Особенности становления военно-морского потенциала современной Франции

Чихачев Алексей Юрьевич аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет 191060, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Смольного, 1/3 Chikhachev Aleksei Yurievich Post-graduate students, the department of European Studies, St. Petersburg State University 191060, Russia, Saint Petersburg, Smolnogo Street 1/3 alexchikhachev@gmail.com Другие публикации этого автора

Ведущие военные державы современного мира в своих доктринах стремятся не забывать о ВМФ и его нуждах, идет ли речь о государстве, чьи морские традиции общеизвестны, или о стране, сравнительно недавно развернувшей военно-морское строительство в современном виде. Все чаще констатируется необходимость гибкого взаимодействия всех видов вооруженных сил, в связи с чем особенно интересны примеры «пограничных» стран, которым и ранее не была свойственна однозначная ставка только на армию или флот. К числу таковых представляется уместным отнести Францию. Безусловно, значительное место в ее военной истории принадлежит сухопутным силам, чему причиной послужила необходимость вести многочисленные войны на европейском континенте. Вместе с тем, французская традиция использования «морской силы» для подтверждения внешнеполитических позиций существует как минимум три с половиной сотни лет, с тех пор как в XVII в. кардинал Ришелье и Ж.-Б. Кольбер последовательно проводили курс на расширение морской торговли и строительство боевых кораблей. Французский флот редко мог соперничать с британским, но длительное время оставался одним из самых крупных в мире, что было признано в 1922 г., когда наряду с Великобританией, США, Японией и Италией Франция выступила подписантом «Договора пяти держав» об ограничении морских вооружений.

В то же время в военно-морской истории Франции можно найти и чувствительные поражения. Достаточно напомнить, что практически весь ее флот был дважды уничтожен: в период Наполеоновских войн (после сражений при Абукире 1798 г. и Трафальгаре 1805 г.) и во время Второй Мировой войны (атака крупнейших кораблей союзниками в 1940 г., затопление эскадры в Тулоне в 1942 г.). События 1940-х гг. особенно примечательны тем, что французские военно-морские силы так и не смогли оказать значительного сопротивления противнику, хотя располагали крупной огневой мощью (новыми линкорами «Страсбур» и «Дюнкерк», тяжелым крейсером «Альжери», авианосцем «Беарн» и мн. др. — Здесь и далее применяется французская классификация боевых кораблей). Соответственно, перед следующими поколениями военно-политического руководства страны ставились вопросы не только строительства современного флота, но и полного использования его потенциала, более тщательного определения его места в военной доктрине, обеспечения лучшего взаимодействия с сухопутными и военно-воздушными силами.

Доктрина голлизма как идейная основа военной политики Пятой Республики

Исследование внешней и военной политики современной Франции в подавляющем большинстве случаев не обходится без отсылок к системе взглядов первого президента Пятой Республики Ш. де Голля. Как бы ни формулировался исследовательский вопрос, наследию генерала до сих пор посвящаются отдельные фрагменты во всех крупных отечественных и французских работах за авторством Ю. И. Рубинского ^{[1, c. 18-19]}, Е. О. Обичкиной ^{[2, c. 90-145]}, Ф. Шарийона ^{[3, c. 10-15]}, Б. Бади ^[4] и др. Как правило, все исследователи приходят к консенсусу: голлистские принципы определили идейную основу французского курса на десятилетия вперед, и, ссылаясь на них, уместно анализировать частные аспекты внешней политики Франции даже сегодня. Хотя все чаще актуальность голлизма в современных международных реалиях обоснованно ставится под вопрос ^[5], равнозначной альтернативы ему ни в научном сообществе, ни в самой французской внешней политике выработано не было. Таким образом, обращение к особенностям доктрины голлизма все еще уместно использовать для объяснения истоков сегодняшнего курса Пятой Республики. Особенно это касается военной политики — сферы, редко восприимчивой к каким-либо сиюминутным разворотам. Вместе с тем, нельзя не отметить, что собственно военной стороне голлизма в литературе обычно уделяется меньше внимания, нежели чем его внешнеполитической ипостаси. Соответственно, еще более редки попытки приложить систему взглядов Ш. де Голля к проблемам отдельных видов вооруженных сил, в том числе и ВМФ.

