анатольевич доктор исторических наук профессор, Дальневосточный федеральный университет 690091, Россия, Приморский край, г. Владивосток, ул. Суханова, 8 Tolstokulakov Igor Doctor of History Professor, the department of Korean Studies, Far Eastern Federal University 690091, Russia, Primorsky Krai, Vladivostok, Sukhanova Street 8 tia1963@rambler.ru Другие публикации этого автора

Акуленко Вадим Сергеевич старший преподаватель, Дальневосточный федеральный университет 690091, Россия, Приморский край, г. Владивосток, ул. Суханова, 8 Akulenko Vadim Sergeevich Senior Educator, the department of Korean Studies, Far Eastern Federal University 690091, Russia, Primorsky Krai, Vladivostok, Sukhanova Street 8 akulenko.vs@dvfu.ru

Статья подготовлена при финансовой поддержке Академии корееведческих исследований Республики Корея (грант AKS-2015-OLU-2250003).
This work was supported by the Core University Program for Korean Studies through the Ministry of Education of the Republic of the Korea and Korean Studies Promotion Service of the Academy of Korean Studies (grant AKS-2015-OLU-2250003).

Общеизвестно, что с началом неолитической эпохи во многих уголках планеты начался переход от присваивающего хозяйства к производящему. По мнению большинства отечественных и зарубежных исследователей, Корейский полуостров не стал исключением из этого процесса, и здесь с самых ранних времён формировался локальный центр земледелия и животноводства. К сожалению, отечественная историческая наука: ни профессиональные корееведы, ни специалисты-археологи – не уделяют должного внимания раннему этапу развития исторического процесса на Корейском полуострове. Проблемам каменного века посвящены единичные исследования (см., например, [1 – 2]). Наша работа связана с одной из главных проблем неолитической революции – доместикацией ведущих сельскохозяйственных культур (риса и сои) неолитическими жителями Корейского полуострова.

Корейские археологи нашли многочисленные свидетельства, доказывающие, что первобытные поселенцы древней Кореи начали возделывать землю уже в эпоху среднего неолита (первая половина III тыс. до н. э. – начало II тыс. до н. э.). Значительно раньше, скорее всего на стадии раннего неолита, местными жителями была приручена собака ^{[3, с. 212]}. В развитом неолите на полуострове появились стоянки, не привязанные к пищевым ресурсам моря и не связанные с классической культурой раковинных куч, широко распространившейся в Тихоокеанской Азии в эпоху неолита. Это свидетельствует о появлении земледелия как нового способа обеспечения пропитания древних людей и о начале перехода к осёдлости. В позднем неолите обитателям полуострова уже были знакомы многие виды культурных растений: просо, фасоль, бобы, чумиза, а в его южной части осваивали ведущую дальневосточную культуру – заливной рис ^{[4, с. 16]}.

На неолитических стоянках Кореи обнаружено большое количество каменного и костяного инвентаря, свидетельствующего о занятии первобытным земледелием. Это каменные и роговые мотыги и «лемехи», палки-копалки из рога животных, жатвенные «полулунные» ножи, зернотёрки, куранты и т. д. Найдены здесь и примитивные зернохранилища в виде глиняных корчаг объёмом на 90 – 100 л, в них могли хранить не только зерно (просо или рис), но и другие припасы – мясо, рыбу, овощи (капусту и турнепс), бобы, фрукты и прочее ^{[3, с. 213]}. Несмотря на неопровержимость фактов, свидетельствующих о существовании земледелия в древней Корее, по крайней мере, с эпохи развитого неолита, до сих пор не до конца выяснен вопрос о его нижней границе, равно как и о путях проникновения на полуостров традиционных сельскохозяйственных культур Восточной Азии.

В последние годы южнокорейские исследователи сделали ряд интересных открытий, позволяющих считать Корейский полуостров одним из локальных очагов зарождения земледелия в Северо-Восточной Азии. Чтобы подтвердить данное предположение, следует рассмотреть процесс самостоятельной доместикации риса и соевых бобов населением первобытной Кореи в период, предшествовавший массовому распространению земледелия в регионе, совпадающий с началом эпохи дальневосточного палеометалла. Данное исследование основано на последних археологических находках, сделанных в Южной Корее, и на выводах зарубежных генетиков и ботаников, специализирующихся на проблеме доместикации растений в Восточной Азии.

