Вина юридического лица в нарушениях в финансовой сфере: формально-юридический и правоприменительный ракурсы проблемы

Статья написана с использованием СПС «Консультант».

Одной из проблем юридической науки является определение вины юридического лица. В этой связи одной из самых актуальных и дискуссионных проблем административной ответственности является вопрос о признании вины юридического лица в совершении инкриминируемого административного правонарушения. Видные российские административисты – В.Д. Сорокин и Б.В. Россинский подвергают критическому анализу нормы КоАП РФ, формулирующие понятие вины юридического лица ^{[9,10,11,12,14]}. Так, Б.В. Россинский в статье «Размышления о вине юридического лица после нового прочтения работы В.Д. Сорокина "Комментарий избранных мест Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях"» отмечает, что ряд норм КоаП РФ, формулирующих понятие юридической ответственности носят противоречивый характер ^{[12, с. 22-27]}. Ученый отмечает, что в соответствии с этой статьей "административным правонарушением признается противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое настоящим Кодексом или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность" (ч. 1 ст. 2.1). При этом назначение административного наказания юридическому лицу не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение виновное физическое лицо, равно как и привлечение к административной (и даже уголовной) ответственности физического лица не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение юридическое лицо (ч. 3 ст. 2.1) В то же время, в части 2 ст.2.1. КоАП РФ понятие вины юридического лица следующей формулировкой: «Юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению» ^[12]. По мысли Б.В. Россинского, «положение ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ позволяет в реальной правоприменительной практике фактически всегда без каких-либо усилий делать вывод о виновности юридического лица. И хотим мы это признавать или нет, но, по сути дела, при назначении административного наказания юридическому лицу происходит объективное вменение, когда наличие состава административного правонарушения устанавливается при наличии лишь признаков, предусмотренных объективной стороной состава». ^[12]. «Несмотря на то, - отмечает учёный, - что формально понятие вины юридического лица определено в ч. 2 ст. 2.1 Кодекса, фактически, как уже отмечалось, это определение является искусственной конструкцией, позволяющей в реальной правоприменительной практике всегда без каких-либо усилий делать вывод о виновности юридического лица. Безусловно, при разработке КоАП РФ его авторы оказались в трудном положении. Ведь толкование понятия вины в классическом ее понимании как психического отношения лица к совершаемому им в форме умысла или неосторожности действию (или бездействию) и его последствиям не может применяться к юридическим лицам» ^[12]. Автор делает вывод о противоречивом характере проанализированных положений КоАП – виновности административного правонарушения и, по сути, имеющего место объективного вменения юридическим лицам совершения административных проступков ^[12]. Следует отметить, что Б.В. Россинский солидаризируется с проиллюстрированной точкой зрения В.Д. Сорокина, высказанной в статье «Комментарий избранных мест Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях». Учёный подчёркивал, что за «хитроумными», «а на самом деле бессмысленными формулировками относительно вины юридических лиц» скрываются «попытки замаскировать принцип объективного вменения» ^{[12; 14, с.25]}. Б.В. Россинским было предложено два пути разрешения глубинного противоречия проанализированных нормативных положений КоАП РФ. Первый путь, идеологию которого учёный не разделяет, заключается в том, что объективное вменение следует признать и на формально-юридическом уровне и сформулировать понятие административного правонарушения, изложенное в части 1 ст.2.1 КоАП РФ следующим образом: "Административным правонарушением признается противоправное, виновное действие (бездействие) физического лица или противоправное действие (бездействие) юридического, за которое настоящим Кодексом или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность" ^[12]. Б.В. Россинский полностью поддерживает ранее высказанную аналогичную точку зрения В.Д. Сорокина, который разделял вариант проекта КоАП с формулировкой ст. 2.1., в которой предлагалось привлекать юридических лиц в отличие от физических лиц к административной ответственности лишь за противоправные деяния (действия и бездействие), предусмотренные соответствующими правовыми нормами ^{[12; 14, с.46-47]}. Второй путь, который поддерживает учёный, заключается в том, что юридическое лицо следует признать виновным в совершении административного правонарушения в случае установления вины одного или нескольких его должностных лиц, так как «никакая организация сама по себе, без вмешательства ее должностных лиц, отвечающих за те или иные участки работы, не способна соблюдать правила и нормы, за нарушение которых предусмотрена ответственность, не может нарушать эти правила и нормы, а также принимать какие-либо меры по их соблюдению» ^[12]. «Думается,- пишет Б.В. Россинский, - что с учетом высказанной позиции была бы уместной следующая редакция ч. 2 ст. 2.1 Кодекса: "Юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлена вина одного или нескольких его должностных лиц в нарушении правил и норм, регулирующих деятельность данного юридического лица, за которое настоящим Кодексом или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность"» ^[12]. Следует отметить, что подходы, предложенные Б.