Африканцы в Великобритании: колониальная эпоха (XVI – первая половина XX вв.)

Современная Великобритания относится к одной из самых разнообразных по этническому и религиозному составу населения европейских стран. Мощные миграционные процессы второй половины XX в. и начала XXI в. привели к формированию в стране крупных сообществ мигрантов из стран Азии, Африки и Европы.

Примерно каждый шестой житель Туманного Альбиона сегодня относится к тому или иному этническому меньшинству. Общая численность мигрантов и их потомков превышает 10 млн. человек. Жизнь британского общества нашего времени уже сложно представить без индийцев, пакистанцев, бангладешцев, поляков, африканцев, китайцев, приезжих из стран Карибского архипелага, а также смешанных этнических групп.

Мигранты из стран Субсахарной Африки стали активно прибывать в бывшую метрополию в 1960-1970-х гг. К 2010-м гг. численность африканских британцев превысила 1 млн. человек и продолжает стремительно увеличиваться, как за счет высокой рождаемости, так и благодаря небольшому, но стабильному притоку из Африки и европейских стран.

Наиболее многочисленные африканские диаспоры созданы выходцами из Нигерии, ЮАР, Сомали, Кении, Зимбабве, Эфиопии, Уганды, Ганы. На улицах британских городов можно встретить носителей свыше 250 африканских языков. Африканцы стараются сохранить языки стран происхождения. К наиболее распространенным в Великобритании можно отнести такие африканские языки, как сомали, йоруба, шона, акан, игбо, лингала, амхарский.

Предтечей массового приезда африканцев в современную Великобританию, была африканская миграция в колониальную эпоху, во времена становления Англии, как мировой державы, «владычицы морей», с XVI в. по первую половину XX в.

Сведения об африканцах периода колониализма, проживавших в метрополии, отрывочны и скудны. Однако и на основе имеющихся данных можно достаточно достоверно проследить основные каналы проникновения африканцев в Великобританию, численность африканских мигрантов, сферы их занятости, социальное положение, общественную и даже политическую активность.

Начало колониальной эпохи способствовало расширению международных связей Англии и появлению небольшого числа мигрантов из Африки, которые эпизодически упоминаются в исторических источниках, как правило, применительно к торговле.

Самые ранние сведения об использовании английскими купцами африканцев при торговых операциях в Западной Африке относятся к XVI в., когда была отмечена полезность присутствия на борту торгового судна нескольких формально образованных африканских моряков ^[1]. Но широкого распространения эта практика тогда не получила.

Есть отдельные сведения об африканских музыкантах при английском дворе еще с XVI в. Елизавета I имела семь музыкантов и трех танцоров из Африки ^[2].

К концу XVI в. относятся и первая информация об использовании африканцев в качестве домашней прислуги в домах аристократов и богатых купцов, но эта информация фрагментарна, потому что встречается по большей части не в официальных данных, а в частной переписке ^[3].

Известен указ Елизаветы I от 1601 г. мэру Лондона о выселении из столицы всех африканцев. Само появление такого указа служит доказательством заметного для того времени присутствия африканцев в столице страны.

Статус свободных африканцев в целом был близок к статусу беднейших слоев английского общества. Они могли претендовать на аналогичную социальную помощь, даже свидетельствовать в суде против белых и выступать в качестве участников (барабанщиков) физических наказаний в отношении белых на военно-морском флоте. Хотя, в целом отношение к африканцам было пренебрежительным и дискриминационным. При крещении им часто давали громкие имена из античной истории (Цезарь, Сципион и т.п.), контрастирующие с их реальным положением, или фамилии их хозяев, подчеркивающие статус собственности. Домашних слуг могли обязать носить серебряные ошейники. На местном уровне (например, в Лондоне в 1730 г.) принимались постановления, запрещающие принимать африканцев в качестве подмастерьев, потому что после обучения (около 7 лет), сочетающегося с работой на мастера, они могли претендовать на статус свободных полноправных горожан и составить конкуренцию местным жителям ^[4].

Важно учесть, что данные о численности африканцев в Англии той эпохи носят очень приблизительный характер, потому что заметная часть из них была моряками (матросами на судах), мигрировавшими из порта в порт. Они не относились к постоянному населению и пересекались с британскими властями, а, следовательно, попадали в официальные документы, только в случае каких-либо казусов – нарушения закона, трудоустройства на берегу, женитьбы и пр. В противном случае африканцы могли годами и десятилетиями не фигурировать в статистике совсем ^{[1, p. 7]}.

Важным источником информации об африканцах, проживающих в стране в XVIII-XIX вв., могут служить объявления и заметки о поиске беглых работников, преступников, военнослужащих, подмастерьев, слуг, мужей, жен. Ограниченность и ситуативность данных сведений обусловлена тем, что далеко не всегда в подобных объявлениях указывался цвет и этническая принадлежность беглецов. Даже при регистрации брака, когда один или оба супруга имели африканское происхождение, в регистрах местных властей цвет кожи молодожёнов не упоминался регулярно. Такая деталь прописывалась только в случае необходимости, когда такой брак нес изменение (повышение или понижение) социального статуса супругов, мог повлиять на вопросы наследования. Принимая во внимание эти обстоятельства, численность африканцев, проживавших в Великобритании в XVIII в. оценивается приблизительно в 10 тыс. человек ^{[3, p. 114-116]}.

Цифру в 10 тыс. человек тоже можно считать довольно условной, потому что абсолютное большинство заметок об африканцах содержит информацию не об их происхождении, а о цвете кожи. Таким образом, в эту категорию могли попадать и выходцы из Южной Азии. Упоминания африканцев по десятилетиям в целом увеличивались, от менее 100 в 1660-1669 гг. до почти 700 в 1780-1789 гг. Значительное число сведений о возрасте африканцев относятся к возрастной группе 10-19 лет, меньше, но вполне сопоставима по частоте, группа 20-29 лет. Младшие и средний возраста (старше 30 лет) встречаются в записях эпизодически, что можно объяснить стремлением привлекать к домашнему труду людей молодых, здоровых, способных к обучению языку и обязанностям прислуги. Высокая физическая нагрузка и специфика деятельности (мореплавание) определили абсолютное преобладание среди африканцев в Англии мужчин (75-80% от общей численности) ^{[4, p. 69-71]}.

