Вятский фольклор: региональные особенности и формы презентации

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 16-04-12003

Родильный обряд – одна из важных составляющих семейно-бытового цикла славян. На рубеже XX-XXI вв. в отечественной фольклористике был предпринят ряд публикаций материалов обря­да, появились интересные сборники статей и монографические исследования [см. об этом: 6]. Основополагающей в них является идея органической связи родин с обрядами перехода (отделения, промежу­точного периода, включения). Такой подход к изучению обрядов жизненного цикла был предложен известным ученым А. ванн Геннепом. Вопреки научной традиции начала XX века, он усматривал в родильном обряде не только апотропеическую направленность, но в первую очередь вышеназванные механизмы отделения (поручение ребенка другой (не матери) женщине, церемониальное отсечение пуповины), уже связывая данный акт с формированием пола ребенка, первым купанием и др. Особенно убедительно интерпретированы им обряды включения (изготовление и совместное съедание роженицей и ближайшими родственниками пирога, дарение подарков, акции 8-го, 15-го и 40-го дней и пр.). Предметом особого внимания, по его мнению, могли бы стать славянские обряды включения в ограниченное сообщество («соседство») ^[4].

Развитием идей А. ванн Геннепа и первой заявкой на серьезное изучение русского родильного обряда можно считать статью А. К. Байбурина «Ритуал: между биологическим и социальным» ^[1].

По мнению ученого, основная функция семейно-бытовых ри­туалов направлена на устранение противоречий между биоло­гическим состоянием и социальным статусом человека. Родины, таким образом, являют собой процесс превращения (перехода) новорожденного (некоей «заготовки») в «настоящего человека». К наиболее важным действиям в этом плане А. К. Байбурин относит формирование тела, лица (ноздрей), подвижности членов новорожденного повитухой, придание ему крепости, действиям с пуповиной, омовение, одевание, наделение долей, имянаречение, крещение, приобщение к главным центрам дома. Среди названных акций он особо оговаривает ритуальное омовение как «символическое отделение от того мира, откуда он появился» ^{[1, с. 21]}. Соответственно, одевание, наделение долей, именем, крещение – обряды включения или приобщения к сфере культуры.

В названном сборнике привлекают внимание еще две статьи – А. Л. Топоркова «Перепекание детей в ритуалах и сказках вос­точных славян» и В. И. Ереминой «Заговорные колыбельные пес­ни». На наш взгляд, они также имеют отношение к трактовке родильного обряда как «обряда перехода».

Так, А. Л. Топорков рассматривает известный в ряде областей России ритуал «перепекания» ребенка в печи. Сущность его за­ключалась в том, что «грудного ребенка клали на хлебную ло­пату и трижды помещали в теплую печь» ^{[10, с. 116]}. Ритуал осуществлялся для того, чтобы обеспечить ребенку здо­ровье. А. Л. Топорков трактует ритуал как временное возвраще­ние ребенка в «иной» мир. При этом подчеркивается амбивалентное значение печи одновременно как символа женского чрева и загробного мира.

С аналогичными представлениями соотносит акции «продажи» ребенка, его «выметания на сор», замены имени и, главное, песен, закликающих смерть, В. И. Еремина ^{[5, с. 29-34]}.

В исследованиях последних лет проводится мысль о родильном обряде как обряде двойного перехода: «Новый статус при­обретает как ребенок, так и его мать» ^{[2, с. 6]}. Данная мысль последовательно развивается в монографии Г. И. Кабаковой ^[7]. В ее представлении, «<...> роды в некотором смысле тоже смерть. Беременная женщина, носительница двух душ, умирает, дав жизнь двум новым самостоятельным существам: матери и ребенку» ^{[7, с. 74]}. Что касается собственно лиминального периода, то он неодинаков для ребенка (завершается крещением) и матери (завершается обрядом омовения рук и чтением над ней чина воцерковления на 40-й день). Обряды включения (у Г. И. Кабаковой «символической» социализации) осуществляются «<...> через контакт с «культурными» предметами (маль­чиков – с обухом, хомутом, топором, пилой, ножом и др., девочек – с граблями, веретеном, иголкой, рубелем, челноком и др.), обращения с физиологическими двойниками как членами со­циума («похороны плаценты»), а также акций купания, пеленания и некоторых других.

