Перспективы развития институтов политического диалога в странах с этнокультурным многообразием: опыт сравнительного анализа России и Нигерии

Тимкук Джулфа Аарон аспирант, Южный федеральный университет 344090, Россия, Ростовская область, г. Ростов-на-Дону, ул. Зорге, 21, оф. 801 Timkuk Julfa Aaron Post-graduate student, the department of Theoretical and Applied Political Science, Southern Federal University 344090, Russia, Rostov-On-Don, Zorge Street 21, office #801 julfa.timkuk@gmail.com Другие публикации этого автора

Этнокультурное многообразие занимает сегодня важное место в научном и публицистическом дискурсе. Это во многом обусловлено тем, что практически все современные общества выступают как гетерогенные. В настоящее время фактически во всех странах мира отсутствует языковая, культурная, национальная, этническая и / или расовая однородность. В контексте рассматриваемой нами проблематики охарактеризуем Россию и Нигерию как общества, которым присуще этнокультурное многообразие. Прежде всего, охарактеризуем этнокультурные особенности Нигерии. Отметим, что в качестве главного источника социальной напряжённости в этой стране в классических исследованиях называют этничность, религию и их политизацию. При этом, по мнению нигерийских учёных, этническая и религиозная принадлежность выступают ведущими формами социокультурной идентичности ^{[1, c. 313]}.

Численность населения современной Нигерии - 170 миллионов человек^[2].При этом на территории страны проживает более 374 этнических групп. Каждая из них отождествляет себя с каким-либо языком, культурой, а, зачастую и религией. Соответственно, население Нигерии, где государственным языком является английский, имеет множество разговорных языков. Интересно, что среди народов, проживающих на юго-западе страны и говорящих на языке Йоруба, приблизительно 50% мусульман и 50% христиан. Подчеркнём, что численный состав этнических групп Нигерии весьма разнообразен. Более половины населения Нигерии представлены тремя этническими группами. Так, 29% всего населения страны составляет народность Хауса-Фулани, проживающая на Севере страны, 21% составляет йоруба, располагающаяся на юго-западе, и 18% игбо, населяющую юго-восточную часть. При этом более 200 этнических групп, проживающих в Нигерии, относятся к категории, так называемых, меньшинств. Немаловажным фактором социального отчуждения является то, что общины, локализованные на севере страны (народности Хауса-Фулани и другие), преимущественно, мусульмане, а этнические группы, проживающие, в так называемом, «дельте Нигера» и на юго-востоке страны - христиане. Отметим, что такое положение дел СМИ часто характеризуют как «мусульманский север и христианский юг». Однако северо-центральная часть Нигерии (middle belt region) имеет смешанный состав христианского и мусульманского населения.

Безусловно, описанные религиозные, географические и языковые особенности населения Нигерии непосредственно влияют на то, что члены этнических групп страны имеют разную социокультурную идентичность, что нередко создают почву для конфликтов. К конфликтогенным факторам относится, прежде всего, различный численный состав этнических групп, различные природные и экономические ресурсы территорий, где они проживают. Вместе с тем разные этнические группы имеют разный численный состав своих представителей в органах государственной власти и, соответственно, разный политический статус. В силу этого условно выделяют группы большинства, имеющие значительное влияние на общественно-политическую жизнь страны и группы меньшинства, такового влияния не имеющие.

Ярким примером этнического и политического конфликта является гражданская война 1967-1970 гг. Её начало было связано с предпринятой попыткой отделения от состава страны юго-восточными провинциями и самопровозглашением республики Биафры. Эта попытка не увенчалась успехом. Однако война продолжалась 3 года, что, по некоторым оценкам, привело к гибели почти миллиона человек. Затем последовал период многолетней военной диктатуры. В 1999 году Нигерия вернулась к демократическому правлению и начала достаточно успешно реализовывать план по нациестроительству ^[3]. Установленный мир, развитие демократии, гражданской культуры, ориентированной на солидаризацию населения, требует развитие новых моделей, концепций и практик политического диалога.