В XIX в. упоминаний африканцев в британских источниках становится заметно меньше, чем веком ранее, и вряд ли можно говорить о каком-либо существенном изменении численности африканцев в большую или меньшую сторону.

Таким образом, можно отметить, что в период с XVI в. по конец XIX в. достоверно установить численность африканцев, постоянно проживающих в Великобритании, не представляется возможным. Примерная численность африканцев колеблется вокруг цифры в несколько тысяч человек.

Напрямую проблематика работорговли с британскими африканцами не связана, поскольку в метрополию рабы из Африки целенаправленно не завозились. Впрочем, игнорировать столь масштабный фактор невозможно. Работорговля несколько веков была ключевым способом взаимодействия британских властей с Африкой.

Факт прибытия в Англию африканских рабов впервые был зафиксирован в 1555 г. В 1559-1567 гг. состоялись три первые крупные экспедиции англичан под началом Дж. Хоукинса за африканскими рабами. В 1672 г. начала свою деятельность Королевская африканская компания, получившая монопольное право на торговлю рабами в британских колониях.

Английское правительство поддерживало работорговцев. Торговля по трансатлантическому торговому пути между Африкой, Америкой и Европой (так называемый «Золотой треугольник») приносила колоссальные прибыли. По данным на 1786 г., цена раба в Западной Африке была примерно 20-22 фунта стерлингов, в Вест-Индии – 75-80 фунтов стерлингов. В этом бизнесе было задействовано огромное количество людей. Работорговля способствовала развитию мореходного дела, корабельных ремесел и сопутствующих производств, а также текстильной промышленности. В 1788 г. только в Манчестере на производстве товаров для работорговли было занято в общей сложности около 180 тыс. рабочих. Использование рабского труда стало мощным стимулом для развития экономики колоний в XVIII вв. До XIX в. европейцы не могли продвинуться вглубь Африки, и добычей рабов занимались сами африканцы. Спрос извне определял количество рабов, поступающих на побережье для торговли с купцами из Европы.

Для Африканского континента работорговля имела ужасающие последствия. Происходила деградация правовых норм и моральных устоев, особенно у властной элиты африканских государств и племен. Работорговля способствовала междоусобным войнам с целью захвата пленных и последующей продажи их в рабство, разъединяла, разобщала людей. Торговля людьми превратилась в профессию. Депортация с обращением в статус раба стала применяться в качестве наказания за неповиновение властям, преступления, нарушения социальных норм. В африканских королевствах (например, Лоанго, Дагомея) для управления торговли рабами и операциями с европейцами создавалась специальная администрация. За всю эпоху работорговли на Африканском континенте не зафиксировано ни одного крупного организованного выступления или восстания против нее.

Как отмечает английская исследовательница Марика Шервуд, до колониальной эпохи отношение к африканцам в Англии было достаточно лояльным для своего времени, упоминаются даже случаи браков между англичанами и африканцами. Ситуация кардинально изменилась после начала работорговли. Активно продвигалась идея о том, что африканцы – это примитивные дикари, которые только выиграют от порабощения, поскольку таким образом познакомятся с цивилизацией. Широкое распространение получают идеи мессианства и продвижения цивилизации через христианизацию ^[5].

Основной поток рабов шел в североамериканские колонии, часть из них оседала в английских портовых городах. После войны Североамериканских штатов за независимость 1775-1783 гг. небольшому числу африканских рабов за помощь королевским войскам, была дарована свобода и право проживать в Англии. Еще одной возможностью для африканцев остаться в Англии была служба в армии и на флоте.

Открытым и слабоизученным остается вопрос о существовании потока рабов в саму Англию и, соответственно, масштабе присутствия там африканских рабов. Нет данных о проведении в метрополии крупных аукционов по продаже рабов. Африканцев в качестве рабов и личной прислуги могли оставлять себе морские капитаны, занимавшиеся поставкой рабов из Африки в колонии, но широкого распространения это явление не получило ^[4].

Далеко не все африканцы, про которых есть упоминания в метрополии именно, как о рабах, таковыми в нашем понимании являлись. Например, для XVII-XVIII вв. термин «раб» имел широкое значение близкое к «работнику». Многие из них могли менять место работы, обладали заметной степенью автономности ^{[3, p. 117-123]}.

Отрицательное отношение к рабству и работорговле со стороны ряда британских общественных организаций, например, образованного в 1823 г. «Общества против рабства» («Anti-Slavery Society»), априори не подразумевало положительного отношения к африканцам в целом. Даже запрет работорговли в 1807 г. и упразднение рабства на всей территории Британской империи в 1833 г. не изменили распространенного в викторианской Англии представления об африканцах, как о людях с пониженными интеллектуальными и духовными способностями. Считалось, что выходцами из Африки требуется особое внимание, помощь в освоении достижений западной мысли и науки. Африканцы вплоть до середины ХХ в. не воспринимались как равные британцам люди. Патернализм белых по отношению к «цветным» жителям империи был частью официальной идеологии ^[6].

Самым распространенным занятием африканцев в колониальную эпоху была служба на торговом флоте (гораздо реже – военно-морском) в качестве моряков низшего ранга. Собственно, благодаря этому роду деятельности большинство африканцев и попадало в Великобританию.

