Право вещных выдач в российской системе ограниченных вещных прав

Трибушкова Ксения Михайловна ассистент, Кубанский государственный университет 350080, Россия, Краснодарский край, г. Краснодар, ул. Симферопольская, 54 Tribushkova Kseniya Post-graduate student, Assistant, the department of Civil Law, Kuban State University 350080, Russia, Krasnodar, Simferopolskaya Street 54, unit #126 kolechko777@yandex.ru Другие публикации этого автора

Категория «ограниченное вещное право» для современной российской правовой системы - явление возрожденное и пока не соответствующее развитому уровню, присущему многим европейским правопорядкам.

Нынешнее его состояние обусловлено многими неблагоприятными факторами. Главнейший из них состоит в том, что советскому гражданскому праву было свойственно исключительное господство государственной собственности на землю. В результате в законодательстве достаточно длительное время отсутствовали ограниченные вещные права, что, безусловно, повлекло за собой и отсутствие догматических исследований в этой области, чем нанесло неоспоримый урон всей системе вещных прав, не предоставляя возможности постоянного развития доктринальных представлений о них и, как следствие, – совершенствования законодательных норм.

В более поздних законах РСФСР хотя и можно обнаружить право собственности и примыкающие к нему ограниченные праваполного хозяйственного ведения и оперативного управления ^[7], тем не менее, ни о каком разнообразии ограниченных вещных прав речи не идет. Основы гражданского законодательства 1991г. дополнили этот и без того скудныйсостав лишь одним правом - пожизненно наследуемого владения (ст.44-56) ^[9].

В таком виде оказалась вещно-правовая система перед принятием ГК РФ 1994г. Последний, в свою очередь, представил нам в ст. 216 следующий примерный перечень ограниченных вещных прав: право пожизненного наследуемого владения земельным участком (статья 265); право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком (статья 268); сервитуты (статьи 274, 277); право хозяйственного ведения имуществом (статья 294) и право оперативного управления имуществом (статья 296)), при этом разъяснив возможность их закрепления и иными законодательными актами. Соответственно, отдельные виды прав ограниченного характера вообще оказались рассредоточены в разнообразных нормативно-правовых документах.

В итоге сформированные таким образом положения о них были подвергнуты процессам модернизации, начавшимся еще в 2008г. Однако, в отличие от многих других начал, изменения и дополнения по которым уже внесены в действующее законодательство, принятие новой редакции раздела, посвященного вещным правам пока так и не произошло. Думается, что данная задержка сейчас объективно необходима – она позволит еще раз присмотреться к категории ограниченных вещных прав ^[15].

Итак, Проектом ГК был предложен следующий их закрытый перечень: право постоянного землевладения; право застройки; сервитут; право личного пользовладения; ипотека; право приобретения чужой недвижимой вещи; право вещной выдачи; право оперативного управления; право ограниченного владения земельным участком ^[12].

Невооруженным взглядом видно, что количество ограниченных вещных прав увеличено по сравнению с тем перечнем, который предложен законодателем сегодня. Кроме того, абсолютное большинство этих институтов оказывается давно известными и применяемыми в европейских правопорядках. Соответственно теперь, для того, чтобы попытаться сформировать систему ограниченных вещных прав в российской науке и определить в ней место для института вещных выдач, необходимо обратиться к опыту стран континентальной Европы, где выделяется не один подход к типизации таких систем.

Традиционными можно считать два способа группирования. Первый, как правило, трехуровневый (вещные права пользования чужой вещью, права на преимущественное приобретение вещи и права на ее реализацию) и более распространенный, - образован под влиянием пандектного учения с учетом национальных особенностей (Германия, Австрия, Швейцария, Эстония).

Второй романизирован и тяготеет к однозвенной или двухзвенной дифференциации. Его ярким примером является французский правопорядок, подразумевающий группы прав пользования и прав принудительной реализации чужого имущества (схожие системы в Италии, Бельгии, Испания) ^{[6, с. 107-108.]}.

Особый интерес для нас представляет система ограниченных вещных прав первого типа, которая свойственна доктрине и законодательству Германии, наиболее близкой нам по своей правовой системе. Достаточно детально она раскрыта известным германским цивилистом О.Гирке. Для разграничения институтов ученым был выбран критерий содержания права (Inhalt). Причиной такого выбора стал вывод о том, что ограниченные вещные права по своему содержанию являются абсолютно неравными. Соответственно, автором была предложена следующая дифференциация.

1. Права употребления и пользования вещью (Например: узуфрукт (Niessbrauch), сервитуты (Dienstbarkeiten), вещные обременения (Reallasten), и др.).

