Устойчивое развитие и ресурсоэффективность: проблемы, противоречия

Актуальность проблемы радикального увеличения эффективности использования ресурсов и ресурсосбережения сегодня уже не требует обоснования. Численность населения Земли превысила 7 млрд чел., а к середине текущего столетия, по недавно уточненным прогнозам, возрастет до 10 млрд чел. Соответственно ожидается рост суммарного ВВП стран мира в 3–6 раз, что неизбежно будет сопровождаться кратным ростом объема потребляемых ресурсов и отходов. Однако, по оценкам экологов, биологическая емкость Земли по состоянию на 2015 г. уже в полтора раза перерасходована ^[1]. « Границы эти определяются не столько ресурсами недр или доступными источниками энергии, сколько потенциальными возможностями биосферы по нейтрализации растущего антропогенного давления» ^{[2, с. 150]}.

Человек оказался исключительно успешным живым существом, освоившим практически всю территорию Земли за счет активного использования ресурсов нашей планеты. Однако к настоящему времени он приблизился к границам своей экспансии. Более того, ряд его отрицательных качеств, прежде всего безудержная жадность и стремление к власти, создают реальную угрозу сохранению человеческой популяции. Чтобы устранить эту угрозу, Человек должен осознать, что он является не владыкой, а органической частью Природы. Рачительное отношение к ресурсам Земли, максимально эффективное их использование и рециклинг стали велением времени.

«Вопрос о совместной эволюции человека и природы подошел к рубежу, когда на повестке дня стоит проблема существования самой жизни на Земле. К этому рубежу подвели реализация крупномасштабных антропогенных проектов, таких как строительство Каракумского канала, уничтожение обширных территорий лесов, масштабное развитие промышленности, транспорта и сельского хозяйства. Антропогенные процессы в биосфере стали сопоставимыми с естественными процессами. В результате в последние десятилетия значительно изменился облик нашей планеты, существенно трансформировались биогеохимические процессы и наметились нарушения газового состава атмосферы» ^{[3, с. 3]}.

Для обоснования необходимости эффективного использования ресурсов в СМИ и научных публикациях обычно приводятся следующие доводы:

• исчерпание невозобновляемых ресурсов;
• угроза глобального потепления в связи с выбросами парниковых газов;
• разрушение естественной среды обитания человека и других живых организмов;
• для России особо актуальны еще и экономические причины, связанные с ее географическим положением.

Рассмотрим эти доводы более подробно. При этом целесообразно ограничиться периодом в ближайшие сто лет. Во-первых, мало кого из ныне живущих людей интересует, что будет происходить через три поколения. Во-вторых, любые прогнозы на столетие и более являются чистой спекуляцией. «Ни один специалист в области численного моделирования не станет утверждать, что возможен прогноз климата с заблаговременностью порядка 100 лет» ^{[4, с. 68]}.

На сегодняшний день нет никаких оснований считать, что запасы ресурсов на Земле заканчиваются. Все пользующиеся спросом ресурсы на рынке имеются. Появление новых технологий дополнительно снижает опасность исчерпания ресурсов. Это, конечно, не означает, что человечество может безудержно наращивать использование исчерпаемых и невозобновляемых ресурсов, не думая о будущих поколениях. Однако к апокалиптическим сценариям следует относиться более сдержанно. Показательно, что Технологический центр Штраубинг (Германия) поставил амбициозную задачу: научиться все, что сегодня производится из нефти, в перспективе производить из возобновляемых источников сырья ^[5].

При обсуждении проблемы исчерпания ресурсов главный упор делается на невозобновляемых энергетических ресурсах – нефти, газе и уране. Что касается нефтепродуктов, то моторное топливо может уже сегодня производиться путем ожижения угля. Технология разработана и опробована в промышленном масштабе ^[6]. Вопрос только в цене. При цене угля в 150 $ за тонну (в 2009 г. она была в два раза ниже) можно обеспечить крупномасштабное производство жидкого топлива по цене 80 $ за баррель, т. е. при недавних ценах на нефть такой процесс был экономически выгоден. Однако никто не будет вкладывать в создание крупномасштабного производства миллиарды долларов, пока нет уверенности в том, что цены на нефть будут устойчиво держаться на уровне не ниже 80 $ за баррель.