Корея является одной из стран Восточной Азии, где на сегодняшний день ведущей сельскохозяйственной культурой остаётся заливной рис, однако совсем недавно специалисты полагали, что среди злаковых культур, которые жители полуострова научились возделывать в эпоху неолита, его не было. При этом предположительный ряд культурных растений корейского неолита выглядел следующим образом: просо итальянское, просо обыкновенное, просо куриное, гаолян, ячмень, пшеница, бобы, фасоль, пуэрария и папоротник-орляк японский ^{[3, с. 215]}. До начала 1990-х гг. проникновение риса на Корейский полуостров связывали с началом бронзового века или эпохи дальневосточного палеометалла, когда протокорейские племена освоили массовое производство обеих его разновидностей риса – заливной и суходольный. Данный подход к проблеме нижней границы доместикации риса был подтверждён обширным археологическим материалом.

В современной Южной Корее на основе новых археологических данных многое переосмыслили, и временем проникновения культурного риса на полуостров теперь считают эпоху среднего неолита, называя нижней границей доместикации риса IV тыс. до н. э. ^{[5, р. 89]}. Чем интенсивнее ведутся современные археологические раскопки, тем чаще на неолитических стоянках полуострова находят зёрна риса. Вот несколько примеров подобных открытий, охватывающих период среднего неолита Кореи:

- стоянка Хынамни (уезд Ёчжу, провинция Кёнги), где вместе с ячменём, просом и сорго были найдены обугленные рисовые зёрна возрастом примерно 3.306 ±70 лет;

- стоянка Масари (г. Ханам, провинция Кёнги), где обнаружены следы зёрен риса, отпечатавшиеся на стенке неолитического керамического сосуда, покрытого ямочным узором;

- стоянка Кахёнри (уезд Кимхо, провинция Кёнги), где найдены обугленные зёрна проса и риса, возраст которых оценили в 4.020±26 лет;

- стоянка Кавачжи (уезд Коян, провинция Кёнги), где обнаружены зёрна риса возрастом 5.310±80 лет;

- стоянка Тэчхонри (уезд Окчхон, провинция Кёнги), здесь на месте жилища найдены обугленные зёрна пяти злаков: риса, ячменя, пшеницы, проса и сорго, их возраст оценивают в 5.500 – 5000 тыс. лет;

- стоянка Чодонри (г. Чхунчжу, провинция Сев. Чхунчхон), где в неолитическом слое вместе с гребенчатой керамикой, грузилами для сетей, каменными топорами и другим неолитическим инвентарём и углём найдены зёрна риса, возраст которых оценили в 6.200 лет ^{[6, с. 48-52]}.

Археологические находки последних лет в ряде мест Кореи, прежде всего, в среднем и нижнем течении реки Ханган и в долине реки Кымган, показывают, что рис был известен жителям полуострова задолго до перехода к палеометаллу. Очевидно, что земледелие в эпоху неолита носило, скорее, вспомогательный характер и являлось дополнительным источником пропитания, не заменившим древним людям рыбалку, охоту и собирательство, тем не менее, истощение пищевой базы и рост населения неолитической Кореи обусловили переход к производящим формам хозяйства, о чём и свидетельствует появление стоянок, не привязанных к источникам морепродуктов, являвшихся основным пищевым ресурсом неолитических поселенцев.

До появления новых археологических материалов специалисты считали, что основой пищевого рациона неолитических насельников Корейского полуострова были морепродукты, данный вывод основывался на многочисленности стоянок, располагавшихся вдоль морского побережья и крупных водоёмов и относившихся к культуре раковинных куч. Теперь же, с обнаружением стоянок, не привязанных к морским ресурсам и расположенных у подножий холмов и в речных долинах, исследователи задаются вопросом – действительно ли добыча морепродуктов являлась основой экономики всего населения неолитической Кореи или только одной из её частей? (см., например, ^{[7, р. 311-312]}).

На наш взгляд, при переходе основной части первобытного населения Кореи к сельскому хозяйству (что случилось, несомненно, в эпоху палеометалла) жители ряда районов полуострова уже имели весомый опыт работы с одомашненными растениями, это и привело к окончательному переходу от собирательства к земледелию в дальнейшем. При этом некоторые из культурных растений, могли быть одомашнены на Корейском полуострове самостоятельно, что вовсе не отрицает возможность одновременной их доместикации и в других регионах Восточной Азии – на территории современного Китая, Японии и т. д.

