Юридическое образование Третьего рейха: "под прицелом" нацистской идеологии

Антропов Роман Владимирович кандидат юридических наук заведующий, Забайкальский институт предпринимательства – филиал ЧОУ ВО Центросоюза РФ «Сибирский университет потребительской кооперации», доцент, Забайкальский государственный университет 672086, Россия, Забайкальский край, г. Чита, ул. Ленинградская, 16, каб. 414 Antropov Roman Vladimirovich PhD in Law Head of the Department of State and Municipal Law at Transbaikal Entrepreneurship Institute of the Siberian University of Consumer Cooperation 672086, Russia, Zabaikal'skii krai, g. Chita, ul. Leningradskaya, 16, kab. 414 roman-antropov23@rambler.ru Другие публикации этого автора

Антропова Наталья Анатольевна доктор филологических наук профессор, Забайкальский институт предпринимательства, Сибирский университет потребительской кооперации 672086, Россия, Забайкальский край, г. Чита, ул. Ленинградская, 16, каб. 435 Antropova Natalya Anatolyevna Doctor of Philology Professor, the department of Humanitarian Disciplines, Zabaikalsky Institute of Entrepreneurship of Siberian University of Consumer Cooperation 672086, Russia, Zabaykalsky Krai, Chita, Leningradskaya Street 16, office #435 naantropova@rambler.ru Другие публикации этого автора

В течение столетий германское классическое юридическое образование служило образцом для всего мира. Приход к власти нацистов имел для него катастрофические последствия. За 12 лет существования Третьего рейха (захват власти произошел 30 января 1933 г.) профессиональная подготовка юристов достигла небывало низкого уровня, превратившись, по сути, в придаток нацистской пропагандистской машины.

Этот трагический период в истории немецкого юридического образования вызывает интерес исследователей с точки зрения критического подхода к явлениям прошлого (с целью их детального анализа и недопущения в будущем). Предметом анализа являются, в первую очередь, источники права (образовательные стандарты, постановления министерства образования и других ведомств), а также работы немецких авторов периода нацистского господства, в которых содержатся актуальные комментарии относительно содержания, целей и задач высшего образования в целом и юридического образования, в частности (Jonas, 1934, Thieroch, 1934, Palandt/Richter 1934, Merschell 1934, Wagner 1934, Schneider 1934, Sattelmacher 1935, Freisler 1939 и др.). В более поздних работах авторы дистанцируются от нацистского прошлого, подвергая жесткой критике навязанную народу национал-социалистическую идеологию и насквозь пронизанную этой идеологией образовательную систему Третьего рейха. Однако, как отмечает Лоуис Палов (Louis Pahlow), практически не имеется трудов, всецело посвященных юридическому образованию ^[1]. Проблемы подготовки юристов рассматриваются попутно и чаще всего фрагментарно в работах по истории немецкого права, опубликованных в разные годы (Neidhard 1949, Rüthers 1988, Kiesinger 1989, Pientka 1989, Eckert/Tens 1993, Eisenhardt 1999, Hermann/Gutmann 2008, Sörgel 2014 и др.). При этом в большинстве случаев речь идет не о содержании и структуре юридического образования как такового, а о специфических особенностях национал-социалистического правового воспитания. Следует отметить, что и в отечественной научной литературе вопросы юридического образования Третьего рейха рассматриваются только в комплексе с вопросами, касающимися образования в целом, либо с вопросами, касающимися системы правосудия. В связи с вышесказанным, нами сделана попытка в какой-то степени устранить существующий пробел и рассмотреть «нацистский этап» истории немецкого юридического образования более подробно.

Начнем с того, что в Германии 16 февраля 1934 г. был принят «Закон о передаче юстиции в компетенцию Рейха» (нем. Gesetz zur Überleitung der Rechtspflege auf das Reich). С этого момента Третий рейх взял на себя все суверенные права земель, включая юстицию и, соответственно, подготовку юридических кадров [2 c. 4]. До этого времени университеты находились под юрисдикцией соответствующих земель и обладали правами самоуправления.

