Неполная контрактация в условиях российской специфики. Часть 2. Влияние трансакционных издержек и дефицита доверия

В настоящей работе мы в рамках модели неполного контракта продолжим тот анализ инвестиционного поведения агентов, который был начат в статье ^[16]. Предварительно хотелось бы упомянуть о том, что за развитие экономической теории контрактов Оливеру Харту и Бенгту Хольмстрёму в 2016-м году присуждена Нобелевская премия по экономике. Заметим, что работы О. Харта хорошо известны российским экономистам. В частности, например, еще в январе 2010 года в статье, посвященной нобелевским лауреатам 2009 года Оливеру Уильямсону и Элинор Остром, Я. Кузьминов и М. Юдкевич довольно провидчески заметили: «Оливера Харта часто называют одним из претендентов на Нобелевскую премию. И хотя получение премии Уильямсоном несколько снижает его шансы, они все равно есть» ^{[7, с. 86]}.

В части 1 ^[16] было показано, что независимый выбор объемов инвестиций (усилий) оборачивается значительным недоинвестированием до максимального значения совокупного выигрыша. Причина недоинвестирования, как уже отмечалось, коренится именно в независимом способе выбора размера инвестиций со стороны каждого агента. Напомним, что в этом случае каждый агент осуществляет инвестирование до того уровня, при котором размер его индивидуального предельного дохода падает до величины его же предельных издержек инвестирования. А так как индивидуальный доход (в том числе и предельный) составляет только часть совокупного дохода, то в автономном режиме каждый агент и осуществляет инвестирование в объеме, не достигающем того уровня, при котором величина предельного совокупного дохода падает до величины предельных издержек ^{[16, 17, 19, 20, 23]}.

Конечно, каждый агент заинтересован в дальнейшем повышении собственного выигрыша. Однако в условиях нескоординированных действий агент опасается увеличивать размер своих инвестиций сверх равновесного. Причина простая: если агент в одностороннем порядке повышает уровень своих инвестиций сверх равновесного, то он тем самым снижает величину собственного выигрыша, ибо переходит в ту область инвестиций, в которой величина его предельного индивидуального дохода меньше величины предельных издержек. При этом, напомним, в результате его одностороннего инвестирования возрастает и величина совокупного выигрыша и, соответственно (причем значительней), величина выигрыша его партнера, который доинвестирования не осуществляет ^{[17, 19]}.

Поэтому дальнейший рост выигрыша (как совокупного, так и индивидуального) сверх получаемого в равновесном по Нэшу исходе возможен только в результате доопределения контракта в целях последующих скоординированных действий, сопряженных с дополнительным инвестированием. Координация взаимодействий влечет за собой трансакционные издержки, которые следует учесть. В первую очередь, это – издержки выработки соглашения и обеспечения его выполнения, включающие издержки осуществления контроля над действиями партнера по контракту и способов принуждения к исполнению контракта. И хотя по условию модели действия агентов предполагаются наблюдаемыми, издержки могут порождаться процедурами разрешения спорных вопросов даже «в случае добросовестной и в то же время различной интерпретации контрагентами одной и той же ситуации» ^{[20, с. 99]}. В работах ^[17-18] доопределение контракта анализировалось в рамках гибридной организационной формы, в том числе в виде партнерских отношений, и иерархии.

Доопределение контракта. Партнерство

Сначала обратимся к проблемам доопределения контракта в рамках партнерских отношений. Под последними мы подразумеваем те отношения, которые в значительной степени основаны на доверии агентов друг к другу, причем доверии столь значительном, что трансакционными издержками заключения и выполнения контракта можно пренебречь, как исчезающе малыми величинами. Предварительно задержимся на рассмотрении факторов, способствующих снижению издержек координации.

Легко понять, что на величину трансакционных издержек огромное влияние оказывают честность и доверие контрагентов друг к другу. Мы будем считать агентов честными, если для каждого из них в силу личностных качеств характерно неприятие крайних форм оппортунистического поведения, таких как подача ложных сигналов с сознательной целью ввести партнера в заблуждение, вымогательство, шантаж, угроза.

