Какова современность для современного человека

Лагунова Ирина Сергеевна старший преподаватель, кафедра конституционного и муниципального права, Нижегородский институт управления, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте России 603950, Россия, Нижегородская область, г. Нижний Новгород, проспект Гагарина, 46 Lagunova Irina Sergeevna senior lecturer, the department of Constitutional and Municipal Law, Nizhny Novgorod of Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 603950, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, prospekt Gagarina, 46 i.s.lagunova@yandex.ru Другие публикации этого автора

Человек, будучи счастливым обладателем сознания, всегда оценивал происходящие вокруг него события, разделяя их во времени и пространстве. Задумываясь о настоящем моменте и отмечая его скоротечность, человек видел в нем, прежде всего, источник будущих свершений. Но, не смотря на свою неуловимость, настоящее всегда составляло особую значимость в жизни как единственное время, в котором он может действовать, менять мир и свою судьбу.

По мере развития общества и осознания индивидом себя как социального существа (развитии коллективного сознания) представление о настоящем из личного становится коллективным, отражающим текущее состояние жизни всего общества и его место среди прошлого и будущего. Образуется новое понятие – «современность» -, обозначающее не просто длящийся временной отрезок, а проблемы и наиболее яркие черты жизни общества, ее представителей. Концепции «современности» задают новые условия рефлексии над настоящим, его сравнения с прошлым, предсказания и выработки стратегии реализации будущего целого общества.

Сегодня, когда человечество пережило две мировые войны, создало оружие, способное за считанные моменты уничтожить всех людей на планете, обращение к понятию «современность» кажется даже более необходимым и должным, нежели раньше: куда движемся мы, люди XXI века, как можем изменить наше будущее и можем ли?.. Ответы на эти вопросы коренятся в том, как мы видим нашу современность.

Прежде всего, обратимся к содержанию и истории самого понятия.

В Новой философской энциклопедии «современность» определяется как проблемная ситуация, в которой оказываются общества вследствие подрыва и распада того строя высших ценностей, который ранее легитимировал их порядки, обеспечивал осмысленность общей «картины мира» у членов этих обществ, воспринимался ими в качестве высшей и объективной «онтологической реальности» (представляемой мифологически, религиозно, в виде универсальных моральных «законов природы» или иначе) ^{[1, с. 587–588]}.

Проблема «современности» возникла в эпоху Просвещения, когда преодоление распада ценностей путем нового «ухода в трансценденцию», более «истинную» и «глубокую» реальность, чем прежняя, оказалось невозможным ^{[1, с. 587–588]}. Возникло представление о конструировании реальности в зависимости от меры свободы личности, ценностных ориентиров общества. Таким образом, изначально понятие «современность» возникло как ценностное: охватывающий настоящий момент период, характеризуемый господством определенных ценностей.

Вплоть до второй половины XIX века «современность» рассматривалась как стадия истории, наделенная соответствующим хронологической логике смыслом, предшествующие и последующие границы которой определены. Концепция «современности» была частью теорий исторического прогресса (О. Конта, К. Маркса, Г. Спенсера, Г. Гегеля и др.), предполагающих движение жизни человеческого общества от менее к более развитой стадии. История представала целостной и завершенной, а современность занимала в ней определенное место. Так, Г. Фихте выделял пять исторических эпох: невинности (господства разумного инстинкта), авторитета, завершенной греховности, разумной науки, разумного искусства, - среди которых современность была третьей. Общество, по его мнению, должно прийти к установлению отношений между людьми на основе свободы и устройству на основе свободного разума. Современности же философ предписывал назначение освобождения от авторитета, разумного инстинкта и господства индивидуального духа ^{[2, с. 80]}.

Каждый философ, определявший современность в ценностно-историческом свете, видел в ней некий переломный момент на пути к лучшему будущему: О. Конт провозглашал переход от метафизической к научной стадии, которой завершалась интеллектуальная эволюция человека ^[3]; К. Маркс видел в современности крах капитализма и переход к более справедливому, по его мнению, устройству общества – социализму ^{[4, с. 7]}. И такое понимание современности действительно способствовало движению по дальнейшему пути, определяемому как прогресс.

