Формирование традиции архетипических исследований публично-властной организации

Мамычев Алексей Юрьевич доктор политических наук, кандидат юридических наук заведующий, Владивостокский государственный университет экономики и сервиса 690014, Россия, Приморский край, г. Владивосток, ул. Гоголя, 41, ауд. 5501 (ТИРЗП) Mamychev Aleksei Yur'evich Professor, the department of Theory and History of Russian and Foreign Law, Vladivostok State University of Economics and Service 690014, Russia, Primorsky Krai, Vladivostok, Gogolya Street 41, office #5501 mamychev@yandex.ru Другие публикации этого автора

статья выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ № МД-6669.2016.6

Концепт «архе» в дофилософской традиции. Идейно-смысловые основы «архетипа» начинают, как известно, формироваться в Античности, где за всякой феноменальностью древнегреческие мыслители усматривали некое «начало», «первооснову», высший изначальный принцип, или одни словом – «архе» (греч. αρχη – первоначало, принцип, источник; лат. principium).

Первое, что следует отметить, что понятие «архе», с которым связывается формирование архетипической традиции исследований, достаточно сложное и полисемичное понятие, в зависимости от смыслового контекста выражало разные значения. Однако, эти значения «располагались» так или иначе вокруг одного идейного стержня. Так, в дофилософской традиции это слово отражало исходную точку или отправной момент в пространственно-временном смысле.

В рамках первых философских учениях «архе» выражало начало всего сущего. Например, Аристотель для характеристики последних употребляет именно данное понятие: «архе» у Фалеса – вода, у Анаксимандра – апейрон, у Анаксимена – воздух, у Пифагора – число, у Гераклита – огонь и т.д.) ^[1]. В целом «архе» выступает сложным и многогранным понятием, отражающим начала происхождения и вечных принципов (К. Хюбнер).

В контексте первых социально-политических трактатов «архе» использовалось в смысле начала как начальство, власть, главенствующий принцип в организации и проч. Обратим внимание в этом идейно-смысловом контексте на такие политико-правовые понятия, образованные с помощью «архе», как: «монархия», демархия, полиархия, олигархия и т.д. Заметим, также, что демархию, не следует путать с демократией. Так, последнее дословно означало власть над народом и этим демархия отличается от демократии (власть самого народа). Как известно, смысл понятия «демократия» образован на основе другого греческого слова «кратос» – власть, и, соответственно имело иную смысловую направленность и значение нежели понятие «демархия». К слову, греки достаточно осторожно относились к демократии и первоначально вообще не рассматривали последнюю в качестве возможного основания устойчивой полисной организации. Если, в платоновской классификации, выделенные типы государств четко «субъективированы» (например, монархия – одно властвующее начало), то с демократией вопрос был сложение: первоначально греческая философско-политическая мысль не могла помыслить народ как основание, первоначало полисной организации, только позже народ постепенно превращается из «объекта управления» в политического субъекта, участвующего в отправлении власти.

Учение Платона об «эйдосах». В целом традицию «архе», как правило, связывают с учениями древнегреческих философов Платона и Аристотеля. Следует еще указать на важный смысловой нюанс в поздней античности: «архе» не только изначальный принцип, нечто неизменное, инвариантное в космическом или политическом устройстве (условно говоря «статическая трактовка»), но и некоторый изначальный процесс, смена и возвращение, вечное чередование явлений или процессов и т.д. («динамический принцип») ^{[2, с. 95]}. Хотя, справедливости ради говоря, уже и в первоначальном значении «архе» заложена идея «вечного возвращения», «устойчивого цикла повторений». Так, в греческом мифе этот процесс выражен в творении и его постоянном воспроизводстве/повторении: «когда-то некое нуминозное существо впервые совершило определенное действие, и с тех пор это событие идентично повторяется» ^{[3, с. 122]}.