При этом мы не считаем агентов ни фанатиками, стремящимися к достижению той или иной цели любой ценой, ни бессребрениками-альтруистами. Каждый агент преследует личный интерес и стремится максимизировать свой индивидуальный выигрыш. Другими словами, мы ориентируемся на тот тип поведения, который в классификации Уильямсона отвечает полусильной форме эгоизма в виде простого следования своим личным интересам ^{[13, с. 100]}. Такова краткая характеристика личностных качеств каждого агента.

Что касается понятия «доверие», как характеристики межличностных отношений, то под доверием мы будем понимать «правильные ожидания относительно действий других людей, влияющие на выбор собственного способа действий, когда этот выбор должен быть сделан еще до того, как окажется возможным мониторинг действий этих других субъектов» ^{[14, с. 37]}.

На снижение издержек измерения, получения информации, а также заключения и выполнения контракта может работать уже имеющийся у агентов достаточно большой и успешный опыт совместной работы. Фактически контрагенты могут представлять собой спаянную команду профессионалов, обладающих коспециализированными человеческими ресурсами в виде знаний, умений, навыков, различных социальных связей, которые находят наиболее эффективное применение именно в совместных проектах. Помимо перечисленных факторов положительное влияние может оказывать факт нахождения агентов в неформальных дружеских отношениях, наличие которых делает еще более невыгодным оппортунистическое поведение не только, например, в форме вымогательства, но и в форме отлынивания, что сильно снижает остроту «проблемы безбилетника».

Кроме того, следует отметить, что издержки координации могут снижаться по мере уменьшения возможности злоупотребления имеющимися физическими активами. Дело в том, что хотя агенты, по нашему предположению, не склонны к сознательному обману друг друга, тем не менее, некоторое злоупотребление материальными ресурсами может иметь место и при самых честных намерениям, в частности при ошибке в оценке ситуации. Например, агент вполне искренне может заблуждаться в оценке оптимальной величины представительских расходов, полагая, что дорогой лимузин, помпезно обставленный офис и/или штат длинноногих секретарш и/или многочисленная личная охрана необходимы ему для более успешной профессиональной деятельности ^{[17, с. 45]}.

Поэтому можно думать, что при прочих равных условиях те проекты, в которых задействованы сравнительно небольшие материальные ресурсы по сравнению с человеческим капиталом, будут реализовываться с более низкими трансакционными издержками. Таким условиям могут отвечать, например, детективное или адвокатское или консультационное агентство, команда спортсменов, бригада реставраторов или медиков и т. п.

Если считать, что все перечисленные факторы имеют место, то наше предположение относительно исчезающе низкой величины трансакционных издержек координации уже нельзя расценивать как слишком большое преувеличение, полностью оторванное от реальности. Такие партнеры-контрагенты вполне способны без особых издержек распределить между собой круг обязанностей и определить тот уровень усилий, которые должен приложить каждый из них для достижения Парето-эффективного исхода. Главная проблема, которую они теперь должны разрешить, состоит в отыскании (настройке) соответствующих стимулов.

Дело в том, что, как легко видеть, гипотетическое достижение оптимального по Парето исхода само по себе отнюдь не гарантирует того, что каждый агент в результате осуществления соответствующих дополнительных инвестиций обязательно получит дополнительный выигрыш. Величина дополнительного выигрыша каждого агента зависит от способа дележа ожидаемого совокупного выигрыша. Например, доля агента в дополнительном совокупном выигрыше может оказаться настолько низкой, что величина понесенных им издержек в виде дополнительных инвестиций превысит величину причитающегося ему дохода. Поэтому агенты еще на стадии заключения контракта о дополнительном инвестировании должны договориться о том, в каких долях они распределят между собой ожидаемый дополнительный совокупный доход.

Соответствующие модели ^{[10, 17-18]} показывают, что для достижения успеха контрагентам достаточно придерживаться следующих условий.

1. Контрагенты распределяют обязанности и планируют свою деятельность таким образом, чтобы в каждый момент времени (иначе говоря, на каждом этапе дополнительного инвестирования) размеры их дополнительных усилий (инвестиций) s1 и s2 были пропорциональны между собой. Причем коэффициент пропорциональности должен быть равен отношению размеров дополнительных до оптимального уровня инвестиций, т. е.: s1 / s2 = S1 / S2, где s1 и s2 – величины текущих дополнительных инвестиций на произвольном этапе, а S1 и S2 – размеры (фиксированные) дополнительных до оптимума инвестиций.