Доказанные запасы газа на 2014 г. составляют 187 трлн м^{3 [7, с. 20]},что обеспечивает потребности нескольких ближайших поколений.

Общий объем обнаруженных запасов урана, расходы на добычу которого не превышают 130 $ за 1 кг, составляет примерно 4,7 млн т. Этих запасов хватит на ближайшие 70–80 лет работы существующих и строящихся атомных электростанций мира. Переход с уран-плутониевого топливного цикла на уран-ториевый цикл не только позволяет обеспечить радиоэкологическую безопасность ядерной энергетики, но и долгосрочное (на сотни лет) ресурсное обеспечение ^{[8, с. 104, 106]}.

Таким образом, апокалиптические прогнозы глобальной экодинамики, опирающиеся на преувеличенные опасения по поводу ограниченности природных ресурсов, несостоятельны. Во всяком случае, они не пригодны для принятия обоснованных управленческих решений.

-family:"Times New Roman","serif"'>для России особо актуальны еще и экономические причины, связанные с ее географическим положением.

Рассмотрим эти доводы более подробно. При этом целесообразно ограничиться периодом в ближайшие сто лет. Во-первых, мало кого из ныне живущих людей интересует, что будет происходить через три поколения. Во-вторых, любые прогнозы на столетие и более являются чистой спекуляцией. «Ни один специалист в области численного моделирования не станет утверждать, что возможен прогноз климата с заблаговременностью порядка 100 лет» ^{[4, с. 68]}.

Сам факт глобального потепления очевиден. Никем не оспаривается и то, что глобальные циклы углерода и метана существенно определяют парниковый эффект и динамику климата. Однако роль в этом потеплении выбросов углекислого газа антропогенного происхождения и метана, а главное, сценарии обусловленного ими будущего изменения климата вызывают ожесточенные дискуссии.

Одни ученые на основе многолетних исследований, расчетов и моделирования пришли к выводу, что выбросы парниковых газов антропогенного происхождения уже к середине столетия с высокой вероятностью приведут к росту температуры атмосферы Земли более чем на 2° С ^[9]. Некоторые модели показывают рост температуры к концу столетия даже до 6–8° C, что в свою очередь может привести к ее необратимому росту до 150–180° С, пока не установится новое равновесие между поглощенным и отраженным излучением Солнца ^[10]. Такой рост температуры приведет к гибели всей органической жизни на Земле.

Другие ученые отрицают возможность существенного влияния человечества на глобальное потепление и объясняют его действием ряда многолетних глобальных циклических процессов (циклы солнечной активности, циклы Гольфстрима и др.). Более того, некоторые ученые утверждают, что во второй половине нашего столетия следует ожидать очередного оледенения планеты.

Проблема глобального изменения климата и споры о причинах этих изменений стимулируют ученых к созданию и постоянному уточнению моделей для описания глобальных циклов углерода и метана. Споры питает колоссальная сложность этих циклов, включающих множество природных и антропогенных процессов, имеющих различные временные масштабы от десятков до сотен и тысяч лет. Например, источниками метана служат заболоченные территории (22 %), добыча угля, нефти и газа (19 %), процессы брожения (16 %), выращивание риса (12 %), сжигание биомассы (8 %), мусорные свалки (6 %), обработка сточных вод (5 %), отходы животноводства (5 %), пищеварительные процессы у термитов (4 %) и океан (3 %). Средняя скорость формирования метана в каждом пикселе размером 4°х5° поверхности Земли изменяется от 0,4х10⁶ т/г в лесистой местности до 280х10⁶ т/г на рисовых плантациях и от 0,1х10⁶ т/г на океаническом шельфе до 6,7х10⁶ т/г в открытом океане ^{[11, с. 11]}.

Для оценки тенденций в динамике современной биосферы и понимания уровня опасности для окружающей среды со стороны человеческой активности учеными разрабатываются масштабные модели, в том числе для изучения эволюции системы «природа–общество» (СПО). Одной из таких моделей является модель К. Я. Кондратьева с последующими модификациями. Она имеет чисто научное значение, поскольку для наполнения многочисленных ее блоков достоверной информацией в реальном времени требуется длительное и устойчивое сотрудничество правительств и ученых всех стран мира ^{[3, с. 9]}. Пока это условие представляется невыполнимым.