В России, как и Нигерии в настоящее время реализуется политическая стратегия нациестроительства. Так, в 2012 году Президент РоссииВ. В. Путин в своем обращении к федеральному собранию подчеркнул, что красота и сила Российской Федерации всегда была и есть в ее разнообразии ^[4]. Сходную позицию отстаивал известный африканский политический деятель Нельсон Мандела. После выхода из тюрьмы, где он находился вследствие своей интенсивной борьбы с апартеидом в Южно Африканской республике (ЮАР), Н. Мандела основал комиссию по применению «truth and reconciliation commission». Позднее, уже после окончания режима апартеида в 1990-х годах в ЮАР, он предлагал установить демократию, руководствуясь принципом инклюзивности, а не расовой или этнической принадлежности. По его словам, «мы должны уважать разнообразие, но в то же время ценить единство» ^[5].

В Нигерии в конце 60-х годов XX века территориальное закрепление этнорелигиозных отличий было заменено на экстерриториальный принцип. Правительство страны упразднило ее деление на три области, сформированных по этнорелигиозному принципу, и создало штаты как исключительно административные единицы. Таковых в современной Нигерии более тридцати. В постсоветской России события развивались по сходному сценарию. После распада СССР руководители национальных автономий бывшей РСФСР отстояли принцип асимметричного федерализма, который строился на преимуществе этнических субъектов перед территориальными. Однако в первой половине 90-х нависла реальная угроза распада страны, что побудило органы федеральной власти предпринять консолидирующие усилия. Отметим, что первые предпринятые в этом направлении попытки не увенчались успехом. Так, была принята «Концепция государственной национальной политики РФ» от 15 июня 1996 года^[6]. В ней национально-культурные автономии (НКА) определялись как форма национально-культурного, а не национально-территориального самоопределения. Тем самым предполагалось ослабить федеральную асимметрию. Однако закон не стал эффективным решением. Причины этого состояли, во-первых, в том, что, лидеры национальных республик РФ усмотрели в идее НКА попытку изменения привлекательной для них асимметричности российского федерализма, во -вторых, не было должного обеспечения необходимыми административными и материальными ресурсами для его исполнения. После 2004 года развитие российского федерализма происходило с помощью иных методов. Были достигнуты положительные результаты. В этой связи заметим, что в России, согласно данным всеобщей переписи населения 2010 года, проживает, более 145 млн. граждан и более 190 народов, включая малые ^[7]. И сегодня назрел ряд принципиально важных вопросов, требующих разрешения. Они касаются, например того, какая система федерализма будет продуктивнее и создаст макроинституциональные условия политического диалога, ведущего к формированию российской гражданской нации: система территориального или экстерриториального федерализма? Другой важный в этой связи вопрос — это вопрос о гражданской нации и политических, социокультурных, нравственных основаниях её формирования.

Важно отметить, что, несмотря на высокий исследовательский интерес к феномену этнокультурного многообразия, а также его очевидную значимость с точки зрения практической политологии, однозначное определение многообразия в научном дискурсе отсутствует. Этот термин имеет специфическую трактовку в соответствии с различными теоретико-методологическими подходами. Однако общей для всех трактовок является категория «группа», так как разнообразие обществ, преимущественно трактуется как сосуществование различных национальных, этнических, расовых сообществ, что предполагает их внутригрупповую сплоченность, и, вместе с тем, наличие межгрупповых границ. Так, любое общество, которое состоит из различных культурных, расовых, лингвистических или религиозных сегментов (фрагментов), как констатирует А. Лейпхарт, является многосоставным. Именно «сегментированными различиями» определяются линии политического противостояния, частично или полностью совпадающими с линиями социального разделения общества.При этом сегменты, определяющие конфликтные зоны, могут иметь религиозный, идеологический, языковой, региональный, культурный или расовой характер^{[8, с. 41]}. Безусловно, ведущим механизмом предупреждения конфликтов, гармонизации отношений и социальной солидаризации в обществах, которым присуще этнокультурное многообразие является политический диалог.