Послезахвата власти национал-социалистами подготовка немецких юристов осуществлялась по двум новым образовательным стандартам 1934 и 1939 гг. На основании статьи 5 вышеупомянутого «Закона о передаче юстиции в компетенцию Рейха» был разработан и 22 июля 1934 г. обнародован новый образовательный стандарт подготовки юристов (нем. Justizausbildungsordnung, сокр. JAO), который распространялся на всю территорию Рейха и вступил в силу с 1 октября 1934 г. Какие решающие изменения он нёс с собой, становится уже понятно из области его действия. Фактически была осуществлена унификация юридического образования на всей немецкой земле при реализации национал-социалистического принципа единовластия «фюрера». И это было не единственное новшество.

Во вводной части образовательного стандарта цель обучения была сформулирована следующим образом: «привлечение на свою сторону служителя закона, специально подготовленного и безупречного по складу характера, который живет среди народа и вместе с ним, хочет и может быть для него неподкупным и целеустремленным помощником и вождем в правовой организации его жизни. Чтобы этого достичь, образование должно охватить человека целиком, привести тело и дух к созвучию, укрепить характер и усилить волю, укоренить в молодом человеке идею народной общности в качестве неотъемлемого свойства, обеспечить ему обширное обучение и на этой основе сформировать прочное профессиональное мастерство» ^[3]. Стандарт был нацелен на искоренение старого типа юриста, который, по мнению национал-социалистов, из-за непомерной правовой казуистики потерял ориентир на естественные связи между народом, благонравием и правом. Таким образом, все усилия нацистов были направлены на выкорчевывание духа либеральной эпохи и создание нового типа юриста, так называемого «правоохранителя» (нем. Rechtswahrer: слово является новоязом – идеологически окрашенным неологизмом, изобретенным нацистами) ^{[4, c. 23]}. Наиважнейшее значение придавалось политизации сословия юристов (особенно молодого поколения), чтобы с его помощью закрепить притязания Национал-социалистической рабочей партии Германии (нем. Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei, сокр. NSDAP; русск. сокр. НСРПГ) на тоталитарность в мировом масштабе и укрепить политическое лидерство в стране. В качестве одного из инструментов власти сословие «правоохранителей» должно было обеспечить фюреру и его партии безграничную и непререкаемую власть. В новом стандарте ничто не должно было напоминать о юристе старого типа.

Национал-социалистический принцип «фюрерства» или «вождизма» (нем. Führerprinzip), широко пропагандировавшийся в нацистской Германии, где самым употребляемым был лозунг «Один народ, одна империя, один вождь» (нем.Ein Volk, ein Reich, ein Führer), не мог не найти своего отражения и в образовательном стандарте подготовки юристов. Речь идет в первую очередь о провозглашенном единстве системы юридического образования на всей территории Рейха. В этом случае гораздо легче было адаптировать высшую школу к идеям национал-социализма. Верховным органом, принимающим решения в области подготовки юридических кадров, стал министр юстиции Рейха. С передачей юстиции под контроль Рейха суверенные права земель, касающиеся юридического образования, были ликвидированы. Началась широкомасштабная «нацификация» всей системы высшего образования. Университеты лишились права на самоуправление и были переданы в ведение рейхсминистра образования, обладавшего безграничной властью. Он назначал ректоров и деканов университетов, руководителей Союза студентов и Союза преподавателей университетов. Через «Национал-социалистическую ассоциацию университетских преподавателей», руководимую фанатичными нацистскими функционерами, осуществлялся неусыпный контроль за деятельностью университетов.

Другое проявление принципа «фюрерства» можно найти в § 16 образовательного стандарта. В нём содержится общее положение о том, что на первом государственном юридическом экзамене решение, касающееся конечной оценки испытуемого, должен принимать единолично председатель экзаменационной комиссии. Этим самым он как бы возводится в ранг «фюрера», чьи решения не оспариваются.