В настоящей статье предложен алгоритм описания родильного обряда в пределах одной локальной традиции. Работа выполнена на материале, собранном на территории Кировской области и северо-восточной части Республики Марий Эл по единой про­грамме фольклорными экспедициями Московского госуниверситета им. М. В. Ломоносова (руководитель – доцент А. А. Иванова) ^[9] и Марийского госуниверситета (руководитель – профессор Т. А. Золотова) на протяжении последних десятилетий ХХ века и представляющем собой хронологический срез родильного ритуала 20-30-х годов XX века.

В статье частично введены свидетельства, зафиксированные в районах Поветлужья и Русского Севера. Также учтены этнографические описания и тексты, публиковавшиеся в разного рода «Вятских Памятных книжках» и «Календарях» второй половины XIX века. В процессе работы использовались и исследования известного исследователя вятского фольклора В. А. Поздеева ^[8].

Сводная модель вятского родильного обряда, на наш взгляд, должна включать три типа описания:

1) этнографическое описание характерных для ареала обрядов и обычаев по принципу «нанизывания» материала различных селенческих групп с «включением» фольклорных произведений;

2) структурно-семиотическое описание текстов вятских poдильных заговоров (особенности организации субъектно-объектных и пространственно-временных отношений; типы, но­минация, иерархия, функции персонажей и художественных средств);

3) гипертекстовое и гипермедийное описание вятского ро­дильного обряда (текст + видео / воспроизведение ритуала / обрядового действия / заговора исполнителями).

Так, этнографическая модель вятского родильного обряда, как и в других регионах России, дает три составляющие: дородовый цикл, собственно роды и послеродовый цикл, однако конкретное «наполнение» каждого из циклов обрядовыми действиями, соотношение обрядовых действий внутри циклов обнаруживают некоторую региональную специфику.

Основные обряды и «тексты», относящиеся к дородовому периоду, направлены на формирование особого отношения к беременной женщине, повышение ее статуса, выработку оптимальных типов поведения и определения пола ребенка. Отмечено, что отношение к беременной женщине в Вятском крае и среди его переселенцев было двойственным. С одной стороны, статус ее повышался (она становилась полноправным членом социума), с другой – продолжала оставаться существом опасным и нечистым (это влекло за собой серию очистительных обрядов). Считалось, что поведение беременной женщины отража­ется на судьбе ожидаемого ею ребенка; авторами статьи выявлены «правильные // неправильные» ее действия и соответственно их «последствия» для роженицы, семьи, в целом крестьянской общины. При определении пола ребенка, наряду с известными в России способами и приемами, активно использовался популярный до настоящего времени жанр подблюдных гаданий («илей»). Отдельные из них предсказывали пол ребенка, общее количество детей и даже внебрачную беременность и роды. Пол ребенка «устанавливался» и в отдельных календарных обрядах («завивание бороды»), сопровождаемых произнесением заклинательных формул и благопожеланий.

Собственно роды отмечены в ареале рядом ритуально-магических церемоний: роженица прощается с семьей, ee «уход» тщательно скрывается. Присутствие мужа во время родов признано нежелательным, обряды «кувады» не фиксировались.

