«Текстильная» пластика в архитектуре постмодернизма

Сафонова Екатерина Владимировна старший преподаватель кафедры дизайна Института архитектуры и дизайна Сибирского федерального университета 660041, Россия, Красноярский край, г. Красноярск, проспект Свободный, 79, ауд. 2-64 Safonova Ekaterina Vladimirovna Senior Educator, the department of Design, Institute of Architecture and Design of Siberian Federal University 660041, Russia, Krasnoyarskii krai, g. Krasnoyarsk, prospekt Svobodnyi, 79, aud. 2-64 marina-kate@mail.ru Другие публикации этого автора

Веками считалось, что архитектура выше моды (или, что архитектура – вечна, а мода – мимолётна). Постмодернизм совершенно переписал эти правила, а благодаря современным технологиям, появились неограниченные возможности при работе со структурой здания и его стилистикой. Архитектура всё больше зависит от моды, новых трендов, которые возникают сначала как новый персональный стиль, отмеченный неким налётом авангардных идей, который затем активно используется, копируется и тиражируется по всему миру. Совсем как в индустрии моды, где уже давно существуют линии от кутюр и прет-а-порте. Последние 25 лет демонстрируются всему миру ярчайшие примеры того, как два самостоятельных ремесла-искусства – архитектура и дизайн костюма взаимодействуют, тесно сотрудничают, имеют множество точек соприкосновения и черпают вдохновение друг в друге.

Современная архитектура смело воспринимает новые идеи, формы, материалы и методы проектирования. Сегодня уже трудно сказать, что имеет большее влияние – дизайн на архитектуру или архитектура на дизайн. Особенно интересно рассмотреть, какие именно идеи привнесены в архитектуру из дизайна, изобразительного и пластических искусств, других междисциплинарных областей. Вопросы новаций в архитектуре постмодернизма рассматривались в произведениях западных и российских теоретиков архитектуры Ч. Дженкса ^[1], И. А. Добрициной ^[2], Ю. П. Волчка ^[3]; проблемам художественной интеграции в новейшей архитектуре посвящены работы М. В. Дуцева ^{[4, 5]}; диалог искусств ХХ века стал предметом ряда исследований И. А. Азизян ^[6]; взаимодействие и взаимовлияние архитектуры и дизайна костюма анализировались в работах Г. Д. Забродиной ^[7].

Настоящая статья посвящена исследованию новаций и небывалому прорыву в области формообразования в архитектуре, идеям новой эстетики предметного искусства последнего десятилетия XX - начала ХХI века. В статье рассматривается «складчатость» (т.н. "текстильная" пластика) как прием формообразования, как новая стратегия архитектуры с криволинейной, гибкой геометрией и, конечно же, со сверхмощной компьютерной технологией. ^[2]

Применение текстильных принципов с недавних времён активно используется в архитектурном проектировании. Такие термины, как складчатость, гофрированность, плиссировка, драпировка, способы плетения, шнуровки, вязания стали обычными и для языка архитектуры. Использование необычных для архитектурного формообразования приемов интенсивно и многообразно. Современные технологии компьютерного проектирования позволяют кроить, сшивать, сплетать любые формы, создавать складки различного вида и облекать здание в любую одежду по желанию. Таким образом, взаимодействие искусств и технологий активизирует путь поиска новой основы для архитектурного творчества. Особая эстетика «текстильной» пластики, освобожденная от архитектонических закономерностей не может не влиять на реальное проектирование. Можно утверждать, что процесс обучения проектированию неотделим от необходимости освоения современного пластического языка. ^[8] В статье рассмотрены примеры архитектурных объемно-пространственных объектов с «текстильным» пластическим языком, составляющим одно из направлений современной архитектурной парадигмы.

Один из знаменитейших архитекторов современности Фрэнк Гери, ставший мифом и легендой современной Америки, смог "взорвать" унылые формы, заполнившие города к началу XXI века. Его смелые скульптурные здания известны своей необычностью и эмоциональностью. «Лишь очень малую часть из того что строится, действительно можно назвать настоящей архитектурой, – то есть, архитектурой, ставящей себе целью создать нечто прекрасное оптимистическими и гуманными методами, – говорит Гери. Большинство же зданий построены просто как «коробки» для отмывания денег. Они не имеют ничего общего с архитектурой». ^[9] В творениях Ф. Гери часто используются пластика и мотивы текстильных форм. Архитектор всегда был очарован идеей складок и складчатых форм в искусстве. Черпая вдохновение в творчестве старых мастеров, которые в своих рисунках и скульптурах не раз обращались к передаче складок материи, мастер сам создал удивительные по своему внешнему облику здания, которые поражают воображение и будоражат фантазию. Одно из таких зданий – это Beekman Tower – небоскрёб, который был построен в 2010 г. в центре делового Нью-Йорка – на Манхеттене (рис. 1). Волнообразные поверхности складок бегут вверх и вниз по фасаду, формируют оконные ниши, создают ощущение изменчивой и колеблющейся ткани.