До сих пор первый государственный юридический экзамен принимался в отделах аттестации юридических кадров, находившихся в подчинении верховных земельных судов. Это соответствовало § 1 Прусского образовательного стандарта в первоначальной редакции. Однако в образовательных стандартах южно-немецких земель (Вюртемберг, Баден) референдарный экзамен имел статус университетского экзамена. Теперь же все полномочия по приему государственного экзамена передавались министерству юстиции Рейха, в результате чего имевшиеся территориальные различия были устранены, и влияние Рейха стало по сути безграничным.

Существенной составляющей тоталитарного принципа «фюрерства» являлись неоспоримость и непогрешимость решений «фюрера». С точки зрения политического руководства всё немецкое право должно быть пронизано исключительно духом национал-социализма ^{[5, c. 2825]}. Чтобы это гарантировать и в зародыше задушить критику нового видения права, функция надзора за правоведческой литературой была возложена на правовое ведомство Рейха – специально созданную службу юридической письменности. С этих пор все научные споры подвергались цензуре, которая не допускала критического отношения к правовым идеям национал-социализма ^{[4, c. 27]}.

В § 3, абзаце 2 Стандарта обучающимся рекомендовано иметь свидетельство о деятельном участии, по меньшей мере, в одной рабочей группе (нем. Arbeitsgemeinschaft). Речь идет о создаваемых в учебных заведениях профессиональными ассоциациями юристов рабочих группах (типа кружков), в которых должна была вырабатываться национал-социалистическая точка зрения по определенным правовым вопросам. При этом не допускалась полемика в отношении правильности новой идеологии, считавшейся незыблемой ^[6].

В основу официальной идеологии национал-социализма была положена теория о «народной общности» или «едином немецком народе» (нем. Volksgemeinschaft) в её шовинистическом понимании. Каждому соотечественнику (нем. Volksgenosse) в этой народной общности отводилось своё место. Слово «народный» (нем. völkisch) приобрело ярко выраженный националистический характер с фашистским оттенком (и сегодня это немецкое слово используется большей частью в исторически пронацистском значении). Чтобы получить «правоохранителя», насквозь пропитанного идеями национал-социализма, нужно было его подвергнуть интенсивной обработке. Первым шагом в достижении этой цели было искоренение его индивидуальности. Неслучайно образовательный стандарт подготовки юристов был пронизан «народной» риторикой типа: «слуга права, который живет в народе и с народом» ^{[4, c. 25]}. Молодой человек должен был стать частью «единого немецкого народа», переживая при этом незабываемые высокие чувства. Речь шла не о формировании юридических навыков и умений, не о подготовке профессионала в области юстиции, а о воспитании некритичного и послушного соотечественника, фанатично преданного своей расе. Здесь свою роль сыграли враждебные праву высказывания Гитлера, который культивировал в себе глубокую неприязнь к юстиции вообще и к юристам, в частности, и никогда не стремился к получению правовых знаний ^{[7, c. 635]}.

Ценности либеральной эпохи, включающие свободу передвижения, право на личную жизнь и право выбора в обучении, уступили место пронизанной национал-социалистическим духом обязательной программе подготовки, которая кроме профессионального обучения (согласно Стандарту оно должно быть основательным и добросовестным) включала трудовую повинность (речь идет о нацистской военизированной организации), службу в женских военизированных подразделениях, физическую подготовку и службу в штурмовых отрядах (полувоенных соединениях национал-социалистической партии). Помимо этого студенты должны были пойти курс под названием «Национал-социалистическое мировоззрение», который вёлся профессиональными объединениями ^{[4, c. 31-32]}. Жизнь студентов университетов была настолько перенасыщена обязательными мероприятиями, что практически не оставалось времени на собственно профессиональное обучение. Указом министра воспитания Рейха от 22 февраля 1937 г. была ограничена возможность смены учебного заведения, запрещена свобода передвижения студентов в первые три семестра. Привязка обучающихся к одному учебному заведению позволяла усилить их политическое и мировоззренческое воспитание и улучшить государственный контроль над этим процессом.