В. Россинским, разделяют учёные в сфере налогового права. Так, А.В. Деминым было сформулировано две концепции виновности юридического лица: 1. Концепция вины в объективном смысле, когда вина юридического лица вытекает непосредственно из его поведения, то есть основой является объективная сторона правонарушения, то есть, по сути, речь идет объективном вменении; 2. Концепция вины в субъективном смысле, когда вина юридического лица определяется исходя из вины его должностных лиц ^{[2, с.56]}. Логичной выглядит постановка вопроса о том какая точка зрения нашла своё воплощение в современном активно развивающемся налоговом и бюджетном законодательстве, в частности, в Бюджетном кодексе Российской Федерации ? В действующем Налоговом кодексе Российской Федерации (далее – НК РФ) статья 106 Налогового кодекса Российской Федерации (далее-НК) содержит конструкцию дефиниции «налоговое правонарушение», которым признаётся виновно совершенное противоправное (в нарушение законодательства о налогах и сборах) деяние (действие или бездействие) налогоплательщика, плательщика страховых взносов, налогового агента и иных лиц, за которое НК РФ установлена ответственность. Субъектами налоговых нарушений выступают налогоплательщики, которыми признаются организации и физические лица, на которых в соответствии с НК РФ возложена обязанность уплачивать соответственно налоги, сборы, страховые взносы (ст. 19 НК РФ). Определение содержания и форм вины налогоплательщиков в совершении налоговых нарушений содержится в статье 110 НК РФ. Так, в соответствии с частью 1 статьи 110 НК РФ «виновным в совершении налогового правонарушения признается лицо, совершившее противоправное деяние умышленно или по неосторожности. Лицо может совершить налоговое нарушение как умышленно в форме прямого либо косвенного умысла, так и по неосторожности в форме легкомыслия или небрежности (части 2-3 статьи 110НК РФ). Вопрос определения вины организации в совершении налогового нарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения (часть 4, статьи 110 НК РФ). Таким образом, проиллюстрированное нормативное предписание, по сути, воплощает второй способ, предлагаемый Б.В. Россинским для определения и содержания вины юридических лиц при совершении административных правонарушений. Несмотря на то, что субъективную концепцию вины поддерживает значительная часть учёного сообщества-административистов, она не лишена определённых дефектов, выявленных правоприменительной практикой. Авторы монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере» отмечают, что «ни Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, ни Налоговый кодекс Российской Федерации не содержат обязанности крупнейшего налогоплательщика представлять локальные нормативные акты и трудовые договоры с лицами, ответственными за предоставление справок о доходах физического лица по форме 2-НДФЛ, а также их паспортные данные, необходимые при составлении протокола об административных правонарушениях. Отсюда следует, что должностные лица налогового органа зачастую не имеют возможности установить виновное лицо и (или) составить протокол об административном правонарушении» ^[1,с.84-85]. «На практике, - отмечают авторы, - налоговые органы при привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности, предусмотренной статьей 126 НК РФ, руководствуются принципом объективного вменения (часть 2 статьи 2.1 КоАП РФ) ^[1,с.88]. Кроме того, признание руководителя организации виновным в совершении инкриминируемого преступления априори освобождает инспекцию от доказывания фактов, на основании которых организация может быть привлечена к налоговой ответственности. Указанная позиция отражена в Постановлении Президиума ВАС РФ от 20.05.2008 N 15555/07 по делу N А81-609/2005. В нём, в частности, отмечено, что поскольку согласно пп. 4 ст. 110 НК РФ вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения, приговор в отношении генерального директора общества освобождает инспекцию от обязанности доказывать факты совершения им действий, на основании которых общество может быть привлечено к налоговой ответственности. Нельзя также не отметить такое деструктивное явление как дублирование объективной стороны ряда составов правонарушений в статьях КоАП РФ и НК РФ. К ним, например, следует отнести : - нарушение сроков представления налоговой декларации (статья 15.5 КоАП РФ и статья 119 НК РФ); - непредставление налоговому органу сведений, необходимых для осуществления налогового контроля (статья 15.6 КоАП РФ и статья 126 НК РФ) и др. Видный учёный-административист Н.Г. Салищева в статье «Проблемы правового регулирования института административной ответственности в Российской Федерации» отметила, что «нормы глав 16 и 18 Налогового кодекса РФ и некоторых законодательных актов о государственных внебюджетных фондах содержат составы административных правонарушений» ^[13]. Федеральным законом от 23.07.2013 N 252-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» были введены дефиниции бюджетного нарушения (ст.306 ч.1 БК РФ), бюджетных мер принуждения (ст.306 ч.2 БК РФ), видов бюджетных нарушений (ст.