В конце XIX – начале XX веков понятие «современность» начинает рассматриваться вне доктрины исторического прогресса – она предстает как историческая ситуация, назначение которой не может быть познано рационально, как и сама история (вечно длящийся процесс). Одновременно с этим, мыслители обращают внимание на то, что наиболее значимые ценности актуального времени могут быть выделены у каждого свои. Данное направление мысли развивалось, прежде всего, в русле экзистенциализма. Так, К. Ясперс отмечает: «Единой ситуации для людей одного времени не существует. … Тем не менее, мы привыкли говорить о духовной ситуации времени, как будто она одна» ^{[5, с. 302]}.

А к середине ХХ в. рамках появляются идеи, согласно которым история как заданный определенной логикой процесс отсутствует в принципе. Соответственно, социального прогресса также не существует - есть только современность, у общества каждого временного отрезка - своя. Указанные идеи стали одними из главных лейтмотивов нового направления философии – постмодернизма. Так, согласно Ж. Дерриде, прогресс, истина, смысл, вся западная «логоцентрическая традиция» объявляются совокупностью идеологем и мифов ^{[6, с. 1-57]}. Мир в постмодернизме рассматривается как текст, за которым «нет ничего» ^{[7, с. 318]}, а общество - как «спектакль» ^{[8, с. 25]}, по мере «жизни-игры» в котором человек все менее понимает себя и смысл происходящего.

Стоит отметить, что, в противоположность концепций «современности» в ценностно-историчном духе, постмодернистский подход создает мировоззренческий хаос, неопределенность статуса личности и общества в целом, что, естественно, порождает неверие в возможность управлять судьбой (опять же, как личной, так и социальной). Это приводит к отстранению от ответственности за свою жизнь, ведомости и торможению при движении по какому-либо пути: общество, как и его устои, «шатается из стороны в сторону».

Таким образом, к середине ХХ в. сформировалось три направления понимая «современности»: ценностно-историчный (где современности, текущему дню отведено определенное место в заданной исторической линии, имеющей свой исход, конец), не(вне)ценностно-историчный (в свете которого современность толкуется как существующая, настоящая реальность, дух которой может быть только «схвачен», почувствован, то есть, познан иррационально, но не определен разумом) и неисторичный, постмодернистский (согласно которому современность есть бессистемный, не связанный с прошлым и будущим набор знаков).

В середине пятидесятых годов XX века «современность» из преимущественно социально-философской становится политической категорией. В Соединенных Штатах Америки разрабатывается концепция «современности» как состояния общества, соответствующего заданным ценностным (западным) установкам. Концепция была названа «теорией модернизации» и получила широкое распространение благодаря трудам С. Хантингтона, Т. Парсонса и др. «Модернизация» означает переход от традиционного к современному обществу, от аграрного – к индустриальному, а затем к постиндустриальному ^{[9, с. 821-830]}. Теория индустриального общества получила разработку в исследованиях У. Ростоу. Основными чертами индустриального общества провозглашаются рыночная экономика, открытость, новые информационные технологии, демократия, гарантированная правом свобода личности и индивидуализм. Философ называет такое общество «обществом благоденствия» ^{[10, 181 с.]}. Постиндустриальное общество, теоретическое построение которого принадлежит Д. Бэллу («Грядущее постиндустриальное общество» ^{[11, 788 с.]}), характеризуется преобладанием инновационных технологий в экономике с высокопроизводительной промышленностью, индустрией знаний, расширением системы образования на базе компьютерного обучения, появлением нового типа человека – «Homo intelligeens» ^{[11, 788 с.]}. Именно общество, идущее таким путем развития, согласно концепции модернизации несет благо для людей. Модернизация предполагает коренную реконструкцию экономической, политической, социальной и культурной сфер общества.

Данная теория признавала страны, получившие независимость после Второй мировой войны, отсталыми и подразумевала их развитие по западному модернизированному образцу при активном участии европейских государств и США. В конце восьмидесятых годов теория распространилась также на государства бывшего социалистического лагеря ^[12].

Таким образом, в рамках теории модернизации «современный» приобрел значение развитый, лучший. Возникла парадоксальная ситуация: обществу, существующему в одно время с другими, можно было отказать в «современности»! А само понятие из констатирующего становится ярко оценочным.

Не ставя перед собой задачи глубинного всестороннего анализа теории модернизации, вместе с тем, отметим несколько ее серьезных недостатков. Прежде всего, она игнорирует культурно-исторические особенности незападных государств, сужая их путь развития до одного возможного и необходимого (по мнению основателей теории). Кроме того, теория модернизации противопоставляет современность (как положительную оценку общества) традиции. Получается, что любые общества, в укладе жизни которых сильны традиции, можно считать «неразвитыми». В то же время, вряд ли можно назвать неразвитыми знаменитые своей приверженностью к традициям китайское и японское общества.