Однако многими учёными этнокультурное многообразие традиционно рассматривалось в негативном ключе. Особенно ярко это проявляется в западноцентрических концепциях Джона С. Фернивалла, Майкла Г. Смита, утверждающих, что этнополитические конфликты, являются неотъемлемым атрибутом жизни многосоставных обществ ^[9]. Однако в соответствии с обновлённой концепцией мультикультурализма именно этнокультурное многообразие открывает уникальные возможности становления и развития демократии в незападных обществах. При этом процветаниемногосоставных обществ возможно при условии взаимоуважения и признания различных этнокультурных групп как равноценных. Так, авторитетный индийский политолог Вхикху Парекх, констатирует, что этнокультурное многообразие является позитивным состоянием общества и, одновременно, источником больших возможностей ^[10]. Это во многом обусловлено тем, что конструктивное взаимодействие представителей разных этнокультурных групп сопровождается не только позитивным интересом к ценностным основам социального бытия, традициям и обычаям разных народов, но и открывает новые возможности для эффективного экономического, политического сотрудничества, создания инновационных проектов, на основе аккумулирования различного социокультурного опыта. Это подтверждается, например, тем, что, вследствие развития торговли и промышленности, ещё в девятнадцатом веке начали интенсифицироваться миграционные процессы, активизироваться межкультурные контакты. Причём они развивались не только в социально-политической, но и бытовой сфере. Именно это, с одной стороны, выступило основой для создания социально-экономических программ и продуктов, улучшающих качество жизни населения, с другой -основой для создания практик продуктивного диалога.

Итак, перспективные диалогические формы политической коммуникации в многосоставных обществах должны быть нацелены на конструирование новых смыслов, интерпретаций, а также создание новых дискурсивных формаций, организующих жизнедеятельность различных национальных, культурных, этнических групп. Основная функция политического диалога в этой связи состоит не в установлении строя, соответствующий западному нормативному понятию демократии, а в обеспечении гражданского мира и солидарности членов конкретного общества как основу его прочих социальных благ. В этой связи мы считаем целесообразным избегать рассмотрения толерантности как нормы «политической корректности». В данном контексте толерантность, доверие и прочие базовые ценности демократического миропорядка являются основой функционирования институтов постоянно действующего политического диалога, необходимость которого во многом обусловлена этнокультурным многообразием. Опираясь, на проведённый нами теоретико-методологический анализ диалога как способа политической коммуникации в обществах с этнокультурным многообразием, мы предложили оригинальную авторскую позицию. С нашей точки зрении политический диалог представляет собой комплексный феномен. При этом он не сводится к переговорам, а составлен из множества взаимно дополняемых дискурсивно-диалогических практик, включая гражданский, общественный, социальный диалог, а также диалог о ценностях, который называется согласно А. Этциони, - «моральный диалог»^[11]. Основываясь на классификации диалогических практик М. Бахтина^[12], дифференцирующего их по степени сближения позиций их участников («благожелательное размежевание; 2) «режим кооперации»; 3) «слияние позиций»), и, опираясь на неоинституциональный подход к политическому диалогу мы выделили три функциональных уровня политического диалога в сложносоставных обществах: низкий (мирное размежевание сегментов общества в процессе писмейкинга и/или «бархатного» распада страны), средний (мирное сосуществование и кооперация территориально и культурно автономных сегментов сложносоставного общества), высокий (слияние сегментов многосоставной политии в гражданскую нацию). В соответствии с низким, средним и высоким функциональным уровнем политического диалога в многосоставных обществах, мы выдели миротворческий, кооперативный и интегративный институциональные типы политического диалога. При этом ведущая функция кооперативных институтов политического диалога состоит в обеспечении стабильности и гармоничного развития многосоставного общества. Следует отметить, что кооперативными институтами политического диалога как в России, так и Нигерии, призванными направлять этнокультурный диалог в конструктивное русло, являются различные государственные и негосударственные организации, осуществляющие гармонизацию межэтнических и межрелигиозных отношений. Например, в Нигерии - это Центр межконфессионального диалога, в России - Комитет по межнациональным отношениям при президенте РФ.

