К вопросу о совершенствовании информационного и методического обеспечения деятельности ОВД при проведении психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму в глобальной компьютерной сети

Баранов Владимир Владимирович старший преподаватель, Академия управления МВД России 125171, Россия, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, 8 Baranov Vladimir Vladimirovich Senior Lecturer at the IT Department of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation  125171, Russia, Moscow, ul. Z. i A. Kosmodemianskih, 8 de_la_sergio@mail.ru Другие публикации этого автора

Экстремизм, являясь опасным явлением современной социальной жизни, дестабилизирует нормальное функционирование государства и общества.

Одним из главных субъектов противодействия экстремизму, включая его распространение в информационном пространстве, являются - органы внутренних дел^[1].

Расследование преступлений экстремистской направленности в глобальной компьютерной сети связано со значительными сложностями в деятельности органов внутренних дел (далее – ОВД), так как преступники применяя все более изощрённые способы совершения преступлений, используют современные информационные ресурсы. Успешное раскрытие и расследование таких преступлений невозможно без применения новейших достижений науки и техники, к которым с большой вероятностью относится проведение психолого-лингвистической экспертизы, предназначенной для исследования контекстного содержания речи или текста.

Следует отметить, что почерковедческая экспертиза по некоторым уголовным делам зачастую оказывается недостаточной, так как при исследовании текста эксперт только идентифицирует принадлежность написания текста автору по его почерку и исследование смысла заложенного в содержание текста в концепцию эксперта, проводящего почерковедческую экспертизы не входит. Проведение комплексной экспертизы совместно с психологической представляют большую значимость в практической деятельности ОВД, так как психолого-лингвистическая экспертиза позволяет не только идентифицировать автора текста по подчерку, но и определить дополнительные особенности почерка, социальные стороны субъекта преступления, возможно установление наличия в предоставленных на экспертизу материалах признаков экстремизма, угроз, зашифрованной информации, установление наличия, либо отсутствия признаков авторства конкретного подозреваемого лица.

Практика расследования преступлений показывает, что сотрудники правоохранительных органов прибегают к использованию специальных лингвистических знаний достаточно часто. Так, при изучении 35 уголовных дел, возбужденных по ст. 280 и ст.282 УК РФ психолого-лингвистические экспертизы назначались в 83%^[2].

При проведении психолого-лингвистической экспертизы возникает ряд проблем, в том числе это касается недостаточного уровня информационного и методического обеспечения деятельности ОВД при проведении подобных экспертиз.

Во-первых, для проведения психолого-лингвистической экспертизы и в целях привлечения лиц, виновных в проявлениях и разжигании экстремизма в глобальной компьютерной сети, правоохранительные органы привлекают экспертов, располагающих необходимой компетенцией. Обычно подобную экспертизу осуществляют два специалиста: эксперт-лингвист и эксперт-психолог. Предметом психолого-лингвистической экспертизы по деяниям экстремистской направленности в глобальной сети, как правило, являются: текстовое сообщение, изображение, аудио- и видеозапись, различного вида анаграммы, креолизированные тексты, как авторские, так и анонимные. Таким образом, разнообразие материалов, предоставляемых эксперту для проведения экспертизы требует от специалиста наличия определенного уровня компетенции не только в сфере лингвистики, но также изобразительного искусства, науки, кинематографа и тому подобное, в зависимости от разновидности материала, предоставленного на экспертизу.

Существенной проблемой в этом случае является отсутствие у экспертов-лингвистов широкого уровня знаний, т.е. происходит выполнение лингвистических экспертиз экспертами –лингвистами узкой специализации. Что в свою очередь дает повод стороне защиты использовать данный факт в свою пользу и требовать исключить результаты подобной экспертизы из базы доказательств.

Во-вторых, проблемой на сегодняшний день является то, что проведение психолого-лингвистической экспертизы по делам связанным с распространением экстремизма в глобальной компьютерной сети, представляет собой достаточно затратную процедуру как по времени, так и по финансовым ресурсам^[3]. При этом, большинство дел по 282 статье УК РФ не всегда имеют необходимую доказательственную базу и основным доказательством является именно экспертное заключение^[4].

В-третьих, проблемой эффективности противодействия распространению экстремизма является обеспечения кадрового потенциала судебно-экспертных учреждений России. Многие исследователи^[5] подчеркивают важность влияния наличия кадрового ресурса на эффективность проведения комплексной психолого-лингвистической экспертизы, а именно, может ли судебно-экспертное учреждение предоставить и психолога, и лингвиста для проведения такой комплексной экспертизы, или, при отсутствии определенной категории экспертов, подобные экспертизы проводятся только одним из указанных экспертов.

При этом в настоящее время в России существует 34 образовательные организации^[6], которые готовят кадры в сфере судебной экспертизы, однако только 3 из них предлагают направления подготовки по лингвистике: Северо-Кавказский Федеральный университет г. Ставрополь (специализация – основы лингвистической экспертизы); Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (специализация – речеведческие экспертизы) и Нижегородский Государственный университет им. Н.И. Лобачевского, юридический факультет (специализация – речеведческие экспертизы) ^[7].

