Законодательство и государственная политика Российской империи в отношении цыганского населения

Смирнова-Сеславинская Марианна Владимировна кандидат философских наук докторант, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 82, стр. 1 Smirnova-Seslavinskaya Marianna Vladimirovna PhD in Philosophy Doctoral candidate, the department of UNESCO, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 119571, Russia, Moscow, Prospekt Vernadskogo 82, building #1 kulturom@mail.ru

Законодательство и государственная политика

Российской империи в отношении цыганского населения

Особенности социально-экономической интеграции цыган в общества стран Европы определялись их положением мигрантов, с отсутствием прав на землю и государственности где бы то ни было. Мобильный уклад цыганских групп столетиями поддерживался асимметричной конкуренцией с окружением и недостаточным количеством и качеством экономических ниш, которые они могли занять. Тип мобильности цыган и ряда других народов описывается в терминах торгового ^[1] или сервисного номадизма ^{[2; 3, с. 46]} (приблизительно переводится как обслуживающий номадизм, что обозначает уклад неоседлых или полуоседлых групп, предоставляющих окружению разнообразные услуги, от посредничества и торговли до изготовления и ремонта разных изделий, сезонных работ, и пр.). В конкретном регионе специфика интеграции цыган определялась комплексом факторов: величиной цыганской диаспоры, особенностями социально-экономической среды, и пр.

Одним из важнейших факторов интеграции цыган в окружение была проводимая в их отношении государственная политика. На материале Российской империи (РИ) она исследована только в отношении цыган Бессарабии и, частично, Украины. Важнейшие источники изучения государственной политики в отношении цыган РИ – соответствующие государственные акты; они выделены в отдельный корпус П.И. Кеппеном в 1861 г. ^{[4, с. 480-487]} (список упоминающих цыган актов в нем неполон, а аннотации неточно передают их содержание). Эти узаконения до сих пор не проанализированы в контексте правовой системы РИ, что вызывает регулярные системные ошибки трактовки содержания актов в исследованиях, затрагивающих вопросы социальной истории цыган РИ и / или государственной политики в их отношении. Краткий историко-этнографический очерк болгарских авторов ^[5,6] представляет собой первую попытку анализа интеграции цыганского населения регионов РИ в социальную систему, но основан на недостаточных данных и содержит ряд неточностей и ошибочных трактовок актов и реалий РИ. Авторы, например, пишут: «государственные и помещичьи крестьяне в целом (включая цыган) имели право свободно передвигаться, платя определенную годичную дань («оброк»), и зарабатывать различными способами на территории обширной империи» ^{[6, с. 62]}. Между тем, в РИ XVIII-XIX вв. свобода передвижения была законодательно сильно ограничена, особенно для низших сословий, а в отношении цыган в 1809-1917 гг. действовали еще более жесткие паспортные нормы. Очерк, как и публикация В.Г. Торопова, где представлен анализ части актов о цыганах ^{[7, с. 8-16]}, вводят данные о несколько новых узаконениях; в то же время оба исследования не учитывают особенности российской системы права XVIII-XIX вв., неверно толкуя ряд актов. Так, обнаруженные в 1847 г. в Крыму цыгане (499 чел.) сочтены крымскими цыганами ^{[7, с. 10-11]}, хотя речь идет о семьях, причисленных к Азовскому и Дунайскому казачьим войскам ^{[8, № 21555]}, а крымские цыгане (мусульмане) до 1852 г. к военной службе фактически не привлекались ^{[8, № 4677, § 8, п.4; I Прил., п. 5, с. 502-503, 562]}. Пишется о привилегии освобождения цыган от рекрутства до 1856 г. ^{[6, с. 64]}, между тем, первые данные об их рекрутской подати относятся к 1784 г. ^{[9, № 16088, с. 241]}, т. е. к самому началу политики их причисления к сословиям. В статье правоведов ^[10] отсутствует ясное представление о состоянии исследовательского поля, что осложняется небрежным прочтением самих нормативных текстов. Утверждается, что Николай I убедился в «тщетности политики по борьбе с цыганским кочевьем» ^[10], хотя принятые именно в его правление законодательные меры изменили уклад большой части цыган РИ. Авторы или демонизируют политику РИ, полагая ее целью лишение цыган традиционного уклада ^{[7, с. 8; 10]}, или идеализируют, преувеличивая внимание власти к проблеме повышения социального статуса цыган, отрицая их насильственную седентаризацию, ограничение передвижений по РИ, и обнаруживая «позитивную дискриминацию» ^{[6, с. 63, 64, 67]}.

В XVII-XVIII вв. сложились основные черты российской правовой системы: ее двухуровневость и партикулярность, позитивность, сословность ^[11]. Одновременно с кодификацией законодательства издавались и сепаратные узаконения ^[11]. Нам известны 52 акта (1733-1866) Полного свода законов, упоминающие цыган (у П.И. Кеппена – 41), некоторые из которых вошли, наряду с другими установлениями, в уложение о наказаниях, уставы о паспортах (с 1833) и рекрутские уставы (1857-1874). Новизна данного исследования состоит в проведении подробного анализа корпуса актов о цыганах, в сопоставлении с общими законодательными установлениями РИ и с учетом ее социальной истории в XVIII-XIX вв. Это позволяет разделить акты, распространяющие на цыган общие нормы, регламентирующие положение разных сословий и состояний, и специальные узаконения в отношении цыган, выявить специфику политики по отношению к цыганам, выделить ее основные этапы. Вводятся данные о некоторых не известных в цыгановедении законодательных актах, действовавших в отношении цыган нормах паспортных и рекрутских уставов, уложения о наказаниях. Мы опираемся на наши предыдущие публикации, где вводится пласт источников XVIII-XIX вв. о цыганах РИ и содержится комплексный анализ ряда изданных в отношении их актов ^{[12, 13, 14]}. Актуальность данной работы обусловлена неизученностью предмета исследования, что определяет отсутствие полноценных публикаций о социальной истории цыган РИ и идеологизацию государственной политики в их отношении. Результаты исследования дополняют представления о национальной политике и социальной истории РИ.