Африканские моряки сформировали к 1770-м гг. четыре крупных анклава – в Лондоне, Бристоле, Портсмуте, Ливерпуле. Их положение до отмены рабства было двояким. С одной стороны, в собственно британском флоте (военно-морском и торговом) рабы практически не использовались. С другой стороны, рабский труд широко применялся в колониях, а работорговля успешно развивалась по обе стороны Атлантики. Не редкостью были случаи, когда беглые рабы из Америки выдавали себя в Англии за свободных моряков. До 3% моряков королевского флота в североамериканских колониях накануне Американской революции были африканцами, как рабами, так и свободными. Для Атлантического океана того времени обычным делом было отсутствие единого законодательного поля, судьба африканцев, кем им быть и на каких условиях, часто зависела от назначения судна, где они оказались, его владельца, маршрута следования или даже частного решения конкретного капитана. На военных судах британского флота, считавшихся частью британской территории, наличие рабов вообще было исключением. Не стоит, впрочем, считать, что для свободных моряков африканского происхождения служба на британском флоте была беззаботной. Они могли подвергаться физическим наказаниям, с ними, как правило, не заключали прямые трудовые договора, в результате чего работодатель мог фактически не платить им заработанные средства, их свободный статус после отъезда из Англии не подтверждался властями ^[7].

Кроме профессии моряка, африканцы довольно часто занимали должности домашней прислуги. XVIII в. породил среди английской аристократии моду на слуг африканского происхождения. Слуги мужского пола были признаком высокого статуса, они имели свою иерархию и специализацию. Мальчики-пажи могли сопровождать благородных дам вне дома. На кухне африканских подростков приставляли помощниками к поварам. Лакеи использовались для передачи писем и сообщений, бронировали для хозяев жилье во время путешествий. Камердинер ухаживал за одеждой и снаряжением. Дворецкий отвечал за домашнее имущество, закупку продуктов для питания хозяев и остальных слуг. В больших земельных хозяйствах текущими делами заведовал стюард. Женщины оставались преимущественно на позициях горничных и простых домработниц. Кроме домашней прислуги африканцы могли быть садовниками, музыкантами, каменщиками, шахтерами, мелкими бродячими торговцами. Дети, как правило, наследовали статус и род деятельности родителей ^{[3, p. 117-123]}.

При известной доле упорства и везения отдельным африканцам, даже в тех условиях, удавалось добиться определенного положения в английском обществе. В качестве примера можно упомянуть Игнатиуса Санчо, который родился на борту рабовладельческого судна, а затем, попав из Новой Гренады в Англию, стал свободным и даже получил право голоса на парламентских выборах. Автобиография современника Санчо, африканца нигерийского происхождения, Олаудаха Эквиано, «Интересный рассказ о жизни Олаудаха Эквиано» ^[8], вышедшая в 1789 г., оказала большое влияние на движение аболиционизма в Англии и США.

Примером предпринимательского успеха африканского мигранта можно считать Джорджа Африкануса, уроженца Сьерра-Леоне, ставшего известным коммерсантом в Ноттингеме. Он владел собственностью и участвовал в выборах 1826 г. Не было ничего необычного в том, что во второй половине XIX в. в английские порты из Западной Африки прибывали на собственных кораблях африканские торговцы с грузами золота, какао, каучука ^{[1, p. 14]}.

Один из самых популярных цирков викторианской Англии был основан в 1841 г. бизнесменом африканского происхождения Пабло Фанком. Боксер-самоучка афроамериканского происхождения Билл Ричмонд попал в Англию в 1777 г. и вошел в ряд самых выдающихся английских боксеров своего времени. Цезарь Пиктон, вывезенный из Сенегала в 1761 г. в возрасте шести лет, впоследствии стал известным в Англии купцом и землевладельцем ^[9].

Впрочем, собственный успех африканцев в сфере развлечений Великобритании тогда был редким исключением из обычной практики этнографических шоу, известных еще с XVI в., где африканцам отводилась незавидная роль живых экспонатов. В второй половине XIX в. такие шоу, в связи с продвижением Великобритании в Африке, стали особенно популярны. Они заключались в простой демонстрации представителей различных африканских племен, и чем больше было внешних отличий от европейцев, тем на большую аудиторию и заработок могли рассчитывать устроители. Больше всего зрителей привлекали шоу с участием зулусов, бушменов и пигмеев. Известны случаи, когда африканцы играли эпизодические роли в британских фильмах 1920-1930-х гг., там, где их появление в кадре было уместно, например, в фильме 1937 г. «Копи царя Соломона» ^{[1, p. 15-16]}.

В чем-то парадоксальной можно считать ситуацию, когда об африканцах, служивших в британской армии и военном флоте в XIX в. известно меньше, чем в XVIII в. К 1840-м гг. и на протяжении всей викторианской эпохи упоминания об африканцах в вооруженных силах империи практически исчезают. Вплоть до Первой мировой войны сохранялся официальный курс на исключение из армии мужчин африканского происхождения. Отступления от этого правила могли быть сделаны лишь в Военно-морском флоте для тех, кто имел востребованные вспомогательные специальности (кочегары, плотники, бондари). С 1875 г. и до конца XIX в. практиковалась отправка на несколько месяцев в Великобританию полицейских из числа местного населения западноафриканских колоний для обучения на специальных курсах при военных учебных заведениях. В 1850-х гг. военное министерство оплатило обучение трех африканцев из Сьерра-Леоне специальности армейского врача для их дальнейшего использования в Африке ^{[1, p. 8-11]}. Одним из них был Африкан Хортон, известный африканский писатель.

К рубежу XIX-XX вв. встречаются отдельные упоминания об африканцах, работавших в автомобильной промышленности, пекарях, владельцах кафе, специалистах (инженерах, кузнецах, кожевниках), участвующих в строительстве железных дорог в Западной Африке. В Нигерии колониальные власти даже организовали школу по подготовке рабочих для железных дорог, ссылаясь на более благоприятный, чем в Великобритании, климат для обучающихся ^[10].

Оцифровка архивов рекламных объявлений в газетах викторианской эпохи позволила исследователям с относительно приемлемыми трудозатратами вычленить из рекламы о поиске и предложении работы объявления, имеющие прямое или косвенное отношение к африканцам. Сам факт подачи африканцев информации о поиске работы в местных и центральных органах печати (вплоть до «Таймс») может свидетельствовать о не самом низком уровне благосостояния мигрантов из Африки, потому что объявления были платными (около пенни за слово), бедному населению совершенно не по карману ^[11].

