Идеологическое государство в контексте европейской гражданской войны.

Тупаев Андрей Васильевич старший преподаватель, кафедра Теоретической и прикладной политологии, Южный федеральный университет 344090, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, ул. Жмайлова, 4/2 Tupaev Andrei Vasil'evich Senior Educator, the department of Theoretical and Applied Political Science, Southern Federal University 344090, Russia, Rostovskaya oblast', g. Rostov-Na-Donu, ul. Zhmailova, 4/2 bio-412@yandex.ru

Влияние идеологического прошлого на современное общество, принципы и основы формирования политико-исторической идентичности в политических науках отражены в различных теоретических направлениях. Институциональная теория ^[1,2] предлагает рассматривать процесс исторической преемственности через трансляцию институциональных матриц; теория бюрократии ^[3] актуализирует свойственный для России тип бюрократического управления, сохраняющийся при любых конфигурациях политического строя за последние полтора столетия. Политическая социология, исследуя воспроизводство определенного социотипа человека с традиционными политическими установками антилиберализма, нигилизма и антидемократизма ^[4-7], который свойственен политической системе России, исследование принципов отношения к историческому прошлому, его моральной оценке, коннотации и роль в создании нарративов ^[8-11].

Следовательно, влияние идеологического прошлого на общественное развитие имеет непосредственное значение; понимание принципов политического конструирования идеологии прошлого, ее влияние на современные общественные процессы, находится в области исследования концепта идеологического государства. В данном контексте под концептом понимается интерпретация В. П. Макаренко ^[12], что позволяет охарактеризовать идеологическое государство как инструмент в реализации проникновения идеологии в государство и последующие проявления идеализации политических институтов, социальных практик, морали, культуры, экономических отношений и т.д.

Преодоление прошлого

История предлагает, по крайней мере, два определенно конкретных примера идеологического государства: СССР и Третий рейх с большевизмом и национал-социализмом ^[13,14]. Созданные политическими силами тоталитарные режимы базировались на трех основных принципах: иерархичность системы управления, вождизм; идеология, от которой требовалось оправдать существование политической системы; репрессивный аппарат для борьбы с несогласными и инакомыслящими. Тоталитарная система может существовать только при наличии приведенных признаков, постоянной подпитки идейным содержанием, постановки «опережающих развитие» целей ^[15]. Предпосылки для исторического описания концепта идеологического государства были заложены в статье немецкого историка Эрнста Нольте, «Прошлое, которое никогда не пройдет», опубликованной в Frankfurter Allgemeine Zeitung, что послужило толчком в конце восьмидесятых годов к формированию дискуссионного «спора историков» о взаимосвязи и взаимовлиянии режима национал-социализма и большевизма. В статье Э. Нольте отмечает, что несмотря на то, что Германия и немецкий народ претерпел преодоление исторической трагедии и государство изменилось, прошлое никуда не ушло и продолжает оставаться выгодным инструментом для использования в политических целях. Аналогично можно охарактеризовать и политическое управление в современной России. Расстановка акцентов в истории имеет большое значение для легитимации политического процесса. Использование властью памяти об исторических событиях, символов прошлых побед и достижений, нарративов о важности традиций и единства требует постоянной идеализации прошлого, что затрагивает ценностный компонент и идеи ранее тотально доминирующей идеологии. Э. Нольте однозначно выступает за преодоление идеологического прошлого: власть не должна постоянно апеллировать к исторически существовавшим формам государства для формирования политического настоящего, тем более, перспектив развития общества. Преодоление идеологического прошлого невозможно без формирования новой мемориальной культуры ^[9], в которой ответственность не только за понесенные жертвы, но и за собственные преступления должна ложиться на государство и последующие поколения. Однако это преодоление заключается не только в осознании жестокости идеологических режимов, устранении опасности и возможности воспроизводить компоненты существовавшего в прошлом идеологического государства. К примеру, немецкий философ Герман Люббе, критиковавший «высокие идеологии», к которым он относил национал-социализм и различного рода «интернационал-социалистические» идеологии, объединенных отказом от здравого смысла (common sense) конвенциальной морали и подменой ее политическим морализмом, анализировал последствия идеологического влияния в динамике современной культуры, определяя этот процесс как формирование «исторического сознания» ^{[8, 14]}.

Сложность для немцев в переходе к демократической системе заключалась в переформатировании понимания роли государства и личной ответственности за происходящее в стране. Принцип умолчания, безапелляционной вины за нацистское прошлое, понимание пагубности идеологии с построением демократического государства создали условия для интеграции общества, прагматичному настрою и приспособлению к новой социально-политической системе.

Контекст европейской гражданской войны.

В своей работе «Европейская гражданская война (1917—1945). Национал-социализм и большевизм» Э. Нольте ^[13] предлагает для оценки международной ситуации в Европе концепцию европейской гражданской войны, в рамках которой происходили столкновения противоборствующих идеологических государств. Отношения между национал-социалистами и коммунистами является ключевой проблемой исследования Э. Нольте. Основываясь на позициях феноменологической теории фашизма, автор не приравнивает национал-социализм и коммунизм, а раскрывает процессы их сущностной борьбы, отталкиваясь от противостояния либеральной системе и дополняя теорию тоталитаризма историко-генетическим измерением, определяя приоритеты влияния друг на друга национал-социализма и коммунизма ^{[13, c. 19]}.