Цыгане в системе местного и партикулярного права

Цыгане как особая группа инородцев на западных территориях. В трактовке содержания первых актов в отношении цыганского населения РИ необходимо учесть двухуровневость российской правовой системы, при которой на присоединенных в разное время территориях в силу этнического фактора сохранялось, в том или ином объеме, действие местных узаконений ^{[11, 15, с. 13-62]}. Так, массовое появление цыган в пределах Российского государства связано с присоединением Слобожанщины, Малороссии, Смоленщины и областей Северщины по итогам русско-польской войны 1654-1667 гг. ^{[14, с. 29-30]}. Однако вплоть до 1733 г. установлений центральной российской власти в отношении цыган не появляется. Это связано с тем, что их основная масса была расселена в Слободской Украине и Малороссии, где их положение регулировалось местными нормами. Так, в 1654 г. изданы жалованные грамоты на сохранение до-российского положения, статуса, прав и вольностей населения Запорожской Сечи и г. Киева ^{[9, № 115, 119, 133]}. Цыгане Малороссии, как и все ее население, были разделены на полки (их число менялось: 7, 10 и пр.), управлявшиеся цыганскими атаманами ^{[16, с. 203]}, возникновение института которых зафиксировано в польских привилеях между 1624 и 1652 гг. ^{[17, с. 126]}. По данным Харьковского исторического архива Малороссийской коллегии (ХИАМК), малороссийские цыгане платили в Войсковой Малороссийский Скарб оброк, который в конце XVII – начале XVIII в. был на атаманском откупе ^{[18, № 21976, 12706, цит. по: 16, с. 205]}. Указом Петра I 1723 г. прежний порядок откупных оброков в Малороссии сохранялся ^{[9, № 4196, п. 3]}. Кроме этого, атаманы выполняли, по примеру полковничьего управления Гетманщиной, функции судей (в системе синкретизма функций власти и неразделенности полномочий). Цыганский откуп можно было взять независимо от национальности; так, в 1724 г. атаманом в Малороссии был Михайло Глинский, а на 1725 г. атаманство просил цыган Василенко ^{[19, с. 44]}. Сбор подати брался с шатра (наподобие того, как с оседлых жителей сбор брался с избы, или «дыма») ^{[16, с. 198-199]}. Отдельное атаманство указывает не только на особое податное состояние цыган, но на то, что они выступали как особая социальная группа.

Цыганское население Слобожанщины долгое время вообще не привлекало внимания центральной власти, в связи с особыми привилегиями жителей области, которыми они пользовались на протяжении почти ста лет: помимо права вольного перехода из полка в полк, а также в Малороссию и обратно, жители были изъяты от податей и пошлин на торговлю. Привилегии подтверждались жалованными грамотами (1669 – 1712) ^{[9, № 449, 1279, 1771, 2027, 2585; 20, с. 40-43, 59-61]}. Поэтому в Слободских полках не проводились и переписи (ревизии) населения, до середины XIX в. носившие фискальный характер; не было необходимости и в сборщиках подати с цыган.

Первая попытка реформирования Слобожанщины предпринята Анной Иоанновной: в 1732 г. там проведена ревизия ^{[9, № 6099 и др.]}, а 7.06.1733 г. введены податные сборы с населения ^{[9, № 6430]}. Отдельный сбор назначен с цыган Слободских полков и «великороссийских городов и уездов, которые с малороссиянами в дистрикты приписаны», поскольку они не входили в сословия и «не жили дворами» ^{[9, № 6430, с. 157]}. Если не считать Малороссию, учет цыганского населения в 1732 г. стал возможен в результате введения в 1724 г. подушевых сборов и переписей (старая подворная податная и переписная система большинства губерний не учитывала цыган). Через месяц цыганский сбор был повышен ^{[9, № 6454]}. В Слобожанщине введен малороссийский принцип сбора подати и должность цыганского атамана: «как в Малой России с них <цыган – автор> собирают, так и в Слободских полках и в великороссийских городах и уездах, которые к Слободским полкам с малороссиянами в дистрикты приписаны» ^{[9, № 6430: 157]}.

Этот порядок управления и сбора подати распространялся на неоседлых цыган, а на «оседлых» (приписанных к сословиям и имевших дома) – «общенародные повинности». Данные об этом на тот период имеются в отношении цыган Малороссии и Слобожанщины ^{[16, с. 196; 21, с. 236-318]}, хотя цыгане были тогда расселены и в других западных губерниях. Так, есть сведения о цыганах на Смоленщине в 1722 г. ^{[22, с. 774]}. Еще одним указом 1733 г. цыганам, подавшим прошение жить и торговать лошадьми в Санкт-Петербургском уезде, разрешено жить в Ингерманландии (западная часть современной Ленинградской обл.), «поскольку они показали себя здешними уроженцами» ^{[9, № 6481]} (уроженцами Ингерманландии были в тот период, очевидно, финские цыгане, жившие среди финнов, переселенных в область шведами в 1 четверти XVII в. ^{[14, с. 33-35]}). Их предписано внести в подушную перепись и обложить, вместе с другими жителями, податью на содержание конной гвардии полка.

В тот период основная масса цыган, очевидно, концентрировалась в малороссийско-слобожанском регионе, поскольку вплоть до 1766 и 1783 гг. основные акты центральной власти издаются именно в отношении цыган этих областей, и динамика норм соответствует изменениям правового статуса этих территорий. Так, актами от 19.10. и 22.11.1743 г. Елизавета вернула все привилегии казакам Слобожанщины, но оставила сбор с казацких подпомощников, приписанных к полкам слобод малороссиян – владельческих подданных, а также цыган ^{[9, № 8809, 8823]}. Начинается постепенное ограничение свободы населения Слобожанщины: указами 1748-1749 гг. состоявшим на службе казакам отменено сохранявшееся с периода образования Слободских полков право перехода не только из Великороссии в Малороссию, но из полка в полк ^{[9, № 9514, 9592]}. В процессе экономических реформ 1753-1755 гг. в Малороссии отменен ряд внутренних пошлин, в том числе все пошлины и внутренние сборы, включая сбор с цыган в Войсковой Малороссийский Скарб (1755) ^{[9, № 10386, с. 341, № 12587, с. 598]}, и до 1765 г. каждый глава семьи был обязан вносить только 20 коп. в пользу полковых цыганских атаманов ^{[18, № 2404, цит. по: 16, с. 207]}.

