Особый правовой режим как средство охраны общественной безопасности (по работам И. Т. Тарасова)

В условиях усложнения международной обстановки и в начале XXI в. вопрос об обеспечении национальной безопасности не перестает быть актуальным ^{[1, с. 56‑68]}. Обеспечение общественного порядка и охрана общественной безопасности выступают как важная задача государства и его правоохранительной системы ^[2].

Стремление к созданию эффективного механизма сохранения целостности государства определило интерес государственных деятелей и ученых к проблеме особого правового режима. В настоящее время в случае возникновения экстремальной общественно-политической жизни в государстве вводится особый правовой режим, который сопряжен, прежде всего, с ограничением прав и свобод граждан, а также с возложением на граждан и организации дополнительных обязанностей. Особый правовой режим условно разделяют на режим чрезвычайного положения и режим военного положения ^{[3; 4; 5]}. Реализация мер особого правового режима в современных государствах, провозгласивших себя правовыми, представляет собой сложность, прежде всего в силу того, что основу такого режима составляют меры, ограничивающие права и свободы человека и гражданина ^[6], которые в правовом государстве представляют особую ценность.

Проблемы взаимоотношений государства и общества, вопросы определения пределов вмешательства государства в общественную жизнь, проблемы обеспечения прав и свобод человека являлись предметом пристального интереса российских ученых-полицеистов ^{[7; 8; 9; 10; 11; 12; 13; 14; 15]}. Именно полицеисты начали разработку вопросов, касающихся особого правового режима. Именно их идеи составляют концептуальную основу норм, регламентирующих возможности введения особого правового режима в современной России. Серьезный вклад в разработку этих вопросов в конце XIX – начале XX в. внес видный российский полицеист Иван Трофимович Тарасов (1849‑1929) ^[16].

И. Т. Тарасов – яркий представитель отечественной юридической мысли, доктор полицейского права, один из основателей науки административного права. И. Т. Тарасов родился 7(19) января 1849 г. в Петербургской губернии в семье дворян: отец – доктор при департаменте Генерального штаба, медико-хирург, статский советник Трофим Клементьевич Тарасов ^{[17, оп. 1, д. 3050, л. 1‑2]}; мать – Мария Евстафьевна Тарасова ^{[17, оп. 1, д. 3050, л. 4–7]}. Дядей И. Т. Тарасова был выдающийся почетный лейб-хирург, личный врач Александра I, Дмитрий Клементьевич Тарасов. И. Т. Тарасов учился в 3-ей петербургской гимназии. Обучался в Императорском училище правоведения, в которое поступил сразу в VII класс казенным воспитанником на основании прошения его отца – главы большого семейства и невозможностью осуществлять плату за обучение ^{[17, оп. 1, д. 3050, л. 1‑2]}. Поступил на юридический факультет Петербургского университета. После для дальнейшего обучения отправился за границу. Вернувшись, в 1872 г. экстерном сдал экзамены на юридическом факультете Императорского университета св. Владимира, в Киеве. Там же, в Императорском университете св. Владимира, И. Т. Тарасов защитил кандидатское сочинение на тему «Генетическое развитие элементов брачного союза» и начал свою исследовательскую деятельность для подготовки магистерской диссертации на кафедре полицейского права ^{[18, с. 133]}. В 1875 г. И. Т. Тарасов с блеском защитил магистерскую диссертацию на тему: «Личное задержание как полицейская мера безопасности» ^{[19; 20, с. 13; 21, с. 144; 18, с. 133; 22, с. 701]} и получил степень магистра полицейского права. Оппонентами на публичной защите магистерской диссертации были Н. Х. Бунге (1823–1895); российский государственный деятель, ученый-экономист, академик, в период с 1881–1866 – министр финансов Российской империи, яркий представитель науки полицейского права) и А. Ф. Кистяковский (1833–1885; российский юрист, украинский общественный деятель, доктор права, профессор). И. Т. Тарасов произвел благоприятное впечатление на оппонентов. Защита магистерской диссертации явилась началом плодотворного взаимодействия ученых в области науки полицейского права.