ст. 306 чч.4 -8 БК РФ). Так, в соответствии с частью 1 статьи 306.1 БК РФ «бюджетным нарушением признается совершенное в нарушение бюджетного законодательства Российской Федерации, иных нормативных правовых актов, регулирующих бюджетные правоотношения, и договоров (соглашений), на основании которых предоставляются средства из бюджета бюджетной системы Российской Федерации, действие (бездействие) финансового органа, главного распорядителя бюджетных средств, распорядителя бюджетных средств, получателя бюджетных средств, главного администратора доходов бюджета, главного администратора источников финансирования дефицита бюджета, за совершение которого главой 30 настоящего Кодекса предусмотрено применение бюджетных мер принуждения». Из содержания указанной дефиниции усматривается, что бюджетное нарушение не является виновным деянием и может быть вменено только при наличии объективных признаков противоправного деяния. Таким образом, возобладал первый подход, основанный на идеологии признания объективного вменения при привлечении к ответственности за совершённые бюджетные нарушения. В научной литературе отмечена спорность структурирования самостоятельных составов бюджетных нарушений. Так, в монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере» авторы отмечают, что составы административных правонарушений в бюджетной сфере, изложенные в статьях 15.14 – 15.15.3 КоАП РФ идентичны составам бюджетных нарушений, изложенным в статьях 306.4 – 306.8 БК РФ. Указанное обстоятельство обусловливает проблему дублирования составов правонарушений в финансовой сфере, кодифицированных в КоАП РФ и БК РФ ^{[1, с. 91-110]}. Авторы отмечают несколько принципиальных отличий формулировок составов правонарушений бюджетной сфере, изложенных в КоАП РФ и БК РФ. Так, принципиальным отличием анализируемых норм является определение субъективного состава правонарушений. В административных составах правонарушений, предусмотренных статьями 15.14 – 15. 15.3 КоАП РФ, в качестве субъектов правонарушения выступают должностные и юридические лица. В бюджетных нарушениях, предусмотренных статьями 306.4 – 306.8 БК РФ субъектами нарушений в соответствии с частью 2 ст.306 ч.2 БК РФ выступают финансовые органы, главные распорядители бюджетных средств, распорядители бюджетных средств, получатели бюджетных средств, главные администраторы доходов бюджета, главные администраторы источников финансирования дефицита бюджета, совершивших бюджетные нарушения. В научной литературе неоднократно отмечалась тенденция разрастания субъектного состава административно-регулятивных, административно-деликтных и административно-юстиционных отношений, которая нашла своё отражение в наделении самостоятельным статусом субъектов административной ответственности «налогоплательщиков» и «финансовые органы», которые, по сути, не имеют самостоятельных институциональных признаков и являются «квазисубъектами» административно-деликтных отношений ^{[7, с.37-38; 1, с.75-76, с. 103-104]}. В соответствии со ст. 6 БК РФ финансовые органы - это Министерство финансов Российской Федерации, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющие составление и организацию исполнения бюджетов субъектов Российской Федерации (финансовые органы субъектов Российской Федерации), органы (должностные лица) местных администраций муниципальных образований, осуществляющие составление и организацию исполнения местных бюджетов (финансовые органы муниципальных образований). «Правовая специфика данного понятия, - отмечают авторы монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере», - заключается в том, что оно носит синкретический характер, так как включает и органы исполнительной власти, обладающих статусом юридических лиц, так и собственно должностных лиц, подпадающих под признаки, предусмотренные статьёй 2.4 КоАП РФ» ^{[1, с.103]}. Следует отметить, что, юридические лица не являются субъектами бюджетных нарушений, предусмотренных БК РФ. Буквальное толкование статьи 152 БК РФ содержится в Письме Федерального казначейства от 10 августа 2017 г. № 07-04-05/09-665 «О реализации результатов контрольных мероприятий в отношении бюджетных, автономных учреждений и унитарных предприятий при установлении нецелевого использования бюджетных средств». Из разъяснений данного письма следует, что исходя из положений статьи 152 БК РФ, юридические лица не являются участниками бюджетного процесса. В письме Федерального казначейства разъяснено, что главой 30 БК РФ не предусмотрено применение в отношении юридических лиц бюджетных мер принуждения, а, следовательно, территориальными органами Федерального казначейства формирование и направление уведомления о применении бюджетных мер принуждения в Федеральное казначейство не осуществляется. Таким образом, обнаруживается проблема не только дублирования объективной стороны правонарушений, зафиксированных в КоАП РФ и БК РФ, но и противоречие между положениями КоАП РФ и БК РФ в части определения субъективного состава рассматриваемых нарушений. Не случайно, в Письме Федерального казначейства своеобразной «красной чертой» между субъектами правонарушений в бюджетной сфере выступает участие бюджетном процессе. К числу последних относятся также финансовые органы, главные распорядители бюджетных средств, распорядители бюджетных средств, получатели бюджетных средств, главные администраторы доходов бюджета, главные администраторы источников финансирования дефицита бюджета. Следует также отметить, что и в судебной практике, по сути, возобладал подход, ориентированный на формализацию и упрощение процесса доказывания вины со стороны юридических лиц. Так, в соответствии с пп. 16 - 16.