Адаптационные ресурсы личности в экстремальных условиях профессиональной деятельности (на примере работников пенитенциарной системы)

Изучение экстремальной деятельности и особенностей ее влияния на субъектов данной деятельности, является актуальным с точки зрения недостаточной комплексной методологической проработки и наличия потребности подробного практикоориентированного ее изучения (А.М. Чирков, В.Л. Зубарев, Е.В. Василенко). Стрессорами экстремальной деятельности являются экстремальные профессионально-психологические факторы (опасность, риск, внезапность, дефицит времени, неопределенность, новизна, высокие нагрузки, чрезмерная ответственность) и экстремальные морально-психологические факторы (агрессивность, наличие криминального элемента и т.д.) ^[9]. Нахождение в условиях истощающего психоэмоционального стресса предъявляет высокие требования к адаптационным ресурсам сотрудников и состоянию их физического и психологического здоровья. В случае, если адаптивные ресурсы человека недостаточно развиты, существует риск развития психосоматических заболеваний.

Существует множество определений понятию «адаптационные ресурсы личности». В одной из позиций, адаптационный ресурс личности является набором актуальных и потенциальных возможностей личности в условиях адаптации к изменяющимся условиям окружающей среды ^[13]. С точки зрения Н. Л. Коноваловой, адаптационный потенциал личности представляет собой «интегрирующую характеристику психического здоровья». Автором вводится понятие «психическая адаптивность», как «характеризующая способность личности противостоять срывам психической адаптации», которая определяется общим уровнем психического развития, личностными особенностями и системой отношений, характером и содержанием психологических проблем, позицией личности по отношению к ним ^[4]. Адаптационные ресурсы личности можно охарактеризовать как «сферу объективно обусловленного и субъективно значимого опыта людей, а также систему их непосредственных (межличностных и групповых) отношений, детерминированных как естественными (например, биологическими или половозрастными) различиями, так и социально-психологическими факторами» ^{[3, с. 54]}.

Анализируя психофизиологические и психологические механизмы адаптационных ресурсов и адаптации в целом, следует обратиться к взглядам Ф.Б. Березина (1988), согласно которым психическую адаптацию можно определить как «процесс установления оптимального соответствия личности и окружающей среды в ходе осуществления свойственной человеку деятельности, позволяющей удовлетворять актуальные потребности и реализовывать связанные с ними значимые цели, обеспечивать соответствие психической деятельности и поведения требованиям среды».

В свою очередь, адаптационные способности индивида во многом зависят от психологических особенностей личности, определяющих возможность адекватной регуляции функционального состояния организма в разнообразных условиях жизни и деятельности (А.Г. Маклаков, 2001). А.Г. Маклаков (2001) считает, что оценить адаптационные возможности личности можно через оценку уровня развития психологических характеристик, наиболее значимых для регуляции психической деятельности и процесса адаптации. Чем выше уровень развития этих характеристик, тем выше вероятность успешной адаптации, тем значительнее диапазон факторов внешней среды, к которым индивид может приспособиться. Адаптационный потенциал является интегральным понятием, включающим специфические ресурсы, представленные на различных уровнях организации личности (индивидном, личностном, субъектно-деятельностном) (В.Н.Мясищев) ^[2]. Исходя из сказанного, в своей работе мы рассматриваем в качестве адаптационных ресурсов личностные особенности, смысло-жизненные ориентации, субъективное восприятие качества жизни.

Деятельность каждого сотрудника УИС проходит в условиях истощающего психоэмоционального стресса (М.Г. Дебольский, 2006, А.Н. Баламут, 2010, Ю.А. Кренева, 2008), последствиями которого часто являются нарушения, проявляющиеся у них в виде различного девиантного поведения, связанного с алкоголизацией, проявлением вербальной и физической агрессии или наличием скрытой аутоагрессии, склонностью к саморазрушающему, суицидальному поведению. Осложняет профессиональную деятельность постоянная психологическая напряженность, детерминированная взаимодействием с осужденными, подозреваемыми, обвиняемыми, подавляющее большинство из которых имеют психические аномалии и девиации и нестабильное эмоциональное состояние, условиями труда, связанными с ограничениями в перемещении по территории учреждений, ограничениями в использовании личных вещей, строго регламентированной нормативными документами деятельностью и прочее.