Африканцы в Великобритании появлялись в прессе не только в процессе поиска работы. Они могли стать героями публикаций специализированного лондонского издания «Полис Ньюс» («Police News»), известного своим неравнодушием к скабрезным новостям с криминальным уклоном. Впрочем, преступления совершались, конечно, не только африканцами. Слуги африканского происхождения, не будучи совершенно бесправными, могли подавать в суд на своих хозяев за жесткое обращение и даже рассчитывать на положительное решение судьи ^{[10, p. 173]}.

В последней четверти XIX – начале XX вв. африканцы мужского пола обычно через рекламу искали работу в сфере услуг (дворецкий, камердинер, кучер, конюх, лакей, путешествующий слуга, официант, бармен, повар) и развлечений (клоуны, музыканты, танцоры, дрессировщики, канатоходцы). Вообще, основным развлечением для широких слоев населения в то время был цирк, и африканцы часто были там гвоздем программы. Круг женский профессий в объявлениях о поиске работы был гораздо скромнее и ограничивался, как правило, вакансиями медсестер, сиделок, горничных, уборщиц, домашней прислуги в целом, хотя к началу XX в. за барменской стойкой трудилось около 27 тыс. женщин, и африканки искали, в том числе, и подобную работу. Такой источник информации о занятости африканцев, как реклама в печатных органах, дает примечательные сведения о том, что нередко размещались объявления о поиске «цветных» работников, где небелый цвет кожи был обязательным требованием в вакансии. Возможно, экзотическое происхождение работника повышало статус работодателя, или работодатель, уже имея несколько «цветных» сотрудников подбирал таких же для большей эффективности труда, не исключено, что указание цвета гарантировало непритязательность соискателей ^{[11, p. 170-179]}.

Совершенно небольшой, но своеобразный поток мигрантов из Африки составляли студенты, о которых есть отдельные упоминания с XVIII в. Образование в Англии – дело традиционно затратное, обучались те, за кого могли заплатить - сыновья вождей, будущие миссионеры и служащие африканских кампаний. Особенно активна в этом направлении была западноафриканская элита, использовавшая любые возможности для отправки в Великобританию молодых людей с целью получить ту или иную специальность (врача, юриста, торговца) ^{[1, p. 3]}.

Король народа темне Наимбана II отправил двух сыновей на обучение в Европу, одного в 1785 г. во Францию, второго в 1791 г. в Англию. Самуел Морока, сын правителя тсвана, получал образование в Кентербери. Одним из условий британо-асантского договора 1831 г. было обязательное обучение двух членов королевской семьи асанте, Овусу Квантисаба и Овусу Ансах в Великобритании. Они вернулись на родину в 1841 г., Овусу Ансах впоследствии принял христианство и под именем Джон служил в методистской церкви. Сыновья короля лози, Леваника I, в начале XX в. обучались в частной школе «Бетани скул» («Bethany School») графства Кент ^{[1, p. 7-8]}.

Таким образом, мы можем наблюдать, что африканцы в колониальной Великобритании могли заниматься самой разнообразной деятельностью – от службы на флоте и в армии до получения образования и ведения собственного бизнеса. Хотя, разумеется, ни о каком равном для них статусе с местными жителями речь идти не может. Африканцы выживали и приспосабливались к жизни в британском обществе, как могли.

Особо надо отметить роль миссионерского движения, как в распространении христианства среди африканцев в колониях, так и в привлечении африканцев к участию в миссиях и религиозных организациях, о чем речь пойдет ниже.

В последней четверти XIX в. в состав Британской империи вошли Кипр, Египет (и Суэцкий канал), Бирма, был установлен протекторат над Афганистаном, завоеваны обширные территории в Тропической и Южной Африке: Нигерия, Золотой Берег (ныне – Гана), Сьерра-Леоне, Южная и Северная Родезия (Зимбабве и Замбия), Бечуаналенд (Ботсвана), Басутоленд (Лесото), Свазиленд, Уганда, Кения.

Среди народов Африки в период колониализма чаще всего в качестве формы управления использовался протекторат. В протекторатах действовало или прямое управление, когда все вопросы находились в ведении назначаемого чиновника, или косвенное, при котором местной племенной или феодальной верхушке отдавались на откуп некоторые вопросы внутренний жизни.

Заметное влияние на жизнь африканцев оказывало миссионерское движение, бывшее, по сути, проводником интересов британской короны. Наиболее известными британскими миссионерскими организациями, состоящими преимущественно из евангелистов и нонконформистов, были «Лондонское миссионерское общество» («London Missionary Society»), основанное в 1795 г., и «Церковное миссионерское общество» («Church Mission Society»), созданное в 1799 г. Представители последнего с 1825 г. активно работали в Эфиопии, ими была переведена на амхарский язык Библия.

К 1794 г. относятся сведения о присутствии в Ливерпуле от 50 до 70 африканских детей. В Клэпхэме (район на юго-западе Лондона) в 1799 г. была основана «Африканская академия» («African Academy»), куда из Сьерра-Леоне впервые для обучения прибыла группа африканских детей (20 мальчиков и 4 девочки). В 1801 г. там же, при содействии англиканской религиозной группы «Святые Клэпхэма» («Clapham Saints»), было создано «Общество по образованию африканцев» («Society for the Education of Africans»), одна из аболиционистских организаций Великобритании первой половины XIX в. Эпохальным событием для истории Западной Африки стало открытие во Фритауне в 1827 г. одного из старейших вузов этой части континента – университета Фура-Бей.

Продвижение англичан в Центральной Африке во многом стало возможным благодаря путешествиям Дэвида Ливингстона (1813-1873), тоже представлявшего миссионерское движение, а также успехам в борьбе с малярией. Первая христианская миссия в Замбии была основана «Лондонским миссионерским обществом» в 1885 г. неподалеку от озера Танганьика. Позднее свои миссии открыли другие церковные организации - евангелисты и методисты начали работу в 1892 г., пресвитериане в 1894 г. Римская католическая церковь также интересовалась данным регионом, ее первая миссия в Замбии была открыта в 1895 г. среди народа бемба, доминировавшего в Южной Замбии и сперва настороженно относившегося к деятельности христианских проповедников ^[12].