2. Вещные преимущественные права, направленные на приобретение вещи в определенном случае соответствующим субъектом права. (Преимущественного приобретения (Naherrechte), преимущественной покупки (Vorkaufsrechte) и т.д.).

3. Права ответственности, которые дают право получить удовлетворение своих требований (Это право залога (Pfandrecht), в том числе ипотека, поземельный и рентный долг (Hypothek, Grund-und Rentenschuld) и др.).

Важен тот факт, что О. Гирке сам допускал определенную относительность созданной им системы, настаивая на том, что некоторые права могут быть одновременно включены в несколько групп. Право вещных выдач (Reallast), собственно, и принадлежало к таковым. Институт мог относится и к группе прав «ответственности», и «употребления и пользования» ^[20]. Кстати в связи с таким восприятием конструкции в германской науке, нами был обнаружен целый ряд вещно-правовых теорий исследуемого права, среди которых – теория пользования, залоговой ответственности и дуалистическая концепция.

Интересно, что И.А.Покровский еще сто лет назад, акцентируя внимание на полезном и благоприятном опыте зарубежных коллег и стремясь создать в Российской империи современную стройную систему вещных прав, предлагал аналогичную классификацию (разграничительный критерий – содержание права), на основании которой должно было происходить конструирование положений о вотчинных правах Гражданского Уложения и Вотчинного Устава. Его систематизация состояла из трех групп. Первую группу образовывали права на пользование чужой вещью. Вторая включала в себя права на получение известной ценности из вещи. Третья под своим началом объединила самые разные права на приобретение известной вещи ^[11].

В настоящее время абсолютно тождественную дифференциацию предлагает Е.А.Суханов^[14]. Схожих взглядов придерживаются и И.А.Емелькина ^{[6, с. 124-125]}. С учетом предполагаемых нововведений и, как следствие, существенным обновлением состава ограниченных прав в будущем, в своих классификациях ученые, также ориентируясь на критерий «содержания», предлагают трехзвенное деление.

Но, надо сказать, что оппонентов, у такого подхода оказалось достаточно. Критерий содержания некоторые ученые считают несостоятельным. В нынешней российской литературе предлагают классифицировать ограниченные вещные права и по другим основаниям. Например, руководствуясь критерием поименованности в законе, наличия воли собственника на установление права, предмета, факта обременения тех или иных правомочий собственника, их объема.

Е.А.Баринова делит ограниченные вещные права на две совокупности - поименованные и непоименованные в законе ^[3]. И.Г.Турчин классифицирует их в зависимости от того, что конкретно служит причиной установления этого права. В результате разграничение происходит на основании наличия, или отсутствия на то воли собственника ^[15].

Думается, что данные классификации, безусловно, являются полезными обладают своей спецификой, однако в рамках данного исследования не позволяют раскрыть внутреннюю суть каждого ограниченного права, являясь излишне формализованными. Сложно представить возможность реализации первой описанной системы в перспективе, особенно с учетом заложенного в проекте и Концепции принципа numerus clausus, не допускающего функционирование непоименованных в законе видов ограниченных прав.

А.Б.Бабаев, в свою очередь, предлагает несколько иной подход к разрешению рассматриваемого вопроса уже исходя из критерия содержания самого права собственности и его предмета, он выделяет такие группы: права на владение; права на пользование; права на владение и пользование ^[2].

С нашей точки зрения более приспособленной к возникновению новых видов ограниченных вещных прав в современном гражданском правопорядке будет система, предложенная В.А.Батуриным. Автор опирается на критерий объема правомочий, входящих в состав любого права. Соответственно, систему он видит следующим образом: права ограниченного пользования вещью – сервитуты; права пользования и владения чужой вещью – право постоянного бессрочного пользования, узуфрукт, эмфитевзис и право застройки; преимущественное приобретение чужой недвижимой вещи; право на получение дохода от чужой вещи – право вещных выдач ^[4].

Итак, рассмотрев различные классификации, предложенные как отечественной, так и зарубежной цивилистической доктриной, мы, наконец, попробуем определить наиболее подходящую, в рамках которой сможет найти себе место институт вещной выдачи.

Напомним, что он подразумевает под собой, возможность для своего обладателя получать со стороны собственника, как правило, долгосрочные периодические предоставления в форме товара, денег, работ, услуг, а в случае неполучения соответствующего предоставления у управомоченного возникает возможность распорядиться данной вещью в установленном законом порядке.

Таким образом, в конструкции вещной выдачи можно выделить следующие компоненты.

Во-первых, – пользование чужой вещью. Традиционно «пользование» дает его обладателю возможность пользоваться потребительскими качествами чужой вещи, позволяет потреблять ее, извлекать из нее какие-либо полезные свойства (эксплуатировать имущество, извлекать доходы, получать приносимые им плоды и т.п.). Кроме того, правомочие пользования означает и использования имущества для производственной деятельности, пользования его плодами, доходами и т.п. ^[1].