В последнее время проблеме сохранения психического, психологического и психофизиологического здоровья уделяется всё большее внимание, поэтому наиболее актуальным становится подготовка превенционных и интервенционных здоровьесберегающих и здоровьеформирующих программ, учитывающих адаптационные ресурсы личности в экстремальных условиях профессиональных условиях деятельности.

Всемирная организация здравоохранения в своем определении здоровья акцентирует внимание на физическом, душевном и социальном благополучии индивида, исключая интерпретацию, согласно которой здоровье - отсутствие болезней и физических дефектов ^[1].

Помимо факторов физического здоровья, выделяют три группы факторов, влияющих на здоровье: независимые (предшествующие), передающие факторы и мотиваторы поведения ^[11]. К первой группе факторов относят факторы, предрасполагающие к здоровью или болезни: поведенческие паттерны; факторы поведения типа A (амбициозность, агрессивность, компетентность, раздражительность, мышечное напряжение, убыстренный тип деятельности; высокий риск сердечно-сосудистых заболеваний) и B (противоположный стиль); поддерживающие диспозиции (напр., оптимизм и пессимизм); эмоциональные паттерны (напр., алекситимия); когнитивные факторы — представления о здоровье и болезни, о норме, установки, ценности, самооценка здоровья и т. п.; факторы социальной среды (социальная поддержка, семья, профессиональное окружение); демографические факторы (фактор пола, индивидуальные копинг-стратегии, этнические группы, социальные классы). К передающим (преципитирующим) факторам относятся: совладание с разноуровневыми проблемами; употребление веществ и злоупотребления ими (алкоголь, никотин, пищевые расстройства); виды поведения, способствующие здоровью (выбор экологической среды, физическая активность); соблюдение правил здорового образа жизни. В свою очередь мотиваторами (поддерживающими факторами) являются: стрессоры; существование в болезни (процессы адаптации к острым эпизодам болезни) ^[8]. Таким образом, в рамках исследования можно считать адаптационные ресурсы преципитирующими факторами развития стрессовых состояний и состояния болезни.

Относительно исследуемой профессиональной группы (сотрудники пенитенциарной системы) проведено множество исследований стресс-факторов профессиональной деятельности сотрудников УИС (А.Н. Баламут, 2010, Л.Н. Елошвили, 2001, Е.А. Стрелкова, 2007, Н.В. Шестерня, 2010, Е.В. Распопин, 2013), изучены свойства и качества личности, коррелирующие с высокой устойчивостью к стрессу (В.А. Бодров, 2000, Б.А. Вяткин, 2004, В.В. Гуленко, 1995, Е.С. Жариков, 1990, Е.П. Кузнецова, 2009, О.В. Лозгачева, 2004, А.А. Реан, 1997, М.Р. Шагиев, 2009, S. Kobasa, 1982 и др.), проанализированны особенности межличностного поведения стрессоустойчивой личности (О.В. Лозгачева, 2004, О.В. Рыбина, 2005), изучены копинг-стратегии и индивидуальные стили реагирования на стресс (Л.И. Анцыферова, 2004, А.А. Либин, 1999 и др.).

Указанные исследования носят описательный характер отдельных личностных характеристик, однако существует потребность в проведении комплексного исследования особенностей личности и когнитивных компонентов (особенностей восприятия профессиональной деятельности, собственной успешности и эффективности, субъективного ощущения физического и социального благополучия, самоидентичности) в формировании адаптационных ресурсов сотрудников уголовно-исполнительной системы. В своей работе мы уделяем особое внимание предрасполагающим и преципитирующим факторам, которые являются первичными и поддерживающими механизмами формирования дезадаптации (Д.А. Леонтьев, 1989, В.Н. Мясищев, 1998) как источника развития заболеваний психосоматического и психического спектра.

Целью исследования является изучение адаптационных ресурсов личности в экстремальных условиях профессиональной деятельности (на примере работников пенитенциарной системы) в контексте профессиональной самоидентичности, жизнестойкости и субъективного социального, психологического и физиологического благополучия.

С помощью методов статистического анализа рассмотрена роль личностных особенностей, смысло-жизненных ориентаций, мотивов профессиональной деятельности в структуре качества жизни и факторов формирования дистресса как предрасполагающих и преципитирующих факторов развития психических и психосоматических заболеваний.