Решение существующей проблемы видится в необходимости государственного стимулирования подготовки специалистов, способных комплексно проводить психолого-лингвистическую экспертизу.

В-четвертых, к проблеме информационного и методического обеспечения ОВД при проведении психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму в глобальной компьютерной сети можно отнестиотсутствие унифицированной методики производства экспертиз.

Большинство специалистов на практике используют обширный инструментарий научных источников и методов контекстуальной интерпретации лексем по делам об «экстремизме», что приводит к формированию субъективных экспертных заключений.

Единственным подобным пособием в сфере психолого-лингвистической экспертизы являются «Теоретические и методические основы производства судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов, по делам, связанным с противодействием экстремизму»^[8], подготовленные российским федеральным центром судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации (РФЦСЭ) в 2012 году. Как видно из наименования пособие предназначено исключительно для экспертизы текстовых сообщений и фактически не распространяется на другие контент-материалы, которые в последние годы также являются объектом психолого-лингвистической экспертизы (изображения, видеозаписи, аудиофайлы). Более того, подготовленное еще в 2012 году пособие не учитывает целого ряда методических аспектов проведения данного вида судебных экспертиз, что является предметом дискуссий и различного подхода к выполнению своих основных профессиональных обязанностей экспертами.

Таким образом, существует насущная потребность в возобновлении деятельности по разработке методики проведения экспертизы, которая охватила бы все разновидности материалов, предоставляемых сегодня на экспертизу лингвистам, а также более четко регламентировала интерпретацию терминологии, используемой при совершении экстремистских преступлений, с целью их однообразного применения экспертами-лингвистами. На наш взгляд, это позволит существенно сократить время проведения психолого-лингвистической экспертизы, а также нивелировать возможность интерпретировать ключевые термины экстремистских преступлений разными экспертами.

Называя проблемы в сфере противодействия проявлениям экстремизма в глобальной компьютерной сети, справедливости ради следует отметить, что в последние годы государством принимаются достаточно прогрессивные меры направленные на предотвращение распространению экстремизма, в т.ч. в средствах массовой информации. Так, одним из эффективных инструментов ОВД по противодействию распространению материалов экстремистской направленности является Федеральный список экстремистских материалов,^[9] ведение, опубликование и размещение которого в сети Интернет возложено на Минюст России в соответствии со ст. 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» от 25.07.2002 № 114-ФЗ.

На сегодняшний день в данный список внесено 4015 интернет -ресурсов. Процедура принятия решения о принадлежности какого-либо информационного ресурса к числу распространяющих материалы экстремистской направленности осуществляется на основании постановления суда. В этом случае Министерство юстиции Россий Федерации рассылает всем интернет -провайдерам информационные письма с уведомлением о помещении определенного ресурса в Федеральный список экстремистских материалов, а, следовательно, они должны прекратить хостинг данного ресурса.

Согласно Постановлению Правительства Россий Федерации от 26.10.2012 № 1101 «О единой автоматизированной информационной системе «Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено»^[10] осуществляется реестр доменных имен, сетевых адресов и указателей страниц сайтов, что позволяет сотрудникам ОВД оперативно проводить идентификацию сайтов, распространяющих материалы экстремистской направленности или запрещенные материалы в сети Интернет. Для наиболее полной реализации нормативно-правовых положений Главным управлением по противодействию экстремизму МВД России (далее – ГУПЭ МВД России) осуществляется правовое обеспечение деятельности органов внутренних дел по противодействию проявлениям экстремизма в глобальной компьютерной сети.

Таким образом, подводя итог, отметим, что в настоящее время отсутствует детально регламентированная процедура проведения психолого-лингвистической экспертизы материалов экстремистской направленности. Как показывает практика, проведение подобной экспертизы требует совершенствования как с точки зрения правового регулирования, так и организационного. На наш взгляд, на повышение эффективности проведения психолого-лингвистической экспертизы окажет влияние следующий комплекс мероприятий: более четкая регламентация терминологии, используемой при совершении экстремистских преступлений для её единообразного применения экспертами-лингвистами; разработанный комплекс методических рекомендаций для специалистов психолого-лингвистической экспертизы; установление минимально возможных сроков проверки экстремистских интернет ресурсов и принятия судебных постановлений об их удалении и/или помещении в Федеральный список экстремистских материалов; государственное стимулирование образовательных организаций, осуществляющих подготовку специалистов по направлению проведения психолого-лингвистической экспертизы; модернизация и систематизация методов и процедур проведения психолого-лингвистических процедур.

Кроме того, в целях эффективности информационного и методического обеспечения деятельности ОВД при проведении психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму в глобальной компьютерной сети целесообразно объединить усилия экспертов, профессионально владеющих специальными познаниями не только в области лингвистики, психологии, но и социологии.

Реализация указанных мероприятий позволит существенно сократить время проведения психолого-лингвистической экспертизы, нивелировать возможность интерпретировать ключевые термины экстремистских преступлений разными экспертами, существенно сократит существование непрофессиональных экспертов.