К сожалению, ученые редко доводят до широкой общественности наглядную информацию о том, какой объем данных надо получить и обработать, чтобы создать модели земного климата, позволяющие с достаточно высокой точностью прогнозировать его изменения. Вероятностный характер прогнозов порождает не только анекдоты, но, главное, – недоверие к предупреждениям ученых о возможных последствиях человеческой деятельности, которые вынужденно в большинстве случаев имеют вероятностный характер. Ученые вузов могли бы сделать большой вклад в популяризацию содержания и результатов научных исследований воздействия человеческой деятельности на окружающую среду и путей достижения баланса между этими воздействиями и возможностями природы их компенсировать. Но такая работа сегодня в вузах во внимание даже не принимается и не планируется.

В целом следует признать, что существующие климатические модели и модели СПО пока не пригодны для достоверной оценки риска катастрофических антропогенных сценариев глобальных изменений климата и обоснованного принятия соответствующих решений по их смягчению. «Тем не менее, с возможной угрозой глобального потепления придется считаться до тех пор, пока не будет однозначно доказана невозможность этого явления, поскольку слишком велика цена риска – гибель всей органической жизни на нашей планете» ^{[10, с. 33]}. С учетом теоретически возможных критических последствий изменений климата ряд уже осуществляемых и планируемых международным сообществом мер ^[12] следует признать рациональным, особенно тех из них, что явно способствуют снижению потребности в невозобновляемых ресурсах и уменьшению количества отходов. «Изучая глобальную экодинамику и создавая сценарии развития, необходимо учитывать многомерность системы “природа–общество” и не забывать о существовании метки на шкале выживания, за пределами которой существование человека становится проблематичным» ^{[4, с. 70]}. Надо также понимать, что защищенность общества по отношению к природным катастрофам в любом случае будет убывать по причине расширения спектра опасностей и их возможных масштабов, несмотря на развитие наук и промышленности.

В заключение этого раздела статьи нельзя не упомянуть маловероятную, но в принципе все же возможную версию причин настойчивого объяснения глобального потепления антропогенными факторами, которой придерживаются некоторые политики и ученые. Сокращение выбросов парниковых газов требует многомиллиардных затрат от всех стран мира. Но если высокоразвитые страны могут себе это позволить без радикального снижения уровня благополучия своих граждан, то для развивающихся стран это может привести к существенному торможению их развития. История ХХ века показала, что нельзя полностью исключить эту версию, поскольку в мире имеются мощные силы, обладающие колоссальными финансовыми возможностями и готовые любой ценой защищать господство существующей капиталистической системы.

Объемы промышленных выбросов и сбросов загрязняющих веществ и бытовых отходов могут привести в недалеком будущем к необратимым процессам в экосистемах не только на региональном уровне, но и в глобальных масштабах. Существенное снижение уровня загрязнения атмосферного воздуха, повышение качества питьевого водоснабжения, уменьшение объема промышленных и бытовых отходов, их утилизация и переработка – острейшие проблемы практически на всех континентах планеты ^[13]. К примеру, общее количество всех видов накопленных в России отходов производства и потребления составляет порядка 50 млрд т, ежегодно их образуется более 4,5 млрд т, а под складирование занято более 250 тыс. га земли ^{[14, с. 29]}. Экологическая ситуация осложняется еще и тем, что урбанизированные территории, на которых проживает более половины населения планеты, находятся под постоянным воздействием акустических, радиационных, электромагнитных полей разной интенсивности, суммарное воздействие которых на живые системы изучено пока слабо.

Наряду с проблемой сокращения антропогенных выбросов парниковых газов, способствующих глобальному потеплению, остро стоит вопрос о регулировании биогеохимических круговоротов серы и азота, которые являются генераторами кислотных осадков, приводящих к закислению водоемов. С увеличением кислотности воды начинает погибать растительность водоема, лишая других животных водоема пищи, уменьшается количество кислорода в воде, начинают бурно развиваться водоросли. При кислотности pH = 6 погибают пресноводные креветки. При понижении pH до 5,5 погибают донные бактерии, которые разлагают органические вещества, и они начинают скапливаться на дне водоема. Затем гибнет планктон, который питается веществами, образующимися при разложении органических веществ бактериями, и составляет основу пищевой цепи водоема. Когда кислотность достигает величины pH = 4,5, погибает вся рыба, большинство лягушек и насекомых. В глобальном масштабе существует проблема «закисления» Мирового океана, что может привести к сокращению численности и продуктивности различных видов рыб.