Итак, со второй половины ХХ в «современность» приобретает также значение соответствия общества заданным, оцениваемым как положительные, западным социально-политическим эталонам. Сама по себе оценка нового как «хорошего» является естественной и может способствовать социальному развитию. Однако не стоит ее абсолютизировать, распространять на все стороны жизни каждого общества: история развития многих цивилизаций (в частности, китайской, японской) показала, что именно традиции могут способствовать ее прогрессу.

Итак, как было отмечено выше, определение содержания современности, существующей сегодня, и, соответственно, ее оценка зависят от избранного подхода к понятию. С позиций ценностно-историчных концепций следует говорить о нынешних достижениях общества и возможностях дальнейшего их преумножении. Так, согласно Д. Беллу общество, существующее сегодня, является постиндустриальным и характеризуется повышением общемирового уровня образованности, компьютеризации всех сфер жизнедеятельности общества, существенным преобладанием сферы услуг в экономике, определяемостью статуса человека количеством его умений и знаний (квалификации) и т. д. Такое общество ученый называет меритократическим ^{[11, 788 с.]}. Современность оценивается как состояние общества, несущее благо для людей.

Иную интерпретацию современное общество получает у Э. Тоффлера, выставляющего ему не столь оптимистичные оценки. Философ отмечает противоречия между существующим производством, а также социальной жизнью, с од­ной стороны, и упадком сил большинства людей, с другой. Он вводит понятие «шок будущего», определяющее реакцию дезориентации личности на постоянно и быстротечно происходящие в обществе перемены глобального характера ^{[13, 557 с.]}. Тоффлер приходит к выводу о неспособности ка­питализма справиться с порожденными научно-техническим прогрессом экономическими и социальными про­тиворечиями, принимающими фор­му глобальных конвульсий («экоспазмов») ^{[14, 776 с.]}. Кроме того, философ отмечает первостепенную важность современных проблем в системе «общество — при­рода», важнейшей из которых является проблема войны и мира как следствие индустриализации общества ^{[13, 557 с.]}.

Таким образом, в свете ценностно-историчного подхода современность есть существующая в настоящее время стадия развития общества, которой присущи: огромная скорость распространения информации, применение техники и технологий во всех сферах жизнедеятельности общества как основного способа его существования и показателя уровня благосостояния, ориентация на дальнейшее развитие человека посредством использования технологий, значительная роль экономики в развитии общества, рассмотрение свободы человека (в различных ее значениях) как высшего блага.

Не(вне)ценностно-историчный, экзистенциальный подход к современности обращает внимание на условия существования человека и способность через него обрести свое содержание. Современность предстает исторической ситуацией, характеризуемой массовостью мышления, что является следствием технизации и механизации общественной жизни. Современное состояние общества характеризуется как кризисное: человек, отдаляющийся от реальности, направляемый массовым сознанием, все более теряет возможность обрести жизненный смысл.

Наконец, постмодернистский подход видит современность в наступлении эпохи осознания разорванности мира, отсутствия в нем бытия и отношения к нему как тексту, Современность является эпохой освобождения индивида от всяких культурных уз (в том числе образования) ввиду представления их как инструментов порабощения. В связи с этим, мир оказывается лишь хаотичным набором знаков, а свободный человек – лишенным (и не должным их иметь) жизненных ориентаций.

Стоит отметить также смешанные, совмещающие разные подходы характеристики современности. Интересной представляется позиция американского социолога Р. Парка. Не называя начала современной эпохи, ученый, вместе с тем, выделяет ее черты: размер (все население планеты), сложность и многогранность, скорость (обращения информации, передвижения людей и других процессов), механизацию жизни и свободу ^{[15, c. 322-341]}

В каком бы ключе ни рассматривалась современность, на наш взгляд, важно видеть, определять в сегодняшней реальности возможности дальнейшего развития человека и препятствия к этому. Таким образом, современность представляется как историческая ситуация, определенная причинно-следственными связями с прошлым, но содержащая множество потенций и путей для развития, выбор которых определяют – сознательно или нет – люди. Соответственно, постмодернистский подход к определению современности представляется ведущим человека «в никуда», а значит, не может быть приемлем для развития общества.