1. Изучение личностных особенностей проводится с помощью сокращенного многофакторного опросника для исследования личности (Мини-мульт), состоящего из 11 шкал, 3 из которых – оценочные, измеряющие искренность испытуемого, степень достоверности результатов тестирования и величину коррекций, вносимых чрезмерной осторожностью испытуемого; остальные 8 шкал являются базовыми и оценивают свойства личности по показателям ипохондрии (Нs), депрессии (D), истерии (Ну), психопатии (Рd), паранойяльноcти (Ра), психастении (Рt), шизоидности (Sc), гипомании (Мa). В рамках исследования определены нормативные значения для выборки, изучены статистически значимые отклонения от нормативных показателей.
2. С помощью методики «Шкала организационного стресса Мак-Лина (OSS)», адаптированной Н. Е. Водопьяновой, оценена предрасположенность сотрудников пенитенциарной системы к переживанию дистресса в условиях профессиональной деятельности, определена структура факторов стресса (способности самопознания, широта интересов, принятие ценностей других, гибкость поведения, активность и продуктивность) и тип реагирования на изменение среды.
3. Тест смысложизненные ориентации (методика СЖО), Д. А. Леонтьев. Позволяет оценить осмысленность жизни, способности к целеполаганию и особенности локус-контроля как адаптационные ресурсы личности и компоненты самоидентичности. Шкалы: цели в жизни, процесс жизни, результат жизни, локус контроля — Я, локус контроля — жизнь, общий показатель — осмысленность жизни.
4. Исследуя жизнестойкость как качество личности, одновременно определяющее адаптационный потенциал личности и тесно связанное с копинг-стратегиями, мы используем «Тест жизнестойкости» (С. Мадди, адаптация Д.А. Леонтьева). Методика содержит шкалы: вовлеченность (убежденность в том, что вовлеченность в происходящее дает максимальный шанс найти нечто стоящее и интересное для личности), контроль (убежденность в том, что борьба позволяет повлиять на результат происходящего, пусть даже это влияние не абсолютно и успех не гарантирован), принятие риска (убежденность человека в том, что все то, что с ним случается, способствует его развитию за счет знаний, извлекаемых из опыта), общий показатель жизнестойкости.
5. Изучение субъективного социального, психологического и физиологического благополучия, определяющих уровень качества жизни производится с помощью краткого опросника ВОЗ для оценки качества жизни (WHOQOL-BREF). Опросник оценивает следующие широкие области (соответствует названию шкал): физическое здоровье, психологическое здоровье, социальные отношения и микросреда. Следует отметить, что по определению ВОЗ качество жизни — это восприятие индивидами их положения в жизни в контексте культуры и системе ценностей, в которых они живут, в соответствии с целями, ожиданиями, нормами и заботами. Качество жизни определяется физическими, социальными и эмоциональными факторами жизни человека, имеющими для него важное значение и на него влияющими. Качество жизни — это степень комфортности человека как внутри себя, так и в рамках своего общества.

Статистический анализ данных произведен в программе Statistica 8.0 с помощью методов: кластерный анализ (метод k-средних), критерий Крускала-Уоллеса, U-критерий Манна-Уитни.

Исследование проведено на базе подразделений Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Томской области, в нем приняло участие 219 человек, среди которых сотрудники воспитательной колонии, исправительных учреждений, следственного изолятора и аппарата управления. Исследуемая выборка сформирована случайно и представляет собой около 10% от генеральной совокупности (числа всех сотрудников УФСИН России по Томской области), что свидетельствует о высокой достоверности исследования. В исследовании приняли участие аттестованные сотрудники учреждений УФСИН России по Томской области в возрасте от 21 до 61 года, средний возраст респондентов составил 35±7,16 лет, стаж сотрудников – 10±6,37 лет. Среди респондентов сотрудники, напрямую взаимодействующие с осужденными, подозреваемыми, обвиняемыми (отдела режима, воспитательного отдела, начальствующий состав учреждений), сотрудники, осуществляющие бытовое обеспечение спецконтингента, а также сотрудники, осуществляющие координацию деятельности учреждений (сотрудники аппарата Управления).