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 02.06.2004 N 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях» при рассмотрении дел об административных правонарушениях арбитражным судам следует учитывать, что в силу части 2 статьи 2.1 КоАП РФ юридическое лицо привлекается к ответственности за совершение административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых КоАП РФ или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению. Выяснение виновности лица в совершении административного правонарушения осуществляется на основании данных, зафиксированных в протоколе об административном правонарушении, объяснений лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, в том числе об отсутствии возможности для соблюдения соответствующих правил и норм, о принятии всех зависящих от него мер по их соблюдению, а также на основании иных доказательств, предусмотренных частью 2 статьи 26.2 КоАП РФ. При рассмотрении дел об административных правонарушениях арбитражным судам следует учитывать, что понятие вины юридических лиц раскрывается в части 2 статьи 2.1 КоАП РФ. При этом в отличие от физических лиц в отношении юридических лиц КоАП РФ формы вины (статья 2.2 КоАП РФ) не выделяет. Следовательно, и в тех случаях, когда в соответствующих статьях Особенной части КоАП РФ возможность привлечения к административной ответственности за административное правонарушение ставится в зависимость от формы вины, в отношении юридических лиц требуется лишь установление того, что у соответствующего лица имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но им не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению (часть 2 статьи 2.1 КоАП РФ). Обстоятельства, указанные в части 1 или части 2 статьи 2.2 КоАП РФ, применительно к юридическим лицам установлению не подлежат. Одной из характерных черт развития административного законодательства является возросшее количество нормативно-правовых актов, регламентирующих институт административного принуждения в различных сегментах общественных отношений, включая банковскую сферу. Указанное обстоятельство проанализировано в коллективной монографии «Управление экономикой и финансами: организационно-правовое исследование», в которой, в частности, отмечено, что одной из тенденций формирования института административного принуждения в банковской сфере является доминирование в удельном весе в принудительных мерах, применяемых в процессе банковского надзора штрафных санкций, «которые носят дуалистический характер. С одной стороны «административный штраф налагается как мера наказания за совершённые административные правонарушения, а с другой – штраф в формально-юридическом ракурсе закреплён как мера пресечения и восстановления, которая налагается Банком России за нарушение кредитными организациями пруденциальных норм деятельности»^{[3, с.348; 4]}. Так, статья 74 Федерального закона от 10.07.2002 N 86-ФЗ (ред. от 18.07.2017) «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» (далее – Закон о Банке России) содержит обширный перечень мер административного принуждения, которые Банк Росси может наложить на банки за выявленные нарушения. Например, пункт 1 статьи 74 Закона о Банке России предусматривает право Банка России в случаях нарушения кредитной организацией федеральных законов, издаваемых в соответствии с ними нормативных актов и предписаний Банка России, непредставления информации, представления неполной или недостоверной информации, непроведения обязательного аудита, нераскрытия информации о своей деятельности и аудиторского заключения требовать от кредитной организации устранения выявленных нарушений, взыскивать штраф в размере до 0,1 процента минимального размера уставного капитала. Кроме того, в соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 74 в случае неисполнения в установленный Банком России срок предписаний Банка России об устранении нарушений, выявленных в деятельности кредитной организации, а также в случае, если эти нарушения или совершаемые кредитной организацией банковские операции или сделки создали реальную угрозу интересам ее кредиторов (вкладчиков), Банк России вправе взыскать с кредитной организации штраф в размере до 1 процента размера оплаченного уставного капитала, но не более 1 процента минимального размера уставного капитала. Порядок применения предусмотренных мер, предусмотренных ст. 74 Закона о Банке России, установлен предписаниями Закона о Банке России и Инструкцией Банка России от 31.03.97 № 59, утверждённой Приказом Банка России от 31.03. 1997 № 02-139 «О применении к кредитным организациям мер воздействия за нарушения пруденциальных норм деятельности» (далее - Инструкция Банка России от 31.03.97 N 59). Действующий Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации (далее – Кодекс, КоАП РФ) также содержит нормы, предусматривающие административные наказания за нарушение законодательства о банках и банковской деятельности (ст.15.26 Кодекса), а именно: - осуществление кредитной организацией производственной, торговой или страховой деятельности влечет наложение административного штрафа в размере от сорока тысяч до пятидесяти тысяч рублей (часть 1 ст.15.26 Кодекса); - нарушение кредитной организацией установленных Банком России нормативов и иных обязательных требований влечёт наложение административного штрафа в размере от десяти тысяч до тридцати тысяч рублей (часть 2 ст.15.26 Кодекса); - действия, предусмотренные частью 2 статьи 15.26 КоАП РФ, если они создают реальную угрозу интересам