Несомненно то, что разрушение естественной среды обитания живых организмов, включая человека, оказывает большое и пока недостаточно исследованное влияние на динамику биосферы. Кроме того, в будущем характер природных катастроф может измениться и за счет воздействия новых технологий на процессы в окружающей среде. В частности, могут возникнуть катастрофы другого поколения, связанные с трансформацией механизмов биологической регуляции в экосистемах.

Наконец, немаловажным является тот факт, что на планете, по оценкам специалистов, ежегодно теряется до 5–7 млн га плодородных земель. Примерно 80 % всех орошаемых земель страдает от вторичного засоления и заболачивания, а процессы деградации охватывают до 30 % земной поверхности. ^{[14, с. 10]}.В то же время имеются веские научные доказательства, что именно почва, в одном кубометре которойчисло живых организмов может достигать 10¹⁴, является одним из основных регуляторов газового состава и температуры атмосферы, поддерживающих параметры атмосферы в пределах необходимых для существования биологической жизни на Земле.

Хотя гипотеза Геи (о живой Земле), пожалуй, рано названа теорией, опровержение ее океанографом Тиреллем ^[15] выглядит малоубедительным. То, что земная биота не обеспечила «курортных» условий на Земле в период великих оледенений, довод странный. Само собой разумеется, что газовый состав атмосферы и ее температура зависят не только от процессов жизнедеятельности биоты, но и от ряда внешних по отношению к ней факторов: ориентации Земли по отношению к Солнцу, вулканической деятельности, солнечной активности, радиоактивности горных пород и др. К примеру, наличие в атмосфере таких газов, как радон, торон и актинон обусловлено процессами радиоактивного распада. Тем не менее основной газовый состав и температура атмосферы уже два миллиарда лет остаются в определенных пределах, обеспечивших возможность развития все более сложных форм жизни. Поскольку эти пределы далеки от равновесного состояния, закономерен вопрос о газогенераторах, поддерживающих постоянное соотношение основных газов атмосферы. Исследования ^[16] показывают, что в число таких генераторов, несомненно, входит биота.

Для России повышение ресурсоэффективности особенно актуально и стало еще более значимым в связи с ее вступлением в ВТО. Сегодня Россия в расчете на единицу ВВП расходует топлива, электроэнергии, металла и других ресурсов в 2–3,5 раза больше, чем развитые страны. Это в значительной мере объясняет низкую конкурентоспособность отечественной продукции на внутреннем и мировом рынках. Такое положение обуславливают две основные группы факторов:

1. Особенности географо-климатических параметров нашей страны: большие расстояния, усугубляемые бездорожьем, малое число незамерзающих морских портов, длительный зимний период и, соответственно, ледостав, длительный отопительный сезон, короткий вегетационный период, впадение большинства рек в северные замерзающие моря, большие площади вечной мерзлоты и др.
2. Многолетняя политика низких цен на природные ресурсы в плановой экономике СССР и сформировавшееся представление об их неисчерпаемости, что нанесло огромный урон народным традициям рачительного хозяйствования, бережливости, культуре потребления, которые были воспитаны образом жизни и религией за многие века.

Таким образом, для России с учетом сурового климата и протяженной территории задача энергосбережения и энергоэффективности актуальна сама по себе. Одновременно энергосбережение в градостроительстве, архитектуре, системах жизнеобеспечения, а также в производстве строительных материалов и изделий позволяет сделать вклад и в решение экологических проблем ^[17].

В любом случае, как с позиций сохранения биосферы Земли, так и из прагматических соображений развития экономики, бережное отношение ко всем видам ресурсов – дело необходимое и беспроигрышное.

В 1972 г. на Стокгольмской конференции ООН по окружающей среде и развитию было впервые обоснованно заявлено, что приемлемый экологический режим развития может быть обеспечен только при эффективном использовании природных ресурсов и минимизации техногенного воздействия техносферы на биосферу. В последующие годы не только ученые, но и политики и бизнес все более активно декларировали необходимость радикального уменьшения антропогенной нагрузки на природу. Приняты сотни международных документов, посвященных решению этой проблемы. Более того, сделаны и определенные конкретные шаги по реализации согласованных мер защиты окружающей среды. Эффективность использования ресурсов европейскими странами уже сегодня может служить примером для всего мира. Показателен в этом отношении опыт Германии. В рамках стратегии Европы 2020 Европейская Комиссия приняла ряд документов с обоснованием и конкретными путями радикального повышения ресурсоэффективности ^[18].