Во время защиты диссертации особое внимание И. Т. Тарасов уделил вопросам ограничения прав и свобод граждан в период революционных событий и военных действий. Он охарактеризовал институт принуждения, подчеркнув, что в период особого правового режима институт принуждения выступает как одна из форм административного принуждения ^{[23, с. 75]}. Вопросы, касающиеся особого правового режима, ученый продолжил изучать за границей в 1876–1878 г. Особое внимание обращал на специфику государственного управления, особый правовой режим в пенитенциарных и исправительных учреждениях Швейцарии, Германии, Австрии, Пруссии и Франции ^{[24; 22, с. 701; 18, с. 133]}. На взгляды И. Т. Тарасова существенное влияние оказали исследования западноевропейских ученых, прежде всего Лоренца фон Штейна (1815–1890). Тарасов неоднократно присутствовал на лекциях Л. Штейна в Венском университете. В 1874 г. он подготовил и опубликовал работу «Основные положения Лоренца Штейна по полицейскому праву, в связи с его учением об управлении» ^[25], в которой рассматривал вопросы особого правового режима в контексте науки государственного управления.

После возвращения из-за рубежа в октябре 1878 г. И. Т. Тарасов был назначен на должность доцента кафедры полицейского права в Императорском университете св. Владимира в Киеве ^{[18, с. 133]}. Но переехал в Ярославль и начал свою педагогическую деятельность в Демидовском юридическом лицее. В лицее И. Т. Тарасов проработал более 10 лет, зарекомендовал себя как серьезный ученый и организатор науки, один из создателей обособленной кафедры административного права в Лицее. Директор Демидовского юридического лицея Э. Н. Берендтс отмечал большие заслуги И. Т. Тарасова в развитии отечественной юридической науки (полицейского и административного права, в частности) в годы работы Тарасова в Лицее ^{[26, с. 136]}. В мае 1879 г. Тарасов был назначен на должность экстраординарного профессора кафедры государственного и административного права Лицея. 29 января 1880 г. он успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Учение об акционерных компаниях» ^{[22; 27, с. 22; 21, с. 27]} и получил степень доктора полицейского права. 9 июля 1880 г. И. Т. Тарасов стал ординарным профессором кафедры государственного права.

В 1889 г. проживал в Санкт-Петербургской губернии (в г. Ораниенбаум на Морской улице, на даче Енгельке) ^{[28, оп. 1, д. 4391, л. 2]}. А в июле 1889 г. был назначен на должность ординарного профессора кафедры полицейского права Московского университета ^{[18, с. 133]}. В период преподавания в Московском университете И. Т. Тарасов продолжил изучение науки полицейского права, а также вопросов, касающихся особого правового режима в государстве. В 1891–1896 гг. в Москве были опублиикованы четыре выпуска учебника полицейского права ^[29]. Данный труд был одним из первых научных исследований по курсу полицейского права. Однако И. Т. Тарасов был недоволен данными выпусками, считая, что у учебника объем большой и цена высокая. Поэтому в 1897 г. он подготовил «Очерк науки полицейского права» ^[30], в предисловии к которому отметил, что данная работа является результатом сокращения и переработки учебника полицейского права ^{[30; 31, с. 10]}. В годы работы в Московском университете Тарасов большое внимание уделял изучению особого правового режима.

Кроме работы со студентами Московского университета у И. Т. Тарасов было много иных обязанностей: в 1896–1899 гг. он являлся секретарем юридического факультета Московского университета; с 1896 г. преподавал в Лицее цесаревича Николая; с 1906 г. состоял деканом и редактором «Ученых записок», которые издавались в Лицее. В октябре 1903 г. стал заслуженным ординарным профессором. С 1912 г. И. Т. Тарасов исполнял обязанности декана юридического факультета Московского университета. В 1913 г. был награжден знаком отличия беспорочной службы, в связи с 40 летней выслугой.