кредиторов (вкладчиков) влекут наложение административного штрафа в размере от сорока тысяч до пятидесяти тысяч рублей (часть3 ст.15.26 Кодекса). Проблема соотношения норм административного и банковского права была отмечена в коллективной монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере» ^[1]. Авторы отмечают, что «в настоящее время за допущенные кредитными организациями нарушения законодательства Российской Федерации о банках и банковской деятельности Банк России вправе применять к кредитным организациям штрафы как на основании статьи 74 Закона о Банке России, так и на основании статьи 15.26 КоАП РФ. Таким образом, в законодательстве Российской Федерации выявляется конкуренция норм банковского права и административного права в части регулирования полномочий Банка России при применении к кредитным организациям мер, носящих административный характер» ^{[1, с.142-143]}. В научном труде был дан сравнительно-правовой анализ рассматриваемых предписаний. Исследователи отмечают, что: «1) КоАП РФ устанавливает ответственность за нарушения законодательства о банках и банковской деятельности, то есть те же нарушения, ответственность за которые установлена статьей 74 Закона о Банке России; 2) размеры штрафов, установленных КоАП РФ, отличаются от размера штрафа, взыскиваемого в соответствии со статьей 74 Закона о Банке России. Размер штрафа по статье 74 Закона о Банке России может быть назначен до 1% минимального размера уставного капитала, что значительно больше размера штрафа по статье 15.26 КоАП РФ; 3) КоАП РФ и ст. 74 Закона о Банке России устанавливают разные сроки давности для привлечения к административной ответственности; 4) применительно к служащим Банка России понятие "должностные лица, уполномоченные составлять протокол об административных правонарушениях" не совпадает по содержанию с определением лиц, уполномоченных применять меры; 5) перечень мер, указанных в ст. 74 Закона о Банке России, значительно разнообразнее, чем меры административного наказания ст. 15.26 КоАП РФ» ^{[1, с. 162-163]}. Анализ правоприменительной практики применения принудительных мер воздействия к нарушителям нормативов, установленных Банком России, позволяет проанализировать проблему конкуренции норм административного и банковского законодательства, обозначенную исследователями, и рассмотреть пути разрешения «конкурентного спора правовых предписаний». В контексте изложенного, интерес представляет дело N А60-15392/2010-С6, которое рассматривалось в арбитражных инстанциях Уральского округа в 2010-2011 годах. Из обстоятельств дела следовало, что в ходе рассмотрения Центральным банком России в лице Главного управления ЦБ РФ по Свердловской области представленной ООО «Плато-банк» информации о руководителях, имеющих право подписи расчетно-денежных документов, управлением был выявлен факт нарушения заявителем п. 22.11 Инструкции Банка России от 14.01.2004 N 109-И (ред. от 14.08.2009, с изм. от 12.11.2009) (далее – Инструкция от 14.01.2004 №109-И) «О порядке принятия Банком России решения о государственной регистрации кредитных организаций и выдаче лицензий на осуществление банковских операций», что выразилось в неуведомлении территориального учреждения Банка России, осуществляющего надзор за деятельностью кредитной организации, в письменной форме об освобождении от должности заместителя главного бухгалтера не позднее рабочего дня, следующего за днем принятия такого решения, с указанием оснований освобождения, номера и даты соответствующего решения уполномоченного органа управления кредитной организации. По факту допущенного нарушения управлением 10.02.2010 был составлен акт об обнаружении нарушения и 07.04.2010 вынесено предписание N 13-54/8155ДСП, в соответствии с которым за нарушение ст. 11.1 Закона о банках и банковской деятельности, п. 22.11 Инструкции от 14.01.2004 N 109-и на общество наложен штраф в размере 175. 000 руб. В Постановлении ФАС Уральского округа N Ф09-10757/10-С1 отмечено, то при рассмотрении спора суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что в случае применения к кредитной организации мер воздействия на основании положений Закона Банке России процедура привлечения к ответственности, предусмотренная нормами Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее – Кодекс), не применяется. В данном случае следует руководствоваться нормами Закона о Банке России, а также положениями Инструкции Банка России от 31.03.97 N 59. Однако судами не учтено, что вменяемое обществу нарушение обязательных требований, установленных Банком России, формально подпадает как под действие ст. 74 Закона о Банке России, так и ч. 2 ст. 15.26 Кодекса. По своей правовой природе налагаемое взыскание как по Закону о Банке России, так и по Кодексу носит административный характер. Между тем ст. 3.5 Кодекса установлено, что максимальный размер административного штрафа не может превышать пределов, установленных в этой норме. Частью 2 ст. 15.26 Кодекса за нарушение кредитной организацией установленных Банком России обязательных требований установлена ответственность в виде штрафа в размере от десяти тысяч до тридцати тысяч рублей, что существенно меньше штрафа, взыскиваемого управлением на основании ст. 74 Закона о Банке России. В соответствии с п. 