Начало общероссийской политики интеграции цыган

Реформирование Слобожанщины и Малороссии и попытка ограничения мобильности цыган. Манифестом Екатерины II от 28.07.1765 г. Слобожанщина преобразована в губернию ^{[9, № 12342, 12344, 12440]}, в результате чего казацкое население лишилось льгот (кроме личной свободы, добычи соли и винокурения), став войсковыми обывателями с уплатой подушевого налога; владельческие подданные (имевшие право перехода между помещиками) были закрепощены. После окончательной отмены гетманства в 1764 г. ^{[9, № 12277]} в Малороссии в 10.10.1765 г. ликвидирован институт цыганского атаманства, «и цыгане были поставлены в зависимость от сотенных полковых правлений и сравнены с прочими обывателями» ^{[16, с. 204, 208]}. В 1750-х гг. отмечены перекочевки цыган таборами между Малороссией и Слобожанщиной в период сборов, для уклонения от выплат, особенно в Малороссию после отмена там сборов в 1755 г. ^{[16, с. 207]}. В 1764-1765 гг. обнаружилось, что большая часть цыган Слобожанщины ушла для промыслов в Воронежскую, Московскую, Астраханскую и Казанскую губ. и не возвращаются ^{[9, № 12587, с. 599-600]}. На Слобожанщине срок последнего атаманства по контракту длился с 1763 по 1767 гг. ^{[9, № 12587, с. 602]}, и указом 1766 г. всех «живущих в Слободско-Украинской и прочих губерниях цыган» указано с 1767 г. положить в семигривенный оклад ^{[9, № 12587]}. Наряду с назначением оклада, цыганам предписано приписаться в местах проживания, с отлучками только по паспортам от местных канцелярий; цыгане отказались от предложения селиться «неподвижно» и принимать земли (то есть перейти в крестьянское сословие) ^{[9, № 12587, с. 597, 602-603]}. В указе упоминается о том, что власти предполагали уговорить «знатнейших» цыган получить с остальных глав семей согласие и подписки о поселении на выделенных землях ^{[9, № 12587, с. 597]} (очевидно, предложив знатнейшим более высокий социальный статус и привилегии, как это делалось в других случаях). Это первый указ, распространяющийся на цыган всех губерний РИ.

Указ 1767 г. «О включении в подушный оклад оказавшихся в Слободско-Украинской губернии разночинцев» (лиц вне сословий), упоминает среди них цыган, предписывая не полагать их в оклад, а собрать сведения об их расположении и количестве для доклада Сенату ^{[9, № 12987, с. 364, 366]}. Податные ведомости Слобожанщины (Харьковской, отчасти Курской и Воронежской губерний) за 1760-1770е гг. отражают высокую мобильность цыган: полуоседлость одной их части и неоседлость другой ^{[21, с. 236-318; 14, с. 41-42]}. К 1760-м гг. относится расселение цыган на Урале и в Западной Сибири ^{[14, с. 43-44; 23, с. 44]}, хотя их группа в 50 чел. еще в 1721 г. отмечена близ Тобольска ^{[24, с. 157-158]}.

Причисление к государственным крестьянам. В 1783 г. выходит указ о податях с населения ряда западных территорий, окончательно оформивший крепостное право в Малороссии ^{[9, № 15724, с. 908]}, а в конце того же года – указ, приравнявший цыган вне сословий к государственным крестьянам, с предписанием их водворения ^{[9, № 15898]}. Он издан в ответ на запрос Воронежской казенной палаты (следует ли к семигривенному окладу цыган добавить оброк, как у государственных крестьян), и отсылает общероссийскому узаконению – разделу вышеупомянутого указа № 15724 о податях с купечества и низших сословий. Таким образом, цыгане перестали быть объектом специальной политики: с одной стороны, с распространением на Малороссию и Слобожанщину законодательства внутренних губерний, с другой – с расселением цыган во внутренних областях РИ.

Указы 1784 г. о высылке из Лифляндии появившихся там цыган соседних губерний и о водворении цыган Московской губернии ^{[9, № 15912, 16088]} опираются на акт 1783 г. При водворении к цыганам применялось общее законодательство о переселенцах (льготы, изъятие от податей на несколько лет, невозвратная ссуда, беспроцентный кредит). Первоначальная политика определения цыган-разночинцев в крестьянство была, очевидно, обусловлена самóй социальной структурой РИ, где крестьяне составляли основной слой (так, в 1897 г. крестьян в РИ было более 77 % населения, мещан – 10,7 %, посчитано по ^[25]). В Новороссии указом 1792 г. цыган причисляют к государственным крестьянам, но, в связи с необходимостью заселения региона, не препятствуют, по их желанию, «записываться в мещанство и цехи» ^{[9, № 17048: 338]}. В 1792 г. там состояло 1000 цыган в крестьянском сословии на податной льготе как новопоселенцы, а в 1794 г. только 500 ^{[26, с. 231]}, что означает выход их части из сельских обществ, но не обязательно уход из региона (между ревизиями местный учет населения в РИ велся по податным ведомостям, и цыгане без недвижимости, вышедшие из общества и не вошедшие в другое, в списки не попадали).

В краткое правление Павла I издано два указа на основании акта 1783 г.: императорский 1799 г. о водворении цыган Литвы ^{[9, № 18871]} и сенатский 1800 г., о поселении цыган на основании предыдущих актов ^{[9, № 19484]}. Донесения губернских управлений в 1800 г. отмечают расслоение цыган: к хлебопашеству оказалась склонна малая часть, часть вышла в мещане, наиболее успешные – в купцы (общее законодательство в тот период способствовало переходу торговцев, в том числе цыган, в купцы, которым предоставлялось преимущество в торговле). Так, «Грамота на права и выгоды городам Российской Империи» 1785 г. подтверждает купеческую монополию на торговлю, и преимущество в городских промыслах мещанам, дозволяет вольным или отпущенным людям при новой ревизии записаться в города ^{[9, № 16188: 360, 366]}, С 1776 г. купцы имели право вместо рекрута платить сбор ^{[9, № 15721]}). Остальные цыгане занимались прежними промыслами и сохраняли неоседлый уклад. Часть из них формально не нарушает указ 1783 г., сдавая землю в аренду, а многие другие не явились по назначению; те, кто явились, землю не приняли и опять ушли «в неизвестные места». Обнаружилось при этом, что для большой части семей нет свободных земель (в малоземельных губерниях), и они остались незаписанными в ревизию, а для проезда по РИ покупают у помещиков временные разрешения для отлучки с мест фиктивной приписки. Указ 1800 г. подтверждает установление 1783 г. и применяет к обнаруженным цыганам-разночинцам указы 1797 и 1799 гг., представляющие собой «технологию» включения в сословную и податную системы неучтенные в ревизии души (указы «О внесении в оклады прописных или в ревизию ненаписанных душ…» и о сумме сборов ^{[9, № 19210, 18278]}).