Для определения уровня жизнестойкости сотрудников ФСИН использовался кластерный анализ с использованием k-средних, в качестве переменных использовались шкалы методики «Жизнестойкость». Выраженность этих компонентов и жизнестойкости в целом препятствует возникновению внутреннего напряжения в стрессовых ситуациях за счет стойкого совладания (hardy coping) со стрессами и восприятия их как менее значимых. По результатам кластерного анализа было выделено 3 группы испытуемых в зависимости от уровня жизнестойкости (таблица 1).

Таблица 1. Средние значения показателей жизнестойкости

для каждого кластера

Кластер 1 составляют сотрудники, значения исследуемых параметров жизнестойкости которых наиболее приближены к нормативным значениям и приближены к верхней границе нормативных значений. По результатам методики, представители кластера 1 имеют средний уровень жизнестойкости и ее аттитюдов, что говорит о высокой степени влияния ситуации (является ли она личностно значимой, «личностно трудной») на проявление эмоциональных и поведенческих реакций.

Для представителей кластера 3 характерны: средний уровень контроля (23,57, при нормативном значении 20,74 – 37,6) и принятия риска (13,91, при нормативном 9,52 – 18,3), уровень вовлеченности ниже среднего нормативного (27,86, при нормативном 29,56 – 45,72), низкий уровень жизнестойкости (47,57, при нормативном 62,19 – 99,25). Полученные результаты можно проинтерпретировать как безразличие к происходящим событиям, недостаточная уверенность в своих силах и своем влиянии на ситуацию, неспособность или нежелание использовать полученный жизненный опыт в личностном развитии и иных ситуациях.

Представители кластера 2 показали высокие значения вовлеченности (49,91, при нормативном 49,56 – 45,72), контроля (42,45, при нормативном 20,74 – 37,6), принятия риска (22,72, при нормативном 9,52 – 18,3), жизнестойкости (115,82, при нормативном 62,19 - 99,25). Сотрудники воспринимают стрессовые ситуации как жизненный опыт, который способствует развитию личности, ощущают себя «хозяевами жизни», проявляют готовность к активным совладающим действиям в любой ситуации ^[7].

Дальнейшая оценка различий между кластерами проводится с помощью критерия Крускала-Уоллеса и U-критерия Манна-Уитни. Критерий Крускала-Уоллеса является обобщением U-критерия Манна-Уитни, поэтому будем рассматривать его как прикидочный, позволяющий определить наличие различий между тремя кластерами. С помощью U-критерия Манна-Уитни мы определяем направление различий между группами (таблица 2).

Таблица 2. Различия между исследуемыми кластерами,

критерий Крускала-Уоллеса.

Сравнивая между собой кластеры А (средний уровень жизнестойкости) и В (высокий уровень жизнестойкости) следует отметить достоверные различия по шкалам: суммарный показатель организационного стресса, самопознание, широта интересов, принятие ценностей окружающих, гибкость поведения, активность и продуктивность, ложь Мини-мульт, коррекция Мини-мульт, цели в жизни, удовлетворенность процессом жизни, результативность жизни, локус-контроля Я, локус-контроля Жизнь, общий показатель осмысленности жизни, социальное благополучие WHOQOL.

Для кластера А, имеющего более низкими показателями жизнестойкости, чем в кластере Б, характерны более низкие показатели по остальным изучаемым параметрам, кроме суммарного показателя организационного стресса, гибкости поведения, активности и продуктивности. Значения шкалы имеют обратный характер, поэтому можно сделать вывод о более высокой активности и продуктивности, гибкости поведения и меньшей подверженности формированию организационного стресса у представителей кластера Б. Важной особенностью является наличие более высоких показателей по шкале лжи у кластера Б, что может говорить об общем завышении показателей по всем шкалам, связанном со стремлением респондентами давать социально-одобряемые ответы. Значительных различий в уровне выраженности исследуемых признаков, подвергающихся интерпретации, между кластерами А и Б, несмотря на статистически значимые различия, не выявлено.

Между кластером Б (высокий уровень жизнестойкости) и кластером В (уровень жизнестойкости ниже среднего) существуют различия по шкалам: суммарный показатель организационного стресса, активность и продуктивность, ложь Мини-мульт, достоверность, коррекция Мини-мульт, психопатия Мини-мульт, паранойа Мини-мульт, гипомания Мини-мульт, процесс жизни, локус-контроля Я, локус-контроля Жизнь, общий показатель осмысленности жизни, микросоциальная поддержка WHOQOL.