Что касается преподавателей, то они, как и любой учитель, начиная с детского сада, обязаны были вступить в Лигу национал-социалистических учителей и вести свою деятельность согласно нацистской доктрине образования. Закон о гражданской службе 1937 года возводил их в ранг «исполнителей воли поддерживаемого партией государства». Как и все государственные служащие, преподаватели принимали присягу на верность Адольфу Гитлеру.

Образовательный стандарт подготовки юристов предусматривал согласно § 4, абзацу 2 общее этническое (народно-центрированное) образование обучающихся. У студента должно быть сформировано целостное представление о духовной эволюции немецкой нации. Под этим подразумевалось знание не столько истории права, сколько всей истории германцев с целью восстановления «былого тевтонского величия». Сюда же причислялось знание истории тех стран, которые оказали прогрессивное влияние на культурное развитие немецкого народа, в частности, греков и римлян. Большое внимание оказывалось мировоззренческим вопросам. В сознание студентов неустанно внедрялась мысль о связи крови и родной земли, расы и национальности. Обязательно было знакомство с великими мыслителями немецкого народа путем самостоятельного изучения различных источников (книг, журналов и т.п.) ^{[8, c. 42]}. При этом акцент ставился не на то, чем они заслужили славу, а на то, что они принадлежали к немецкой нации. Следует отметить, что именно общему образованию придавалось первостепенное значение, поскольку оно позволяло сформировать «правильное» отношение будущих «правоохранителей» к государственной идеологии национал-социализма. Соответственно в Стандарте оно (Völkische Bildung – § 4) предваряло профессиональное обучение (Fachbildung – § 5).

Стандарт предусматривал (§ 2) в качестве обязательного компонента трудовую повинность, которая должна была сплотить молодых людей разного происхождения и образования. Это явление не было изобретением национал-социалистов, еще 1932 г. в «Бюллетене имперских законов» появилось постановление о добровольной трудовой повинности граждан, продиктованной велением времени. В 1933 г. национал-социалисты в рамках референдариата (послеуниверситетской стажировки) для референдариев мужского пола ввели обязательную двухмесячную референдарную службу в так называемых «общественных военизированных лагерях» (нем. Gemeinschaftslager). Референдарии, как правило, проходили службу в лагере «Hanns Kerrl» в Ютерборге в качестве последнего этапа обучения. В общественных лагерях они должны были ощутить себя частью народной общности, вне которой человек «ничто» ^[9]. В Стандарте общественное воспитание через трудовую повинность (§ 2) заняло главное место перед общим воспитанием в народном духе (§ 4) и профессиональным обучением (§ 5). Трудовой паспорт (свидетельство о прохождении референдарной службы в общественном лагере) необходимо было предъявить при подаче заявления на сдачу государственного юридического экзамена.

Следует отметить, что преподаватели также отбывали трудовую повинность. Их брали на работу в высшие учебные заведения после прохождения шестинедельных сборов в лагерях, где их помимо прочего досконально проверяли на политическую благонадежность. Сведения передавались в министерство образования, которое выдавало свидетельство на право преподавания. Позднее отбор преподавательского состава еще более ужесточился: было запрещено преподавать тем, кто не прошел службу в СС, не отбывал трудовую повинность или не состоял в «Гитлерюгенде».

Формулировки, содержащиеся в Стандарте, были ориентированы явно или косвенно на лиц мужского пола, в результате чего женщинам преграждалась дорога к достижению профпригодности на судейские должности, хотя открытого запрета на допуск женщин к профессии юриста не было ни в Законе о судоустройстве, ни в самом Стандарте ^{[2, c. 30]}. Такое положение вещей соответствовало национал-социалистической точке зрения, что женщины должны быть вовлечены во все сферы жизни народа, однако, настолько, насколько востребованы их специфически женские силы. Речь шла о профессиях и призваниях, непосредственно связанных с женственностью, семьей и материнством. Правосудие не входило в их число. Согласно §10, абзацу 1 Стандарта к первому государственному юридическому экзамену допускались только мужчины. В принципе женщины могли учиться на юриста, по меньшей мере в довоенные годы, однако государство это не поощряло, оправдывая тем, что юридические факультеты и без того переполнены. Подчеркивалось, что место женщины не на судейской скамье, а возле домашней плиты. Охранять закон – дело мужчины.