Различная политика проводилась в период реформ Александра I (1801-1825) и Николая I (1825-1855).

Александр I: контроль мобильности и перевод в городские сословия

Сенат указом 1803 г. запрещает, под угрозой взысканий, администрациям государственных селений и помещикам выдавать цыганам паспорта. Не включенных в ревизию и сословия цыган предписано «разделив на малые части, поселить по разным селениям», а губернаторам собрать сведения и статистику о цыганах ^{[9, № 20802]}.

Новую тенденцию демонстрирует императорский указ 1809 г. Он направлен на принуждение цыган к оседанию и пресечение их переходов с места на место, запрещает им отходить целыми семействами и ставить шатры. Возможно, это правило было гораздо раньше установлено еще в Малороссии. Так, М.М. Плохинский цитирует данные ХИАМК, в соответствии с которыми в период реформ 1765 г. в Малороссии было указано выдавать паспорта цыганам не более чем одному лицу в семействе ^{[18, № 2404, цит. по: 16, с. 204-205]}, но мы не имеем об этом других данных. Помещикам в дальнейшем запрещено закрепощать цыган, разрешая возвращать в казенное ведомство, которое должно переводить их из казенных селений в города на положение ремесленников (рабочих людей), приписывая туда всех «неучтенных» ^{[9, № 23597]}. При этом цыганам разрешено записываться в городские общества без получения согласия их членов. Упоминание о принуждении цыган к законной промышленности указывает на фискальную составляющую указа, связанную с контролем уплаты сборов. Указ можно рассматривать как признание экономической неэффективности их насильственного перевода в крестьянство: цыгане, поселенные как крестьяне, сдавали землю в аренду и платили только часть податей, накапливая недоимки; в другом случае земля вообще не обрабатывалась, что приносило помещикам убытки. Он находился в русле попыток либерального реформирования положения крестьян в начале правления Александра I – ср. с указами 1801 г. «О предоставлении купечеству, мещанству и казенным поселянам приобретать покупкою земли» ^{[9, № 20075]} и 1803 г. о праве помещикам отпуска на волю крепостных («Указ о вольных хлебопашцах») ^{[9, № 20620]}.

Акт 1811 г. обязывает цыган определиться в сословия до 01.01.1812 г. (в Сибири – до 01.07.1812), в сельских или городских обществах (или купеческих гильдиях, при наличии капитала). Утверждается применение к самовольно ушедшим общего законодательства о беглых; и опять начальников губерний обязывают собрать сведения обо всех цыганах, находящихся на их территории ^{[9, № 24795]}.

Манифест о гильдиях 1824 г., подтвердив право торговли и вступления в гильдии для представителей разных народов и состояний, включая цыган, определил права торговцев различных сословий и разрядов. При этом крестьянам были установлены суммы торговых свидетельств выше, чем для купцов и мещан тех же разрядов ^{[9, № 30115, см. тж. § 203: 588, 609; 27]}, что увеличило привлекательность для цыган мещанского и купеческого сословий.

В этот период выходит несколько частных указов о цыганах: в 1810 г. при перераспределении функций между ведомствами распределение цыган по городам и селам передается Министерству полиции ^{[9, № 24326, ст. 11, п. 2]}. Акт 1805 г. связан с устройством нескольких семей цыган в Саратове ^{[9, № 21716]}, в 1812 г. установлен новый размер подушной подати для цыган Таврической губернии ^{[9, № 24999]}.

Николай I: проекты оседания и «оказачивания»

В правлениеНиколая I, которое отличалось милитаризацией госаппарата и развитием военно-бюрократической формы абсолютизма, радикализируются методы социально-экономической интеграции цыган, с полувоенными и карательными формами принуждения. Наиболее наглядно это проявилось в Бессарабии, где была высока численность и плотность цыган (в 1848 г. в РИ отмечено 48 247 чел. цыган, из них в Бессарабии – 18 738 чел. ^{[28, с. 18-34]}, т.е. около 39 %).

Цыгане Бессарабии. Цыганские группы Бессарабии в 1й трети XIX в. распределялись по двум основным категориям, с резкими различиями в укладе и уровне сохранности традиционной культуры: 1. Оседлый ассимилированный слой частновладельческих и монастырских цыган (ватрáши, от рум. vatra «очаг»). 2. Большинство составляли неоседлые и полуоседлые ремесленные и торговые группы с собирательным названием лаéши – lăieşi, или ţiganidelaie «таборные цыгане» с высокой сохранностью традиционной социальной организации, занятий и цыганского языка ^{[29, с. 19; 30, с. 31-34, 87-95]}.Юридически все цыгане были рабами: 1) меньшая часть – господаря, или короны (неоседлые группы); 2) гораздо бóльшая часть – бояр и монастырей ^{[31, с. 213; 32, с. 66]} (оседлые и более многочисленные неоседлые); их численность в 1830х – начале 1860х гг. колебалась между 11-13 тыс. ^{[32, с. 66, 272]}. Только положение ватрáшей было реальным положением крепостных, с личной зависимостью от владельцев: хозяева их продавали, разделяя семьи, подвергали телесным наказаниям и издевательствам; известны случаи убийств. ^{[29, с. 16; 31, с. 216; и др.]}. Лаéши жили своими занятиями и передвигались где им было угодно; их обязанность заключалась только в уплате подати ^{[29, с. 15-16, 19]}. Центральные власти долго не вносили изменений в местное социальное устройство, лишь приведя его в соответствие с сословной системой РИ. Так, частных цыган причислили к помещичьим крестьянам, коронных – к государственным ^{[9, № 27357: 229-231; 8, № 1834: 198]}. С 1828 г. в отношении этих групп проводилась дифференцированная политика.