2. При выполнении первого условия каждому из агентов выгодно довести уровень своего инвестирования до оптимального в том и только в том случае, в котором его доля в ожидаемом совокупном дополнительном доходе точно совпадает с долей в общем объеме дополнительных до оптимального уровня инвестиций.

Следует заметить, что второе условие полностью совпадает с общепринятым представлением о справедливом распределении совокупного дохода. Поэтому в дальнейшем для краткости будем его называть справедливым. Подчеркнем еще раз вытекающий из модели вывод о том, что если агенты строго придерживаются первого условия, то второе условие является не только необходимым, но и достаточным для достижения Парето-оптимального исхода. Отметим, что, как показано в работе ^[10], данный результат справедлив для произвольного числа контрагентов.

Таким образом, из моделей, предложенных в ^{[10, 17-18]}, следует, что честность и доверие, а также прозрачность и согласованность действий агентов наряду со «справедливым правилом» распределения совокупного дохода способны создать условия в виде соответствующих стимулов и достаточно низких трансакционных издержек для достижения общественного выигрыша, величина которого близка к оптимальному.

Кратко рассмотрим степень важности обоих условий, а также вопрос о том, к чему ведет их нарушение. Если бы агенты не установили справедливое правило распределения дохода, то максимум индивидуального выигрыша каждого агента пришелся бы на размер инвестиций, не совпадающий с оптимальным размером. Например, тот агент, чья доля оказалась выше доли, отвечающей справедливому разделу, оказывается заинтересованным в инвестировании в избыточном относительно оптимального уровня размере. А второй агент (доля которого ниже) – в недоинвестировании. В результате стремления каждого к максимизации собственного индивидуального выигрыша оба агента нарушат первое условие. Соответственно, оптимум останется недостижимым. Как видим, в этом случае причина неудачи заключается в несовместимости стимулов.

Непринятие (или нарушение) первого условия относительно пропорциональности вклада при справедливом правиле распределения дохода ведет к недоинвестированию со стороны обоих агентов. В этом случае (вследствие ex ante фиксированных долей) повторяется ситуация, которая возникает при независимом выборе агентами уровня своих инвестиций. Если же правило распределения дохода увязать с уровнем фактически осуществляемых инвестиций, т. е. приравнять долю в величине ожидаемого совокупного дохода к доле в величине фактически осуществленных дополнительных инвестиций, то каждый агент в стремлении повысить свою долю в доходе осуществит инвестирование в размере, превышающем оптимальный ^[17].

Эмпирические свидетельства

За свидетельствами сначала обратимся к книге Элинор Остром «Управляя общим» ^[11]. Эта книга появилась в результате многолетних исследований локальных сообществ, использующих на принципах самоорганизации и самоуправления те или иные природные ресурсы, находящиеся в коллективной собственности. Э. Остром отмечает, что правило «Кто больше получает, тот и больше платит» действует в таких сообществах постоянно ^{[11, с. 181]}. При этом по ее свидетельству, все пользователи общего ресурса очень чувствительны к тому, что они считают неэффективным или несправедливым: «Добиться того, чтобы приобретатели взяли на себя обязательства следовать правилам, которые они считают неэффективными и несправедливыми, крайне трудно…» ^{[11, с. 393]}. Другими словами, можно констатировать, что среди экономических агентов широко распространено представление о том, что правило, согласно которому кто больше получает, тот и должен больше платить, считается и эффективным и справедливым.

В качестве альтернативы данному правилу можно указать на принцип уравнительного распределения дохода в кибуцах ^[22]. Следует заметить, что теоретически и уравнительный принцип может быть справедливым (в указанном нами выше смысле) в том случае, в котором все члены коллектива прилагают абсолютно равные усилия с тождественными результатами. Однако на практике такой случай исключительно маловероятен. Поэтому те члены коллектива, которые могут и хотят прилагать более значительные и результативные усилия, воспринимают условия уравниловки в распределении дохода как несправедливые, что оборачивается «утечкой мозгов» (ухудшающий отбор). У остальных же формируются побуждения для оппортунистического поведения в форме отлынивания (shirking) ^{[22, p. 185-186]}. Именно поэтому, главным уроком, который можно вынести из изучения израильских коммун, по мнению Абрамицки (R. Abramitsky), является понимание необходимости достижения компромисса между принципом равенства и необходимостью ограничения побуждений, порождающих отрицательные эффекты ^[22].