Почему именно европейская гражданская война? Идея противостоящих идеологических государств заложила фундаментальные принципы международного взаимодействия государств. В межвоенный период позиционирование государств осуществлялось на основании поддержания того или иного идеологического направления. Таким образом, можно выделить три идеологических лагеря: национал-социализм, социализм и либерализм. Такая тенденция превращала Европу в тотальное противостояние по примеру гражданской войны в государстве. Начиная с 1917 года, коммунистическое движение, имеющее свои представительства в виде политических партий в различных государствах, призывало к восстанию и гражданкой войне, следствием которой должно стать изменение фундаментальных принципов мирового развития. После захвата власти в Италии фашистской партией в октябре 1922 года возникают предпосылки для идеологического противостояния коммунистическому движению. К концу двадцатых годов обе идеологические системы получили «по государству» в свое подчинение - периферийных, ослабленных, но формирующих новую реальность для Европы. С начала 30-х годов на политической арене Европы появляется национал-социализм. Приход к власти национал-социалистической немецкой рабочей партии привел к тому, что государственная власть и политическая партия, устранив противников, в первую очередь, последователей коммунистов внутри страны, экстраполировали идеологическое противостояние на международный уровень. Таким образом, гражданская война приобрела европейский характер: «Если сильная группировка выдвигает требование начать гражданскую войну, то уже только этим, в любом случае, создается ситуация гражданской войны, пусть даже кровавые битвы произойдут не сразу после этого или не станут перманентными» ^{[13, c. 7]}.

Эпоха противостояния может предстать в виде гражданской войны в Европе только в том случае, если в центр картины ставятся оба главных антагониста: большевизм, который уже с 1917 года обрел государство; и национал-социализм, который обрел государство в 1933 году ^{[13, с. 11]}. Для либеральной идеологии, которая достигла успехов в некоторых странах Европы и Северной Америки, коммунистические и фашистские партии и правительства представляли собой реакционные силы одного фронта, стремящиеся к узурпации власти, к диктатуре и тоталитаризму и выступающие с глобальными проектами изменения мирового устройства, а именно - особой формой идеологической колонизации. Европейская гражданская война приобретала форму двойного идеологического противостояния: первое заключалось в противостоянии демократии против коммунизма и фашизма; второе заключалось в противостоянии уже фашизма и коммунизма. Развитие европейской гражданской войны исходит из представлений, что центральной движущей силой в национал–социализме является отношение к коммунизму в том виде, который он приобрел вследствие большевистской революции в России. Рост поддержки Гитлера стал следствием борьбы с коммунистическими политическими силами и демонизацией Советской России как наиболее вероятного врага и соперника за идеологическое доминирование на европейском континенте. Перед второй мировой войной противостояние национал-социализма и коммунизма, а также Третьего Рейха и СССР, создавало новую реальность для Европы и всего мира, декларируя своим существованием то, что либерализм, с гарантиями экономических, духовных и индивидуальных свобод, дискредитировал себя как ценность, что он неспособен на социально-политическую мобилизацию и милитаризацию, борьбу с экономическим кризисом. Либерализму отводилась участь вступить в противостояние с победителем, что и доказала история.

Европейская гражданская война, которую вели антагонистические идеологические государства, отличается от обычной гражданской войны. Это отличие заключается в особенностях идеологического противостояния на государственном уровне. Европа стала ареной столкновения не только различного рода ценностно-идеологических концепций, но и прототипом будущего мироустройства, которое сформировалось в зависимости от побеждающей идеологической модели. Европейская гражданская война завершилась в 1945 году, однако договоренности между СССР и США, их стратегии взаимодействия по разделу сфер влияния, создали предпосылки для «мировой» гражданской войны, продолжение которой можно наблюдать в различного рода локальных конфликтах, основанных на идеологических предпосылках, да и в современных геополитических условиях может послужить одним из способов интерпретации взаимоотношений России, европейских государств и США после распада биполярной системы миропорядка. Обращаясь к преодолению идеологического прошлого, можно констатировать, что современные международные процессы, отражающие взаимодействие государств на европейском континенте, имеют историко-идеологические условности, с той оговоркой, что после 1945 года место национал-социализма заняли либерализм и демократия, которые выражаются в использовании некогда существовавших стратегий идеологического противостояния.