Большое внимание миссионеры уделяли подготовке кадров из местного населения. Первым африканцем, рукоположенным в сан священнослужителя англиканской церкви, стал уроженец Кейп-Коста Филипп Квак, который вместе с двумя другими африканцами еще подростками прибыл в Англию на обучение в 1754 г. и впоследствии служил уже в Африке. Известен пример другого африканца, Томаса Дженкинса, сына простого прибрежного торговца, который получил образование в Шотландии, там же работал школьным учителем, а потом выполнял миссионерские функции в Маврикии, где и умер в 1859 г. В Шотландии же получал образование Тийо Сого, южноафриканский миссионер, журналист, автор перевода Библии на язык коса ^{[1, p. 18]}.

Миссионерством активно занималось и «Общество по распространению Евангелия за рубежом» («Society for the Propagation of the Gospel in Foreign Parts»), основанное в 1701 г. и существующее в несколько измененном виде по настоящее время. За время работы религиозно-образовательного учреждения «Африканский институт» («African Training Institute») в городе Колвин (Северный Уэльс) с 1889 г. по 1912 г. через его стены прошло около 100 африканцев из Камеруна, Нигерии, Либерии и других стран ^{[1, p. 18]}. Одним из выпускников этой религиозно-образовательной структуры был известный баптистский проповедник из Нигерии Моджола Агбеби.

Малоизвестным, в чем-то даже невероятным для своего времени, фактом стало привлечение африканских священнослужителей на рубеже XIX-XX вв. для работы в самой Великобритании среди беднейших слоев населения, в так называемой «Темной Англии» («Darkest England»). Бывший раб, Салим Вилсон, из народа динка, проповедовал в Йоркшире и Линкольншире с конца 1890-х гг. до самой смерти в 1939 г. За свой огромный миссионерский он труд получил прозвище «Черный евангелист Севера» («Black Evangelist of the North») ^{[1, p. 18]}.

Христианская церковь была одним из инструментов колониального управления, формировала лояльное отношение к колониальной администрации, выступала мощным противовесом влиянию местных культов. В период колониального господства миссионеры традиционно занимались развитием здравоохранения и образования, благотворительностью, открывали детские дома, распространяли сельскохозяйственные технологии.

Первая половина XX в. для британских африканцев стала переходным периодом, когда были заложены основы для кардинального изменения их статуса и положения в британском обществе.

Именно тогда зародились тенденции широкого привлечения мигрантов из Африки для решения вопросов, стоявших перед британскими властями, особенно, в годы Первой и Второй мировых войн.

Начало XX в. ознаменовалось притоком африканского населения с целью получения образования. К 1940 г. численность ежегодно прибывающих на обучение африканских студентов уже составляла около 100 человек, тогда же наметилась тенденция к увеличению их доли в общем потоке студентов колониального происхождения. В 1939 г. западноафриканские студенты составили 14% от общего числа студентов из колониальных стран, в 1950 г. – уже 43% (около 2000 человек) ^[13]. По другим данным, численность студентов из Африки достигла 2 тыс. человек уже в 1947 г. ^{[1, p. 9]}

Кстати, в 1933 г. в Оксфордский университет впервые поступила женщина африканского происхождения Кофоворола Аина Мур ^{[1, p. 8]}, что по тем временам, когда существовало раздельное обучение, а высшее образование даже для белых женщин не поощрялось, было делом неслыханным.

В период между Первой и Второй мировыми войнами значительные изменения претерпевает образовательная политика британских властей в африканских колониях. До Первой мировой войны образовательные проекты в Африке реализовывали преимущественно миссионерские структуры, выполняющие цивилизаторскую и просветительскую функцию на основе религии. Государство активно не участвовало в этом процессе. В 1920-1930-е гг. принимаются государственные программы, адаптирующие британское образование под африканскую специфику и предупреждающие появление антиколониальных политических движений. В основе этого подхода лежала потребность колониальной администрации, крупного бизнеса и поселенцев в относительно квалифицированных дешевых кадрах из местного населения. Они использовались в качестве посредников при общении со своими соотечественниками, а также в добывающей промышленности и сельском хозяйстве. Упор делался на английский язык и минимальные технические знания, необходимые для работы в промышленности ^[14].

Пересмотр образовательной был обусловлен участием образованного слоя африканцев в антиколониальных выступлениях. Это можно проследить на примере Замбии, где в ходе восстания 1918 г. в активную роль сыграли африканцы - учителя и ученики миссионерских школ. Правительство приняло решение об обязательной регистрации школ, ввело инспекторские проверки образовательных учреждений, взяло курс на ликвидацию примата церкви в сфере образования. В 1922 г. «Генеральная миссионерская конференция» («General Missionary Conference») приняла резолюцию, призывающую к созданию нескольких государственных колледжей для обучения основам сельского и лесного хозяйства, педагогики и первоначальным навыкам управления. С 1918 г. по 1920 г. англиканская церковь закрыла все свои школы в Замбии и отправила преподавателей на переподготовку. В 1927 г. был принят новый образовательный стандарт, государство стало выступать арбитром в вопросах образования ^{[12, p. 8-10]}. В новых условиях из 547 школ католической миссии «Белых отцов» осталось только 17 ^[15].

Такая политика дала в итоге более чем скромные результаты. Именно те, кто получил образование, как и правило, и возглавляли потом антиколониальные движения. Основатель и президент Африканского национального конгресса, Пиксли Семе, был выпускником Оксфордского университета. «Отец кенийской нации», Джомо Кениата, закончил колледж города Вудбрук. Первый президент Ганы, Кваме Нкрума, посещал Лондонскую школу экономики. В Эдинбургском университете в 1949-1952 гг. повышал квалификацию Джулиус Ньерере, будущий первый президент Танзании.