Следует подчеркнуть, что «доктрина голлизма» в годы своего расцвета даже не существовала в виде сколь-либо целостного документа, считавшегося официальной правовой базой внешнеполитического и военного курса. Вместо этого голлизм «представлял собой скорее набор отдельных дискурсивных линий и практических механизмов» ^{[6, c. 84]}, совокупность личных воззрений главы государства на нужды страны. Следовательно, основные постулаты голлистского подхода остается выводить из самой деятельности Ш. де Голля на посту президента, формулируя их в виде общих мотивов внешней политики Франции в 1960-е гг.

Во-первых, центральное место в тезисах Ш. де Голля занимала «идея величия». С точки зрения генерала, истинное предназначение Франции состояло в том, чтобы быть нацией, стоящей «в первом ряду», великой державой ^{[2, c. 108]}. Этот статус должен был подтверждаться как «жесткими», так и «мягкими» аргументами: от обладания ядерным оружием до распространенности французского языка в мире. По мнению Ф. Черны, политика «величия» могла хотя бы вербально компенсировать снижение французского влияния после Второй Мировой войны, поддержать единство общества после потери колониальной империи ^{[7, с. 56-74]}.

Во-вторых, важнейшей задачей считалось максимальное ускорение перестройки международной системы на многополярных началах. Ш. де Голль понимал, что Франция не сможет быть по-настоящему влиятельной державой, если будет сохраняться деление мира на два блока за явным лидерством США и СССР. Вместо него «наиболее оптимальной, с точки зрения голлистской картины мира, являлась многополярная конфигурация глобальной системы, способная обеспечить равновесие и избежать гегемонии сверхдержав» ^{[6, c. 85]}. Соответственно, «голлизм строился на идее преодоления Ялтинской системы международных отношений, разделившей мир на два противоборствующих лагеря и существенно снизившей роль Европы в международных отношениях» ^{[5, c. 23]}.

В-третьих, ведение внешней политики в голлистском духе имело обязательное условие — самостоятельность в решениях и действиях. По представлениям 1960-х гг., Париж имеет право проявить «непокорность» в НАТО или ЕЭС, пойти на обострение отношений, если принятый курс не согласуется с его национальными интересами. В этом плане известны слова Ш. де Голля: «Франция будет делать только то, что она решит делать: это политика свободы рук... Она скажет во всеуслышание то, что продиктует ее национальное сознание: это политика свободы слова» ^{[2, c. 111]}.

Легко заметить, что тезисы голлистской доктрины не противоречили развитию национальных вооруженных сил, в том числе и военно-морского флота. Более того, подобная внешнеполитическая риторика как раз нуждалась в силовом подтверждении не только национальным ядерным потенциалом, но и боеспособной армией. Смысловое наполнение как внешней, так и военной политики оказалось однородным: французская армия так же нуждалась в восстановлении престижа после неудачных колониальных войн 1940–1950-х гг., а после выхода из военных структур НАТО в 1966 г. сделала заявку на статус самостоятельной силы, подчинявшейся решениям только собственного руководства. То же самое касалось и флота, которому предстояло вернуть потерянное во Второй Мировой войне «величие» и получить не зависимые от сверхдержав возможности проекции силы (авианосные группы) и ядерного сдерживания (стратегические подлодки). Иными словами, задача строительства современного флота удачно вписывалась в голлистский проект, отражая его ключевые положения.

Место военно-морского флота в военной политике Франции до окончания «холодной войны»

Реалии противостояния сверхдержав и их блоков задавали новые рамки для военно-морской политики Франции. С одной стороны, масштабы «морской силы» отныне определялись не столько количеством крупных кораблей и их огневой мощью, сколько участием военно-морских сил в системе ядерного сдерживания, наличием морской составляющей ядерной триады. За неимением соответствующих средств превосходство на море само по себе несколько утрачивало свою стратегическую значимость, так как еще не означало эффективного ответа на ракетно-ядерное нападение. Соответственно, наибольшее внимание французскому руководству требовалось уделить стратегическим подлодкам, а остальной состав флота комплектовать по принципу разумной необходимости под конкретные задачи. Наиболее насущной из них стало проецирование силы — способность наносить удары на удалении от национальной территории, подразумевавшая наличие авианосных групп.