Владельческие цыгане Бессарабии. 1847-1861. В 1818 г. опубликован «Устав образования Бессарабской области», оставивший неизменной ее сословную систему и положение в ней цыган ^{[9, № 27357: 222, 229-231]} вплоть до отмены самоуправления Бессарабии в 1828 г. С 1847 г. налоговая политика стимулирует помещиков передавать и ватрáшей, и лаéшей государству ^{[8, № 20987, с. 190, 194-196; № 27859, с. 22-23]}, ср. с указом 1809 г. о российских цыганах ^{[9, № 23597]}. В целом изменения в законодательстве до 1861 г. направлены на облегчение положения ватрáшей с уравниванием их с помещичьими крестьянами внутренних губерний РИ ^{[31, с. 216; 8, № 4646, с. 467-468]}. В 1861 г. оставшиеся крепостные цыгане были освобождены. Часть из них перешла в категорию свободных земледельцев – царáн (31 %), некоторые были отпущены без земли (36 %), часть осталась в услужении у помещиков (посчитано по ^{[31, с. 217]}).

Государственные цыгане Бессарабии, «окрестьянивание»: 1829-1839. По предложению Бессарабского областного начальства актом Государственного Совета от 8.02.1829 г. были выделены пустопорожние участки для водворения как земледельцев государственных цыган, под наблюдением Конторы коронных цыган ^{[8, № 2665, с. 105-106]}. В 1832 г. в Аккерманском уезде (ныне Одесская область Украины) образованы поселения Каир и Фараоновка. Участки находились в зоне рискованного земледелия Буджака: степи с целинным грунтом, частыми засухами, маловодьем и засолением грунтовых вод и водопоев ^{[32, с. 62, 68]}, что представляло значительные трудности даже для опытных земледельцев. Для переселения были выбраны группы лингурáрей (деревообделочников), проживавших в лесной зоне центральной Бессарабии, имевших необходимый для хозяйства домашний скот ^{[33, с. 115]}. У их части начался процесс оседания ^{[34, с. 531-532]}, что значительно облегчало контроль их местонахождения. Организация поселений, проходившая под давлением властей, шла очень медленно и c сопротивлением переселенцев ^{[33, с. 116; 31, с. 214]}. Средств на обустройство было недостаточно, и те расхищались чиновниками ^{[33, с. 115; 32, с. 69]}. Несмотря на подачу прошений и жалоб поселенцами, указом 1836 г. они оставлены в прежнем состоянии ^{[8, № 8883]}. Ревизия 1840 г. показала плачевное состояние поселков; жители, в крайней степени нужды, занимались нищенством или покинули поселения ^{[33, с. 116-117]}, большинство вернулись к прежним занятиям ^{[8, № 8883, с. 139]}.

Общее законодательство о водворении: 1839-1840-е. Во время посещения в 1839 г. Бессарабии и Новороссии Николай I наблюдает там кочующие таборы и принимает решение ужесточить политику в отношении цыган, и в Бессарабии, и во всей РИ ^{[8, № 12104, с. 219]}. Высочайшим повелением (давалось устно) и изданным на его основании Именным указом от 13.03.1839 г. объявляется принятие мер к «водворению и пресечению бродяжества» цыган ^{[8, № 12104, с. 219]}; в них учтены меры предыдущих актов. Так, указано расселять цыган малыми группами среди крестьян и применять к ушедшим с мест приписки законодательство о беглых (с приговорами к ссылке в Сибирь, арестантским ротам и солдатчине). Отменено введенное Александром I право приписки цыган к городским обществам без согласия последних, поскольку оно снимало с них финансовую ответственность, обусловленную круговой порукой. Положения Комитета Министров 1840 г. и 1843 г. излагают правила содержания и препровождения цыган при водворении ^{[8, № 13188, 13393, 17044]}. Министерству государственных имуществ при помощи МВД поручено провести подробный учет семей цыган оседлых и приписанных, но не имеющих прочной оседлости, их имущества, и определить последних в казенные селения, вместе с обнаруженными неоседлыми цыганами, по правилам переселения государственных крестьян. Цыган мещан и купцов без прочной оседлости в местах регистрации разрешено оставлять на местах приписки при условии их хозяйственного обзаведения к окончанию водворения 1.01.1841 г. Подтверждено распространение на цыган общих правил перехода из сословия в сословие. По мнению должностных лиц на местах, неоседлым цыганам почти невозможно было выполнить указ к сроку: для приписки нужны деньги, и сами общества также даром не хотели их приписывать ^{[35, с. 219]}. О жестоком характере применения к неводворившимся уголовного законодательства, с отдачей всех годных мужчин в рекруты, отъемом детей мужского пола и ссылкой остальных на поселение, можно составить впечатление по описаниям очевидцев ^{[35, с. 220]}. Хотя материалы о цыганах в областных архивах мало изучены, некоторые из них доступны по вторичным источникам и позволяют судить о реализации проекта. Так, на основании указа в Санкт-Петербургской губ. в 1839 г. водворены 72 семьи неоседлых цыган (307 чел., православные и лютеране) ^{[36, т. 3, ч. 1, с. 215]}; в Киевской в 1839-1845 гг. – 160 семей (1023 чел., из них бежало 3 семьи, т.е. всего 11 чел., и одно семейство сослано в Сибирь) ^{[37, с. 262]}; в Саратовской – 234 чел. (из них к началу 1850х гг. осталось 120 чел., 8 семей были в бегах) ^{[36, т. 5, ч. 4, с. 79]}; несколько цыган причислено в мещане Самары с воспрещением кочевания ^[38].