Значительные сдвиги имели место в армии. В ходе Первой мировой войны полки британской армии изначально формировались на основе графств. К середине войны большие потери вынудили британское командование пополнять выбывающий состав собственно английских частей солдатами, призванными из колоний. Военнослужащие колониального происхождения часто не значились в официальных списках, хотя за военные заслуги и подвиги они могли претендовать на повышение по службе, получение наград и возможность остаться в Англии после войны. Шестнадцать человек из «Западно-африканского пограничного корпуса» («West African Frontier Force») и подразделений «Королевских африканских стрелков» («King’s African Rifles») в ходе Первой мировой войны были награждены медалями «За безупречную службу» («Distinguished Сonduct Medal») ^{[2, p. 34]}.

В ходе Второй мировой войны численность подразделений, сформированных из африканцев, в британских войсках достигала 329 тыс. человек. Несмотря на очевидные заслуги военнослужащих, призванных из колоний, отношение к ним со стороны британских военных и колониальной администрации в то время не претерпело принципиальных изменений. Например, сержантский состав африканских частей получал при тех же рисках меньшее жалование, чем их британские коллеги. Имели место конфликты на расовой почве, прецеденты предвзятого отношения британских военных к африканцам, особенно после победы над Германией, когда власти намеренно затягивали процесс демобилизации и использовали африканские части в конфликте на Ближнем Востоке. Это приводило к нарушениям дисциплины, случаям неповиновения, бунтам ^[16]. Вопрос о положении, статусе, сроках возвращения домой африканских военнослужащих решался на уровне Палаты общин, с участием военных, колониальной администрации и правительственных учреждений.

Однако столь масштабное привлечение африканцев к военной службе не означало автоматическую возможность (после демобилизации) проживать в Великобритании. Британские власти старались всемерно ограничить приток мигрантов.

В 1925 г. был принят закон («Coloured Alien Seamen Order»), согласно которому все африканские моряки, не имевшие документов, должны были зарегистрироваться как иностранцы, или быть высланы из страны. Исключение было сделано лишь для тех, кто проходил военную службу или был женат на местных женщинах. Таким образом, африканские моряки выводились за рамки британского трудового законодательства и сильно теряли в шансах найти работу в Великобритании ^[17].

В тяжелом положении британских африканцев того времени нет ничего удивительного. Власти старались не допускать их к возможностям кардинально повлиять на свою жизнь. Даже средствами благотворительного фонда, занимающегося помощью африканцам, отслужившим в годы Первой мировой войны в составе трудовых частей в Европе («Committee for the Welfare of Africans in Europe War Fund»), распоряжался бывший миссионер из Конго Джон Харрис. Данный деятель, состоявший, кстати, в «Обществе против рабства», выступал за сегрегацию африканцев в Великобритании, негативно отзывался о межрасовых браках и их последствиях в виде детей смешанного происхождения (в 1930 г. таких детей только в Ливерпуле насчитывалось около 1 тыс.), призывал к ограничению притока африканцев и дальнейшей их репатриации, видел в присутствии африканских моряков угрозу безопасности и социальной жизни портовых городов страны ^[18].

Неравные условия оплаты послужили главной причиной трех забастовок моряков африканского происхождения в Ливерпуле в 1940-1942 гг. Африканские моряки и раньше получали меньше, чем британцы, однако, с началом Второй мировой войны дискриминация африканцев по уровню заработной платы усилилась, их надбавки за военные риски были в 2-3 раза ниже, чем у моряков европейского происхождения. Например, ежемесячная оплата моряка из Европы составляла 10-12 фунтов стерлингов, еще от 5 до 10 фунтов доплачивалось за военный риск, африканцы при тех же условиях труда получали ежемесячную оплату в 2-3 раза меньше, военный бонус часто не платили даже в уменьшенном виде ^[19].

В результате военных действий к апрелю 1941 г. британский флот потерял почти 4 млн. тоннажа, приблизительно 1,4 тыс. моряков погибло. Напряженность на рынке труда возросла, усилилась конкуренция за рабочие места. Только безработных в Ливерпуле к 1940 г. насчитывалось около 64 тыс. человек ^{[19, p. 132]}.

Базирующаяся в Ливерпуле крупная торговая компания «Элдер Демпстер» («Elder Dempster») установила четыре уровня заработной платы для моряков в зависимости от их происхождения. Меньше всех получали моряки-африканцы из Нигерии, затем шли моряки, завербованные в Сьерра-Леоне, потом африканцы из Ливерпуля и больше всех получали европейские моряки. Представители компании нередко забирали британские паспорта у африканских моряков, прибывающих в Ливерпуль и выдавали взамен «зеленую карту» («green card»), предназначенную только для иностранцев, с ней было крайне трудно претендовать на высокую заработную плату и получение работы вообще. К другим фактам дискриминации моряков африканского происхождения можно отнести уменьшенный продовольственный паек и одностороннее изменение условий оплаты уже после прибытия в порт назначения ^{[19, p. 130-131]}.

Большая часть участников (несколько десятков человек) ливерпульских протестов 1940-1942 гг. была посажена в тюрьму, некоторые – высланы из страны. В масштабах одного порта, тем более всей страны, живущей по законам военного времени, эти события не приобрели широкий общественный резонанс. За арестованных вступились несколько общественных организаций, среди них - «Ассоциация взаимопомощи цветных людей» («Association for the Welfare of Coloured People»). Министерство труда даже провело специальное расследование, выявившее бедственное положение многих африканских моряков, живущих на нищенское пособие по безработице и не имеющих возможности вступить в профсоюзы для защиты своих интересов. Никаких серьезных изменений в заработной плате и условиях труда моряков из Африки в результате этих забастовок не произошло.

Вакансии, на которые могли претендовать африканцы в то время, относились к одним из самых тяжелых и низкооплачиваемых на флоте, как правило, это была должность помощника в машинном отделении. Даже минимальный карьерный рост был практически исключен. После того, как служба на флоте была уже невозможной, например, по состоянию здоровья или при отсутствии вакантных мест, обычной практикой для африканцев было трудоустройство на такие же непрестижные сухопутные должности – грузчиками, докерами, шахтерами. Неквалифицированный труд африканцев находил применение в тяжелой и металлургической промышленности ^[20].