Современность всегда имеет временные рамки: начало, характеризуемое переломным историческим событием, и сегодняшний день, - и господствующие материальные и духовные ценности. Представляется, что точкой отсчета нашей современности служит распад СССР и противостояния социалистического и капиталистического лагерей.

Для анализа реального содержания современности можно использовать систему «человек – общество (государство) - природа», разграничение элементов в которой в известной мере условно.

Пожалуй, одной из основных характеристик социального статуса современного человека является возможность относительно не зависеть от своего физического состояния и в принципе вести комфортный (обеспеченный как минимум всем необходимым) образ жизни, не выходя из собственного дома (что было трудно представить еще в начале 90-х гг.): работать, получать заработную плату, делать покупки, общаться «воочию» с другими людьми, находящимися почти в любой человекообитаемой точке планеты, обозревать изображения культурных ценностей всего мира и т.д. Техника дает широкий простор для интеллектуального развития и приносит ему много пользы, сохраняя время и силы. В то же время, как ни парадоксально, мир машин создает серьезную угрозу для человека. В чем же она состоит?

Прежде всего, в психологической зависимости индивида от техники, выражаемой в постоянном беспокойстве, стремлении не пропустить новую, часто (даже обычно) не касающуюся лично его информацию. В итоге происходит некий отрыв от реальности: внимание и жизненное пространство человека сводятся к наблюдению за машинной информацией.

Кроме того, массовое неконтролируемое использование компьютеров и иных машин, приводит к типизации мышления, снижению уровня интеллектуальных способностей, умений: человек расслабляется, ленится решать различного рода задачи – ведь это может сделать за него компьютер! Становясь привычным, такое расслабление и нежелание применять свои, человеческие способности для решения настоящих задач обуславливает в последующем испуг при столкновении с реальностью, требующей от него активных действий. Индивид отвыкает проявлять свое «я» и творчески (то есть по-своему) мыслить, творить. Вследствие этого, он примыкает к легко управляемой массе, «сливается» с ней. Как верно отмечает Д. М. Абдрахманова, «все чаще возрастает обращение людей к примитивным формам самореализации, потому что под воздействием манипулятивных технологий гораздо проще принять готовую примитивную идентичность, чем с трудом выстраивать свою собственную» ^{[16, с. 143]}. Стоит отметить, что именно описанным феноменом «слияния индивида с толпой» и его высоким уровнем ведомости во многом объясняются массовые акты насилия на различных политических мероприятиях.

Потребность человека в самоактуализации, реализации своих творческих способностей удовлетворяется все чаще с помощью телекоммуникационных сетей. Вместо того, чтобы посвятить время саморазвитию, то есть обратить внимание на слабые и сильные стороны своей личности, постараться скорректировать первые и укрепить вторые, индивид прибегает к созданию своего образа, «аватара» в сети. Да и само «саморазвитие» начинает пониматься по-другому: не как всестороннее обогащение своей личности, а как повышение своего социального статуса – образа в обществе. В том случае, когда все же речь идет о развитии своих способностей, под ними в основном понимаются интеллектуальные способности, что в итоге приводит физической немощи (необходимо признать, что важной заслугой советского периода было культивирование спорта, причем, не только профессионального, но и любительского и повседневного, организация спортивных секций на предприятиях).

Наконец, неконтролируемое использование машин способствует распространению болезней от стресса (рака), «излишества» (алкогольной, наркотической зависимости, игромании), малоподвижного образа жизни (болезней опорно-двигательного аппарата).

В целом можно констатировать, что значительной, а порой и основной сферой жизненного пространства человека XXI в. является виртуальный мир: по удачному выражению современного философа Н.С. Шиловской, «он все больше отучается жить в бытии». «Современный человек, тем самым, утрачивает экзистенциальную связь, как с бытием, так и другим человеком, подменяя их виртуальным» ^{[17, с. 171-203]}.

Субъективизм современного человека является субъективизмом «Я единично-индивидуального», Я конкретного. Человеку становится не важно, как есть, - главное, как это касается его и как ему это нравится. Мир получается существующим не сам по себе, а в видении индивида. Отсюда возникает проблема множественности реальностей ^{[17, с. 171-203]} и их соотнесения в процессе социального общения.