У Платона понятие «архе» связано с учениями об «эйдосах», для которого всякой материальной вещи, человеческой мыследеятельности предшествует универсальная Идея. В дальнейшем эти идейно-концептуальные положения платоновской философии находит развитие в философской антропологии и философии культуры ^{[4, с. 5]}. Так, Платон впервые концептуализировал наличие определенных объектов (трансцендентальных концептов), которые организуют и направляют практическую деятельность человека, воспринимаются им до какого-либо индивидуального опыта. Идеи у Платона содержат прообразы и проформы развертывания всякой практической деятельности: «идеи суть прообразы самих вещей, а не только ключ к возможному опыту, каковы категории. По мнению Платона, идеи вытекают из высшего разума и отсюда становятся достоянием человеческого разума, который, однако, утратил теперь свое первоначальное состояние и вынужден лишь с трудом восстанавливать путем воспоминания свои старые, теперь весьма потускневшие идеи» ^{[5, с.283-284]}.

В философско-правовых воззрениях Платон указывал на наличие первоначальных Идей, из которых происходят все последующие вещи и идеи, человеческий закон и порядок ^[6]. Как известно, Платон считал, что эти идеи первоначально содержались в умах Богов до создания мира, которые затем образовывали особый сверхчувственный мир идей – эйдосов, постигаемый и раскрываемый в человеческом опыте. По его учению эйдосы представляют собой архе-идеи и архе-ценности (греч. αρχη – начало, tγροs – образ, форма, образец), которые выражали высшие ценности бытия, идеалы порядка, меры, гармонии, блага, справедливости, порядка.

Основными характеристиками таких архе-идей (эйдосов) являются:

а) обладают сверхчувственной природой;

б) являются причиной всего сущего, т.е. эти идеи имеют формообразующий характер, распространяют свое действие на функционирование общества и людей, придают хаотической бесформенности земных стихий оформленность и упорядоченность;

в) находятся в отношениях изоморфизма с социальным явлениями и процессами, т.е. последние есть слепок, отпечаток мира духовного, мира идей. Этот изоморфизм относителен, но он позволяет говорить о метафизическом и социальном мирах как о родственных, а не чужеродных;

г) выступают в качестве универсалий для всех единичных явлений и процессов;

д) выступают в качестве архе-образов гармонии, порядка, справедливости, воплощаемых в государственно-правовой действительности.

Причем сам мир этих архе-идей по Платону иерархичен и верховное положение среде них занимает Идея Бога. Эта абсолютная первонорма, от которой производны все социальные формы добра, справедливости, порядка, нравственности, права и проч. Например, в отличие от софистов главную идею справедливости и порядка он виде именно в идее Бога. Отсюда представляется весьма идеологизированными трактовки некоторых моментов философско-правовой доктрины Платона, где говорится, что уже в древнегреческих текстах речь идет о формировании рационально-правового порядка, правового государства.

Так, указывается, что еще Платон отмечал в своих диалогах: «Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там же, где закон – владыка над правителями, а они – его рабы, я усматриваю спасение государства». В другом месте читаем у Платона: «Если же дети… привыкнут к законности, и… эта привычка будет у них постоянно укрепляться и сказываться во всем, будут способствовать исправлению государства, если что в нем было не так». Действительно вырванные из контекста цитаты вполне вписываются в современные доктринальные положения о правовом государстве. Тем не менее, на самом деле в тексте идет речь о подчинении правителей и всей государственной деятельности божественным законам, первонорме, высшему «архе» образу (эйдосу).

Поэтому, у Платона вся государственно-правовая действительность должна организационно и нормативно подчиняться божественным принципам и нормам справедливости и блага, взятых из идеи Бога. При этом, в той же логике, обосновывается и сущность правового устройства общества. Платон разделяет право на археправо (или метаправо) и позитивное, человеческое право. Первое исходит из идеи Бога, выражает идеальное, метафизическое право как совершенный правопорядок, идеальное законодательство. Второе – эмпирическое право, живое право, формирующееся в человеческой жизнедеятельности и представляющее собой лишь бледную тень идеального права. Между ними устанавливается изоморфная связь, которая не должна прерываться, дабы не нанести вред государствам и народам. Идеальное права оформляет, направляет и упорядочивает земное государственно-правовое развитие.

Таким образом, человеческая душа, соприкасаясь с божественным миром, миром архе-идей (эйдосов) созерцала идеальные онтологические сущности (первосущности), которые в родившимся человеке образовывали архетипы (первосущностные типы и формы знания) – некие смысловые «сгустки» истинных знаний, которые он постигал и воплощал в непосредственном социальном опыте.