Характерной чертой эпохи нацизма было, как известно, насильственное вытеснение всего еврейского из общественной жизни «единого немецкого народа» (согласно официальной идеологии фашистской Германии). Данный процесс коснулся в первую очередь немецкой правовой системы. Не осталось в стороне и юридическое образование. Так, в Бадене по распоряжению Министра культуры и образования от 08 апреля 1933 г. все доценты и ассистенты еврейского происхождения были отправлены в принудительный отпуск. А с 08 декабря 1938 г. всем отстраненным от преподавательской работы еврейским профессорам и прочему преподавательскому составу было запрещено заниматься научной деятельностью в высших учебных заведениях даже в частном порядке. Аналогичные действия были совершены в отношении судей еврейской национальности и других юристов, работавших в судах. Так, прусский рейхскомиссар по делам юстиции 31 марта 1933 г. издал постановление, запрещавшее евреям переступать порог здания немецких судов ^{[5, c. 2825]}. Весьма наглядным примером «очищения от евреев» немецкой народной общности в целом и сообщества «правоохранителей», в частности, является внесение в образовательный стандарт подготовки юристов так называемого «арийского параграфа». Согласно § 10, абзацу 1, пункту f претенденты на сдачу первого государственного юридического экзамена должны были предоставить декларацию о своем арийском происхождении. С середины 1933 г. еврейским студентам был полностью закрыт допуск к этому экзамену. Соответственно лица «неарийского» происхождения не допускались к референдарной службе и, в конечном итоге, – к юридической профессии. Принцип необходимости соблюдения расовой чистоты арийской нации должен был соблюдаться безоговорочно ^{[4, c. 51]}. Следует обратить внимание на то, что во всех университетах были введены курсы по расовой науке, число которых постоянно множилось (например, в Берлинском университете их число достигало 25). Создавались «комитеты по борьбе с негерманским духом». Их целью было избавиться от неугодных профессоров, подвергая их унижению и бойкотируя их лекции, «очистить» библиотеки от чуждых немецкой нации произведений ^{[10, c. 29]}.

Антидемократическая позиция нацистского руководства, и в особенности Гитлера, оказали значительное влияние на содержание юридического обучения. Как уже было упомянуто выше, в нем ничто не должно было напоминать о либерально-демократической эпохе и, соответственно, о юристе старого типа. В § 5 Стандарта были перечислены предметы, знание которых контролировалось на государственном юридическом экзамене. Это: право немецкого государства и его развитие, включая основы публичного управления; семейное право, включая основы права наследования; право интеллектуального и художественного творчества; право обладания вещами; право договорных отношений; крестьянское право; трудовое право и основы экономического права; немецкое уголовное право; основы судопроизводства. Верность нацистской идее «народной общности» в Стандарте проявилась в том, что государственное право было поставлено во главу угла. Бросается в глаза и то, что в Стандарте тщательно избегается использование общепринятых названий отраслей права, характерных для Гражданского кодекса 1900 года. Дисциплины, отражавшие действующее право, разделялись по так называемым «областям жизни» (нем. Lebensbereiche). В Стандарте не упомянуты ни философия права, ни даже история права. Этим самым объявляется война пандектной кодификационной системе как проявлению чуждого нацизму римского права.

Нацистская правовая идея, заключавшаяся в главенстве национал-социалистического правопорядка над формальным статутным правом, должна была оказать влияние на юридическое образование и всю систему правоприменения. И хотя это не было прописано в образовательном стандарте подготовки юристов отдельным пунктом, на это постоянно обращалось внимание в повседневной университетской жизни молодых «правоохранителей». Так, партийная программа НСРПГ и обязательная к исполнению воля фюрера должны были сложиться в естественное право, стоящее над законом. «Старое право» (речь идет в первую очередь о до сих пор действовавшем Гражданском кодексе) должно было быть изложено в новом (национал-социалистическом) духе. В процесс переосмысления права были вовлечены не только преподаватели, но и студенты, объединявшиеся в упомянутые выше рабочие группы под эгидой профессиональных ассоциаций юристов ^{[7, c. 649]}.