Государственные цыгане Бессарабии, «оказачивание»: 1839-1860-е. В конце 1830х гг. на территории от Буджака до Кубани происходила реорганизация казачьих войск, с целью сельскохозяйственного освоения и защиты присоединенных территорий. Мероприятия, проводимые в тот период в юго-западных областях РИ, следует рассматривать как региональный вариант общего проекта на оседание цыган, с учетом социально-экономических потребностей региона. Министр Государственных имуществ, собравший по поручению императора сведения о положении цыган российских губерний (см. выше), представил данные о цыганах Новороссии и Бессарабии. После этого Высочайшим повелением от 29.05.1839 г. все государственные цыгане этих областей (включая поселения в Буджаке) причислены к Военному ведомству с переводом их в казаки Дунайского и Азовского казачьих войск ^{[8, № 21555, с. 729-730, № 24114, с. 408; 31, с. 214, 269]}. Известен проект администрации Черноморского войска о переводе части кочующих цыган Новороссии и Бессарабии на земли войска ^{[39, цит. по: 40, с. 111]}; соответствующие проекты, очевидно, разработаны и в администрации Новороссийско-Бессарабского генерал-губернаторства, Дунайском и Азовском войсках. В 1840 г. к Дунайскому войску причислено 4 883 чел. обоего пола ^{[41, с. 17]}, к Азовскому – 251 семья ^{[32, с. 71, 273]}, всего 1065 семей ^{[8, № 21555, с. 730]}. Поселенцы, к которым добавились кочующие цыгане, должны были перейти на военизированный уклад с жесткой дисциплиной и обеспечивать земледелием и семьи, и военные нужды казацкой общины. Насильственная попытка слома уклада вызвала длившееся 20 лет сопротивление цыган Дунайского войска. Они писали жалобы, посылали депутатов во все инстанции, отказывались подчиняться войсковому начальству и принимать присягу, бежали из поселений; наиболее активные подвергались регулярным арестам ^{[41, с. 19-22]}. Азовское казачье войско, в отличие от Дунайского, было расположено на плодородных землях. Хотя казенных цыган Приазовья включили в казачьи войска, к ним не применили акции принудительного поселения, т.е. собственно цыганские станицы и хутора там не появились ^{[32, с. 155]}.

Через некоторое время власти легализовали семьи, defacto вышедшие из казачьего сословия. Так, в конце 1846 г., в продолжение указа от 13.03.1839 г., цыганам, желавшим водвориться в городах или казенных селениях, был дан еще год приписки к сословиям ^{[8, № 20692, с. 638-640]}. В 1947 г. часть приписанных к войскам цыган была обнаружена в Измаиле (11 семейств) и в Крыму – Бахчисарае и Симферополе (499 чел.); их оставили в этих местах; в 1850 г. еще часть цыган отчислены из войск как беглые ^{[8, № 21555, с. 729-730, № 24114, с. 408]}. По результатам ревизии 1858 г. только малое число семей можно было назвать относительно успешными. Лишь к Крымской войне 1855 г. Дунайское войско смогло выставить 420 казаков ^{[33, с. 119]}. С 1850 г. и после расформирования войска в 1868 г. цыгане получали наделы и оставались на местах или переезжали в города, переводясь в мещане, некоторые возвращались к ремесленным занятиям, но часть остались в бывших станицах ^{[8, № 24114; 32, с. 73-74]}.

Другие акты этого периода касаются организации в 1838 г. в Таврической губернии исправительных военно-рабочих рот из цыган ^{[8, № 11578, 11632]}, куда среди прочих отправляли «бродяжествующих» ^{[8, № 5145, 20692, с. 639]} (рота в Севастополе уничтожена в 1843 г. ^{[8, № 17104]}). Актами 1842 и 1853 гг. регулируется отправка в батальоны военных кантонистов Санкт-Петербургской губ. сыновей осужденных или бедных цыган Финляндии ^{[8, № 15339, 27387: 320]}. Судя по некоторым источникам, в 1840-х гг. сыновей неоседлых цыган внутренних губерний РИ определяли в кантонисты ^{[35, с. 220]}, очевидно, применяя общее узаконение об отдаче в кантонисты сыновей бродяг (1832) ^{[8, № 5145, и пр.]}, а отдельный акт о цыганах Финляндии был связан с существованием там местных норм. В 1852 г. обложена рекрутской податью часть цыган Крыма ^{[8, № 26893]}, очевидно, переселенцы конца XVIII – XIX вв. (см. далее).

Александр II: упорядочение рекрутства и ослабление контроля мобильности

Содержание дополнительных указов этого периода о рекрутстве цыган требует уточнения. Рекрутский устав 1831 г. подтвердил изъятие от рекрутства, на основе предыдущих актов: 1) «всех иностранцев, в Таврическом полуострове с 1798 года с принятием подданства водворяющихся» ^{[8, № 4677, п. 7, ст. 9, с. 502-503]}, 2) крымских татар ^{[8, № 4677, Прил. I, п. 5, с. 562]}. Под это определение подходили крымские цыгане-урмачéли, интегрированные в крымско-татарские общества ^{[12, с. 13-14]}. В конце XVIII – начале XIX в. в Таврическую губернию, включая Крым, из Бессарабии переселились цыгане-рóмы, сформировавшие на новом месте общность крымских цыган; они также начали интегрироваться в крымско-татарские общества, будучи, скорее всего, мусульманами, ^{[12, c. 8-26]}. Однако формально им, очевидно, можно было отказать в изъятии от рекрутства. Переселялись и некоторые семьи православных цыган ^{[12, c. 28-30]}. Так, 499 чел. цыган, приписанных к казачьим войскам, в 1846 г. были обнаружены водворившимися в Крыму ^{[8, № 20692]}. Очевидно, именно переселенцы обратили на себя внимание Николая I, издавшего указ о рекрутстве цыган Крыма. Пробел в законодательстве, из-за которого возникали недоразумения при наборе рекрутов, был заполнен Александром I: в октябре 1855 г. он издал указ о непривлечении к рекрутству тех цыган Таврической губернии, которые, принадлежа к государственным крестьянам, состоят в татарских обществах ^{[8, № 29766]}. А в январе 1856 г. вышел общий указ, регулирующий рекрутство цыган: члены податных сельских и городских обществ должны нести его наравне с членами своих обществ; одновременно упразднялся пункт о непривлечении к рекрутству коренных жителей Крыма, в 1798 г принявших подданство России ^{[8, № 30028]}. Таким образом, изъятие от службы сохраняли крымские татары и цыгане-мусульмане, входившие в их общества (урмачéли и крымские цыгане), что подтвердил пункт рекрутских уставов 1857 г. ^{[42, Прил. к ст. 13 (п. 29), п. 5, прил. 2, с. 349]}.