Продемонстрируем на основе сравнительного анализа перспективы дальнейшего развития существующих в России и Нигерии кооперативных институтов политического диалога, являющихся основой построения гражданской нации. В марте-июне 2017 года нами было проведено эмпирическое исследование, а именно: экспертное интервью. Его целью явилась оценка взаимоотношения разных этнических, религиозных и культурных групп в современной России и Нигерии, а также анализ готовности этих групп к сосуществованию и взаимодействию, в том числе в режиме диалога. Основная задача состояла в том, чтобы обобщить перспективный опыт развития политического диалога в многосоставных обществах, проанализировать социально-политические стратегии нациестроительства. Методическим инструментарием послужил авторский опросник «Перспективы политического диалога в обществах с этнокультурным многообразием (случаи России и Нигерии)» (С. П. Поцелуев, Д. А. Тимкук), состоящий из 18-ти частично стандартизованных вопросов. В исследовании приняли участие 60 экспертов (30 российских и 30 нигерийских). Все эксперты, принявшие участие в нашем исследовании, занимаются в своей научной, практической или иной деятельности, вопросами гармонизации межэтнических отношений, формирования гражданской идентичности, развития политического диалога в обществах, характеризующихся этнокультурным разнообразием и смежными темами.

В контексте определения перспектив развития кооперативных институтов политического диалога в России и Нигерии кратко проанализируем позицию экспертов по основным вопросам соответствующего интервью. Так, мы обсуждали вопрос: «Поскольку Российской Федерации (Нигерии) как обществу присуще этнокультурное / религиозное многообразие, как бы Вы определили, что значит быть россиянином?». Как российские, так и нигерийские эксперты придерживаются сходного мнения. 90% российских и 95 % нигерийских экспертов высказали мнение, что это значит « прежде всего, быть гражданином». Обобщая все высказанные мнения, следует отметить, что идентичность человека, живущего в стране, которой присуще этнокультурноек разнообразие должна быть основана на гражданской идентичности, проявляющейся в приобщённости к культуре, истории, традициям страны, что является основой взаимоуважения, диалогового взаимодействия, солидарности, партнёрства. Это иллюстрирует позиция российского учёного В.А. Авксентьева, доктора философских наук, почетного работника высшего профессионального образования, члена российской академии социальных наук, профессора кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета. Он считает, что: «Россиянин - это гражданин России или тот человек, который чувствует какую-то социокультурную связь с Россией». С позицией российского коллеги солидарен Кевин Давид, научный сотрудник института массовой коммуникации при университете Кадуна. Он полагает, что: «Нигерийцы - это граждане разнообразной страны Нигерии, это все люди, обладающие гражданством и которые готовы жить и взаимодействовать с другими гражданами этой страны».

Исходя из этого мы обсудили с экспертами вопрос: «Как Вы думаете, Российская Федерация (Нигерия) нуждается в политическом диалоге между ее различными этническими, культурными и религиозными группами? (A) Да, потому что……. (б) Нет, потому что……. (в) Не совсем, потому что……. (г) Другое…….». Показательно, что 100% как российских, так и нигерийских экспертов ответили утвердительно. Аргументируя свою позицию эксперты как из России, так и Нигерии подчеркивали, что политический диалог призван консолидировать граждан и должен быть нацелен на кооперацию сегментов мносоставных обществ. Так, Э.С. Муратова, кандидат политических наук, доцент кафедры политических наук и международных отношений философского факультета Крымского федерального университета аргументировала необходимость диалога следующим образом: «без диалога нет учета интересов разных групп. Это может привести к росту межэтнической и межконфессиональной напряженности». Вместе с тем Ауди Гива, профессор кафдеры политологии университета Калабар, полагает: «Диалог в Нигерии станет средством предотвращения межнациональной напряженности, этоконфессиональных конфликтов и нивелирует сепаратизм в Нигерии».