С другой стороны, биполярная система международных отношений отличалась известной предсказуемостью ^[8]: перечень угроз и вероятных противников радикально не изменялся на протяжении десятилетий, при этом прямая конфронтация не была выгодна ни одной стороне. Следовательно, возникла возможность последовательно совершенствовать вооруженные силы, не оглядываясь на быстро изменяющийся мировой контекст. Именно такой практике положил начало во французском случае Ш. де Голль путем принятия программных законов, определяющих основные принципы и объемы финансирования военного строительства на несколько лет вперед. С их помощью руководству Пятой Республики удавалось относительно плавно модернизировать имевшиеся силы и средства, избегая резких перемен в моменты смены власти. Наряду с ядерным арсеналом, сухопутными войсками и ВВС, в каждом законе отдельно оговаривались нужды флота. Что любопытно, ВМФ обычно серьезно отставал по объему средств, но это не мешало ему на каждом временном отрезке получать новые корабли или модифицировать уже имевшиеся.

Первые же подобные документы оказались сами по себе красноречивы (см. Таблицы 1 и 2). Хотя строительство боеспособного флота не противоречило установкам Ш. де Голля, поначалу правительство Пятой Республики было вынуждено выделять основные средства на разработку и испытания ядерного оружия, притом далеко не только морского базирования. Кроме того, диспропорция в финансировании объяснялась еще и тем, что к тому моменту наиболее дорогостоящие флотские проекты уже приближались к завершению. К примеру, авианосцы «Клемансо» и «Фош», заложенные еще при Четвертой Республике, были введены в эксплуатацию в 1961 и 1963 гг., вертолетоносец «Жанна-д’Арк» — в 1964 г., крейсера «де Грасс» и «Кольбер» приняты на вооружение еще в 1956 и 1959 гг. Поэтому на первых порах было решено укрепить флот с помощью всего двух новых фрегатов типа «Сюффрен» (заложены в 1962 и 1965 гг.). В 1964, 1967 и 1969 гг. начато строительство трех стратегических подлодок типа «Редутабль», однако расходы на их разработку пока были отнесены в «ядерную» графу. Вместе с тем, появление морских ядерных сил не могло не подстегнуть развитие флота в целом, что должно было проявиться на следующих отрезках.

В 1970-е гг. руководство страны постепенно переходит к более разностороннему военно-морскому строительству (см. Таблицу 3). По следующему закону, принятому уже при Ж. Помпиду, во главе угла стояло строительство четвертой и пятой подлодок типа «Редутабль» (хотя первоначально планировалось всего три). Однако свои новинки начали получать и другие флотские соединения: в общую сумму вошло производство дизель-электрических подлодок типа «Агоста» (4 штуки) и противолодочных фрегатов типа «Турвиль» (всего 3 единицы). Новая серия авизо «Д’Эстьен д’Орв» (всего 17 кораблей) ликвидировала пробел в сегменте легких кораблей, способных нести патрульную службу и защищать территориальные воды.

Третий программный закон логически соседствовал с Белой книгой 1972 г. — основным документом стратегического планирования, остававшимся актуальным еще два десятилетия с момента своего принятия. В ней не могло быть обойдено вниманием место флота во всей военной доктрине. Так, перечислялись основные задачи, которые морские силы должны выполнять в связке с другими видами вооруженных сил. Помимо ядерного сдерживания, к таковым отнесены участие в возможном конфликте в Европе, защита национальных рубежей, обеспечение заморского присутствия Франции, проведение зарубежных операций. Отдельно подчеркивалось, что «военно-морской флот помогает правительству одним только своим присутствием в Средиземном море, Атлантике, Мировом океане гарантировать свободу его действий» ^{[9, с. 15]}. В целом, имевшийся флот уже считался достаточным для отражения всего спектра угроз, но одновременно предлагалось не забывать о сроке службы кораблей и их своевременной замене. В обозримой перспективе это могло коснуться авианосцев, спроектированных еще в 1950-х гг. и к моменту опубликования Белой книги стоявших на вооружении порядка десяти лет.