Однако, институт вещной выдачи подходит к пользованию «косвенно». В рамках конструкции возможность периодического получения различного рода выплат проявляется двумя способами – либо требованием соответствующего предоставления обладателем ограниченного права, либо его пассивным поведением (ожиданием предоставления со стороны собственника) ^[5]. Соответственно, указанные способы пользования классическими не назовешь - традиционного доступа к чужой вещи для уполномоченного не возникает. И даже, если будет иметь место натурализация выплат, собственноручно их собрать уполномоченный все равно не сможет (пользование опять же для него ограничено двумя случаями). А с учетом утраты актуальности натуральных выплат и распространением их эквивалентов в виде оказания услуг, совершения всевозможных обязанностей, оно тем более работает в этой модели особенно.

Во-вторых, при неосуществлении предусмотренных правом вещной выдачи выплат управомоченное лицо вправе реализовать второе вещное правомочие - предъявление требования о принудительном взыскании долга за счет реализации вещи.

Наличие в конструкции этих двух составляющих позволяет ученым выделять превалирующий на их взгляд компонент и, соответственно, относить институт либо к группе прав пользования (В.И.Синайский, К.П.Победоносцев), либо к группе прав ответственности (О.Гирке), или, как их еще синонимично называют, - прав принудительной реализации чужой вещи (И.А.Емелькина), или же - прав на получение известной ценности из чужой вещи (Е.А.Суханов).

Последний подход на сегодняшний день является превалирующим как в отечественной, так и германской цивилистической доктрине. Его зарубежные сторонники (W. Brehm, C. Berger, J. T. Füller, K. B. Gablenz) склоняются к тому, что основное назначение права вещных выдач заключается в способности быть средством обеспечения выплат, услуг и т.д. и в праве реализации вещи, если будет иметь место невыполнение указанных повинностей.

В частности W. Brehm, C. Berger указывают, что возможность принудительного исполнения за счет земельного участка (в порядке § 1147 Германского гражданского уложения) делает Reallast весьма близким к ипотеке, и к конструкции ипотечного долга, придавая ему характер – вещного обеспечительного права^[17]. J. T. Füller подчеркивает, что главенствующая точка зрения относит вещное обременение к правам реализации ^[18]. K. B. Gablenz на страницах своего издания также высказывается в пользу этой идеи ^[19].

Однако, стоит отметить, что в прошлом веке и российской, и немецкой науке было свойственно противоположное: Reallast рассматривали как пользовательское право. На основании такого восприятия конструкции институт оказался легализованным в свое время в нормах Германского Гражданского Уложения. В России, как мы уже отмечали ранее, о пользовательском характере института писал В.И.Синайский ^[13]. Схожего мнения придерживался и К.П.Победоносцев ^[10].

Думается, такое неоднозначное отношение к правовой конструкции способствует формированию итогового вывода, в соответствии с которым недопустимо считать важным какой-либо один компонент, умаляя при этом значение второго.

Право вещной выдачи на самом деле обладает уникальной спецификой и по своей сути является гибридным – одинаково важны в нем оба составляющих элемента, и это значит, что сегодня институту нет места ни в одной известной систематизации ограниченных вещных прав, описанных в исследовании. Мы не можем совершенно однозначно назвать его пользовательским, так как пользование проявляется в конструкции косвенно в виде, так сказать, - использования, но и не можем сказать, что оно исключительно обеспечительное. Поэтому, с учетом описанной специфики института, и тем, что нам говорит сама Концепция гражданского законодательства, подчеркивающая необходимость появления в ГК РФ такого вещного права (о праве вещной выдачи), которое позволило бы участвовать в использовании чужого имущества, прежде всего, в виде получения дохода или получения иного имущества ^[8], необходимо предусмотреть для права вещной выдачи отдельную классификационную группу, которая могла бы называться так: ограниченные вещные права на использование чужого имущества в виде получения дохода с возможностью его реализации и получения известной ценности.

В итоге система ограниченных вещных прав выглядела бы таким образом:

1. ограниченные вещные права пользования чужой вещью;

2. ограниченные вещные права на преимущественное приобретение чужой вещи;

3. ограниченные вещные права ответственности;

4. ограниченные вещные права на использование чужого имущества в виде получения дохода с возможностью его реализации и получения известной ценности;

Думается, данная система построена таким образом, что позволяет видеть наиболее значимые сходства и различия между входящими в нее элементами и способствует тому, чтобы наши представление о данном явлении соответствовали истинному содержанию.