С введением нового образовательного стандарта была полностью унифицирована и система государственных юридических экзаменов. Первым шагом в этом направлении стало учреждение «Ведомства рейха по проведению юридических экзаменов» (нем. Reichsjustizprüfungsamt), которое взяло на себя ранее принадлежавшие землям полномочия. Это ведомство осуществляло надзор за деятельностью всех экзаменационных инстанций (нем. Prüfungsstellen), которые еще до реформы функционировали при верховных земельных судах. В результате централизации были существенно ограничены компетенции земельных управлений юстиции, касающиеся организации и проведения государственных экзаменов. За ними была сохранена лишь техническая сторона вопроса: подготовка помещений для экзаменов, обеспечение канцелярскими принадлежностями, подбор технического персонала. Всё, что касалось содержательной стороны экзаменов, а также критериев оценки знаний кандидатов стало входить в компетенцию Рейха, который начал широкомасштабное насильственное приобщение системы юридического образования к господствующей (нацистской) идеологии ^{[1, c. 402]}.

И первый, и второй государственный экзамен состояли из трёх частей: домашней работы, пяти клаузур (письменных экзаменационных работ) и устного экзамена ^{[11, c. 27-35]}. Домашняя работа выполнялась в течение трёх недель и была посвящена рассмотрению конкретного случая из судебной практики. Во время второго экзамена задача усложнялась, следовало провести экспертизу уже состоявшегося судебного дела. Первые четыре клаузуры посвящались вопросам из области гражданского, уголовного и административного права. Справедливости ради стоит заметить, что в них вначале не просматривалась расистская или иная нацистская мировоззренческая позиция. Эти письменные экзаменационные работы фактически не отличались от клаузур, имевших место до 1933 г., и вплоть до 1936 г. были задействованы в основном клаузуры Веймарской республики. Отсюда, однако, не следует, что они были полностью аполитичными. Что касалось оценки личности кандидата и требований к нему, то здесь идеологическая составляющая была более чем очевидна. Однако впоследствии, когда нацисты начали активно издавать свои законы, для домашних работ и клаузур стали предлагаться вопросы по нацистскому законодательству. Так, в 1938 г. в рамках четвёртой клаузуры было предложено рассмотрение судебного случая, касавшегося применения закона рейха о наследственных крестьянских дворах ^{[1, c. 405]}.

И только последняя из пяти клаузур, выполнявшаяся (с 1934 г. по март 1945 г.) в историческом ключе, несла в себе идеологическую подоплёку. Кандидатам предлагались на выбор три темы. И, хотя большинство тем были сугубо историческими, их трактовка преломлялась через идеологию национал-социализма. Кандидаты должны были продемонстрировать понимание истории германского народа как «единой народной общности» (в нацистском понимании). Историческая тема присутствовала и на втором государственном экзамене, однако была усложнена вопросами по экономике. Как не парадоксально, экзаменационные вопросы не касались истории права, а были в основном посвящены общей истории, которая, как известно, трактовалась в сугубо нацистском духе. Названия тем говорят сами за себя. Взять хотя бы эту: «Почему исторический опыт вынуждает нас к борьбе против евреев?». Отдельные темы касались не только истории как таковой, но и государственного устройства Третьего рейха, политики, культуры, литературы и экономики. Сугубо историко-правовая тематика (типа «Собственность в римской и немецкой трактовке права») присутствовала лишь в редких случаях. Стоит отметить, что желающих работать по историко-правовым темам было немного (в Главном государственном архиве г. Дюссельдорфа сохранились как перечни тем, так и отдельные письменные работы) ^{[12, c. 41]}. Экзамен должен был не только продемонстрировать знание немецкой истории, но и приверженность кандидата к идеалам национал-социализма. Так, за работу по истории немецкого вермахта автор согласно отзыву получил хорошую оценку не столько за хорошие знания, сколько за умело выраженное восхищенное представление о немецком вермахте ^{[1, c. 410]}.