Программный закон, разработанный при президенте В. Жискар-д’Эстене, качественно отличался от предыдущих документов (см. Таблицу 4). Во-первых, смету впервые предварял развернутый анализ международной обстановки и общего состояния французских вооруженных сил. Тем самым устранялась необходимость принимать новую Белую книгу только из-за смены руководства страны, когда отдельные нововведения можно было зафиксировать прямо в тексте закона. Во-вторых, была подвергнута критике сложившаяся методология подсчета военных расходов: под таковыми ранее понимались только средства, необходимые для закупки и модернизации боевой техники, хотя нужды вооруженных сил этим не ограничивались. В-третьих, сами поставки вооружений теперь прописывались подробнее, с указанием точного количества требуемых единиц. С учетом этих требований впоследствии стали готовиться все французские военные законы.

Что касалось военно-морских сил, то их размер по-прежнему признавался достаточным в имевшихся реалиях, однако авторы вновь предостерегали о возможной потере значительной части морского потенциала из-за устаревания флота. Предлагалось, с одной стороны, максимально продлить срок службы кораблей, уже стоявших на вооружении, с другой — постепенно готовить им замену в виде более современных образцов с атомными силовыми установками. Например, дизель-электрические подлодки типа «Агоста» функционально замещались ударными АПЛ типа «Рюби» (рубеж 1970–1980-х гг.). Их строительство, вместе с серией противолодочных фрегатов «Жорж Леги» и еще одной стратегической подлодкой типа «Редутабль» (в общей сложности шестой), продолжилось при следующем президенте — Ф. Миттеране.

Первый глава государства, представлявший Социалистическую партию и ранее резко критиковавший голлистский курс, после прихода к власти совсем не стал переосмысливать основные направления военного строительства. В частности, укрепление флота продолжилось едва ли не в большем темпе, чем наблюдалось ранее (см. Таблицу 5). Количество АПЛ «Рюби» было постепенно доведено до шести (вместо четырех «Агоста»), фрегатов «Жорж Леги» — до семи; к последним также были добавлены два фрегата противовоздушной обороны «Кассар». Именно при Ф. Миттеране был подготовлен главный военно-морской проект на ближайшие годы — авианосец «Шарль де Голль» (заложен в 1987 г.), заменивший «Клемансо» и «Фош». Значительных средств потребовала плановая модернизация ПЛАРБ, и к 1986 г. была разработана первая подлодка нового типа «Триумфан».

Таким образом, к радикальным изменениям международной системы на рубеже 1980–1990-х гг. французский флот подошел, уже имея определённый потенциал для выполнения стоявших задач. К 1991 г. Франция накопила рекордное для себя количество ядерных боеголовок — 540, из них минимум 20% находились на подводных лодках (моноблочная ракета M20 уже заменялась на M4 с разделяющейся головной частью) ^[10]. Проекцию мощи обеспечивали авианосцы с палубными штурмовиками «Сюпер Этандар» (стояли на вооружении до 2010-х гг.). Остальные силы были способны оказать им поддержку для борьбы с подводными лодками (фрегаты типов «Турвиль» и «Жорж Леги», подлодки «Рюби») и авиацией противника («Кассар»), охраны территориальных вод и коммуникаций (авизо «Д’Эстьен д’Орв»). За почти тридцать лет удельный вес флота в военных расходах вырос с 8 до 20%, что свидетельствовало о растущем интересе к его нуждам. Примечательно, что весь потенциал в большинстве случаев создавался собственными усилиями: французская сторона пока стремилась свести к минимуму прямое сотрудничество с соседями в проектировании кораблей, их вооружении и оснащении.