В межвоенный период наблюдался подъем антиколониального движения, не последнюю роль в этом процессе сыграл «Союз западноафриканских студентов» («West African Students Union»), образованный 7 августа 1925 г. в Лондоне – это была одна из первых общественных организаций, акцентировавшая внимание на вопросах дискриминации африканцев в Великобритании.

Доктор Гарольд Муди, выпускник «Королевского колледжа» («King’s College»), отец первого африканского офицера британской армии Арундела Муди, 13 марта 1931 г. создал в Лондоне организацию «Лига цветных людей» («League of Colored People»)» ^{[2, p. 37]}. В рамках этой структуры, объединявшей не только африканцев, но и представителей Карибского архипелага, с 1933 г. выходил журнал «Клавиши» («The Keys»). По мере очень ограниченных в условиях мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. организационных и правовых возможностей «Лига цветных людей» выступала в защиту прав африканских рабочих Великобритании. Позднее основным вектором ее деятельности стала поддержка евреев фашистской Германии и антиколониальная деятельность.

Миссионерские структуры, признав факт наличия в Великобритании постоянного африканского населения, подключились к работе с ним. В 1922 г. в Ливерпуле появилось сразу две организации, занимавшиеся вопросами помощи и поддержки африканцев, - «Миссия африканских церквей» («African Churches Mission») и «Африкано-вест-индийская миссия» («African and West Indian Mission»). С формальной точки зрения никакой сегрегации в Ливерпуле не существовало, но реально африканцы, проживавшие преимущественно в районе Токстет, неподалеку от доков, подвергались массе социально-экономических притеснений.

«Миссию африканских церквей» возглавлял известный нигерийский проповедник африканец Дэниелс Экарте, который несмотря на практически полное отсутствие финансирования (первые годы у организации не было даже собственного помещения) добился значительных успехов в деле помощи африканским морякам, завоевав в их глазах уважение и признание. Он помогал с устройством на работу, проповедовал, лоббировал улучшение условий труда, предоставлял религиозные услуги. Именно благодаря его кипучей деятельности мы обладаем относительно полными данными об африканском населении Ливерпуля межвоенного периода. Например, по отчету за 1933 г., в «Миссии африканских церквей» насчитывалось 726 зарегистрированных членов, воскресные службы посетили 6 452 человека, воскресную школу – 3 611 человек, в скаутах числилось 1 850 подростков (1 173 юноши и 677 девушек), Экарте лично совершил 5 088 посещений на дому и 352 посещения в больнице ^{[18, p. 69]}.

«Африкано-вест-индийская миссия», находясь под патронатом «Ливерпульской методистской миссии» («Liverpool Methodist Mission»), обладала значительными финансовыми и организационными ресурсами. Она работала преимущественно с африканцами, родившимися или длительно проживающими в Ливерпуле. Миссия выдавала нуждающимся срочные мелкие ссуды (до нескольких десятков в год), порой, на самые необходимые вещи – еда, одежда, обувь, медикаменты. При поддержке миссионеров был организован благотворительный клуб, открывались читальные залы, проводились воскресные службы ^[18].

В 1920-1930-х гг. неподдельный интерес к положению африканских мигрантов в Великобритании проявлял Коминтерн, справедливо наблюдая расовую подоплеку в дискриминации рабочих и моряков африканского происхождения в портовых городах страны. В 1919 г. в Великобритании имели место расовые беспорядки, направленный против «цветных» моряков. Уже в начале 1920-х гг. структуры Коминтерна пытались поднять вопрос о проведении международной панафриканской конференции рабочих в Лондоне, а также привлечь к работе с африканцами образованную в 1920 г. Коммунистическую партию Великобритании. Однако британские коммунисты к предложениям Москвы отнеслись без всякого энтузиазма и воплощать в жизнь эти идеи не спешили. Коминтерн, в свою очередь, приступил к разработке «негритянского вопроса» уже на международном уровне. В 1928 г. был создан «Международной профсоюзный комитет негритянских рабочих» («International Trade Union Committee of Negro Workers») ^[21].

В 1920-1930-х гг. под эгидой коммунистов для работы с африканцами в Великобритании создавались локальные организации, в частности, «Негритянская ассоциация взаимопомощи» («Negro Welfare Association»), «Национальное движение меньшинств» («National Minority Movement»), «Движение моряков из числа меньшинств» («Seamen’s Minority Movement»). Коммунистические идеи находили понимание среди руководства «Кардифской цветной ассоциации» («Cardiff Coloured Association»), «Комитета цветных моряков» («Coloured Seamen’s Committee»), «Ассоциации колониальных моряков» («Colonial Seamen’s Association»).

Распространение коммунистического влияния в те годы среди африканцев можно попытаться объяснить, как общим мировым подъемом коммунистического движения, так и тем, что никто, кроме коммунистов, скорее всего, серьезную внутриполитическую работу среди африканцев Великобритании и европейских стран тогда не проводил. Положение и проблемы «цветных» мигрантов крупные политические партии страны не волновали. Приезжие были малочисленны (например, в Ливерпуле и Кардифе одновременно находилось не более 10 тыс. моряков небританского происхождения), разобщены, не могли создать к себе серьезный электоральный интерес и эффективно противостоять дискриминации.

Иное дело представляли государственные силовые структуры, африканцами активно интересовавшиеся. Министерство по делам колоний, Скотленд-Ярд и Ми-5 в 1920-1940-х гг. старались не упускать из виду общественную деятельность африканских студентов (и не только студентов), по возможности, собирали на них компромат ^{[1, p. 9]}. Под наблюдение попал, в частности, один из основателей панафриканизма Дуси Мохамед Али (Dusé Mohamed Ali).