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.01.2003 N 2 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» нормы, содержащиеся в федеральных законах и устанавливающие ответственность в сфере публичных правоотношений, не отмененные Федеральным законом от 30.12.2001 N 196-ФЗ (ред. от 17.04.2017) «О введении в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее – Вводный закон), подлежат применению после 30 июня 2002 г. в части, не противоречащей Кодексу в соответствии с Вводным законом. С учетом изложенного, кассационная инстанция сочла наложение на общество штрафа в сумме 175 000 руб. неправомерным. При этом, как отметила кассационная инстанция, необходимо учитывать административный характер данного вида ответственности, в связи, с чем нормы КоАП РФ, устанавливающие порядок применения административного взыскания являются обязательными для органов и должностных лиц, применяющих взыскание. Несоблюдение этого порядка свидетельствует о том, что взыскание применено незаконно, независимо от того, совершило или нет лицо, привлекаемое к ответственности, правонарушение. В соответствии со ст. 1.6 Кодекса лицо, привлекаемое к административной ответственности, не может быть подвергнуто административному наказанию иначе, как на основаниях и в порядке, установленных законом. В силу ч. 2 ст. 25.1 Кодекса дело об административном правонарушении рассматривается с участием лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении. В отсутствие указанного лица дело может быть рассмотрено лишь в случаях, если имеются данные о надлежащем извещении лица о месте и времени рассмотрения дела и если от лица не поступило ходатайство об отложении рассмотрения дела либо если такое ходатайство оставлено без удовлетворения. В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 29.7 Кодекса при рассмотрении дела об административном правонарушении выясняется, извещены ли участники производства по делу в установленном порядке, выясняются причины неявки участников производства по делу, и принимается решение о рассмотрении дела в отсутствие лиц либо об отложении рассмотрения дела. В силу п. 10 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 02.06.2004 N 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях» нарушение административным органом при производстве по делу об административном правонарушении процессуальных требований, установленных Кодексом, является основанием для признания незаконным и отмены оспариваемого постановления административного органа (ч. 2 ст. 211 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) при условии, если указанные нарушения носят существенный характер, и не позволяют или не позволили всесторонне, полно и объективно рассмотреть дело. Из материалов дела следовало, что оспариваемое предписание от 07.04.2010, которым на общество наложен штраф в сумме 175 000 руб., вынесено управлением в отсутствие законного представителя лица, привлекаемого к ответственности. При этом в материалах дела не имеется доказательств надлежащего извещения общества либо его законного представителя о месте и времени вынесения данного предписания. Кроме того, в Постановлении ФАС Уральского округа было отмечено, что согласно п. 3 ст. 26.1 Кодекса при рассмотрении дела об административном правонарушении выяснению подлежит виновность лица в его совершении. Юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых Кодексом или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению (ч. 2 ст. 2.1 Кодекса). Вместе с тем согласно ст. 1.5 Кодекса лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Обязанность доказывания вины возложена на административный орган. При вынесении оспариваемого предписания вопрос о наличии вины ООО «Плато-банк» в совершении вменяемого ему правонарушения управлением не исследовался. Суд кассационной инстанции пришел к выводу о наличии оснований для удовлетворения заявленных обществом требований о признании недействительным оспариваемого предписания управления и наложении на общество штрафа в сумме 175 000 руб. и постановил отменить все решение арбитражных инстанций по делу. Таким образом, кассационная арбитражная инстанция констатировала приоритет норм административного законодательства (ч. 2 ст. 15.26 КоАП РФ) при возложении ответственности за совершённое правонарушение, предусмотренное ст. 74 Закона о Банке России и ч.2 ст.15.26 КоАП РФ. Актуальность проанализированного судебного решения заключается в том, что, несмотря на то, что фигурировавшая в Постановлении ФАС Уральского округа Инструкция Банка России от 14.01.2004 N 109-И утратила юридическую силу, действуют нормативные акты, изданные Банком России, которые устанавливают требования к оформлению и порядку предоставления банковской отчётности. К их числу относятся Указание Банка России от 16.07.2012 N 2851-У «О правилах составления и представления отчетности кредитными организациями в Центральный банк Российской Федерации», Указание Банка России от 24.11.2016 N 4212-У (ред. от 27.02.2017) «О перечне, формах и порядке составления и представления форм отчетности кредитных организаций в Центральный банк Российской Федерации». Логика казуального толкования, изложенная в Постановлении ФАС Уральского округа от 11 января 2011 г. № Ф09-10757/10-С1, была применена и в схожих делах, рассматриваемых арбитражными инстанциями. Так, в 2013 году Девятый арбитражный апелляционный суд вынес Постановление от 24 сентября 2013 г. N 09АП-30239/2013-ГК по делу № А40-25645/2013. Из обстоятельств дела следовало, что ООО КБСИ "Стройиндбанк" (рег. N 155) при представлении банковской отчетности по установленным формам форме 01.07.2012 г. нарушил требования, связанные с порядком её предоставления, в части порядка заполнения данных по ценным бумагам, учитываемых на счетах депо ООО КБСИ "Стройиндбанк" в отчетности по форме "Отчет по ценным бумагам". 