Основные задачи французского флота в постбиполярном мире

Несмотря на определенные успехи в военно-морском строительстве, в начале 1990-х гг. во французском ВМФ существовали две крупные проблемы. Во-первых, реальностью становилось завершение срока службы наиболее дорогих кораблей. К тому моменту авианосцы «Фош» и «Клемансо» стояли на вооружении уже три десятилетия, первая лодка «Редутабль» — двадцать лет. К их замене руководство страны готовилось заблаговременно, спонсируя разработку следующего поколения ПЛАРБ и одного атомного авианосца. Во-вторых, за все годы «холодной войны» основные силы французского флота так и не получили сколь-либо крупного боевого опыта: акцентированно спроецировать силу с помощью авианосцев удалось только в Ливане в 1980-е гг. Впрочем, изменения международной обстановки — рост конфликтности и непредсказуемости — подсказывали, что в ближайшем будущем и эта проблема будет решена.

Окончание биполярной конфронтации заставило ведущие военные державы Европы переосмыслить направления военной политики. Франция в этом плане не стала исключением: в 1994 г., еще при президенте Ф. Миттеране, была издана Белая книга, ставшая попыткой комплексного анализа новой обстановки в мире. Основная мысль документа сводилась к следующему: с распадом СССР риск глобальной войны снизился, но региональных конфликтов и новых угроз становится все больше ^{[11, c. 22]}. Следовательно, Франция должна уметь адекватно реагировать на них, адаптируя собственные вооруженные силы под новые реалии и активнее сотрудничая с ближайшими партнерами. Как отмечено в тексте, французские интересы приходится защищать на все большем удалении от национальной территории, из чего вытекает необходимость дальнейшего укрепления потенциала проекции силы ^{[11, c. 51]}. В соответствующих боевых операциях заметное место должно быть отведено всесторонне укомплектованному флоту, способному уничтожать наземные объекты, противостоять авиации противника, вести радиоэлектронную борьбу.

Реагируя на новые вызовы, французское руководство приняло в этот период целую серию военных законов, уточнявших друг друга, — на 1987–1991, 1990–1993, 1995–2000 гг. Наиболее значительным оказался документ на 1997–2002 гг., принятый при президенте Ж. Шираке. Новый глава государства инициировал крупномасштабную военную реформу, связанную с переходом на контрактную армию «экспедиционного типа» ^{[12, c. 80-85]}, сокращением оборонных расходов и личного состава вооруженных сил. В дополнение к классическому видовому делению вводилась позадачная структура, т.е. все силы и средства распределялись по задачам (миссиям), которые они способны выполнять («Модель армии-2015»). Кроме того, в тексте не содержалось постатейного распределения бюджетных ассигнований: заявлена лишь общая ежегодная сумма в 185 млрд франков.

Исходя из намеченной структуры флота (см. Таблицу 6), военно-морские силы по сравнению с теми, что уже имелись в 1996 г., требовалось укрепить:

· двумя фрегатами ПВО (тип «Горизонт», заложены в начале 2000-х гг.);

· некоторым количеством фрегатов второго ранга (шесть единиц типа «Флореаль» уже вступили в строй в первой половине 1990-х гг., пять фрегатов «Лафайет» продолжали строиться все десятилетие);

· следующим поколением стратегических подлодок (шесть лодок «Редутабль» заменялись четырьмя единицами типа «Триумфан») и их баллистических ракет (M45 вместо M4, дальность — более 5 тыс. км ^[13]);

· истребителем поколения 4+ «Рафаль» (принят на вооружение в 2004 г.);

· двумя новыми авианосцами. По этому пункту ВМФ ждала серьезная неудача: начатый в 1989 г. «Шарль де Голль» удалось принять на вооружение только двенадцать лет спустя. Строительство еще одного подобного корабля оказалось непомерной нагрузкой для бюджета, и после длительных дебатов было принято решение остановиться на одном авианосце.

Такой же позадачный подход был выдержан в двух следующих законах на 2003–2008 и 2009–2014 гг., принятых в качестве второго и третьего этапов военной реформы соответственно. Радикальных изменений в планируемой модели флота не происходило, хотя отдельные нововведения все же вносились. К примеру, в первом документе упомянуто оснащение стратегических подлодок ракетами M51 (дальностью более 6 тыс. км ^[13]), строительство еще двух фрегатов «Горизонт» (не осуществлено) и нового типа многоцелевых фрегатов ^[14]. Планируемое количество авианосцев пока соответствовало двум, хотя де-факто один из них уже пробовали заместить тремя «кораблями проектирования и командования» типа «Мистраль» (вступили в строй в 2005, 2007, 2012 гг.). Во втором законе (принят при Н. Саркози) прояснялся вопрос с многоцелевыми фрегатами: два экземпляра должны были быть построены уже в ближайшем будущем для замены фрегатов «Турвиль» или «Кассар», еще девять — в последующие годы ^[15]. На среднесрочную перспективу было отнесено строительство следующего поколения ударных АПЛ «Сюффрен» проекта «Барракуда» (на замену «Рюби»).