Парижское (1915 г.) соглашение по климату ^[12] к ноябрю 2016 г. ратифицировали уже боле ста стран мира, а 22-я Конференция стран–участниц Рамочной конвенции ООН по климату в Марокко (2016 г.) подтвердила намерение реализовать Парижское соглашение. При этом поставлена амбициозная задача удержать глобальное потепление в пределах 1,5°. Удастся ли эти политические декларация превратить в реальные практические шаги остается, конечно, под вопросом.

Предпринимательские структуры также начали присоединяться к общеевропейским трендам. Так, решением Всемирного совета предпринимателей по вопросам устойчивого развития (WBCSD) в феврале 2014 г. принята развернутая Платформа действий 2020 по проблеме изменения климата ^[19]. Как демонстрационный проект эта Платформа, безусловно, полезна и реализуема. Вопрос в том, последуют ли этим путем миллионы компаний и, в особенности, их руководители, а также отдельные предприниматели, наделенные Творцом «свободной волей».

В целом недостатка в благих намерениях и соответствующих декларациях и заявлениях не наблюдается. Существенно хуже обстоит дело с их реализацией. Тысячи научных исследований и разработок убедительно доказывают, что радикальное (в разы) повышение эффективности использования ресурсов вполне реально. Э. У. Вайцзеккер с коллегами во всемирно известных книгах «Фактор 4» ^[20] и «Фактор 5» ^[21] показали, что в наиболее ресурсоемких отраслях экономики на основе уже опробованных технологий возможно повышение ресурсоэффективности в пять раз. Но авторы вынуждены констатировать, что за период между появлением книг «Фактор 4» и «Фактор 5» положение изменилось мало.

В некоторой степени бизнес заинтересован в более эффективном и экономном использовании ресурсов с целью уменьшения затрат на производимые товары и услуги. Однако в первую очередь эта заинтересованность направляется на более легко достигаемую экономию возобновляемого человеческого ресурса через автоматизацию производства, повышение степени эксплуатации персонала и вывод производства в страны с более дешевой рабочей силой. Что касается невозобновляемых ресурсов, то здесь усилия бизнеса направлены прежде всего на обеспечение доступа к более дешевым ресурсам с помощью политического и военного давления на страны-ресурсообладатели. Учитывая сказанное, предложения авторов книги «Фактор 5» о целесообразности введения непрерывно возрастающего управляемого налога на невозобновляемые ресурсы представляется вполне логичным.

Противоречивость принимаемых политических документов видна невооруженным глазом. Хотя и делается реверанс в сторону снижения давления на нашу планету интенсивного потребления мировых ресурсов, главной целью оказывается безопасность их поставок, снижение издержек, конкурентоспособность и в конечном счете экономический рост. Какие-либо ограничения общества потребления в большинстве случаев не упоминаются, скорее наоборот. Постоянно делается упор на потребительский спрос. В этом проявляется фарисейство политических элит стран мира.

Без должного осознания глобальных проблем, стоящих перед человечеством, без мировоззренческого отношения к ним невозможна и выработка подходов к поиску удовлетворительных решений.

«Образно говоря, в последнее время человечество напоминает пассажиров поезда, все заботы которых заключаются в том, чтобы поудобнее, с комфортом устроиться внутри вагона, но совершенно забывших, куда и зачем они едут. То есть произошла утрата человечеством более дальних – духовных ориентиров своей жизни» ^[22]. Вместе с тем наш «поезд» может оказаться в пропасти, если не будут решены глобальные проблемы современности.

Развивая метафору с поездом, можно выделить в нем комфортабельные вагоны класса «Люкс», в которых едут богатые люди, располагающие всем необходимым для приятного путешествия (истеблишмент). Купейные вагоны занимают люди среднего достатка, которые, во всяком случае, сыты. Во всех остальных вагонах едут люди, многим из которых и голодно, и холодно. Поезд мчится в долину изобилия с нарастающей скоростью (рост ВВП).