Как правило, роды принимали повивальные бабки. Их выбор, поведение, функции традиционны: определенный возраст (прекращение регул), «честная жизнь», посещение церкви, знание приемов народной медицины и наряду с этим владение магической практикой (заговорные тексты). Сохранены местные названия повитух – «пупорезка», «пупорезница», «пуповязница». Сам процесс принятия родов обозначен глаголом «бабничать». В структуру модели родов входят также: 1) специальные приемы и обрядовые тексты, направленные на облегчение родов (самый распространенный в ареале – открывание всех запоров и ворот, развязывание узлов, поясов, снятие колец); 2) доделывание тела младенца (формирование головы, лица, подвижности тела, придание ему крепости); 3) «направление» природы / пола (действия с пуповиной); 4) одевание (одежда отца, иногда – матери); 5) наделение долей (время рождения, положение и особые приметы при рождении). Собственно роды сопровождались большим количеством заговоров. В вятской модели самыми распространенными были тексты на «облегчение родов», «от грыжи», «от крика». Региональной спецификой отмечены заговоры «от грыжи». Выделены три их разновидности: «эпические» с традиционной композиционной структурой (зачин, эпическая часть, закрепка, зааминивание), двусложные структуры с архаической магической формулой «как..., так и...», односложные с мотивом «загрызания». В заговорах «от грыжи» встречаются известные в ареале апотропеи, используется магия чисел (в том числе заимствованная у аборигенов края), повторов и перечислений.

В послеродовый период основными становятся обряды, направленные на очищение и обеспечение здоровья роженицы и младенца, включение их в социум, при этом в центре внимания в Вятском крае первоначально оказываются роженица и повивальная бабка. Об этом свидетельствует хорошо известный в ареале обряд «кормления роженицы». Что касается младенца, то до крещения его старались никому не показывать (боязнь порчи и сглаза). Как своеобразные обереги можно рассматривать хорошо известные в ареале заговоры от сглаза, родимца, испуга, переполоха. В них в качестве универсальной магической силы выступает сакральное пространство с элементами космической / креативной символики. Из традиционных мотивов фигурируют состригание, измерение, перерубание, сжигание и др.

С включением ребенка в социум связаны в народном сознании обряды крещения и имянаречения. В целом обряд крещения осуществлялся в рамках традиций православной церкви. Однако в трактовке его природы и некоторых деталях осуществления просматриваются влияние старообрядчества и черты так называемого народного православия.

Фольклор послеродового периода представляют по преимуществу заговоры, «обеспечивающие» здоровье ребенка, главным образом – достижение крепкого сна, отсюда и бытование в регионе вплоть до настоящего времени большой группы хорошо сохранившихся заговоров «от бессонницы».

Основными составляющими структурно-семиотической модели заговора являются вербальная и акциональная сторона фольклорного текста и их соотношение, прагматические и эстетические функции заговора, сочетание языческих и христианских представлений народа, а также субъектно-объектные отношения как внутри обрядового комплекса в целом, так и в отдельном заговорно-заклинательном акте. Данные составляющие структурно-семиотической модели реализуются в конкретных заговорных текстах на следующих уровнях:

1) композиционном;

2) хронотопическом;

3) предметно-образном;

4) ритуально-действенном;

5) лексико-морфологическом;

6) синтаксическом;

7) ритмико-рифмическом.

Синкретической природой жанра заговора обусловлены целостность структуры и семантики, взаимодействие и неразрывная связь всех уровней текстовой организации. Наиболее продуктивными для определения сущности жанра заговора и выявления его регионального своеобразия можно считать лексико-морфологический, синтаксический и ритмико-рифмический уровни художественной структуры. Причем следует отметить, что ритм в родильном заговоре организует весь фольклорный текст, являясь объединяющим началом и фонетической, и лексической, и синтаксической сторон заговора; он структурирует хронотоп заговора, композицию образов и смену акций, а также обеспечивает действенность результата: восстановление естественных биологических ритмов роженицы и младенца, активизацию жизнедеятельности ребенка, восстановление здоровья человека.

Для вятских родильных заговоров характерно тематическое разнообразие, связанное с конкретными этапами обряда, однако наиболее широко представлены заговоры от «сглаза», грыжи и бессонницы.

Архитектоника вятского заговора достаточно многообразна. Нами выделено семь возможных моделей соотношения вербального и акционального компонентов фольклорного текста, но наиболее часто встречающиеся композиционные построения заговоров соответствуют схеме: акция – вербальная часть – акция.

Из семи синтаксических моделей, представленных в вятских родильных заговорах, наиболее продуктивными являются двухчастные конструкции как ...так и, а также императивные структуры, построенные по формуле: обращение + повелительное наклонение глагола-сказуемого. В характере обращений проявляются традиционные христианские и языческие представления, антропоморфизм народного сознания. В вятских родильных заговорах обращения к одухотворенным силам природы так же часты, как и к божественным помощникам, среди которых наиболее значима Богородица как посредница между сакральным и земным миром.