Оба государственных экзамена завершались устными экзаменами, которые в отличие от письменных были насквозь политизированными и должны были раскрыть личность кандидата на предмет его политической благонадежности и верности нацистским идеалам. Первый государственный экзамен предусматривал в обязательном порядке вопросы по общей истории, которым придавалось большее значение, чем вопросам по действующему немецкому праву. При этом акцент ставился на те вопросы, которые служили делу фашистской пропаганды (например, вопрос о расовом превосходстве немецкой нации). Выявлялось, насколько кандидат пронизан идеей «народного духа». На устных экзаменах оценивались умение говорить, профессиональные умения, общая образованность, знание истории государства и «истории немецкого народа» в нацистском понимании. Задавались и вопросы по различным отраслям права. Однако игнорировалось конституционное право, и полностью была исключена область, касающаяся основных прав гражданина. Отвечая на вопросы по теории государства, кандидат должен был показать знание небезызвестного труда Гитлера «Mein Kampf». Членами комиссии, которых, как правило, было не менее трёх, часто являлись функционеры нацистской партии. Их излюбленными вопросами были вопросы, касающиеся деятельности Национал-социалистической рабочей партии Германии. В этом случае экзамены становились еще более политизированными.

В довоенное время устные экзамены проходили в экзаменационных инстанциях практически каждый день. Во время войны число кандидатов на сдачу государственных экзаменов резко снизилось, хотя требования к экзаменам были значительно упрощены. Так, была оставлена только одна письменная работа, как правило, по гражданскому праву. Уродливо-комическими были вопросы на пригодность в судейской должности, которые предполагали знания в области естественных наук и военного дела (группа крови, законы Менделеева, меры весов; история немецкого войска, важнейшие морские сражения, тотальная война и т.п.). В качества главного критерия профпригодности рассматривалась приверженность нацистским идеалам. Плохие оценки за письменную работу большей частью «выравнивались» до положительной оценки на устном экзамене.

Конечную оценку за весь государственный экзамен, как первый, так и второй, единовластно выставлял председатель экзаменационной комиссии. Поскольку не существовало твёрдых критериев оценки знаний по всем трём частям государственных экзаменов, то нельзя было исключить произвола и необъективности в оценках со стороны председателя.

Спустя 4 года вышел новый образовательный стандарт подготовки юристов. Причиной послужило присоединение Австрии и Судетской территории к немецкому Рейху. Однако в новой редакции по сравнению со Стандартом 1934 года не произошло принципиальных изменений, непосредственно касающихся обучения юристов ^{[4, c. 58]}.

Таким образом, юридическое образование Третьего рейха, хотя и сохранило отдельные структурные особенности немецкого классического образования, было в высокой степени «инфицировано» национал-социалистической идеологией. Оно было призвано воспитывать молодых «правоохранителей» как фанатичных поборников новой власти, чуждой общечеловеческим ценностям и проповедовавшей расовое превосходство немецкой нации. В этом и заключалась основная цель разработанного нацистскими идеологами нового образовательного стандарта подготовки юристов. Чтобы справиться с поставленными задачами подготовка юристов была приведена к общему знаменателю на всей территории Третьего рейха.

После краха фашисткой Германии потребовалось немало усилий для преодоления последствий нацистского господства и восстановления основополагающих принципов подготовки высококвалифицированных юристов, заложенных еще в эпоху либерализма. Задача усложнялась тем, что на территории Германии после окончания третьей мировой войны сложилось два государства, и каждое пошло своим путём, в том числе в области юридического образования. Желание создать противовес нацистской идеологии наиболее ярко проявилось в Германской Демократической Республике, система образования которой в значительной степени была подчинена этой задаче.