О возможности самостоятельной доместикации риса древними корейцами впервые широко заговорили в 2003 г. Тогда на сайтах ведущих новостных агентств Азии появилось сообщение об обнаружении на территории Южной Кореи зёрен риса, возраст которых оценивается в 12,5 – 14,5 тыс. лет ^[8]. Согласно отчёту южнокорейских археологов, в местечке Сорори в ходе раскопок 1997-1998 и 2001 гг. было найдено 59 окаменевших зёрен риса. 18 из них были определены учёными как древний рис двух видов – японика и индика, остальные 41 – как квази-рис. 14 зёрен древнего риса оказались пригодны для проведения дальнейших исследований. 8 зёрен были отправлены в американскую лабораторию «Геохрон» / Geochron Lab, GX, ещё 6 – в лабораторию Сеульского национального университета / AMS, SNU. В итоге проведённых анализов все лаборатории оценили возраст рисовых зёрен в 12.500 – 14.620 лет ^{[9, р. 14]}.

Большинство зёрен риса, найденных на стоянке, относятся к разновидности японика, которая сейчас повсеместно выращивается именно в Восточной Азии (в Японии, Северо-Восточном Китае и на Корейском полуострове). Лишь одно зёрнышко, возраст которого оценили в 12.500 лет, принадлежит, по мнению учёных, к наиболее распространённому в мире виду индика. Южнокорейские специалисты полагают, что найденный в Сорори рис японика имеет низкое генетическое сходство с современным – всего 33,6%. Это даёт основание предполагать, что рис в тот момент находился на начальном этапе доместикации ^{[9, р. 17]}.

Возраст найденных зёрен и регион локализации находок наводят на мысль о том, что дальнейшие исследования могут коренным образом изменить общепринятые представления о доместикации риса в Восточной Азии. Если поверить точности проведённых анализов, зёрна из Сорори являются самым древним одомашненным рисом в Восточной Азии. Они на несколько тысяч лет древнее зёрен, найденных в пещере Ючаньянь на территории китайской провинции Хунань и датированных примерно 9.050 г. до н. э. По предположению южнокорейского историка Син Ёнъха, междуречье рек Ханган и Кымган, возможно, является одним из дальневосточных центров одомашнивания риса японика ^{[6, с. 54]}. Дальнейшие археологические изыскания в среднем и нижнем течении реки Ханган должны подтвердить или опровергнуть данную гипотезу, однако сама возможность доместикации риса на Корейском полуострове сразу вслед за началом таяния ледника и изменением климата не противоречит современным теориям доместикации растений.

Тем не менее, уверенно говорить о доказанности факта самостоятельной доместикации риса корейцами 12 – 14 тыс. лет назад ещё рано. Единичная находка зёрен риса на стоянке, отнесённой к верхнему палеолиту (иногда к самому началу мезолита), не может служить надёжной основой для построения подобной гипотезы. Хотя бы в силу того, что до сих пор нет доказательств преемственности между палеолитическим и неолитическим населением древней Кореи. Подавляющее большинство зарубежных специалистов скептически отнеслись к сообщению об «одомашненном рисе из Сорори», усматривая в выводах южнокорейских коллег скорее политические мотивы, чем строго научное знание.

На фоне риса более продуктивными видятся последние открытия в области доместикации соевых бобов в неолитической Корее. Традиционно местом одомашнивания данной сельскохозяйственной культуры считается Китай, а временем – промежуток между III и I тыс. до н. э. Однако ряд археологических и генетических исследований, проведённых в последние десять лет, показали, что неолитические поселенцы Кореи и Японии могли самостоятельно одомашнить соевые бобы уже в III тыс. до н. э. В начале 2000-х гг. были открыты и задокументированы первые неоспоримые свидетельства доместикации сои в Южной Корее. На стоянках Таундон и в долине реки Намган (стоянки Оун, Окпан, Пёнгодон) были найдены одомашненные соевые бобы, возраст которых оценивается в 2.720 – 2.380 лет ^[10]. Данное открытие делает Корею одним из потенциальных мест наиболее ранней доместикации соевых бобов.

Специалисты склонны полагать, что соя стала важной частью местного пищевого рациона вскоре после проникновения в Корею культурного сорго и проса итальянского, что случилось около 5,5 тыс. лет назад. Об этом свидетельствуют находки соевых бобов на стоянке Пёнгодон, их возраст оценивается в 4.840 – 4.650 лет ^[10]. Конечно, земледелие неолитической Кореи было менее развитым, чем в Китае, однако раннее проникновение на полуостров культуры проса в итоге привело к близкому знакомству людей с бобовыми в целом, а они, как известно, хорошо растут на открытых пространствах вблизи человеческого жилья. Такого рода условия наблюдаются на западном побережье Кореи, со стороны Жёлтого моря.