В работе российских исследователей О. Белокрыловой и А. Ермишиной анализируются факторы, оказывающие влияние на эффективность коллективных действий жителей многоквартирных домов. Авторы отмечают, что «темпы ожидаемого развития жилищной самоорганизации россиян пока крайне низки» ^{[2, с. 174-175]}. Одна из важнейших причин неэффективности, как подчеркивают авторы работы, коренится в низком уровне социального капитала, так как, согласно исследованию, «более 55% опрошенных отметили, что не доверяют активистам и не знают людей, которые могли бы эффективно заниматься организацией своих соседей (данные по г. Ростову-на-Дону)» ^{[2, с. 178]}. Выводы, к которым приходят авторы исследования, находятся в полном согласии с выводами, вытекающими из предложенных в работах ^{[10, 17-18]} моделей: «Чем выше степень доверия и склонность к взаимопомощи в группе, тем меньшие издержки несет каждый из игроков в процессе самоорганизации, тем меньше риски неполучения положительных результатов организованных действий и тем выше оказываются выгоды от сотрудничества» ^{[2, с. 178]}.

В работе «Влияние доверия на развитие аграрных кооперативов» ^[9] использовались результаты социологического опроса, проведенного в 2007-м году в Курганской области. «Были опрошены мелкие аграрные производители: 141 член действующих аграрных кооперативов и 786 потенциальных их участников, в том числе 111 менеджеров аграрных предприятий, 223 фермера и 452 владельца личных подсобных хозяйств» ^{[9, с. 12]}. Регрессионный анализ подтвердил наличие сильной связи «между доверием и перспективами развития кооперативных форм организации в российском сельском хозяйстве» ^{[9, с. 13]}.

Доопределение контракта. Гибридная организационная форма с учетом трансакционных издержек

Выше мы рассмотрели возможный сценарий координации инвестиционных действий агентов применительно к тому частному случаю, для которого характерен исчезающе низкий уровень издержек координации. Однако этот случай уж очень частный, и должен в значительной степени рассматриваться в качестве теоретической идеализации. В свое время на это обстоятельство обратил внимание Х. Демсец, заметив, что в ряде случаев «издержки максимизации игнорируются или неявно предполагаются равными нулю» ^{[3, с. 240]}.

Действительно, если одна из целей, преследуемых авторами моделей неполного контракта, состоит в том, чтобы установить связь между способами координации и сравнительными преимуществами в соотношении выгод и издержек, то игнорирование трансакционных издержек координации очень нежелательно. Фактически в моделях Гроссмана-Харта-Мура (ГХМ) ^{[15, 23]} и Тироля-Фуруботна-Рихтера (ТФР) ^{[12, 14]} преимущество организационной альтернативы определяется степенью близости размеров специфических инвестиций, осуществляемых в рамках соответствующего режима, к их оптимальному уровню. Что касается стимулов к инвестированию, то они зависят только от способа раздела ожидаемого дохода, который определяется правовым режимом. Ибо существующее ex post право контролера на выбор действий в моделях Гроссмана-Харта и ТФР ^{[23, 12, 14]} или ex post возможность в моделях Харта ^[15] своим правом собственника злоупотребить, оказывает влияние на ex ante решение другой стороны относительно размера своих инвестиций. Таким образом, игнорируются все те издержки разработки, запуска и обслуживания механизма соответствующих стимулов и координации взаимодействий, которые способны играть роль трения на пути к ожидаемому выигрышу, оказывая, с одной стороны, отрицательное воздействие на сами стимулы и снижая, с другой стороны, размер выигрыша даже в случае достижения оптимального уровня инвестирования ^[17].

Так как принятый в настоящей статье исключительно вербальный стиль изложения недостаточен для детального разбора математических моделей, то мы ограничимся констатацией наиболее важных предположений и соответствующих выводов. Координация, в рамках которой агенты сохраняют относительную независимость друг от друга, требует мониторинга с соответствующими издержками со стороны каждого агента. Причина состоит в том, что каждый из контрагентов опасается оппортунистического поведения своего партнера, ибо цель каждого осуществить дополнительное инвестирование в наименьшем объеме (сверх того, который достигнут в первом периоде и приводит к равновесию), одновременно побудив партнера к инвестициям в наибольшем объеме. Поэтому контрагенты вынуждены выработать эффективные механизмы контроля над действиями друг друга.