Кардинальные перемены общественной жизни и политико-правовой системы российского государства в 1917 г. принесли значительные изменения в жизнь всех социальных слоев. Изменения коснулись и ученых, особенно тех, в сферу чьих интересов входило правоведение. Полицейское право как наука и профессора-полицеисты перестали быть востребованными. В 1919 г И. Т. Тарасов был уволен из Московского университета ^{[18, с. 133]}. Имена многих ученых-полицеистов и их работы на долгие годы были преданы забвению ^{[32, с. 4]}. Теоретическое наследие И. Т. Тарасова до настоящего времени остается осмысленным не в полной мере ^[9].

Особый правовой режим – предмет научного интереса И. Т. Тарасова, получил исследование в отечественной юриспруденции ^{[3; 4; 5; 33]} и законодательное закрепление правовой системе России ^[34]. В современных условиях этот вопрос настолько важен, что получил отражение в федеральном конституционном законе. В современной юриспруденции особый правовой режим условно разделяют на режим чрезвычайного положения и режим военного положения. Под военным положением в действующем законодательстве понимается особый правовой режим, вводимый на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях в соответствии с Конституцией Российской Федерации Президентом Российской Федерации в случае агрессии против Российской Федерации или непосредственной угрозы агрессии ^[34]. Чрезвычайное положение означает вводимый в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении» на всей территории Российской Федерации или в ее отдельных местностях особый правовой режим деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, их должностных лиц, общественных объединений, допускающий установленные Федеральным конституционным законом «О чрезвычайном положении» отдельные ограничения прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, прав организаций и общественных объединений, а также возложение на них дополнительных обязанностей ^[35]. Режим военного положения и режим чрезвычайного положения – формы особого правового режима. Особый правовой режим выражается в определенных ограничениях прав и свобод граждан, которые должны быть прямо предусмотрены законодательством государства. Государство при введении военного либо чрезвычайного положения, должно применять только такие меры государственного регулирования, в том числе и меры государственного принуждения, которые указаны в законе. Курс на построение правового государства требует выполнения одновременно двух указанных задач. Выявление баланса между применением мер государственного реагирования и соблюдением прав и свобод граждан – сложная задача современного государственного управления. Именно она была определена главной задачей науки полицейского права в дореволюционной России, именно ей уделяли большое внимание российские полицеисты ^{[36, с. 17]}. Определение правильного соотношения между задачами полиции и средствами к их исполнению, «исходя из понятия о политико-гражданской свободы» И. Т. Тарасов считал главной задачей науки полицейского права ^{[19, с. III]}.

Общественно-политическая жизнь в Российской империи конца XIX – начала XX в. находилась в глубоком кризисе, который выражался в массовых выступлениях населения, увеличении количества преступлений и ростом революционных настроений. Введение на территории Российской империи особого правового режима, по сути, означало существенное ограничение прав и свобод граждан, которое могло быть расценено как произвол государственной власти. Обоснованием такого положения дел явилась доктрина «Raison d̕ etat», согласно которой индивидуальная личность ставилась в жертву государственному порядку и стабильности. В дореволюционной России особый правовой режим в государстве именовался исключительным положением. Вопросы, касающиеся особого правового режима И. Т. Тарасов рассматривал в таких работах, как: «Личное задержание как полицейская мера безопасности» (Киев, 1875), «Полиция в эпоху перемен» (М., 1885), «Краткий очерк науки административного права» (Т. I. Ярославль, 1888), «Учебник науки полицейского права» (М., 1891–1896), «Очерк науки полицейского права» (М., 1897), «Лекции по полицейскому (административному) праву» (Т. II. М., 1910).

Ключевым вопросом в трудах И. Т. Тарасова, был вопрос о применении принудительных мер в период действия особого правового режима в государстве. Использование принудительных мер в период особого правового режима И. Т. Тарасов рассматривал как одну из форм административного принуждения. Помимо принуждения в период особого правового режима И. Т. Тарасов выделял принуждение посредством судебной власти полиции и администрации; личное задержание; вооруженное принуждение. При этом понятие «особый правовой режим» И. Т. Тарасов в своих работах не использовал, употребляя понятия «исключительное положение» и «осадное положение» ^{[30, с. 68]}, близкие современным понятиям «чрезвычайное положение» и «военное положение». Определение понятия «исключительное положение» И. Т. Тарасов не формулирует, однако дает исключительному положению сущностную характеристику.