В это же самое время закладывается традиция активного участия организаций британских африканцев в политической жизни стран исхода, нередко при непосредственной поддержке самих британских властей. На этом поприще отметились образованное в середине 1930-х гг. «Британо-сомалийское общество» («British Somali Society») и созданная в 1943 г. в Могадишо «Сомалийская молодежная лига» («Somali Youth League»), ставшая впоследствии первой политической партией Сомали. «Эгбе Омо Одудава» («Egbe Omo Oduduwa»), культурная организация йоруба, уже через три года после своего создания в Лондоне в 1945-1946 гг. принимала активное участие во внутриполитической жизни Нигерии. В 1951 г. на ее основе была создана одна из первых политических партий Нигерии «Группа действия» («Action Group») ^{[1, p. 10]}.

Отсутствие значимых результатов в борьбе с дискриминацией не приводило к прекращению сопротивления со стороны африканских мигрантов, наоборот, способствовало объединению и консолидации усилий. В 1944 г. в Манчестере путем слияния нескольких общественных организаций африканцев (в самой Великобритании и колониях) была создана «Панафриканская федерация» («Pan-African Federation»). В ее состав вошли доселе разрозненные группы, в частности, «Негритянская ассоциация» («Negro Association») из Манчестера, «Ассоциация цветных рабочих» («Coloured Workers Association») из Лондона, «Ассоциация цветных людей» («Coloured Peoples Association») из Эдинбурга, «Объединенный комитет ассоциаций колониальных и цветных людей» («United Committee of Colonial and Coloured Peoples' Associations») из Кардифа, «Ассоциация студентов африканского происхождения» («Association of Students of African Descent») из Дублина, «Центральная ассоциация кикуйю» («Kikuyu Central Association») из Кении, сьерра-лионская секция «Западноафриканской молодежной лиги» («West African Youth League») и ряд других структур.

В первой половине XX в. британские африканцы сделали первые шаги по пути улучшения своего положения, хотя успехи на этом поприще были более чем скромны. Де факто британские власти с присутствием немногочисленного постоянного африканского населения в стране свыклись и даже попытались из такого положения вещей извлечь выгоду, использовать африканцев в своих интересах.

Возникли даже первые признаки обратного влияния. 1920-1940-е гг. примечательны ростом популярности в Великобритании музыкальных направлений африканского происхождения – джаза, регтайма. Об участии африканских музыкантов в театрализованных представлениях известно с XVII в. ^{[1, p. 16]} Но только XX в. подарил миру африканских композиторов и исполнителей международного масштаба. В истории музыки навсегда вписаны имена таких композиторов, как Фела Сованде и Колридж-Тейлор Перкинсон.

Подводя итог, можно отметить, что жизнь африканцев в Великобритании колониальной эпохи была далеко не столь плачевной, безрадостной и бесперспективной, как можно, наверно, предположить в первом приближении.

Мигранты из Африки прошли большой путь от простых музыкантов, домашних слуг и живых экспонатов антропологических выставок до военнослужащих, бизнесменов и религиозных деятелей.

К середине XX в. африканцам была разрешена не протестная общественная активность. Как мы видели выше, они могли работать в стране, обычно не в самых высокооплачиваемых и престижных, но вполне востребованных сферах. Отдельным представителям африканской диаспоры удавалось добиться определенного положения в британском обществе. Никаких серьезных проблем с ассимиляцией африканцев не наблюдалось, потому что не было альтернативы ассимиляции. Мигрантов из Африки было слишком мало (буквально несколько тысяч человек), в плане прав и свобод они ни на что не претендовали, за благо принимая сам факт проживания в Великобритании.

До 1991 г. мигранты из Субсахарной Африки даже не выделялись в отдельную этническую группу в переписях населения, проходящих в Великобритании с 1801 г. Опыт взаимодействия с приезжими африканцами в эпоху империи не давал властям Великобритании поводов для беспокойства. В связи с этим, когда в 1960-1970-х гг. начался мощный приток мигрантов из бывших африканских колоний, ничего абсолютно нового принимающая сторона не ожидала.

Однако, во второй половине XX-начале XXI вв., вопреки прогнозам и ожиданиям британских властей, миграционная ситуация в стране кардинально изменилась. Происходит стремительное замещение афро-азиатскими и европейскими мигрантами коренного населения. Демографическое давление неизбежно влечет за собой сдвиги в области религии, безопасности, экономики, политики, социальных отношений. Процессы, протекающие в сфере межнациональных и межрелигиозных отношений, ведут не к сплочению британского общества на основе мультикультурализма, а к дезинтеграции и сегментации как раз по национальной, религиозной, клановой и даже племенной принадлежности ^[22]. К 2010-м гг. проблемы в сфере миграции стали ключевыми пунктами в программах политических партий Великобритании, заняли почетное место в научных исследованиях, общественных дискуссиях и СМИ. Именно недовольство населения миграционной ситуацией, желание ограничить миграцию из ЕС послужило одним из главных факторов победы евроскептиков на референдуме 23 июня 2016 г. о выходе Великобритании из ЕС.

Впрочем, будущее именно мигрантов из Африки в Великобритании, при сохранении текущих тенденций, не вызывает большой тревоги. С 1951 г. только по официальным данным, без учета нелегальной миграции, численность мигрантов из Африки и их потомков, как минимум, удваивается каждые 10 лет и к 2021 г., вероятно, превысит 2 млн. человек. Африканцы на равных присутствуют практически во всех сферах жизни британского общества, случаи дискриминации в их отношении редки, у них нет проблем с рождаемостью, сохранением и передачей подрастающему поколению языков и традиций исторической родины ^[23].

Путь к такому положению мигрантов из Африки был труден и долог, его истоки восходят к колониальной эпохе, когда постепенно, шаг за шагом, менялось отношение к африканцам, были заложены и апробированы каналы миграции из Африки (работа, образование, служба) и отрасли применения труда африканцев (сфера услуг, флот, промышленность).

Конечно, вряд ли, британские власти, разрешая во второй половине XX в. африканцам более масштабный, чем ранее, приезд из бывших колоний, предполагали, к каким проблемам это в недалекой перспективе приведет. Мы стали свидетелями чрезвычайно быстрого, в том числе благодаря африканцам, по историческим меркам изменения состава населения крупной европейской страны, которая на протяжении нескольких веков была практически моноэтничной.