Вместе с тем, несмотря на все выше обозначенные проблемы развития современного индивида, необходимо отметить, что именно сегодня человек обладает практически неограниченными возможностями для саморазвития. Это обусловлено доступностью различного рода знаний, как исторических, так и современных, открытостью мирового пространства и возможностью в короткие сроки преодолевать огромные расстояния, гражданской свободой и равенством правового статуса людей, провозглашенными в большинстве стран и, наконец, осознанием человеком себя свободным созданием.

Таким образом, человек современности имеет неограниченные возможности как роста, самосовершенствования, так и личностного падения (во многом ввиду неосознанности ряда деградационных психических процессов). Выбор зависит от него. Главное – осознать существование проблемы и выбора ее решения.

Вышеописанные тенденции развития современной личности определили качественные, количественные, пространственные и временные характеристики современного общества в целом и его отдельных институтов.

На наш взгляд, определяющей чертой и тенденцией развития современного общества является стремление к свободе как к преодолению различных ограничений бытия, освоению новых пространств, построению новых связей и др. Причем, такое стремление имеет как созидательный, так и разрушительный аспекты.

Современное общество – общество свободы в различных аспектах этого понятия, можно даже добавить: культа свободы. В политическом аспекте свобода выражается во всеобщем засилье «демократии», провозглашение ценностей которой все чаще трактуется в выгодном какой-либо политической элите свете и служит основанием для обвинений и даже раздора между народами (например, помощь пострадавшим от военных действий жителям другой страны – естественный акт гуманизма – может квалифицироваться даже как нарушение целостности государства, незаконное вторжение на его территорию, подрыв «демократии»). В целом же необходимо признать изначально присущую институту демократии ценность, выражаемую в возможности народа участвовать в управлении государством.

Экономическую свободу воплощает свободный, всемирный рынок, вовлекающий все новые, ранее невообразимые, товары: человеческие органы, «прогулку по космосу» и т. д.

Социальная свобода выражается в возможности вступать и организовывать какого угодно рода сообщества, как официальные, так и нет, чему во многом способствуют телекоммуникационные сети. Вступать в брак теперь возможно с лицами своего пола, а семья из союза мужчины и женщины, порождающего детей, общее хозяйство и т. д., но главное - имеющего единую миссию - , становится человеческой общностью иного рода. Непониманием сущности семьи и вызвано огромное количество разводов в современном обществе. Человек теперь может проживать без создания семьи, и это больше не считается чем-то зазорным или странным. Культ семьи «уходит со сцены» современного общества под натиском стремления к свободе: последняя все чаще противопоставляется семье.

Говоря о свободе труда, стоит отметить, что человек, будучи на одном конце Земли, может искать (и получить!) работу на другом. Человек может выбирать трудиться ли ему вообще или нет.

Духовную свободу, помимо официально провозглашенного во многих странах идеологического плюрализма, определяет также вышеуказанная тенденция субъекта выстраивать свою реальность исходя из принципа «нравится – не нравится», вне зависимости от существующей реальности. Такое мировоззрение опасно нежеланием индивида знать и претерпевать неблагоприятные последствия своего поведения, которые также попадают в категорию «не нравится». В итоге массовые процессы потребления и разрушения все более и более преобладают над созиданием. В глобальных масштабах это выливается в беспощадной эксплуатации природы, истощении исчерпаемых природных ресурсов, а на социальном уровне – к разобщению людей, упадке таких ценностей, как альтруизм, отзывчивость, стремление к «подвигу» во благо других.

Вместе с огульным стремлением к комфорту, обладанию чем-то новым такие мировоззрение и образ жизни в социальных масштабах дают основание называть современное общество «обществом потребления», а человека – «Homo consumens» ^{[18, с. 1214-1219]}. Существующее сегодня чрезмерное потребление создает «культуру избытка», в которой происходит не только физическое, но и смысловое, интеллектуальное насыщение. В итоге возникает потребление ради потребления - как цель, а не средство ^{[19, 25 с.]}. Материальные же ценности становятся необходимым наполнением жизни, даже ее смыслом: человек начинает идентифицировать себя с ними.

Таким образом, форма и статус современного человека отрываются от реально существующей личности, и возникает парадокс: в стремлении к свободе от объективно навязанного внешними силами (например, как ранее: кланом, церковью, государством, проводившим официальную идеологию) человек создает «несвободу» сам, внутренне, следуя моде и иным символическим явлениям, ассоциируя себя с ними. Причиной такой «несвободы» как раз и является увеличивающийся отрыв современного человека от реальной жизни и неосознавание этих самоограничений без целенаправленной рефлексии.