В пользу версии о доместикации соевых бобов одновременно в Китае, Японии и Корее приводятся следующие доказательства:

- анализ находок соевых бобов в дальневосточных странах (на неолитических стоянках в Японии и стоянках палеометалла в Корее) показывает, что все они имеют бóльший размер по сравнению со своими дикими собратьями и могут быть отнесены к III-I тыс. до н. э.;

- соевые бобы, найденные на неолитических стоянках в Китае, либо вовсе не отличаются по размеру от диких видов, либо имеют даже меньший размер ^[10].

Принимая во внимание информацию письменных источников о том, что соя занимала важное место в экономике китайской династии Чжоу (XI-III вв. до н. э.), становится понятно, что начало доместикации соевых бобов не всегда означает увеличение их размера (подтверждено находками в Китае), но увеличение их размера – однозначно говорит о доместикации (находки в Корее и Японии). Мелкие соевые бобы начинают встречаться на стоянках Северного Китая в период от 9.000 до 8.600 лет назад. Крупные, без всякого сомнения одомашненные, соевые бобы в Корее и Японии появляются раньше. Китайские соевые бобы приобретают схожий размер с корейскими и японскими только во времена династий Шан и Хань, т. е. гораздо позже ^[10]. Иными словами, археологические данные говорят о самостоятельном локальном одомашнивании соевых бобов в различных уголках Восточной Азии. Дальнейшие исследования проблемы доместикации соевых бобов палеоботаниками и генетиками могут дать более ясный ответ относительно времени и центров их доместикации.

Археологические находки последних лет позволяют по-новому взглянуть на многие дискуссионные вопросы, в том числе и на проблему доместикации ведущих сельскохозяйственных культур Восточной Азии. Новые данные, полученные в ходе междисциплинарных и смежных исследований (генетических, палеоботанических, археологических), отодвинули нижнюю границу зарождения культуры возделываемого риса на Корейском полуострове примерно до IV тыс. до н. э., а сои – до III тыс. до н. э. Соответственно меняются наши представления о неолитической экономике Северо-Восточной Азии: если ранее её основой, безусловно, считалось морское собирательство, то теперь, с обнаружением неолитических стоянок, не связанных с преимущественным потреблением морепродуктов, нам приходится пересматривать традиционную точку зрения. С появлением новых данных привычная дихотомия «охотники – собиратели» / «земледельцы – рисосеятели» больше не может адекватно отражать образ хозяйствования неолитических поселенцев Кореи, особенно – на переходе к палеометаллу. Она связана с определённым недопониманием сущности неолитической экономики в целом и причин, приведших к переходу от эпохи неолита к древней металлургии, который часто описывается именно как переход от собирательства и охоты к земледелию.

Современная историческая наука вообще начинает понимать сельское хозяйство намного шире, чем раньше. Оно далеко не всегда означает доместикацию растений; это, скорее, динамическое взаимодействие между человеком и определёнными видами растений или животных. В данном контексте доместикация выступает как результат подобного взаимодействия, занимает весьма длительный временной период. Далеко не всегда это была осознанная селекция как результат пытливого ума древнего человека, а скорее – естественный эволюционный процесс. Таким образом, доместикация того или иного вида является не главным свидетельством в пользу начала земледелия в рамках отдельно взятой археологической культуры, а логичным следствием, если угодно – результатом этого процесса.

Археологические данные не позволяют безусловно вести речь о самостоятельной доместикации риса на Корейском полуострове, несмотря на попытки ряда южнокорейских коллег строить гипотезы на этот счёт, используя материалы об «одомашненном» рисе из Сорори. В антитезу их утверждениям можно привести следующий факт: доместикации риса в долине реки Янцзы около 10 тыс. лет, что подтверждается материалами более ста стоянок ^{[11, р. 858-866]}. Более того, возраст зёрен из Сорори коррелирует с верхним палеолитом Кореи, связь которого с местной неолитической культурой остаётся не доказанной. При этом мы полагаем, что самостоятельное одомашнивание соевых бобов, действительно, могло произойти в Корее, как и в других районах Восточной Азии. Упомянутые выше археологические материалы (стоянки Таундон, Оун, Окпан и Пёнгодон) выглядят достаточно убедительным свидетельством в пользу того, что Корейский полуостров являлся одним из локальных центров доместикации сои.