Естественно считать, что чем выше объемы дополнительных инвестиций, тем больше времени (при прочих равных условиях) занимает процесс инвестирования и, соответственно, тем выше издержки мониторинга. Следует отметить, что здесь нами в явном виде используется предположение о существовании положительной связи между степенью специфичности актива (или объемами специфических инвестиций) и размерами издержек заключения и обеспечения выполнения контракта. Надо сказать, что это предположение, так или иначе принимаемое многими авторами, в частности, в ^{[13, 24; 4, с. 171]}, подвергает сомнению Х. Демсец ^{[3, с. 248-249]}.

В качестве аргумента в пользу принимаемого нами предположения, приведем следующее соображение. Если в размерах доинвестирования наметится определенный перекос в том смысле, что один из агентов осуществит инвестирование в значительно большем объеме, чем другой, то эта асимметрия в свою очередь породит асимметрию в степени зависимости агентов друг от друга. Агент, осуществивший инвестирование в значительно большем объеме, рискует понести более значительные потери в случае разрыва отношений, так как специфичность ресурсов обрекает агентов на потери стоимости при переориентации этих ресурсов на другой проект. Поэтому этот агент открыт для вымогательства со стороны своего партнера по контракту. Соответственно, понимая эту свою уязвимость, каждый агент будет стремиться к осуществлению в достаточной степени эффективного мониторинга, который влечет за собой издержки. И чем выше размер осуществляемых инвестиций, тем выше риски и, соответственно, тем более тщательный и дорогостоящий мониторинг вынуждены осуществлять агенты. Если агенты осуществляют инвестирование равномерно и в полном соответствии с достигнутыми договоренностями, то они тем самым равномерно втягиваются во взаимную зависимость, которая до некоторой степени эквивалентна обмену заложниками ^{[21, с. 189]}.

Поэтому в модели принято предположение о том, что величина издержек координации пропорциональна размеру осуществляемых инвестиций. Соответственно, коэффициент пропорциональности выступает в роли предельных издержек координации. Чем он меньше, тем ситуация ближе к той, которая рассмотрена выше в пункте «Партнерство». Напомним, что издержки инвестирования в наших моделях равны размерам осуществляемых инвестиций, а поэтому, величина предельных издержек инвестирования (т. е. предельных производственных издержек) равна единице. С учетом трансакционных издержек (издержек координации) величина предельных издержек возрастает на величину коэффициента пропорциональности между объемами инвестирования и издержками координации.

Так как максимум совокупного дохода находится в точке, в которой совпадают величины предельного совокупного дохода и предельных издержек, то теперь (с учетом трансакционных издержек) величина предельного совокупного дохода в точке его глобального максимума смещается в сторону возрастания. Это возрастание означает снижение и объемов инвестирования, и величины совокупного дохода. Будем называть соответствующие объемы инвестиций квазиоптимальными.

Опять же напомним о том, что теоретическое существование квазиоптимума (как и оптимума) отнюдь не тождественно его автоматическому достижению. Модель показывает, что его достижение возможно в том случае, в котором агенты доопределят контракт двумя условиями, аналогичными рассмотренным выше в пункте «Партнерство». Одно из этих условий относится к порядку инвестирования, предписывающему агентам осуществлять инвестиции в пропорциональных долях и позволяющему достичь квазиоптимального уровня инвестирования одновременно. Второе условие устанавливает такое правило раздела ожидаемого дополнительного совокупного дохода, которое обеспечивает согласование стимулов.

Как видно, издержки координации оказывают двойное негативное влияние на размеры как совокупного, так и индивидуальных выигрышей. Во-первых, трансакционные издержки, добавляясь к трансформационным, увеличивают размер предельных издержек, что оборачивается падением уровня инвестирования и снижением величины дохода. Можно сказать, что трансакционные издержки координации отрицательно влияют на стимулы агентов к инвестированию в рост дохода. Здесь мы наблюдаем аналог той ситуации, которая складывается с ростом налогообложения, также угнетающе влияющим на стимулы агентов к созданию стоимости, облагаемой налогом. А во-вторых, трансакционные издержки в силу самой своей сути снижают выигрыши, как индивидуальные, так и совокупный.