10.09.2012 Московским ГТУ Банка России составлен Акт об обнаружении нарушения N 14-6-07/81730ДСП, который был направлен в ООО КБСИ "Стройиндбанк". 11.10.2012 г. Московским ГТУ Банка России было принято Решение N 14-6-07/92301ДСП наложить на ООО КБСИ "Стройиндбанк" штраф в размере 60.000 руб. и направить предписание об уплате штрафа с указанием реквизитов для зачисления штрафа в доход федерального бюджета и сроков его уплаты. 23.10.2012 г. Предписанием N 55-21-12/19357ДСП вышеуказанное Решение от 11.10.2012 г. N 14-6-07/92301ДСП было направлено в адрес ООО КБСИ "Стройиндбанк" с указанием 30-дневного срока для уплаты штрафа со дня получения Предписания. Однако в установленный 30-дневный срок ООО КБСИ "Стройиндбанк" штраф уплачен не был, в связи с чем, Центральный банк Российской Федерации (Банк России), руководствуясь ст. 74 Закона о Банке России, обратился в суд с исковыми требованиями. Руководствуясь ст. ст. 7, 73, 74 Закона о Банке России, суд первой инстанции 03.07.2013 г. отказал в иске в полном объеме. При этом суд первой инстанции исходил из того, что согласно ч. 2 ст. 15.26 КоАП РФ, в случае наложения штрафа за вменяемое нарушение кредитной организацией обязательных требований, сумма штрафа не может превышать 30 000 руб. Суд первой инстанции отметил, что согласно п. 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.01.2003 N 2 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях", нормы, содержащиеся в федеральных законах и устанавливающие ответственность в сфере публичных правоотношений, не отмененные Вводным законом, подлежат применению после 30.06.2002 в части, не противоречащей КоАП РФ. Следовательно, поскольку статьей 15.26 КоАП РФ установлена ответственность кредитных организаций за нарушение установленных Центральным банком РФ нормативов и иных обязательных требований, то привлечение к ответственности за правонарушение, предусмотренное статьей 74 Закона о Банке России незаконно. Апелляционный суд соглашается с доводами апелляционной жалобы о том, что истец вправе налагать штраф на основании ст. 74 Закона о Банке России, но только в части, не противоречащей положениям ст. 15.26 КоАП РФ, установившей максимальный размер штрафа в 30 000 руб. Поэтому наложенный истцом размер штрафа незаконен в части, превышающей максимальный размер штрафа в 30 000 руб., ограниченный положениями ст. 15.26 КоАП РФ. Факт технической ошибки фактически явился искажением отражаемой в отчете информации, при том, что не оно не было устранено самим ответчиком до его обнаружения истцом. Статьей 15.26 КоАП РФ также установлена ответственность кредитных организаций за нарушение установленных Центральным банком РФ нормативов и иных обязательных требований. При этом, как отметила апелляционная арбитражная апелляционная инстанция, применение ст. 74 Федерального закона О Банке России не противоречит положениям ст. 15.26 КоАП РФ, то есть привлечение к ответственности за правонарушение, предусмотренное статьей 74 Закона о Банке России, нельзя признать незаконным. Апелляционная инстанция отметила, что законным является требование лишь в размере 30 000 руб. и постановила решение Арбитражного суда г. Москвы от 03.07.2013 по делу N А40-25645/2013 отменить и взыскать с Коммерческого банка строительной индустрии «Стройиндбанк» в доход федерального бюджета штраф в размере 30 000 руб. Постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа от 26 апреля 2013 г. по делу N А40-111884/12-92-1029 решение Арбитражного суда города Москвы от 18 октября 2012 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 21 января 2013 года по делу N А40-111884/12-92-1029 оставить без изменения, а кассационную жалобу Коммерческого банка строительной индустрии "Стройиндбанк" - без удовлетворения. Таким образом, важнейшим нормативно-правовым актом, разрешающим вопросы приоритета норм административного права, содержащихся в КоАП РФ над предписаниями иных федеральных законов, устанавливающих ответственность в различных сегментах административных отношений, является Федеральный закон от 30.12.2001 N 196-ФЗ (ред. от 17.04.2017) «О введении в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях». Постановление Пленума ВАС РФ от 27.01.2003 N 2 (ред. от 10.11.2011) «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» излагает логическое толкование статье 2 Вводного закона, в соответствии с которой нормы, содержащиеся в федеральных законах и устанавливающие ответственность в сфере публичных правоотношений, не отмененные Вводным законом, подлежат применению после 30 июня 2002 г. в части, не противоречащей Кодексу. Следовательно, суммы штрафа, налагаемые в соответствии со ст.74 Закона о Банке России не должны превышать максимальной суммы штрафа, установленной частью 2 статьи 15.26 Кодекса при условии, что нарушение, совершённое кредитной организацией подпадает под признаки правонарушения, предусмотренного указанной нормой Кодекса. Конкуренция норм административного банковского законодательства, которая была констатирована в коллективной монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере» на правоприменительном уровне была разрешена в пользу норм административного права. Апелляционная и кассационная арбитражные инстанции признали приоритет применения нормы Кодекса – части 2 статьи 15.26 над нормой Закона о Банке России – пункта 1 