«Бригада», ведущая поезд, в какой-то момент обнаруживает, что рельсы ведут прямиком в пропасть, представляющую собой тупиковый путь развития человеческой популяции, что создает реальную угрозусуществованию всей биологической жизни планеты. Эта информация вызывает бурное обсуждение в среде истеблишмента.

На конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро, 3–14 июня 1992 года был принят документ «Повестка дня на XXI век. Глава 4. Изменение структур потребления» ^[23], которым предусматривалась ревизия моделей потребления, включая поведение потребителей, вопросы выбора стилей жизни. Этот документ вначале был с определенным энтузиазмом принят мировым политическим сообществом, и за ним последовал целый ряд дополнительных встреч и переговоров. Была согласована десятилетняя рамочная программа в области устойчивого потребления и производства ^[24].

На Генеральной Ассамблее ООН в 1997 г (РИО+5) мировое сообщество идентифицировало устойчивое потребление как первоочередную проблему ^[25]. Доклад по индексу человеческого развития (HDR) 1998 года был целиком сфокусирован на теме потребления ^[26]. И в последующие несколько лет прошла целая группа международных встреч по устойчивому потреблению и производству, а в 2002 г. Всемирный саммит по устойчивому развитию (WSSD) идентифицировал устойчивое развитие и потребление как одну из трех архиважных целей устойчивого развития ^[27].

Появилось широкое согласие в том, что для достижения устойчивого развития богатые страны и общества потребления должны радикально изменить свои ценности, стили жизни и социальные практики.

Возвращаясь к метафоре с поездом, мы можем констатировать, что у истеблишмента нет ни малейшего желания ограничивать свое потребление. Он предпочел бы отцепить свою часть «поезда» («золотой миллиард») и спустить оставшиеся вагоны в пропасть. И хотя такие идеи (типа генного оружия) в прессе иногда упоминаются, но, видимо, их трудно реализовать.

С другой стороны, и у остальной части «пассажиров» нет желания отказываться от движения в сторону большего потребления. Что касается «бригады», ведущей поезд, то она очень хорошо понимает, что ни те, ни другие не дадут ей ни остановить поезд, ни свернуть с пути к изобилию (объявят импичмент или не изберут на очередной срок). Возник экологический парадокс, который И. Блюдорн (Bluehdorn) характеризует как «необычное одновременное беспрецедентное признание безотлагательности радикального изменения экологической политики, с одной стороны, и в равной степени беспрецедентное нежелание и неспособность осуществлять такое изменение, с другой стороны» ^[28].

Поэтому ученый мир и политики в последние годы начали решать задачу обеспечения устойчивости принципиально неустойчивой траектории. Акценты изменились. Так, возникла идея изображать, что все под контролем; кризис окружающей среды сделался «нормальным» явлением; сообщения о лесных пожарах, засухах, наводнениях, уменьшении биологического разнообразия, так же как массовая безработица и гигантские разрывы в доходах, стали обыденными темами ежедневных новостей в СМИ; возрастающие потребности современного общества – не подлежащий обсуждению естественный процесс, и пути их удовлетворения должны (!) быть найдены. То есть, как образно пишет Блюдорн, вместо того, чтобы привести индивидуальные стили жизни и социальные практики в соответствие с категорическими и не подлежащими обсуждению экологическими императивами, акцент сместили на реформирование этих императивов в соответствии с преференциями и стилями жизни людей, которые приобрели статус не подлежащих обсуждению ^[28].

Потребление является основой рыночной экономики, мотором которой, как выразился австрийский социолог З. Бауман, является «сокращение пути от производства до свалки» ^{[29, с. 179]}. Встроенных механизмов решения социальных и экологических проблем у нее просто нет.

Наиболее важный вывод, который можно и нужно сделать на основе доклада «Ecosystems and Human Well-Being» ^[30], подготовленного в 2005 г. более чем 2 тыс. экспертов по поручению ООН в рамках проекта по проблемам глобальной экодинамики экосистем «The Millenium Ecosystem Assessment», состоит в том, что современное общество потребления не имеет перспективы. Поэтому неотложной проблемой является обоснование и осуществление новой парадигмы социально-экономического развития ^{[31, с. 18]}. К некоторым обсуждаемым вариантам шагов к будущему устройству общества можно отнести ограничение сфер господства капитализма, коллективное использование общих ресурсов, интернет вещей ^[32].