Нельзя не отметить, что французскому кораблестроению с 1990-х гг. становится свойственно усиленное сотрудничество с европейскими партнерами, впоследствии только расширившееся. Фрегат ПВО «Горизонт» разрабатывался совместно с итальянской и, до определенного момента, британской сторонами и также встал на вооружение в итальянском флоте. Аналогичным образом новый многоцелевой фрегат FREMM (тип «Аквитания») позиционировался в качестве общеевропейского проекта и стал примером сотрудничества французской судостроительной компании DCNS и итальянской «Финкантиери». В этом плане показательную позицию заняли авторы Белой книги 2008 г. В новой редакции главного документа стратегического планирования указывалось, что Пятая Республика нуждается в максимально широкой кооперации в рамках НАТО и ЕС в то время, когда «самостоятельное владение всеми технологическими средствами находится за пределами возможностей европейских стран» ^{[16, c. 318]}. Иными словами, французская военная промышленность должна обеспечивать страну только средствами стратегической независимости, тогда как в остальном должны поощряться общеевропейские производства (что не замедлило сказаться на флоте).

В 2013 г. за подписью президента Ф. Олланда вышло сразу два документа, определявших место флота во всей французской военной доктрине, — и новая Белая книга, и очередной программный закон. Первый подтверждал принцип деления вооруженных сил по задачам и фиксировал новые угрозы, появляющиеся в современном мире, в том числе кибератаки. Признавалось, что стратегическая обстановка за последние годы только усложнилась, чему причинами стали взлет новых держав, события на Ближнем Востоке, кризис Европейского союза, противоречия азиатских государств, перевооружение российской армии и мн. др. ^{[17, c. 27-46]}. Все это вновь и вновь требовало от Франции активной позиции по всем вопросам, касающимся ее безопасности, и средств для отражения угроз. Формулировалась новая «Модель армии-2025», в которой флот должен будет занять видное место, поскольку уже обладает силами ядерного сдерживания, а также может рассматриваться в качестве средства участия в конфликте высокой интенсивности, позволяющего даже возглавить многостороннюю коалицию. Перечислены необходимые для этого военно-морские силы: 4 ПЛАРБ, 6 АПЛ, 1 авианосец, 15 фрегатов первого ранга, 15 патрульных кораблей, 6 разведывательных фрегатов, 3 универсальных корабля, — практически совпадавшие с теми, что ВМФ уже имел в наличии. Военный закон на 2014-2019 гг. уточнял, в каких из пяти миссий может участвовать каждый новый корабль, и основные военно-морские новинки (фрегаты «Аквитания» и строящиеся АПЛ «Сюффрен») могли похвастать всеобъемлющим универсализмом ^[18].

***

Итак, к началу 2018 г. французское военно-морское строительство отличало несколько тенденций:

1) Последовательное укрепление флота на протяжении более пяти десятков лет вне зависимости от президентов и правительств у власти. Как и другие виды вооруженных сил, военно-морские силы не избежали кадровых сокращений (с 70,5 тыс. военнослужащих и гражданских в 1995 г. ^[19] до 36,3 тыс. в 2015 г. ^{[20, c. 15]}), однако боевой потенциал удавалось удерживать на одном уровне благодаря сохранению имевшихся кораблей и строительству новых.

2) Заметная ставка на морскую компоненту ядерного сдерживания. Хотя количество ПЛАРБ сократилось с шести до четырех, их боевой потенциал увеличился благодаря более совершенным баллистическим ракетам. Ныне стоящие на вооружении ракеты M51 способны поразить цель на расстоянии около 6 тыс. км, их модернизированная версия M51.2 — еще дальше, параллельно ведется речь о разработке M51.3 ^{[21, c. 4-5]}. Ориентировочный срок ввода в строй следующего поколения подлодок — начало 2030-х гг.