Архетипические идеи у Аристотеля. В учении Аристотеля «архе» используется в двух значениях в эпистемологическом (исходные научные, силлогистические, аподиктические начала) и онтологическом (начала сущего, основания сущности, аксиоматические и другие начала) ^{[7, с. 167-168]}.

Архе позволяло описать причины, из которых проистекает космический и человеческий порядок (именно здесь Аристотель обращается к предшествующей традиции описания первоначал – «архе» у ранних древнегреческих философов). Так, архетип Бога у Аристотеля есть первоисточник, перводвигатель всего сущего, тот, кто дал толчок арифметически слаженному механизму космического порядка ^[8]. Архетип Отца, например, представляет собой то первоначало, которое дало толчок формированию государства, оформлению политического сообщества граждан. Как известно, архетип Отца, является отправной идеей патриархальной теории происхождения государства, где на каждом этапе развития (семья – род – союз родов – племя – союз племен – государство) данный архетип является идейно-смысловой и формообразующей причиной организации власти и политического управления сообществом.

Отметим, что содержательная трактовка «архе» Платоном и Аристотелем во многом сформировали античную традицию, которая трактовала последнее в онтологическом смысле как некоторое первоначало сущего (принципы бытия), и в гносеологическом плане – как принцип, основа, начало познания сущего (принципы познания). В дальнейшем именно их идейно-концептуальные трактовки станут «теоретической первоосновой» для последующих концептуализаций и использования понятия «архетип». Так, например, концепт «архетип» использует и философ-неоплотоник Плотин в своем учение о бессмертии души, где последний трактуется в качестве вечной формы, трансцендентальной основы, которая открывает в душе каждого человека живой свет высшей Истины ^[9]. У Плотина архетипы, это порождающие модели всего сущего, они вечны и неизменны и связаны с более глубоким архетипом-прообразом Божественного блага: «идеальный и вечный архетип всего сущего, обладающий собственным самопознанием и непреодолимо царствующий над всем» ^{[10, с. 86]}.

В тоже время, хотя древнегреческая традиция и стала наиболее известной, с четкой идейно-концептуальной базой, однако, последняя не является исключениям. Существуют и другие традиции использования понятия архетип не связанные напрямую с западноевропейскими цивилизационными основаниями. Так, во многих цивилизациях Древнего Востока (Египет, Вавилон, Индия, Китай и др.) стержневой проблематикой также является познание именно первооснов бытия, архе-ценностей и архе-принципов организации всего сущего, которые соответственно, формируют особые архетипы социально-политической и правовой организации и обусловливают практики человеческого взаимодействия.

Основания и развитие архетипических традиций. Например, многие архетипы восточно-азиатской ойкумены (архетипы центра, креста, гармонии, огня, дерева и др.), а также архетипические символы, ритуалы и образы (солнца, зодиака, сердца, камня и т.д.) не только были значимы в развитии древних государств, но и оказывают свое влияние на оформление и структурирования современной социально-правовой и политической мыследеятельности. Так, К.Г. Юнг неоднократно ссылался на восточные учения, архетипические образы и символы, «кочующие» из восточной в западноевропейскую мировоззренческую традицию, из одной религиозно-мифологической системы в другую: «В великих мировых религиях мы видим совершенство этих образов и в то же время нарастающее их обволакивание рациональными формами. Они появляются даже в точных науках в качестве основы некоторых незаменимых вспомогательных понятий, таких как энергия, эфир и атом» ^[11]. В общих основаниях всех прошлых метафизических изысканий, как обстоятельно показывает Р. Генон, было постижение скрытых первоначал, исходных перво-норм, перво-ценностей, изначальных иерархий и проч. Были просто разные пути и традиции, отличные практики и духовные пути, различные формы и способы раскрытия/постижения первоначал ^{[12, с. 392]}.