Следующий вывод состоит в том, что если возможность достижения оптимального уровня инвестирования существует, то она в любом случае обусловлена игнорированием трансакционных издержек обеспечения выполнения контракта. Как только мы начинаем учитывать трансакционные издержки, то оптимум сразу переходит в квазиоптимум, в котором ниже и объемы инвестирования, и величины дохода и выигрыша.

Очень важный для дальнейшего рассмотрения вывод состоит в следующем. Рост размера издержек рассмотренного способа координации снижает ее привлекательность с точки зрения величины ожидаемого совокупного выигрыша. Более того, трансакционные издержки могут достигать таких больших значений, при которых доинвестирование в рамках данного способа координации лишается всякого смысла. Указанная возможность существования в рамках рассмотренного способа координации запретительно высоких издержек доинвестирования следует из модели, представленной в ^[17]. Этот вывод имеет важное значение в силу того, что в режиме иерархической координации, как будет показано в дальнейшем, запретительно высокий уровень издержек доинвестирования не существует ^[17-18].

Доопределение контракта. Иерархия

Рассмотрим случай, когда во втором периоде режим иерархии сменяет контракт о торговле контрактом о найме. Фактически здесь мы имеем дело с вертикальной интеграцией. Агент, ставший принципалом, определяет уровень специфических инвестиций обоих контрагентов. В результате такой трансформации контракта и отношений между агентами риск шантажа сильно сокращается, но зато возрастает риск, обусловленный возможностью отлынивания. Поэтому для того, чтобы побудить агента (теперь наемного работника) осуществить инвестиции в нужном объеме, принципал вынужден полностью компенсировать его усилия и, кроме того, выплатить ему вознаграждение. Размеры премии и издержек контроля находятся в обратной зависимости между собой: чем выше премия, тем ниже издержки мониторинга и наоборот.

В режиме иерархии принципал определяет объемы специфических инвестиций из соображений максимизации собственного выигрыша. В модели показано, что при некоторых условиях объем инвестиций, осуществляемых принципалом, может достичь оптимального уровня (что можно трактовать, как результат интернализации принципалом – владельцем остаточного дохода – положительной экстерналии). В любом случае агент, приобретающий право на остаточный доход, осуществляет дополнительные инвестиции. Другими словами, то препятствие для дополнительного инвестирования, необходимого для дальнейшего увеличения совокупного выигрыша, которое может быть непреодолимым в рамках рыночной или гибридной организационных форм, не является таковым для иерархической формы организации.

Таким образом, если рассматривать три формы координации – рынок, гибрид и иерархию в плане сравнительных преимуществ, порождаемых экономией на соответствующих издержках, то следует учитывать разный характер причин образования этих издержек. При координации, осуществляемой «невидимой рукой», издержки обусловлены стремлением агентов снизить риск шантажа или обмана путем выработки соглашения, предусматривающего соответствующее правило раздела выигрыша, порядок инвестирования и осуществления тщательного контроля над действиями по его выполнению. Координация, осуществляемая в рамках иерархии, сталкивается с оппортунистическим поведением наемного работника в форме отлынивания. Снижение возможности для отлынивания сопряжено с издержками измерения и вознаграждения.

Различие в характере причин издержек, обусловленное альтернативными формами координации, естественно, отражается на размерах этих издержек. В целом, можно думать, что по мере роста степени специфичности ресурсов (или объемов специфических инвестиций), при прочих равных условиях, ожидаемый ущерб от риска шантажа, угрозе которого подвержены оба агента, а значит, и издержки по его предупреждению, будут расти быстрее, чем издержки, обусловленные предупреждением отлынивания. Это тем более справедливо, если согласиться с тем, что «стоимость контроля ресурсов коллектива центральным контролером, дисциплинирующим самого себя, поскольку он является претендентом на остаточный доход, низка по отношению к стоимости измерения предельных продуктов членов коллектива» ^{[1, с. 297]}.

Теперь напомним, что в предыдущих пунктах было показано, что с ростом степени специфичности актива (объема инвестирования), растет величина ущерба, который может понести агент в результате оппортунистического поведения партнера. Поэтому издержки поиска приемлемых условий и заключения соглашения, а также издержки контроля над выполнением принятых обязательств в режиме гибридной организационной формы, вполне могут достигать настолько больших значений, что независимые агенты не смогут реализовать те потенциальные преимущества, которые влечет за собой осуществление соответствующих (дополнительных) специфических инвестиций. Положение может быть спасено заменой контракта о сотрудничестве контрактом о найме.