К проблемам исключительного положения обращался и Владимир Матвеевич Гессен (1868–1920) ^[13], опубликовавший в 1908 г. монографию, специальным предметом которой было исключительное положение ^[37]. Под исключительным положением В. М. Гессен понимал совокупность исключительных полномочий, предоставляемых правительственной власти, при наступлении обстоятельств, угрожающих изнутри или извне существованию государства ^{[37, с. 74]}. Гессен рассматривал две основные формы исключительного положения: военное положение и фиктивное военное положение (исключительное положение в мирное время) ^{[37, с. 74]}, то есть режим военного положения как разновидность исключительного положения.

И. Т. Тарасов различал понятия «исключительное положение» и «военное положение». Разницу между военным и исключительным положением И. Т. Тарасов видел в том, что при исключительном положении усиливается роль полиции и администрации, органы полицейской деятельности являются движущей силой по устранению оснований, послуживших введению исключительного положения, а при введении военного положения полиция и администрация должна неукоснительно подчиняться военной власти ^{[30, с. 94]}.

Исключительное положение, подчеркивал Тарасов, проявляется в увеличении количества преступлений, посягающих на существующий порядок и безопасность. Введение режима исключительного положения – крайнее средство для обеспечения общественного порядка и охраны общественной безопасности ^{[30, с. 94]}. Основным нормативным правовым актом Российской империи, регламентировавшим действие исключительного положения на территории России являлось «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г. № 350 ^{[38, с. 261]}.

Определение понятия «исключительное положение» в Положении дано не было. В связи с чем, ученые дореволюционной России предпринимали попытки охарактеризовать исключительное положение в своих работах. И. Т. Тарасов выделил основные принципы введения исключительного положения в Российской империи. Он считал, что исключительное положение должно вводиться посредством издания законодательного акта, в котором должно иметь место указание на конкретные виды преступлений, в отношении которых ужесточаются наказания в период действия исключительного положения, а также должны быть зафиксированы возможные наказания за преступления, на которые распространяется исключительное положение ^{[30, с. 95]}.

В соответствии с «Положением о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» введение на определенной местности режима чрезвычайной охраны позволяло властям самостоятельно привлекать к ответственности граждан, минуя при этом судебный порядок. Органы исполнительной власти сосредотачивают в своих руках неограниченный объем полномочий, который легко может превратиться в произвол. С учетом того, что при введении исключительного положения посредством законодательного акта на определенный срок, такой акт мог превратиться в постоянно действующий документ, И. Т. Тарасова волновали вопросы создания инструментов ограничения государственной власти при введении исключительного положения. В связи с чем, И. Т. Тарасов предлагал, чтобы в законодательном акте, вводящем исключительное положение, обязательным для отражения являлись полномочия органов государственной власти, а также гарантии соблюдения прав и свобод граждан при действии исключительного положения ^{[30, с. 95]}.

Разновидностью особого правового режима являлся режим военного положения. Особый правовой режим при агрессии со стороны внешних сил стал предметом исследования И. Т. Тарасовым. При введении военного положения в Российской империи вся административно-полицейская власть была обязана неукоснительно подчиняться военной власти. Дела по неисполнению предписаний государственной власти, а также по преступлениям и проступкам в период военного положения рассматривались исключительно военными судами. Военная администрация при введении военного положения в государстве была вправе приостанавливать деятельность различных управлений, в том числе и гражданских. В исключительных случаях (в зависимости от степени угрозы, явившейся основанием для введения особого правового режима в государстве) военное положение могло быть введено без установления срока введения ^{[30, с. 98]}.