В дальнейшем, обсуждая перспективы развития политического диалога с экспертами России и Нигерии, мы поставили вопрос о том: «Достаточно ли в современной России (Нигерии) ресурсов для ведения успешного политического диалога? (a) да, потому что……. (б) нет, потому что……. (в) затрудняюсь ответить, потому что …….». Следует отметить, что мнения экспертов разделились. Утвердительно ответили 12% российских и только 1% нигерийских экспертов. Положительное мнение российских экспертов отражает высказывание Р.Ф. Патеева, кандидата политических наук, директора Центра исламоведческих исследований академии наук республики Татарстан: «Ресурсов достаточно и это очевидно в работе российского правительства и региональных властей в области межнациональных отношений на северном Кавказе и в республике Татарстан». Отрицательно ответили на данный вопрос 88% российских и 99% нигерийских экспертов. Данную позицию экспертов ярко демонстрирует мнение М. А. Аствацатуровой, доктора политических наук, профессора, директора Центра этнополитических исследований Пятигорского государственного университета, члена общественного совета Севера-кавказского федерального округа, члена комиссии по вопросам миграции и Совета при президенте РФ по межнациональным отношениям: « Ресурсов абсолютно недостаточно, так как существует социальное, классовое расслоение. Есть история взаимных притязаний. Поэтому на Северном Кавказе сегодня поддерживается баланс интересов этнических сообществ и ситуация находится в управляемом состоянии. Но существует серьёзный скрытый конфликтогенный потенциал из-за территориальных проблем. Присутствует также конкуренция, борьба за доступ к политическим рычагам, собственности». Мнение нигерийских экспертов по данному вопросу отражает мнение политолога Абдулхамима Сани: «Нет, потому что для эффективного диалога нет ресурсов, так как в стране везде экономическое неравенство. Когда состояние экономическое в стране будет изменено, то диалог состоится». Итак, по мнению экспертов из двух стран, эффективному диалогу значительно препятствует экономическое неравенство, отсутствие чётко выраженной политической воли, слабо развитые институты гражданского общества и органы местного самоуправления. В этой связи мы также обсудили весьма проблемный вопрос: «Каким образом экономическое и социальное неравенство влияет на социальную сплоченность и этнополитическую стабильность российского (нигерийского) общества?». Мнения экспертов немного разделилось. Так, порядка 80% российских экспертов полагают, что социальные и экономические проблемы в стране, безусловно, влияют на стабильность. Однако, это, зачастую, не коррелирует с этнополитической стабильностью/нестабильностью. Подавляющее большинство нигерийских экспертов (95%), напротив, считают, что именно экономическое и социальное неравенство влияет на социальную сплоченность, а особенно сильно на этнополитическую стабильность нигерийского общества. Далее, в контексте обсуждения факторов, затрудняющих свободный, открытый, эффективный политический диалог, мы предложили экспертам выразить свою позицию в отношении следующего вопроса: «Проводимая российским (нигерийским) правительством политика выгодна ....... (a) некоторым этническим и религиозным группам (б) всем гражданам (в) узкому кругу лиц (г) другое….». 100% экспертов (как нигерийских так и российских) считают, что в целом политика выгода «узкому кругу лиц». Соответственно, можно предположить, что присутствует некоторая асимметрия в распределении экономических ресурсов. Наряду с этим не вполне обеспечены равные для всех слоёв населения возможности участвовать в общественно-политической жизни страны и выражать свою гражданской позиции.