Как справедливо указывают Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ги Дебор и др., современное «общество потребления» можно также назвать «обществом спектакля». Одним из наиболее ярких произведений, раскрывающих данное понятие, является труд французского философа Ги Дебора «Общество спектакля» ^{[8, 178 с.]}. Спектаклем является род деятельности, заключающийся в том, чтобы говорить от имени других. Чем больше человек созерцает происходящее вокруг, тем менее он живет своей собственной жизнью, понимает смысл собственного существования. Живя в обществе спектакля, индивид создает не себя, а своеобразную независимую силу или мощь. При этом, он не имеет доступа к продукту собственного труда, который «отчуждается», а в результате чего постепенно отчуждается сама его жизнь ^{[20, с. 97-105]}.

Происходящая из стремления человека к развитию, обусловленная его природой, современная тенденция свободы часто принимает также крайние формы, способствующие деградации общества (защита и оправдание проституции, насилия над женщинами и детьми и т. д.).

Обращаясь к количественной характеристике современного общества, следует отметить проблему перенаселения планеты. Ранее данный вопрос поднимался в трудах Т. Мальтуса, К. Э. Циолковского и др., в настоящее время – С. П. Капицы, Д. Медоуза и др. Решение обозначенной проблемы в целом движется в двух направлениях: (на наш взгляд, негуманном) социально-биологическом (в виде половой стерилизации людей, пропаганды идеи малодетной семьи) и космическом (посредством поиска возможности переселения на другие планеты). При этом, ряд прогнозов говорят о стабилизации демографической ситуации (например, согласно С. П. Капице она должна наступить к 2130 г. ^{[21, с. 25-47]}), другие же концепции предвещают некий «конец человечества» (Д. Медоуз ^{[22, 347 с.]}). Констатируя в настоящей статье лишь факт существования проблемы, все же отметим, что, на наш взгляд, современный прогресс в освоении человеком мирового пространства, еще невообразимый всего лишь пятьдесят лет назад, дает основание предполагать, что в будущем человечество может также достигнуть того состояния, которое мы не представляем сейчас, в том числе и найти гуманное решение, казалось бы, тупиковой проблемы. Главное – искать этот выход.

Особенностью «пространственной» свободы современного общества является возможность попасть в считанные часы (минуты) в любую точку планеты, а также почти мгновенно передать информацию не только в виде письменно-печатных знаков, воспринимаемых зрительно, но и в форме полного зрительно-звукового отражения окружающей адресанта реальности и его самого. Кроме того, переосмысливаются понятия, означающие границы между обществами, например, суверенитет государства.

Постоянное взаимодействие людей, относящимся к различным культурам, породило замечательное явление - глобальный «диалог культур», определяемый согласно М. М. Бахтину как взаимопроникновение в систему ценностей разных культур, их взаимоуважение, преодоление стереотипов, синтез самобытного и инонационального, ведущий к взаимообогащению и вхождению в мировой культурный контекст, в то же время предполагающий сохранение самостоятельности и цельности каждой из них ^{[23, с. 390]}. Через диалог культур происходит осознание, с одной стороны, единства всех людей, общегуманистических ценностей, с другой же стороны, - многообразия форм существования человечества, неповторимости и ценности каждой культуры и каждой личности.

К сожалению, существует и серьезный негативный аспект «пространственной» свободы современности: конфликты между диаспорами и коренным населением, обусловленные стремлением первых навязать свою культуру последним либо проявлением неуважения последних к традициям (когда они не противоречат общественному строю) первых. На наш взгляд, будущее человечества за диалогом культур как проявлением воли людей к жизни, а значит, к миру и согласию. Однако процесс взаимодействия культур, безусловно, должен базироваться на сохранении своей самобытности ^{[23, с. 370]} и одновременно принятии, уважении общегуманистических особенностей друг друга, то есть, по удачному выражению С. Ф. Якупова, на «пластичности мировоззрения», слиянии толерантности и патриотизма ^[24].