Гери всегда завораживало мастерство, с которым его любимые скульпторы и художники изображали складки материи в своих произведениях. В интервью журналистам мастер говорил о разнице складок у Микеланджело и Бернини: «У Микеланджело более мягкие линии складок (рис. 2), у Бернини более сложные и трепетные». ^[10]

Гери восхищался скульптурой «Экстаз Св. Терезы» Л. Бернини (рис. 3). Именно своеобразие пластической манеры Лоренцо Бернини вдохновило архитектора, по его признанию, на создание облика Beekman Tower. Тревожное, бурное движение складок плаща Св. Терезы перекликается с мощной пластикой ломающихся глубоких складок здания.

Поверхности стен Beekman Tower изготовлены из 10 500 отдельных стальных панелей и организуют не только внешние, но и внутренние поверхности здания. Хотя в интерьерах есть помещения с обычными прямыми стенами, присутствуют также криволинейные стены с эркерами (рис. 1). Архитектор говорит о том, что он ищет способы выразить чувства в образе здания, не используя исторических декораций, но проводя все же смысловые параллели между историческим стилем и новым взглядом на него.

Ещё одно здание, в котором Гери, так или иначе, использовал пластику скульптурных одежд, является интерактивный музейно-выставочный центр Experience Music Project в Сиэтле (рис. 4). Музей был построен в честь рок-гитариста Джимми Хендрикса его поклонником Полом Алленом, который собрал крупнейшую в мире коллекцию памятных вещей Хендрикса.

И здесь всё началось с образов высокого старомодного искусства. Гери уже давно был под впечатлением от творчества бургундского скульптора ХIV века Клауса Cлютера и мечтал в гибких архитектурных формах передать то, что видел у Cлютера в камне – в одеждах, в капюшонах монахов, плачущих над саркофагом Филиппа Смелого в Дижоне (рис. 5).

Ещё одно замечательное произведение архитектуры, в котором присутствует «текстильная» пластика и приятная для глаз изогнутая линия – рынок Санта Катерина в Барселоне (рис. 6). Архитекторы Энрике Миралес и Бенедетта Тальябуе (EMBT Arquitectes) создали уникальный городской пейзаж, реконструировав здание рынка в одном из старейших районов в центре города. Строгий, серый, сравнительно бедный квартал Барселоны был буквально преображён этим красочным и оригинальным строением.

EMBT Arquitectes не просто формально использовали модные сейчас решения и тенденции в архитектуре. Они смогли убедительно продемонстрировать, что даже такую традиционную и, казалось бы, обыденную структуру, как продовольственный рынок, можно превратить в произведение искусства. Здание успешно обновлено для современного мира, который уже трудно удивить чем-то новым и оригинальным. Проект рынка по завершении строительства в 2004 году получил несколько престижных наград. Отличительной особенностью сооружения является его волнообразная «мозаичная» крыша (5500 м2). С балконов близлежащих домов (при взгляде сверху) крыша похожа на кусок яркой ткани, наброшенный на здание или на разноцветный гигантский ковёр, который вынесли вытряхнуть и оставили на здании. Крышу поддерживают около 110 арок различной формы (рис. 6).

Конструкция крыши очень изобретательна. При построении плоскости со сложным рельефом складок и изгибов использовалось компьютерное моделирование (рис. 6). Хотя компьютерное волшебство помогло создать нужные формы и структуры кровли, похожие на наброшенную материю, немаловажную роль в этой идее также играет взрывной эксперимент с цветом. Крыша действительно похожа на фантастически сказочный и нарядный кусок ткани, а иллюзию этого создают 325000 красочных керамических шестиугольных плиток. Орнамент мозаики, которым облицована крыша - не традиционно каталонский. Он представляет собой пикселизированный абстрактный узор из фруктов и овощей. Чистый, прозрачный и яркий цвет такой макро-мозаики крыши перекликается с суетой и яркой жизнью внутри здания. Реконструированное сооружение радует глаз, а текстильная пластика кровли оказалась как нельзя более уместной в этом объекте с жизнеутверждающим характером.

Ярким проектом последних лет, использующим складчатую тектонику форм, является работа одного из самых интересных архитекторов Великобритании – Томаса Хетервика. Его проекты инновационны, разнообразны и захватывающе интересны – каждый по-своему. Проект буддийского храма (рис. 7), разработанный Хетервиком, был одобрен самими буддийскими священниками для строительства храма в Кагосиме. Требование японских священников было таким: «Мы хотим, чтобы вы посетили наши основные святыни, побывали в храмовых зданиях, поняли их, но мы не хотим, чтобы вы копировали их».