Значительную сложность представляет разработка концепции достаточного потребления. Пока не очень ясно, что под этим термином понимать, а тем более как его определять. Некоторая средняя оценка верхнего предельного уровня потребления может быть сделана на основе экологической емкости Земли и допустимого экологического следа. В крупном масштабе (государства, народы), может быть, имеется возможность достичь понимания и даже вынужденного согласия по этому поводу, особенно в случае дальнейшего нарастания количества и масштаба экологических катастроф в мире. Хотя прозвучавшее на конференции в Рио (1992) заявление президента США Дж. Буша-ст. «The American way of life is not up for negotiations. Period» (Американский образ жизни не подлежит обсуждению) ^[33] оставляет мало надежд на такое понимание. Оценку нижнего допустимого предела потребления, вероятно, можно попытаться сделать на основе минимальных потребительских корзин, рассчитанных для разных географических условий.

При переходе к отдельной семье и индивидууму согласие невозможно себе даже представить. Для этого требуется изменение отношения людей к своим базовым потребностям. Абсолютная утопия? Не совсем.

В 1888 г. вышло первое издание всемирно известного утопического романа американского футуролога Э. Беллами «Looking backword from 2000 to 1887» (Взгляд назад из года 2000 на год 1887), в котором, в отличие от романа «Утопия» Т. Мора, была изложена стройная теория социально-экономической системы будущего. Социалисты разных стран использовали эту книгу в своей пропагандистской работе. В России роман издавался семь раз (последнее издание в 1918 г.), и его активно обсуждали в рабочих кружках. Общий тираж книги в мире превысил миллион экземпляров.

В американской газете «Boston Transcription» 30 марта 1888 г. в связи с выходом книги Беллами была опубликована критическая статья, в которой утверждается, что автору надо было изобразить появление идеального человеческого общества не через пятьдесят лет, а через семьдесят пять столетий. Любопытны возражения критику, которые Беллами привел в послесловии к немецкому изданию книги ^[34]. Он пишет, что история нас учит тому, что радикальные преобразования в жизни наций, если условия созрели, могут происходить очень быстро и с непреодолимой силой. Так, в 1759 г., когда пал Квебек, британское владычество в Америке казалось гарантированным навечно. Но уже через 30 лет был избран первый президент Американской республики. В 1849 г. после битвы при Новаре судьба Италии казалась абсолютно безнадежной, однако уже через 15 лет был коронован Виктор Эммануэль II как король единой Италии. В 1852 г. в Бостоне людьми, которых называли мечтателями, было организовано первое общество противников рабства в Америке, но спустя всего 38 лет оно самораспустилось, поскольку программа общества была полностью выполнена. В 1864 г. исполнение тысячелетней мечты о германском единстве казалось далеким, как никогда, но уже через 7 лет, в 1871 г., возникла единая Германия.

Примеры, приведенные Э. Беллами, можно дополнить более свежими. Так, опыт СССР показал возможность смещения сознания значительной доли молодого населения в пользу приоритета общественного блага над личным, так же как холодная война, на которую США потратили сотни миллиардов долларов, обеспечила обратный процесс. Фашизм в Германии ярко продемонстрировал возможность управления общественным сознанием. Не менее ярким примером является также культурная революция в Китае.

Разворот человеческого сознания к разумному уровню потребления весьма проблематичен, однако, согласно древней китайской пословице, даже путь в тысячу миль начинается с первого шага. И шаги в этом направлении уже делаются ^{[35, 36]}. К примеру, существующая практика проката транспортных средств, бытовой техники, спортинвентаря, отказ или ограничение использования в ряде стран пластиковых и полиэтиленовых пакетов и переход на упаковку из биоразлагаемых материалов и т. п.

Стоит отметить, что в СССР при обсуждении проекта строительства автозавода в Тольятти на правительственном уровне высказывались мнения о пагубности массовой автомобилизации, ориентированной на западный индивидуализм, а взамен предлагалось радикально модернизировать общественный транспорт. Оптимально организованный общественный транспорт и система проката могли бы решить проблемы мобильности населения без сегодняшних пробок, стоянок, бесчисленных гаражей с гораздо меньшим расходом топлива и, главное, с гораздо меньшим загрязнением воздуха и меньшим количеством дорожно-транспортных происшествий. Возрождение системы МТС (машинно-тракторных станций) в сельском хозяйстве, домов быта, массовой системы проката и ремонта бытовой техники и инвентаря позволило бы также существенно повысить эффективность использования ресурсов.