И. Т. Тарасов проводил сравнение режима исключительного положения и режима военного положения. Он указывал на то, что, если на определенной территории государства введен режим военного положения, то ему должно отдаваться предпочтение по отношению к исключительному положению. Более того, органы полицейского деятельности Российской империи обязаны были оказывать всяческое содействие военной силе с целью ликвидации угрозы, послужившей основанием для введения военного положения. Отдельным вопросом для исследования в контексте военного положения был вопрос ограничения прав и свобод граждан в период военного положения. При введении военного положения на территории Российской империи главнокомандующий армией вправе был запрещать гражданам покидать место жительства с целью привлечения их к работе на заводах и фабриках, мог воспрещать вывоз материалов и вещей, которые могли понадобиться для военных целей. Главнокомандующий армией обладал правом применять государственные меры, не предусмотренные законодательством. Неисполнение предписаний главнокомандующего армией в период военного положения влекло за собой суровую ответственность по правилам военного времени ^{[30, с. 99]}.

При обеспечении особого правового режима не исключалось применение органами полиции огнестрельного оружия: сотрудники полиции были вправе применять огнестрельное оружие и в мирное время, и в период чрезвычайного и военного положения. И. Т. Тарасов считал, что следует различать полномочия полиции на применение огнестрельного оружия, выделяя полномочия военной, вооруженной полиции и полномочия полиции и администрации на содействие военной силы ^{[30, с. 89]}. В условиях особого правового режима, считал Тарасов, изменяются правила ношения оружия: постоянно могли носить оружие сотрудники полиции, которым это предписано по службе; временно могли носить оружие сотрудники полиции исключительно на основании законодательного акта, в котором должны быть зафиксированы условия такого ношения, с учетом того, что целью ношения и применения оружия сотрудниками полиции являлась, прежде всего, самооборона и только после этого – защита граждан от угроз и самого насилия ^{[30, с. 91]}.

Рассуждая о последствиях применения огнестрельного оружия, И. Т. Тарасов подчеркивал, что сотрудник полиции после применения оружия обязан незамедлительно об этом сообщить непосредственному руководству. Применение оружия полицией и жандармерией, привлеченной в качестве военной силы, может осуществляться только после трех предупреждений и только в отношении толпы при их нападении, либо когда необходимо спасти жизнь лиц, подвергшихся насилию бунтовщиков ^{[30, с. 91‑92]}.

Обязательной регламентации в законодательстве Российской империи, по мнению Тарасова, подлежал вопрос о соотношении полиции с военной силой. Взаимодействие полиции с военной силой должно заключаться в двух основных видах: в беспрекословном исполнении военной власти поручений полиции и администрации, а также в полном подчинении подразделений полиции военной силе. Особенность применения военной силы – обязательное уведомление лица, в отношении которого будет такая сила применена. При этом органы полиции при применении оружия обязаны были отчитываться перед военной и гражданской властью. При нарушении правил применения оружия сотрудники полиции должны нести ответственность ^{[30, с. 92]}. И. Т. Тарасов отмечал, что действующее законодательство регламентирует вопросы применения военной силы не в должной мере.

Таким образом, особый правовой режим – средство обеспечения общественного порядка и охраны общественной безопасности. В конце XIX – начале XX в. особый правовой режим был использован для решения внутриполитических вопросов и сохранения государственного строя в условиях социальной нестабильности. Отечественные ученые-юристы, обращающие внимание необходимость построения в России правового государства и избрания права основой взаимоотношений между государственными органами и обществом, подчеркивали значимость вопросов ограничения государственного вмешательства в общественную жизнь и определения границ вмешательства государства в личную сферу. И. Т. Тарасов акцентировал внимание на необходимости законодательной регламентации особого правового режима, в условиях которого осуществляется ограничение прав и свобод личности и происходит увеличение вмешательства государства в общественную жизнь. И. Т. Тарасов развил теорию ограничения государственного вмешательства в социальные процессы и определил, что главным мерилом ограничения должен являться закон, в том числе и в условиях введения особого правового режима. Он доказывал необходимость установления границ полицейской деятельности и гарантий политико-гражданской свободы личности. Труды И. Т. Тарасова способствовали развитию отечественной юриспруденции, переходу от теории властеотношений к теории правоотношений и от науки полицейского права к науке административного права. Идеи И. Т. Тарасова, касающиеся особого правового режима как средства охраны общественной безопасности, нашли свое отражение и развитие в российской теоретико-правовой науке и практике законодательного закрепления отношений в условиях чрезвычайного положения в Российской Федерации.