В контексте определения перспектив развития кооперативных институтов политического диалога, мы предложили экспертам следующий вопрос: «Довольны ли Вы или не довольны, и почему, национальной политикой российского (нигерийского) правительства, в частности, в аспекте этнорелигиозного взаимодействия и толерантности?». Позиция экспертов России и Нигерии оказалось неоднозначной. Отметим, что ряд экспертов, выразили в этой связи как удовлетворённость, так и неудовлетворённость. Например, Р. Ф.Патеев, кандидат политических наук, директор Центра исламоведческих исследований академии наук республики Татарстан полагает, что: «В целом, есть позитивный результат, стратегия есть и работа для ее реализации ведется. Безусловно, возникают объективные проблемы. Время покажет, каковы результаты национальной политики правительства в аспекте этнорелигиозного взаимодействия». Иное мнение высказала Е. В. Галкина, доктор политических наук, профессор кафедры зарубежной истории, политологии и международных отношений Северо-Кавказского федерального университета: «Не довольна, потому что необходима более мощная законодательная база, закон о российской нации, например». Позицию экспертов из Нигерии оригинально выразил современный писатель Винсента Мнанкона. Он констатирует: «национальная политика в целом может оцениваться неудовлетворительно, потому что она слишком политизирована». С ним солидарны авторитетные нигерийские ученые, такие как Дамла Кевин, профессор кафедры политической коммуникации и мирного разрешения конфликтов государственного университа Кадуна, Элаяс Ламле, профессор антропологии университета Джос, Истифанус Касам (PhD), доктор социологических наук университета Джос и другие.

Таким образом, эксперты выделили круг объективных обстоятельств, которые затрудняют развитие политического диалога в многосоставных обществах, в частности России и Нигерии. В этой связи мы уточнили:: «Возможен ли вообще политический диалог в современной России (Нигерии)? (a) Да, потому что……. (б) Нет, потому что……. (в) Никогда, потому что.....». 100% как российских, так и нигерийских экспертов ответили утвердительно. Например, И. А. Иванников, доктор юридических и политических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Южного федерального университета, считает: «Диалог в РФ возможен, потому что иного пути нет. Для такого многонационального государства, как РФ, любой другой путь обернется крахом». В этой связи важно привести высказанное мнение рекомендательного характера М.А. Аствацатуровой, директора Центра этнополитических исследований Пятигорского государственного университета, члена общественного совета Севера-кавказского федерального округа, члена комиссии по вопросам миграции и Совета при президенте РФ по межнациональным отношениям. Она считаетцелесообразным создание специального координационного исполнительного органа федерального уровня. По её мнению, главная задача такого органа состоит в содействии реализации национальной политики, гармонизации межнациональных отношений в регионах, где существуют структуры, решающие данные задачи. Речь идёт, о едином координационном центре, регулирующим соответствующую работу в субъектах РФ. В свою очередь нигерийский эксперт А. А. Виктор, доцент кафедры мунициального права Государственного университета Назарава константировал, что: «Диалог не только возможен, он уже ведется. Однако в диалоговый процесс включены не все этнические и социальные группы населения. Это снижает его эффективность». Обобщая все высказанные мнения экспертами обеих стран, отметим, что были обозначены пути преодоления обстоятельств, препятствующих диалогу, а также способы потенциального развития кооперативных институтов политического диалога.