Иллюстрацию подобного хода событий можно увидеть в ставшем уже классическим примере отношений между фирмами «General Motors» и «Fisher Body». Эти отношения подверг детальному анализу Бенджамен Клейн в работе ^[5]. Также они рассматриваются в работах ^{[6, 24; 8, т. 1, с. 206-207]}. Заключенный в 1919 году контракт на десятилетний срок о поставках со стороны фирмы «Фишер боди» закрытых металлических кузовов компании «Дженерал Моторс» был, естественно, неполным. Ряд содержащихся в нем пунктов был призван сбалансировать интересы обеих сторон и минимизировать возможности для шантажа. Однако в 20-е годы внешние условия изменились непредвиденным образом. В частности, резко подскочил спрос на металлические кузова, что создало преимущество для поставщиков кузовов братьев Фишер и послужило основанием для вымогательства с их стороны.

Кроме того, «Дженерал Моторс» не смогла убедить «Фишер боди» разместить свои предприятия в целях повышения эффективности производства в непосредственной близости от ее сборочных заводов. Очевидно, что отказ братьев Фишер был вызван (в том числе) опасениями подвергнуться шантажу со стороны «Дженерал Моторс». Территориальная специфичность актива сделала бы «Фишер боди» беззащитной перед компанией «Дженерал Моторс», которая могла бы присваивать всю квазиренту от такого размещения заводов ^{[13, с. 196]}. Фактически именно несогласие Фишер с этим предложением и побудило «Дженерал Моторс» к покупке у «Фишер боди» оставшихся к тому времени в ее собственности активов. В результате, братья Фишер приобрели статус наемных менеджеров.

Если рассматривать этот случай сквозь призму изложенных здесь выводов, следующих из описанных моделей, то можно считать, что контрагенты во втором периоде не смогли достичь согласия относительно размеров специфических инвестиций, которые были бы обязательными для обеих сторон. Тот перекос в объемах специфических инвестиций, который предлагала «Дженерал Моторс», оказался неприемлемым для «Фишер боди». Иначе говоря, стороны не смогли достичь согласия относительно условия, предусматривающего пропорциональный уровень инвестирования.

Как видим, независимые экономические агенты, действительно, могут столкнуться с ситуацией, когда издержки доопределения контракта оказываются запретительно высокими. В этом случае те потенциальные преимущества, которые образуются в результате дополнительного осуществления специфических инвестиций, может реализовать иерархическая организация, как это и произошло в отношениях между «Дженерал Моторс» и «Фишер боди».

Основные выводы

Рассмотренные модели позволяют утверждать, что с ростом размеров специфических инвестиций растет сложность контракта, заключаемого независимыми агентами. Если в первом периоде (в режиме независимого выбора размеров инвестирования) и проблемы, и издержки координации минимальны, то для осуществления во втором периоде доинвестирования до квазиоптимума контрагенты должны доопределить контракт специальными условиями и осуществлять тщательный контроль над дальнейшими действиями друг друга.

Честность агентов и высокий уровень доверия, а также прозрачность и согласованность их действий наряду со «справедливым правилом» распределения совокупного дохода способны создать необходимые условия в виде соответствующих стимулов и достаточно низких трансакционных издержек для достижения наибольшего общественного выигрыша, который по своему размеру может приближаться к оптимальному.

Трансакционные издержки координации, т. е. издержки выработки, заключения и исполнения контракта оказывают отрицательное влияние на объемы доинвестирования со стороны каждого агента и, соответственно, на размеры ожидаемого дохода и выигрыша, как совокупного, так и индивидуального. С ростом издержек координации размеры перечисленных параметров снижаются.

В условиях рыночной и гибридной форм координации существует запретительно высокий уровень издержек доинвестирования. Его существование обусловлено наличием сильных стимулов к инвестированию у обоих независимых агентов. В отличие от рыночной и гибридной координации, в режиме иерархии аналогичного уровня издержек нет, и поэтому в режиме иерархии доинвестирование может осуществляться всегда, по крайней мере, со стороны принципала.

Трансакционные издержки не позволяют достичь оптимального выигрыша в рамках любой, какой бы то ни было, формы координации взаимодействий экономических агентов.