3) Постепенный перевод надводного флота на многофункциональную основу. Новые фрегаты типа «Аквитания» должны одинаково успешно выполнять весь спектр задач от борьбы с подлодками противника до уничтожения наземных объектов. Схожим требованиям должен отвечать еще один проектируемый тип фрегатов FTI.

4) Все большая «европеизация» производств, позволяющая, с одной стороны, экономить собственные ресурсы, с другой — занимать выгодную переговорную позицию по вопросу общеевропейских вооруженных сил. Флотские проекты, особенно FREMM, передают суть французского подхода к проблемам обороны и безопасности ЕС: общеевропейская кооперация активно поощряется, но «контрольный пакет» в ней все равно должен принадлежать Франции, способной предложить свои разработки и технику.

5) Экспортный потенциал. С начала 1990-х гг. французские корабли стали активно поставляться зарубежным странам. Два фрегата «Флореаль» построены специально для Марокко ^[22], пятнадцать фрегатов «Лафайет» стоят на вооружении во флотах Китайской Республики, Сингапура и Саудовской Аравии ^[23], два фрегата «Аквитания» поставлены для Марокко и Египта ^[24]. В 2016 г. удалось заключить долгосрочный контракт на строительство двенадцати АПЛ «Сюффрен» для Австралии (сообщалось об общей сумме сделки в 35 млрд евро ^[25]).

6) Растущий боевой опыт. Соединения французского флота (главным образом, авианосные группы) участвовали в конфликтах в Персидском заливе (1990–1991), Югославии (1990-е гг.), Афганистане (2001–2002, 2010 гг.), Ливии (2011), Ираке и Сирии (2015–2016). В большинстве случаев ВМФ Франции дополняет соединения союзников по НАТО, активно участвуя в совместных операциях. Вместе с тем, французская сторона склонна претендовать на лидерство в многосторонних коалициях. По крайней мере, именно такой ориентир поставлен в Белой книге 2013 г., и именно флот считается в этом отношении важнейшим силовым ресурсом. Правда, до середины 2018 г. авианосец «Шарль де Голль» находится на плановом техобслуживании, поэтому до его возвращения Франция вынуждена искать иные варианты проекции силы, если на то возникнет необходимость.

С высокой долей вероятности указанные тенденции будут наблюдаться и при Э. Макроне. После прихода к власти новый президент подтвердил свое обещание довести военные расходы до 2% ВВП ^[26], что, скорее всего, будет означать равномерное увеличение ассигнований на все виды вооруженных сил. В ближайшие годы руководству страны предстоит принять новый программный закон и обновить Белую книгу, поскольку приведенный в ней анализ не касался событий в Крыму, на востоке Украины и в Сирии. Следует предположить, что в новых документах не произойдет резкого отказа от совершенствования военно-морских сил: напротив, будет подчеркнута их многозадачность, особо ценная в современных условиях. Показательно, что именно море упомянуто в качестве первого «конкурентного пространства» в свежем Обзоре по обороне и национальной безопасности (октябрь 2017 г.) ^{[27, c. 43-44]}. В свою очередь, график службы имеющихся кораблей потребует в ближайшие годы все новых средств на фрегаты «Аквитания», едва начатое строительство АПЛ «Сюффрен», а также разработку третьего поколения стратегических подлодок и среднего фрегата FTI.

Таблица 1.Основные статьи расходов по программному закону на 1960-1964 гг. ^[28]

Таблица 2.Основные статьи расходов по программному закону на 1965-1970 гг. ^[29]

Таблица 3.Основные статьи расходов по программному закону на 1971-1975 гг. ^[30]

Таблица 4.Основные статьи расходов по программному закону на 1977-1982 гг. ^[31]

Таблица 5. Основные статьи расходов по программному закону на 1984-1988 гг. ^[32]

Таблица 6. Структура французского флота в перспективе до 2015 г. по закону на 1997-2002 гг. ^[19]