В 1861 г. создана Бессарабская комиссия по улучшению положения крепостных цыган ^{[8, № 33253, 33269а]}, прекратившая свою деятельность, не успев ее начать. В 1866 г. цыганам, бежавшим из казачьих поселений Одесского военного округа, постановлено сложить долг «по безнадежности ко взысканию» ^{[8, № 43027]}, а в 1868 расформировано Новороссийское (Дунайское) войско. В 1863 г. облегчены нормы передвижения цыган мещан и купцов (см. далее).

Частные паспортные нормы: 1809-1917

Ограничения на передвижения цыган, вошедшие в первый Устав о паспортах 1833 г., основаны на указе 1809 г., запрещающем выдавать паспорта неоседлым (не приписанным к обществам) цыганам. С 1827 г. мещанам, крестьянам и дворовым людям разрешено получать виды на отлучки семействами ^{[8, №1593 п. 10]}, а с 1849 г. эти же сословия и купцы могли получать паспорта на членов семьи для долговременных отлучек ^{[8, № 23158]}. Однако запрет на отход семействами цыганам отменен только в отношении мещан и купцов, и уже в 1863 г. ^{[8, № 39321]}, после отмены в 1861 г. крепостного права. Ограничение отходов цыганам – сельским жителям (которых было большинство) дополняется необходимостью получать разрешения у сельских обществ ^{[43, № 150]}, что вообще для мещан и сельских обывателей обусловлено только наличием недоимок ^{[44, ст. 43, с. 29]}. В соответствии со статьей 63 Устава о наказаниях 1864 г., отменено уголовное наказание за отлучки без паспорта ^{[44, с. 24]}. Во 2-й пол. XIX в. разрешено всем отходить без паспорта на срок до 6 месяцев не более чем на 50 верст от места жительства. Теперь цыгане, нарушившие запрет кочевания и устройства «временных помещений», в соответствии с постановлением правительства 1894 г., высылаются в места жительства с воспрещением отлучек на 2 года ^{[44, с. 4]}.

В 1856 г. объявлено ограничение пропуска в РИ иностранных цыган. Так, посольствам, миссиям и консульствам РИ предоставлено право выдавать и свидетельствовать, по их усмотрению и без предварительного получения разрешения полицейского начальства, паспорта иностранцам на въезд в РИ, исключая ряд нежелательных лиц, в том числе цыган ^{[8, № 30911]} (вошло в Устав о паспортах 1857 г.). Это указывает на активизацию миграций цыган в РИ, развивавшихся в основном с 1860-х гг. ^[13]. В 1900 г. циркуляром Департамента полиции все обнаруженные в РИ иностранцы с ограничением права въезда, включая цыган, «должны признаваться лицами, получившими паспорты путем обхода закона и проникнувшими в пределы России неправильно», им следует не выдавать виды на жительство и возвращать за границу ^{[43, № 134, раз. 12]}. В начале ХХ в. полиция (видимо, не желая утруждать себя обращением в консульства) часто просто отбирала у цыган иностранные паспорта ^[45], и они перемещались по фальшивым документам и покупали паспорта у других цыган ^{[21, с. 46-47]}, поскольку в паспортах писались приметы их владельцев: цвет волос и глаз.

Законодательство о цыганах: политика интеграции «сверху»

Анализ корпуса актов. До 1766 г. большая масса цыган концентрировалась в Слободских полках и Малороссии, и цыгане (неоседлые) рассматривались как народ со своим укладом. С постепенной ликвидацией самоуправления, изменением особого положения населения этих территорий и расселением цыган во внутренних губерниях РИ, уклад мобильных групп начинает рассматриваться как нарушение паспортного законодательства. Рассмотрим акты в отношении цыган, изданные с 1783 г., как систему общих и частных норм.

Общие нормы. Значительная часть изданных установлений о цыганах отражает применение к ним общих узаконений (общероссийских или с учетом местных правовых систем), с припиской неоседлых цыган к обществам и сословиям. Основные права и обязанности сословий и состояний распространялись на цыган автоматически. Это объясняет, почему нет специальных актов о нормах податей с неоседлых цыган после начала их приписки к сословиям в 1783, а также о привлечении их к рекрутству, их правах торговли Так, о рекрутском учете цыган упомянуто один раз в акте 1784 г. о водворении цыган Московской губ. ^{[9, № 16088, с. 241]}, изданном после указа 1783 г. о причислении неоседлых цыган к государственным крестьянам ^{[9, № 15898]}. В сер. XIX в. выходят несколько актов, упорядочивающих отношение к рекрутству цыган РИ, в связи с изъятием групп, интегрированных в крымско-татарские общества. Упоминание цыган в Манифесте о гильдиях 1824 г. ^{[9, № 30115, с. 588, 609]} связано не с отсутствием у них до этого права на занятие торговлей, а с кодификацией этого права, возникшего ранее в результате приписки части цыган к городским обществам. Специальные узаконения связаны с технологией включения в сословия семей вне сословий (т.е. находящихся на положении разночинцев) и ушедших с мест приписки. Так, положениями 1840 г. такие семьи водворяются по правилам переселения государственных крестьян ^{[8, № 13188, с. 76; № 13393, с. 288]}, к ним применяется принцип «раздробительного» поселения среди окружения ^{[9, № 20802, 23597]}. В случае изменения статуса населения местности, где была расселена локальная группа цыган, они также меняли свой социальный статус. В частности, указом 1832 г., вместе с другими жителями ряда казенных селений Ставрополья, в казаки переведены проживавшие там семьи цыган ^{[8, № 5796]}, о чем мы узнаем из последующих актов ^{[8, № 5834, 11318]}. Некоторые акты о цыганах основаны на более ранних или являются результатом распространения на них норм, изданных в отношении других категорий населения. Так, указ о причислении к кантонистам сыновей осужденных и бедных цыган Финляндии (1842) отсылает к актам о малолетних бродягах (1832) ^{[8, № 15339, 5145]} (в их основе – принципы комплектования гарнизонных школ детьми неимущих солдатских семей – см. акты 1732, 1734 гг. и др. ^{[9, № 6188, 6639]}). При этом, судя по некоторым источникам, в 1840-х гг. сыновей неоседлых цыган внутренних губерний РИ также определяли в кантонисты ^{[35, с. 220]}, применяя те же общероссийские узаконения, а специальный акт о сыновьях цыган Финляндии связан с автономией Финляндии и существованием там местного законодательства.