Идеологическое государство

Определяя идеологическое государство как узурпацию власти одним человеком и одной партией при энтузиазме и одобрении значительной части населения, создавая монолитную политическую структуру ^{[13, c. 181]}, Э. Нольте наделяет идеологию избыточным свойством: способностью вызывать к жизни контр-идеологий. В таком процессе происходит постоянная отсылка к идеологическим процессам в противостоящих государствах. Коммунизм и национал-социализм – идеологии, воплотившиеся в государствах как системообразующий компонент; вожди - прежде всего, как идеологи. Совершенно несправедливо воспринимать Гитлера как немецкого политика и Ленина как русского государственного деятеля. «Идеологии могут быть очень разными, но в каждой из них есть этот преизбыток, а также здравое зерно, что правомерно и соответствует духу времени; возможно, лишь идеологическое преувеличение может дать зерну прорасти, но это же преувеличение способно его и погубить» ^{[13, c. 24]}. Идеологизация государства предполагала конструирование властью идеалов общественного развития, которые основываются на разделении положительных и негативных сторон действительности. Так, происходит формирование «правильной» государственной политики в различных сферах социальной жизни. Реализация идеологического компонента в государстве требует наличие идеологов, способных осуществить оправдание деятельности людей, претендующих на власть или находящихся у власти, в сознании граждан. С таких позиций для любого идеолога граждане – ужасающи, глупы и могут быть только объектом идеологического воздействия. Задача идеологов - помочь людям обрести истинный путь порядка, добра и справедливости, основываясь на предлагаемых государством идеологических конструкциях ^{[16, c.117]}.

Э. Нольте явно понимает идеологии как готовую систему теоретически выраженных утверждений, используемых властью для формирования государственного устройства и политики. Так интерпретировали идеологию классики марксизма и неомарксизма, определяя ее как ложное сознание: «идеологическая ситуация возникает как раз тогда, когда люди не сознают, что они делают на самом деле, когда у них складывается ложное представление об окружающей их социальной действительности» ^[17]. Однако, если обратится к идеологическому государству не только как к исторической модели, а функционирующему концепту, необходимо рассматривать идеологию как когнитивный процесс, что позволяет использовать идеологическое государство как некий нарратив, влияющий на политические процессы. Идеология выполняет ряд важных политических функций. Так, М. Фриден подчеркивает, что когнитивные свойства идеологии выполняют функцию легитимизации, интеграции, социализации, упорядочения, упрощения и ориентации действия. Разумеется, это не уменьшает роли идеологии как системы доминирования и господства, но позволяет понять эту роль лучше, не однобоко ^[18,19]. Когнитивный подход к идеологиям следует дополнить лингвистическим пониманием идеологии как системы взглядов и социологическим, как выполняющим функцию господства-подчинения. Согласно Т. ван Дейку, идеологии обнаруживают принципиальное сходство с аттитюдами ^[20]. В дискурсивном измерении это сходство представлено диалогикой «вопрос – ответ»; на когнитивном уровне — структурой «проблема – ее решение», а на социальном уровне — конфликтом интересов ^[20]. Главной идеей для понимания идеологии для Х. Арендт является возможность предсказать исторические события и процессы. Например, расизм как элемент национал-социализма отличается четкой структурированностью расовой логики. Эволюция реализации расовых войн и расширение жизненного пространства, диктатура пролетариата, неминуемо приведут к конфронтации с антагонистической группы капиталистов. Таким образом, любые идеи позволяют определить стратегии исторического развития, возможные точки конфронтации в будущем ^[14].

В когнитивно-дискурсивной интерпретации идеология есть попытка решить социально-значимую проблему. Сама постановка проблемы может содержать ложные посылы, однако это не мешает идеологам обосновывать необходимость принятия политических решений реализацией идеологического курса. Современные государства за редким исключением имеют доминирующие идеологические системы; проявление идеологии имеет форму использования идеологических установок, но это не простая совокупность установок, а кластер оценивающих убеждений всего общества или некоторых социальных групп. В структуре каждой идеологии можно выделить ядро, смежную с ним область и периферию. Фриден в качестве примера приводит либеральную идеологию, выделяя в ней ядерный концепт — свободу; смежные концепты — права человека, демократию, гражданское равенство, правовое государство; а также периферийные концепты — национальную идентичность, экологическую безопасность и другие ^[21]. Концепт идеологического государства, предложенный Э. Нольте для описания процессов противостояния национал-социализма и большевизма в европейской гражданской войне, определенно имеет теоретическую модификацию при использовании когнитивно-дискурсивного подхода к пониманию идеологии. Преодоление исторического прошлого в данном контексте заключается в устранении влияния последствий столкновения идеологических государств; преодолении ситуаций использования государственной властью исторического прошлого как инструмента политического манипулирования.

* * *

Концепт идеологического государства, определивший роль идеологии в противостоянии национал-социализма и большевизма в европейской гражданской войне; механизмы преодоления прошлого имеют структурное и понятийное влияние на современные политические процессы. Интерпретация идеологии как системы конструктивно-дискурсивной оценки отношения индивида к политическим процессам позволяет определить компоненты идеологического мировоззрения и культурно-социологического кода. Задачи дальнейших исследований идеологического государства заключаются в выявлении международного аспекта, позиционировании России в мировой политики, изучении проблем имперского прошлого, учитывая проблемы распада и современные тенденции.