Рифма и рифмическая организация вятских родильных заговоров значимы и в структуре фольклорного текста, и в его эстетической направленности, и в формировании особого гармоничного взаимодействия мира матери и ребенка, проецирующегося как в народную педагогику, так и в народную медицину.

Мультимедийная модель вятского родильного обряда представляет собой сводное описание характерных для ареала обрядов и обычаев с включением фольклорных произведений (заговоров, колыбельных песен). Она состоит из модели дородового периода (сексуальная жизнь; бесплодие, реальные и символические приемы, способствующие излечению от бесплодия; многодетность, реальные и символические приемы прерывания беременности; отношение к беременной, ее статус, поведение, спо­собы определения пола ребенка); модели родов (прощание роженицы с родственниками; реальные и символические приемы, направленные на скрывание родов и защиту роженицы от сглаза; отец и его функции; повивальная бабка и ее функции; младенец и его «двойники»; программирование половых ролей; на­деление «долей»); модель послеродового периода (имянаречение, крещение, реальные и символические приемы, обеспечивающие включение ребенка в социум).

В отличие от этнографической модели описания материал расположен соответственно основным компонентам обряда: персонажному, акциональному, вербальному (женщина – действа – заговоры; ребенок – действа – заговоры).

Электронная страница разбита на фреймы (части). Это позволяет постоянно видеть на экране в определенной его части содержа­ние, что значительно упрощает работу пользователя с документом. Разбиение на фреймы дает возможность оформить документ в едином стиле, что облегчает процесс чтения и способствует лучшему пониманию прочитанного. Используемая оболочка позволяет устанавливать ссылки не только на текст, но и на картинки. Это делает интерфейс проекта более наглядным и удобным.

Перемещение по разделам системы осуществляется через содержание. Для перехода к интересующему материалу достаточно в области навигации кликнуть мышью по соответствую­щей ссылке. После этого содержание раздела отобразится в информационной области.

Материал богат фотографиями, которые отражают содержание того или иного раздела; имеются и видеофрагменты («банный ритуал», «рассказ о колыбели», «крещение» и др.).

Представленный комплекс позволяет также проверить знания в области фольклора и этнографии. Для этого пользователю предлагается набор тестов, выполняя которые, он имеет воз­можность проверить степень усвоения материала и оценить свой уровень подготовки.

Итак, предложенный алгоритм описания основных составляющих модели вятского родильного обряда (этнографической, структурно-семиотической и мультимедийной) позволяет проникнуть в его глубинную природу как обряда «двойного перехода» (в процессе родин новую сущность обретают как мать, так и ее дитя; оба включаются и социум и повышаются в статусе); уточнить региональное своеобразие обряда (основные циклы, последовательность и регулярность акций, способы организации хронотопа, закономерности в отборе персонажей, «тематические» разновидности заговорных текстов, продуктивные типы их структур, особенности лексико-морфологического, синтаксического, ритмического и собственно художественного уровней).

Установлено, что в дородовом цикле региональная специфика находит яркое выражение в обрядах, направленных на определение пола ребенка (использование с этой целью акций «завивания бороды» и подблюдных песен «илей»); собственно роды отмечены усилением вербального компонента (заговорные тексты, направленные на «облегчение родов», «от грыжи», «от крика»); в обрядах и текстах послеродового цикла возрастает значение христианской образности (в качестве универсальной магической силы выступает сакральное пространство с элементами космической / креативной символики).

Действенность результата вятского заговора обеспечивает, прежде всего, ритм; он также участвует в структурировании хронотопа, образной системы, регулирует смену акций в обрядовом тексте.

Мультимедийная модель реализует многомерную природу вятского заговора: основной текст иллюстрируется графическими и / или цифровыми материалами-изображениями, нотной а также магнитофонной записью речи и музыки, фото- и виде, фрагментами.