Партикулярные (частные) нормы. Особые права и / или обязанности некоторых состояний, территориальных или этнических групп населения РИ регулировались частными нормами, связанными с изъятием их от рекрутства, ограничением вида на жительство, и пр. В разные периоды и в отношении цыган действовали особые нормы: сбора податей (1733-1783), передвижения по РИ (1809-1917), изъятия от рекрутства цыган-мусульман Крыма (1857-1874), в связи с чем в отношении них действовали особые нормы уставов о паспортах и рекрутских уставов.

Местные нормы. В семи регионах РИ сохранялись, в том или ином объеме, локальные системы местных узаконений ^[11], что определяло и особенности интеграции там цыган. Между тем, указы 1766 и 1783 гг. о приписке цыган к обществам имели общероссийскую силу. Так, указ 1766 г. имел силу, кроме Слобожанщины, в разных губерниях РИ [ПСЗРИ I, № 12587], а на указе 1783 г. основаны указы 1784 и 1799 гг. о водворении цыган Московской губ., Литвы и соседних с Лифляндией губерний [ПСЗРИ I, № 15912, 16088, 18871]. Существенные отличия от других губерний были только в положении цыган присоединенной в 1812 г. Бессарабии, составлявших отдельный (этно)социальный слой крепостных.

Периодизация законодательства. Из корпуса актов в отношении цыган часть установлений играла особую роль, изменяя условия социальной интеграции мобильного цыганского населения. Эти акты по содержанию и времени издания соотносятся с реформаторскими законодательными инициативами правителей РИ – см. Таблицу 1. «Межреформенные» акты о цыганах (см. темные поля Таблицы 1) связаны с контролем исполнения предыдущих актов и регулированием передвижений цыган в соответствии с сословным законодательством.

Таблица 1. Реформы в РИ и важнейшие акты в отношении цыган

В 1766-1783 гг. цыган-разночинцев, составляющих большую часть цыганского населения, приравнивают к государственным крестьянам, сначала в податях, затем фактически. Упоминание о рекрутстве цыган впервые встречается в 1784 г. в отношении цыган Московской губ. ^{[9, № 16088]}, после акта 1783 г. С 1800 г., с распространением санкций «за бродяжество», цыгане юридически уже не рассматриваются как носители особого уклада. Постепенно радикализуется политика «интеграции сверху»; семьи вне сословий сначала приписывают к казенным селениям, затем к городам, и опять к селениям, при ужесточении санкций, достигших максимума в правление Николая I.

В Бессарабии часть цыган, составлявших отдельное сословие, пользовалась правом свободного перемещения. Идея причисления их в казаки имела историческую основу: часть сэрвов и влахов жили среди казаков Запорожской Сечи, Слободских полков и на Дону ^{[14, с. 32-33; 12, с. 9, 27]}; при Николае I (1832 г.) группа цыган Предкавказья, вместе с другими жителями, переведена в линейные казаки для усиления обороны Кавказской линии ^{[8, № 5796, с. 883-884, № 5834, с. 910-911]}. Политика массового насильственного «оказачивания» государственных цыган Бессарабии напоминает проект по интеграции цыган дунайских княжеств (1840е-1860е гг.) ^{[30, с. 102-127]}. Представляется, однако, что интеграция цыган не была основной целью российского проекта. В Бессарабии, в отличие от других регионов РИ, насильственной интеграции в первую очередь подверглись полуоседлые лингурáри (их было легче контролировать), и уже позже – неоседлые лаéши. При «окрестьянивании» и «оказачивании» цыганам был запрещен переход в другие сословия, в отличие от других сословных групп, в том числе казаков, и цыган других регионов РИ ^{[8, № 13188, 13393]}. Таким образом, невозможно считать одной из главных целей этих мер эмансипацию цыган, как в дунайских княжествах. Это была часть проекта быстрого заселения обезлюдевшего Буджака и пополнения малочисленного Дунайского войска, которое волевыми решениями с 1828 г. комплектовалось людьми разных состояний. Так, в 1836 г. к нему причислены государственные крестьяне пяти сел. «”Собственно казаками” объявлялись такие пополнения, которые ничего общего с военным режимом до того не имели. Это государственные крестьяне, коронные цыгане, различные добровольцы из колонистов, зарубежные эмигранты» ^{[32, с. 54-58]}. В начале 1850-х гг. цыгане составляли 22,7 % населения Дунайского войска ^{[41, с. 17]}.

Во 2-й пол. XIX в. продолжать специальную политику в отношении цыган стало трудно, поскольку, будучи основанной в большой степени на ограничении их передвижения, она входила в противоречие с ростом мобильности и социальной динамики населения, как результата социально-экономических реформ. Поэтому права передвижения цыган городских сословий сравнялись с правами окружения.

Можно сказать, что «идеальной целью» власти в отношении цыган была полная их интеграция в сословия и снижение их высокой мобильности до уровня, предписанного законом. Таким образом, важнейшие акты в отношении цыган формулируют «технические» условия их интеграции в российское общество. Они заключались в мерах повышенного (по сравнению с остальным населением) ограничения мобильности цыган, установления технологии включения в сословия цыган-разночинцев и «беглых» и (во 2-й пол. XIX в.) в ограничении въезда «иностранных» цыган. Периодическое изменение условий интеграции происходило в периоды социальных реформ в РИ. За обозримый период более чем в 150 лет политика РИ в отношении цыган трансформировалась от отношения к ним как к народу со своим особенным укладом до насильственной седентаризации и «оказачивания» и последующей либерализации законов с сохранением ограничения передвижений по РИ и (часто формальным) запретом кочевания. Законодательство было важнейшим инструментом формирования желаемой для власти модели встраивания цыган в социальную систему. Хотя реальная интеграция цыган существенно отличалась от идеальной модели, представляя собой результат адаптации к правовой системе, социально-экономической и культурной среде, политика РИ в отношении цыган изменила уклад значительной их части. Эти темы – предмет других исследований.