Наконец, существенно изменились временные характеристики социальной динамики: изобретение устройств практически моментальной передачи информации задало новый темп жизни всего общества. Например, договор между контрагентами, находящимися в разных частях света, может быть согласован в считанные моменты. Кроме того, можно отметить в качестве уже общепринятой, общераспространенной манеру спешить: человек бежит выполнить сиюминутное дело, часто не замечая ничего вокруг. Отведение - пусть даже небольшого количества - времени созерцанию красоты природы обычно будет воспринято как праздность и лень.

В целом, несмотря на вышеуказанные проблемы, на наш взгляд, современное общество, как и личность, содержит много потенций как для кардинального улучшения жизни человека, так и его гибели.

Третий аспект содержания современной реальности, исследуемый в настоящей статье, представляет система «человек - природа».

Современный человек чувствует себя скорее не царем природы – ведь в царстве подданные также являются субъектами отношений – а ненасытным мастером, обращающимся к природе – своему объекту – для воплощения все новых и новых замыслов. Природа перестала быть «большим домом» для человека – она превратилась в ресурс. В итоге такого потребительского (а порой и «истребительского») отношения неотъемлемой частью современной картины планеты стали глобальные экологические проблемы: истощение природных ископаемых, биологического многообразия, почвенного слоя, загрязнение вод, уменьшение запаса пресной воды, озоновые дыры и т.д.

На сегодняшний день человек научно подтвердил сформулированный еще за несколько тысячелетий до нашей эры в индийских Ведах (а может быть, и ранее) тезис о единстве и взаимосвязанности всех процессов во Вселенной. Сведения о глобальных, общемировых процессах составляют новый вид (междисциплинарный) и область научного знания, стремительный рост которого явился ответом на социально-экологические вызовы современности ^{[25, с. 46-101]}. Как отмечают Урсул А.Д., Урсул Т.А., в настоящее время можно говорить о глобальном, Вселенском эволюционизме, элементами которого являются природные, социальные, социоприродные изменения. «В любом эволюционном процессе, реализующемся через самоорганизацию, просматривается некий принцип сохранения, выражающий меру взаимосвязи между экологическими условиями и природными ресурсами. Это определенный баланс между сохранением условий («обеспечением экологической безопасности») и изъятием ресурсов из экосистемы («природопользованием»). Сохранение экологических условий предполагает наличие предела изъятия ресурсов (и наоборот). Поэтому чрезмерное изъятие ресурсов ведет к деградации экологических условий. А акцент на сохранении экологических условий предполагает уменьшение изъятия ресурсов из экосистемы. Оптимальное взаимодействие общества и природы должно разрешать это противоречие, ориентируя антропогенную деятельность в рамках несущей емкости экосистем» ^{[25, с. 46-101]}.

Исходя из принципа Вселенского единства, получается, что «болезни» природы: загрязнения, истощение и др., - порождают недуги для человека: в связи с изменением экологической среды, отмечается небывалый всплеск аллергических реакций, заболеваний астмой и т. д.

Почему же, будучи осведомленным о том, что нанося ущерб природе, он создает вред себе, человек в своей массе продолжает поддерживать тот же эгоистический образ жизни? Думается, что ответ лежит в вышеотмеченных особенностях мировоззрения современного человека: погоне за комфортом, стремлении «не отстать от моды», а главное – нежеланием принять реальность в виде ответственности за свое поведение.

В то же время, необходимо отметить, что в современном мировом сообществе набирает силу движение за спасение и сохранение природы: создаются и активно действуют разного масштаба экологические организации (Greenpeace), становится более экологичным производство (которое, по иронии судьбы, явило собой новый «модный тренд»). И все же масштабы индустрии потребления позволяют пока констатировать критическое состояние природной среды.

Выйдя из лона природы и создав свою сферу обитания – культуру -, человек не должен забывать, что он остается частью природы. На низшем уровне эта причастность проявляется в устройстве его тела, функционирующего согласно физическим законам, на высшем – в условиях и возможности существования и развития всего человечества.

В заключение, необходимо отметить, что существующая сегодня современность –время глобальных перемен и парадоксов, большой насыщенности и сложности культурных, общемировых социальных и экологических связей. Все сущее, составляющее современность: как проблемы, так и достижения, - имеет амбивалентный характер и связано между собой. Для осознания всей полноты сложности происходящего, в некоторой степени будет уместно вспомнить китайскую народную мудрость, гласящую: «Не дай бог жить во времена перемен». Однако настоящее – интересное время, когда ситуация во всем мире может за считанные моменты измениться от благоденствия до кошмара. Выбор и действие – за нами.