Это и стало толчком к действию. Несмотря на то, что здание планировалось с учётом строгих ритуальных правил, архитектору удалось создать то, что от него хотели увидеть в проекте – новую, потрясающую, современную архитектуру храма, не дублирующую и не повторяющую что-то традиционное. Интересны слова Хетервика о том, как он, в конце концов, придумал форму сооружения: «Был момент, когда я вдруг понял, что это на самом деле должно быть похоже на ткань. На одежды священника, которые сами по себе красивы по форме. Или на Будду, сидящего на ткани или на подушке». ^[11] Архитектор проводил многочисленные эксперименты с разными тканями, используя их естественные складки и помятости. При поиске формы использовалось лазерное сканирование ткани с разнообразными складками (рис. 7).

Строение здания многослойное, предполагает использование конструкций из стали, стекла и дерева, которые и должны создать такие мягкие складчатые трёхмерные формы. 150 тысяч сферических форм из стекла должны одеть здание в оболочку, сквозь которую будет литься свет. Чтобы разработать такое сложное, гармоничное, согласованное по форме здание, были задействованы новейшие компьютерные технологии (рис. 7).

На сегодняшний день здание пока ещё представлено проектом, и постройка только планируется на красивом склоне холма в восточной части Кагосимы. Храм посвящён воинам, павшим в боях, так как будет сооружён на месте битвы. Но уже сейчас можно оценить его как потрясающий проект, в котором есть невероятно точное использование текстильной пластики для создания ассоциативного образа, напоминающего чудесные шёлковые одежды Будды и подушку, на которой он восседает.

В настоящее время достаточно удивительных примеров, когда жёсткие материалы – металл, бетон, стекло по воле творца-архитектора приобретают вид лёгких струящихся тканей, складок драпировки или просто смятого куска материи. Но существует сооружение, где текстильный материал используется напрямую как элемент архитектуры фасада здания. Это Дом с занавесом известного и знаменитого своими оригинальными проектами японского архитектора Сигэру Бана (рис. 8). Здание находится на пересечении двух оживлённых улиц пригорода Токио – Итабаши. Оно поднято выше уровня улицы на колонны, которые пронизывают всё здание. Само сооружение достаточно просто по конструкции и представляет собой почти квадратную в плане трёхэтажную постройку. Плиты перекрытия над первым и третьим этажом-крышей выступают за границы квадрата и образуют большую открытую веранду. По краю крыши крепится раздвижной занавес, которым можно закрыть здание по периметру. Дом воплощает в себе идею открытости и прозрачности интерьера, где занавес выступает в роли фасадной стены. «Мис ван дер Роэ изобрёл стеклянные стены, а я просто использовал занавес» - говорит сам архитектор. ^[12] С помощью драпировки занавеса Сигэру Бан показывает поразительную, простую и красивую смесь традиционного и нового в архитектуре. Занавес – архитектурный элемент, связанный с традиционными японскими элементами дизайна, такими, как экраны-седзи и раздвижные перегородки-фусума. Поэтическое использование развевающегося занавеса, как фасада стены, не лишает эту идею функциональности – пассивного охлаждения комнат в жаркую погоду. Раздвинутый занавес позволяет воздуху свободно проникать во внутреннее пространство помещения.

Хотя может показаться, что драпировка висит свободно, за ней есть ряд раздвижных стеклянных перегородок, которые предоставляют защиту от неблагоприятных погодных условий, но по-прежнему создают ощущение прозрачности. Зимой внешние стеклянные раздвижные стены могут быть полностью закрыты для изоляции и безопасности.

Этот необычный проект является прекрасным примером решения здания, который естественно и органично вписан в контекст городской среды. Использование текстильной «стены-занавеса» ещё раз демонстрирует нам красоту, уникальность и разнообразие приёмов и возможностей использования пластической структуры складок в архитектуре.

Таким образом, реалии развития современного предметного искусства, архитектуры свидетельствуют о том, что в начале ХХI века зодчие ищут новые пути развития. Как видим, они могут находить источники вдохновения в различных областях искусства, науки и культуры. Авторы всех рассмотренных в настоящей статье архитектурных сооружений вдохновлены определённой идеей – идеей эстетической красоты складок, структурой текстиля, тканей. Эти архитектурные сооружения, несомненно, обладают высоким художественным и эстетическим уровнем. Новая эстетика этих зданий предполагает эксперимент со свободными формами, динамизм, текучесть и сложный язык метафор.

Конечно, новая архитектура появляется не только благодаря новой науке, компьютерным технологиям, развитию и применению разнообразных нетрадиционных материалов. Нельзя не понимать, что всё это является лишь инструментом, помогающим воплотить в жизнь идеи новой эстетики и нового типа сложного многоуровневого сознания. Поэтому появление всё более сложных принципов формообразования интересно не само по себе, а как возможность выразить через форму более сложные смыслы и образы. И здесь уже богатые внутренние связи различных видов искусства играют свою незаменимую роль в рождении нового художественного языка. Использование «текстильной» пластики в архитектуре – лучшая иллюстрация того, как может расширяться и обогащаться язык архитектуры благодаря взаимодействию с дизайном, другими видами пластических и изобразительных искусств.