В соответствии с вышеизложенным, можно отметить, что идейно-теоретические основы архетипа сформировались достаточно давно, т.е. появились значительно раньше самого понятия «архетип». Например, С.С. Аверинцев отмечает, что «в отечественной науке некоторые мыслители и учёные независимо от Юнга подходили к понятию “архетип”», например, П. А. Флоренский, О. М. Фрейденберг и др. ^{[13, с. 111]}. Более того, сама идея архетипа постоянно воспроизводилась в различных сферах научных исследований: литературоведении, антропологии, философии, социологии, политологии и т.д. ^{[14, с. 155-161]}. Заслуга К.Г. Юнга заключается, прежде всего, в концептуализации этого термина и в формировании авторской теории архетипа.

Считаем, что теоретико-концептуальная версия архетипа, предложенная К.Г. Юнгом, конечно, авторитетная и известнейшая, однако, не единственная. Причем теория архетипа Юнга сама базируется и пытается соединить и согласовать несколько традиций архетипических исследований. При этом в рамках настоящей статьи мы не ставим целью показать, насколько успешно или нет осуществлен юнгианский проект (по этому поводу есть фундаментальные исследования различных авторов ^[15,16]). Мы лишь принимаем в качестве идейно-смыслового основания то, что возможны иные, альтернативные исследовательские проекты, имеющие значительный эвристический потенциал, не сводящиеся к комментированию, тиражированию или реинтерпретации юнгианской теории архетипов. Именно последнее характерно для многих исследовательских проектов, в содержании которых реализуется «каталогизация» архетипов в той или иной сфере общественной системе их реинтерпретации применительно к практическим целям и задачам: «В результате образуются своеобразные коллекции “архетипов” – этакие карточные колоды, из которых раскладываются “архетипические пасьянсы”. Первичные значения, рекомбинируясь и умножаясь на себя, умножают ряды новоиспеченных “архетипов” – национальных, сюжетных, поведенческих и т.д.» ^{[17, с.81]}.

Еще раз подчеркнем, что последние критические пассажи по поводу авторитетной юнгианской традиции и, главным образом, ее современного вектора развития, вовсе не означает, что следует отбросить данную теорию ^{[18, с. 116-120]}. Напротив, это предполагает обращение к ней и «диалогическое сотрудничество», но восприятие юнгианской теории архетипа лишь как одного из варианта, проекта архетипических исследований.

Кроме того, сложившейся «линейной» установкой, транслирующийся из одного современного исследования в другое, также является утверждение, что «опыт античной философии сводится к учению Платона об эйдосах и они являются идеальными зримыми прототипами всех вещей и лежат в начале всей линии мышления, ведущей к понятию архетипа» ^{[19, с. 223]}. Выше мы кратко показали, что это не так. На самом деле, как мы видим, в Античности было несколько традиций и направлений трактовки архетип. Причем смысловая основа «архе» использовалась во многих философских, философско-политических, философско-религиозных трактатах и проч. Кроме того, схожие идейно-концептуальные «основы» архетипической теории развивались и в Древнем Востоке. В Средневековье и Новое время существовали также различные направления архетипических исследований ^{[20, с. 85-89]}. Еще более «монистическая позиция» сложилась ХХ век, теоретико-практических прорыв психоанализа (открытие Фрейдом коллективного бессознательного), а затем аналитической психологии на долгие года сформировало лишь одну модель трактовки теории архетипа.

Выводы. Таким образом мы полагаем, что идейно-теоретические основы архетипа сформировались достаточно давно, т.е. появились значительно раньше самого понятия «архетип». Причем в различных мировоззренческих, философских, мифологических и религиозных системах формируются и развиваются разнообразные традиции как понимания архетипических оснований, так и приемов и способов их постижения, содержательной интерпретации, обоснования роли и значения. Безусловно, в этом многообразие можно выделить и концептуализировать основные, стержневые идеи, совпадающие трактовки, схожие формы познания скрытых, сущностных оснований общества, государства, власти, политики и т.д. Именно, в следствие данного обстоятельства и можно говорить об архетипических исследованиях как таковых, хотя во многих может и не использоваться сам термин «архетип». В этом плане именно схожесть идейно-смысловых направленностей, принципов и содержания различных исследований, позволяет нам отнести их к «архетипическим».

работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ № МД-6669.2016.6