статьи 74. Это привело к изменению размера штрафа, налагаемого на юридических лиц. Кроме того, следует отметить не только конкуренцию материальных норм административного и банковского права, но и конкуренцию процессуальных норм, зафиксированных в Кодексе и подзаконном нормативном акте - Инструкции Банка России от 31.03.97 N 59. В Постановлении ФАС Уральского округа чётко обозначил приоритет применение процессуальных норм Кодекса над процессуальными нормами Инструкции и указал, что признания административного характера противоправного деяния влечёт обязательность применения норм КоАП РФ, устанавливающих порядок применения административного взыскания. Несоблюдение этого порядка влечёт признание взыскания незаконным, независимо от того, совершило или нет лицо, привлекаемое к ответственности, правонарушение. Следует также учитывать, что при рассмотрении дела в порядке, предусмотренном Кодексом, следует доказывать вину юридического лица в совершении инкриминируемого проступка. Применительно к нарушениям, связанным с порядком оформления и предоставления банковской отчётности, ставших следствием допущенных технических ошибок, процедура доказывания представляется сложной и проблематичной. Авторы коллективной монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере» отмечают бланкетный характер правовой нормы, предусмотренной частью 2 статьи 15.26 Кодекса. «В части второй статьи 15.26 КоАП РФ, - пишут авторы,- предусмотрено предупреждение или наложение штрафа за нарушение кредитной организацией установленных Банком России нормативов и иных обязательных требований…. возникает проблема толкования формулировки "иные обязательные требования", в частности, нарушение каких именно обязательных требований влечет применение мер административной ответственности. Исходя из системного анализа указанной нормы, можно прийти к выводу о том, что иные обязательные требования должны рассматриваться в качестве требований, аналогичных обязательным нормативам. К ним могут быть отнесены обязательные резервные требования Банка России, предусмотренные статьей 38 Закона о Банке России. Применяя широкий подход, можно заключить, что под "иными обязательными требованиями" могут пониматься любые требования, предусмотренные банковским законодательством и нормативными актами Банка России, соблюдение которых обязательно для кредитных организаций» ^{[1, с. 161]}. Как видно из материалов проанализированной арбитражной судебной практики, возобладал широкий подход к интерпретации данного нормативного предписания, в соответствии с которым порядок ведения и оформления банковской документации и отчётности является объектом противоправного деяния, предусмотренного частью 2 статьи 15.26 КоАП РФ. Бланкетная диспозиция проанализированного правового предписания не способствует формированию эффективной правоприменительной практики по выявленным нарушениям в банковской сфере. Таким образом, анализ развития бюджетного законодательства показывает, что, наряду с появлением дублирующих составов правовых нарушений, «квазисубъектов» и «квазиформ» юридической ответственности находит своё формально-правовое закрепление «объективного вменения» на кодифицированном уровне – Бюджетном кодексе Российской Федерации. Эта негативная тенденция, с учётом развития отраслевого законодательства, может вылиться в дальнейшее развитие формально-юридической фиксацию объективного вменения юридическим лицам противоправных деяний в финансовой сфере. Сравнительно-правовой анализ норм НК РФ, КоАП РФ и БК РФ, содержащих определение и содержание дефиниции вины юридического лица в совершении налоговых, административных и бюджетных правонарушений позволяет констатировать воплощении, по крайне мере, двух концепций вины юридического лица в формально-юридической плоскости. Субъективная концепция вины воплощена в НК РФ, объективная нашла свое отражение в БК РФ. КоАП РФ, тяготеет в большей степени к объективной концепции, но рассуждать о стопроцентном объективном вменении административных составов правонарушений юридическим лицам, наверное, некорректно, так как теоретически юридическое лицо может доказать в установленном законом порядке, что были приняты все зависящие от него меры для соблюдения правил и норм и избежать привлечения к административной ответственности.

вывод:

Таким образом, целесообразно поставить вопрос о наличии «смежной» концепции вины юридического лица в совершении административного проступка. Подтверждением указанного довода является анализ норм КоАП РФ и ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», который выявил конкуренцию норм в части применения Банком России предписаний, регламентирующих ответственность кредитных организаций за нарушение предписаний установленных банковским законодательством. Принципиальным моментом здесь является позиция судебных инстанций, которая разрешила спор в пользу норм КоАП и констатации необходимости доказывания вины юридического лица в случае квалификации нарушения по признакам административного состава правонарушения, предусмотренного ст.15.26 КоАП РФ. Следует также отметить, что хронологически НК РФ (был введен в действие в 1998 году), КоАП РФ (введён в действие в 2002 году) и БК РФ (соответствующие положения вступили в силу в 2013 году) обозначили тенденцию в сторону легализации объективного вменения проступков юридическим лицам в финансовой сфере. Указанное обстоятельство подрывает фундаментальный принцип юридической ответственности– презумции невиновности.