Анализируя различия между кластерами Б и В можно сделать вывод о наличии различий в способах достижения целей. Представители кластера В, несмотря на высокий уровень самооценки собственных возможностей и авторитарность в принятии решений, а также наличии соревновательности во взаимоотношениях, стремятся следовать общепринятым нормам и правилам поведения, обладают обостренным «чувством долга»; в свою очередь, представители кластера Б проявляют большую склонность в независимости, хотя и проявляют потребность в поддержке значимых лиц. Ситуация, как и в целом жизнь, воспринимается менее контролируемой, чем для представителей кластера Б; возможно, это связано с готовностью следовать изменению профессиональных задач в любой момент. Представители кластера В откровенно отмечают наличие неразрешенных личностно-значимых проблем, которые могут носить несколько преувеличенный характер.

Кластер В наиболее малочисленный из кластеров (14 человек). Его отличают низкий уровень активности и продуктивности в совладании со стрессовой ситуацией, более высокий уровень достоверности результатов (Мини-мульт). Остальные исследуемые показатели представлены более низкими значениями, чем в остальных кластерах.

Статистически-значимые различия между кластерами А и В выявлены по шкалам: коррекция Мини-мульт, паранойа Мини-мульт, гипомания Мини-мульт, удовлетворенность процессом жизни теста СЖО.

Сотрудники кластера В обладают меньшей потребностью «выглядеть в лучшем свете» и стремлением к отрицанию собственных проблем, чем сотрудники кластера А. Представители кластера В обладают большей требовательностью к себе и другим, большей нормативностью поведения. В свою очередь, сотрудники кластера могут проявлять некоторую ленность, расслабленность в достижении профессиональных задач.

Сотрудники всех кластеров чрезмерно идентифицируют себя с профессиональной группой, распространяя при этом используемые на службе модели поведения на другие социальные группы, включая семью и близкое окружение (о чем свидетельствуют низкие баллы по шкале шизоидности). Исходя из полученных результатов, очевидный вклад в проявление высокого жизнестойкости вносят значения по шкале коррекция теста Мини-мульт, которая свидетельствует о неосознанном контроле испытуемыми своего поведения. Согласно результатам, полученным с помощью методики Мини-мульт, значений, выходящих за пределы нормативных, по шкалам не выявлено, поэтому нет оснований утверждать о наличии конкретных личностных особенностей сотрудников УИС, входящих в структуру их жизнестойкости. Однако более высокие баллы по шкалам психопатия, паранойа, гипомания у представителей кластера Б (высокий уровень жизнестойкости) свидетельствует о таких качествах, как эмоциональная восприимчивость, догматичность, тревожность, что может говорить о стремлении респондентов отвечать на вопросы методики согласно социально-принятым шаблонам (подтверждается результатами, полученными по шкалам коррекции и лжи) или о следовании собственным жизненным принципам и правилам, наоборот с опорой на общественное мнение в меньшей степени.

Высокий уровень жизнестойкости также сопровождается высокими значениями по шкалам: микросоциальная поддержка, социальное благополучие, цели в жизни, удовлетворенность процессом жизни, результативность жизни, локус-контроля Я, локус-контроля-жизнь, общий показатель осмысленности жизни, что говорит о сформированности смысложизненных ориентаций, благоприятном социальном климате, что является преципитирующими факторами, препятствующими формированию дистресса. Различий между кластерами по шкалам психологическое и физическое благополучие теста WHOQOL не выявлено. Для выборки характерны высокие показатели по указанным шкалам.

Таким образом, адаптационные ресурсы работников пенитенциарной системы как представителей профессии экстремального профиля деятельности, определяются сформированностью представлений о целях жизни и профессиональной деятельности, принятием процесса жизни, ощущением собственной активности и результативности. Жизнестойкость, субъективное социальное, психологическое и физиологическое благополучие, являющиеся преципитирующими факторами развития психических и психосоматических заболеваний, не связаны с личными особенностями сотрудников уголовно-исполнительной системы, но с личными установками контроля и стремления к результативности деятельности и жизни.