Соответственно, значим вопрос доверия, являющегося основной общечеловеческой ценностью и имеющим важное социально- политической значение для многосоставных обществ. В силу этого в ходе экспертного интервью мы рассмотрели вопрос: «Доверяют ли друг другу различные этнические и религиозные группы сегодняшней РФ (Нигерии) настолько, чтобы в перспективе жить друг с другом в мире и согласии? (a) да, потому что……. (б) нет, потому что……. (в) затрудняюсь ответить, потому что….». 90% нигерийских экспертов, являющихся известными учёными, государственными, общественными или религиозными деятелями, дали отрицательные ответы. Они акцентировали внимание на отсутствии взаимного доверия представителей различных этнорелигиозных групп. Мнение российских экспертов относительно этого вопроса разделилось. 50% считают, что взаимное доверие между различными этнорелигиозными группами существует, 50% придерживаются противоположного мнения. В целом, полученные нами по этому вопросу данные, свидетельствуют о необходимости создания эффективных программ и механизмов повышения уровня социального доверия в многосоставных обществах. Безусловно, в этом процессе важна роль СМИ как общественного института. Поэтому мы проанализировали мнения экспертов относительно того, «способствуютлисредства массовой информации политическомудиалогу в России(Нигерии)или, скорее, препятствуют ему?» Так, подавляющее большинство российских экспертов дали отрицательные оценки роли СМИ в политическом диалоге. Например, с точки зрения доктора юридических наук Южного федерального университета И.А. Иванникова: «Российским СМИ нужна свобода, чтобы обеспечить диалог». Нигерийские эксперты дали как положительные оценки (49%), так и отрицательные (51%). Так, Л. Г Гамбо, профессор юридического факультета государственного университета Насарава считает: «СМИ способствует диалогу, потому что именно через них граждане получают доступ к информации и косвенно участвуют в диалоговом процессе в стране». Давид Адениран, профессор кафедры социологии федерального университета Лагос, напротив, полагает, что: «СМИ в Нигерии стали площадками разжигания этнической розни, именно поэтому препятствуют диалогу». Итак, очевидна необходимость планомерной деятельности, нацеленной на организацию конструктивного политического диалога с участием СМИ. Подчеркнём, что данная деятельность должна иметь научно-методическое сопровождение.

Наряду с вышеизложенным, в ходе экспертного интервью мы рассмотрели следующий вопрос: «На каких площадках, в каких общественных сферах должен прежде всего иметь место политический диалог в России? (A) между органами властиигражданами; (Б)в политическихпартиях; (В)вНПО; (Г) в СМИ; (Д) среди культурных, образовательных и научных элит общества; (Е) Другое....». По мнению экспертов из обеих стран, важны все названные в вариантах ответа площадки. Однако, анализируя данный вопрос, многие эксперты предложили расширить сферу влияния политического диалога, разнообразив площадки его проведения. В.П. Макаренко, доктор философских и политических наук, заслуженный деятель науки России убеждён: «Политический диалог в России должен иметь место на всех площадках, предложенных в вариантах ответов, а также в высших учебных заведениях». Гушоп Апполос Самсон, преподаватель по государственному управлению считает, что «безусловно, диалог как средство достижения консенсуса должен, прежде всего, быть организованным либо государством, либо гражданским обществом через СМИ и разные культурные, образовательные учреждения».

Таким образом, основываясь на сравнительном анализе данных проведенного нами эмпирического исследования, мы выявили общие как для России, так и Нигерии, проблемные моменты. Исходя из этого, мы считаем целесообразным предложить рекомендации по развитию кооперативных институтов политического диалога в обществах с этнокультурным многообразием, являющихся фундаментом строительства гражданской нации. Прежде всего, это комплекс мер по развитию социального доверия к органам государственной власти как России, так и Нигерии. Это требует разработки специализированных программ, ориентированных на повышение уровня социального доверия, с учётом специфики многосоставных обществ, где доверие является одним из ключевых факторов обеспечения конструктивного диалога и сотрудничества различных этнокультурных групп. Безусловно, такие программы подразумевают не только широкое участие в них институтов гражданского общества, образования, но и активное информационное продвижение идей созидательного этноконфессионального партнёрства посредством как традиционных, так и новых медиа. Наряду с этим, в качестве рекомендации мы предлагаем организовать систематическое взаимодействие между органами власти и гражданами, вовлекать в политический диалог широкую общественность. В этой связи перспективным является использование разнообразных коммуникативных площадок таких, как НПО, политические партии, СМИ, а также социальные медиа, культурные, образовательные и научные сообщества.