С помощью социальной рекламы средства массовой информации могли бы привнести значительный вклад в уменьшение излишнего потребления, например, показывая, что использование системы проката вовсе не свидетельствует о низком статусе потребителя и что оно рационально не только с точки зрения экономии денежных средств, но и с позиций сохранения ресурсов и качества окружающей среды для следующего поколения. Множество историй, когда люди берут кредиты на приобретение «имиджевых» вещей (автомобилей, суперсовременных гаджетов, наручных часов и пр.), не имея достаточных возможностей для их погашения. При этом они зачастую ставят в сложное положение себя, свои семьи, поручителей. В связи с этим приведу такой пример. Бывая в командировках в Германии, я иногда останавливался в доме моего германского друга. Он стремился показать мне окружающие города, но машина была одна, и его жена тоже планировала ее использовать. Это приводило к некоторой напряженности, и я его спросил, почему он не купит вторую машину, тем более что с финансовой стороны для него проблемы не было. И получил неожиданный для себя ответ: «Это же экологически безответственно – иметь на каждого человека в семье по машине!» Так что экологическая пропаганда даже в обществе потребления может обеспечить положительные сдвиги в сознании людей.

Гораздо более сложна, хотя при определенных стимулах возможна переориентация бизнеса с выпуска продуктов (в том числе программных) с намеренно коротким сроком службы на выпуск продуктов длительного пользования. Во многих случаях массовому потребителю их наличие не только увеличивает материальные затраты, но зачастую повышает затраты времени и усилий пользователя в их использовании и обслуживании. При этом нет необходимости останавливать технический прогресс, поскольку возможно построение систем с нужными определенным категориям потребителей дополнительными функциями без потери их первоначального набора.

Беллами утверждал, что все мыслящие люди его времени едины в том, что состояние общества возвещает большие изменения. И в этом он был прав. Однако единственный вопрос, по его мнению: решатся ли люди на лучшее или на худшее. Опыт ХХ столетия показал, что, к сожалению, большинство пришло к худшему. В настоящее время в связи с глобальными проблемами человечество опять стоит перед выбором. Остается надеяться на то, что оно выберет лучший путь.

За последние два десятка лет темп «наступления» людей на биоту сильно вырос. Если в конце прошлого века человечество еще удерживалось близко к пределу биологической емкости Земли, то сегодня «перерасход» достигает уже 40 %. Такой процесс неизбежно приведет к точке бифуркации, в результате чего природа, скорее всего, освободится от человеческой популяции, хотя какие-то формы жизни на Земле могут и сохраниться ^[37]. Пока ученые не могут определить, когда наступит бифуркация и не прошли ли мы уже точку невозврата. Можно лишь утверждать, что именно эта проблема является для землян центральной.

Нужно понимать, что все реализуемые и обсуждаемые меры по повышению ресурсоэффективности и уменьшению потребления ресурсов пока не способны решить проблему согласования человеческих потребностей с возможностями природы по нейтрализации возрастающего антропогенного давления на природу и соответственно сохранения человеческой популяции. Все предлагаемы меры позволяют, возможно, только отсрочить катастрофу и выиграть время, в течение которого население Земли может осознать необходимость такого перехода и отработать его технологию.

Существующие климатические модели и модели СПО пока не пригодны для принятия обоснованных решений и оценки риска антропогенных сценариев. Тем не менее очевидна необходимость смены парадигмы социально-экономического развития, и прежде всего в промышленно-развитых странах, от приоритета общества потребления к приоритетам общественных и духовных ценностей. Путь радикального ограничения общества потребления является весьма проблематичным, но не безнадежным. Уже сегодня делаются первые шаги в этом направлении.

История государств и народов ярко демонстрирует возможность управления общественным сознанием. Это позволяет утверждать: решение проблемы потребления принципиально возможно, но требует смены существующей экономической системы ^[38]. В противном случае человечество может оказаться тупиковой ветвью эволюции.

Автор выражает свою признательность ведущему библиотекарю Научно-технической библиотеки ТПУ О. М. Васильевой за участие в обсуждении статьи, а также за редактирование и форматирование рукописи.