Вопросы применения мер уголовно-процессуального принуждения к подозреваемым и обвиняемым по уголовным делам об экстремизме

Сидорова Наталья Вячеславовна кандидат юридических наук доцент, кафедра уголовного права и процесса, Тюменский государственный университет 625003, Россия, Тюменская область, г. Тюмень, ул. Володарского, 6 Sidorova Natalia PhD in Law associate professor of the Department of Criminal Law and Process at Tyumen State University 625003, Russia, Tyumen Region, Tyumen, Volodarsky's str., 6 n.v.sidorova@utmn.ru

Хабарова Елана Анатольевна кандидат юридических наук доцент, кафедра уголовного права и процесса, Тюменский государственный университет 625003, Россия, Тюменская область, г. Тюмень, ул. Володарского, 6 Habarova Elena Anatolievna PhD in Law associate professor of the Department of Criminal Law and Process at Tyumen State University 625003, Russia, Tyumen Region, Tyumen, Volodarsky's str., 6 habarovaea@mail.ru

Экстремизм и его крайнее проявление – терроризм, стали одной из глобальных проблем нашего времени. Как отмечают исследователи, «после распада СССР новые независимые государства были крайне уязвимы и подвержены деструктивным процессам. В сложившихся условиях население стало легкой «добычей» для криминальных структур, к тому же неустойчивость государственной власти предоставила возможность оппозиции использовать неправомерные методы борьбы. Экономико-политический кризис и масштабная дестабилизация общественной жизни привели к провокации национального и религиозного факторов, что нашло выражение в усилении экстремистских идей» ^[1].

Одной из важнейших задач любого эффективно функционирующего государства должна быть система мер борьбы с экстремизмом. Не затрагивая в данной работе меры экономические, политические и прочие, безусловно, важные, позволяющие не только купировать негативные последствия, но и предотвращать их, остановимся на характеристике и анализе мер уголовно-процессуального принуждения. Они, не заменяя мер наказания, с нашей точки зрения, играют важную роль в ходе посткриминального воздействия на лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений экстремистской направленности, позволяя не только оперативно пресекать противоправное поведение, но и обеспечивать общую и частную превенцию преступлений подобного рода. Следует отметить, что в правовой науке, рассматривая проблемы предупреждения преступлений экстремистской направленности, уделяют достаточно много внимания вопросам совершенствования российского уголовного законодательства, развития и совершенствования прокурорского надзора, но практически не уделяют внимания вопросам уголовно-процессуальным ^[2]. По нашему мнению, потенциал уголовно-процессуального закона и уголовно-процессуальной деятельности в этой связи недооценён.

Действующее российское законодательство (статья 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 года) даёт достаточно широкое определение экстремизма ^[3], включающее как наказуемые в соответствии с уголовным законом деяния, так и действия, которые преступлениями не являются, остановившись на той грани, когда общественный вред, причинённый правонарушением, ещё не становится общественно опасным. Согласно положениям уголовного закона, преступления экстремистской направленности – уголовно наказуемые деяния, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (примечание 2 к статье 282.1 УК РФ).

Вопросы уголовного судопроизводства по делам экстремистской направленности, являясь актуальными и злободневными, в последнее время были предметом изучения таких авторов как А. В. Сергеева, которая рассматривала особенности досудебного производства по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности ^[4], А. В. Михеев, который изучил доказывание по делам о преступлениях экстремистской направленности на досудебных стадиях ^[5], И. В. Погодин, который посвятил свой труд доказыванию по делам о преступлениях экстремистской направленности ^[6]. Отдельные аспекты расследования дел указанной категории, в основном криминалистического характера, были предметом рассмотрения научно-практического семинара в г. Ростов-на-Дону в 2012 году, результаты которого были опубликованы ^[7].

Значительное внимание вопросам квалификации и разбирательства дел о преступлениях экстремистской направленности уделил Верховный Суд Российской Федерации. При рассмотрении уголовных дел о преступлениях экстремистской направленности судам следует обеспечивать и охрану публичных интересов, и защиту гарантированных Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина (пункт 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 года «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»). Права и свободы, которые должны быть гарантированы обвиняемым в совершении преступлений экстремистской направленности: свобода совести и вероисповедания, свобода мысли, слова, массовой информации, право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, право собираться мирно, без оружия.^[8]

Полагаем, что таким образом высший судебный орган Российской Федерации нацеливает нижестоящие суды (а вместе с тем и органы предварительного расследования) находить компромисс между гражданскими правами и интересами общества и государства. В случае, когда производство по уголовному делу началось, компромисс этот найти крайне сложно. Само по себе возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица носит правоограничительный характер (согласно п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК РФ лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело, приобретает статус подозреваемого). Меры же процессуального принуждения, которые должностное лицо органа предварительного расследования имеет право применять к подозреваемому (и к обвиняемому), ограничивают конституционные права личности, в том числе и те, на которые указывает Верховный Суд РФ в своём постановлении от 28 июня 2011 года.

Изучение научной литературы и материалов судебно-следственной практики позволяет говорить о том, что авторы научных публикаций внимания почти не уделяют вопросам применения мер процессуального принуждения по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности, сосредоточившись на самых очевидных, хотя не менее важных проблемах, в основном криминалистического или общепроцессуального свойства ^{[5, 6, 9]}. Пленум Верховного Суда РФ в специальном Постановлении по вопросам судебной практики по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности не даёт особых рекомендаций по вопросам применения мер процессуального принуждения, за исключением рассмотренных аспектов назначения и производства судебных экспертиз (принудительными их считать можно лишь условно, да и то лишь некоторые из отраслевых). Однако говорить о том, что таких особенностей не существует, нельзя.

Целью применения мер принуждения является понуждение участника процесса вести себя надлежащим образом во время производства. Они призваны обеспечить нормальный ход расследования и рассмотрения дела для наиболее эффективного достижения назначения уголовного судопроизводства, закрепленного в ст. 6 УПК РФ. Полагаем, что меры процессуального принуждения, применённые к подозреваемому или обвиняемому по делам об экстремизме, способны решать не только задачу частного предупреждения – пресечение противоправного поведения, к которому применена мера, и недопущение продолжения им действий экстремистского характера, но и способствовать реализации общей превенции преступлений экстремистской направленности. Публичное, открытое для общественности, реагирование государства на экстремистское поведение предупреждает совершение аналогичных преступлений, особенно лицами, которые могут стать «случайными преступниками». Кроме того, вовремя применённая мера уголовно-процессуального принуждения может «разорвать» цепочку соучастников преступления (в случае, когда преступление совершается группой лиц), тем самым способствуя предотвращению иных преступлений экстремистской направленности.

Уголовно-процессуальное принуждение выражается в применении физического, психологического или имущественного (материального) воздействия на физическое (реже – юридическое) лицо, являющееся участником уголовного процесса. Оно связано с лишением лица каких-либо благ: ограничения свободы передвижения, отстранения от занимаемой должности, наложения ареста на имущество и т.п. Вместе с тем, следует помнить, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом (в том числе и уголовно-процессуальным) только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55 Конституции РФ) ^{[10, с. 47; 11, с. 146]}. По рассматриваемой нами категории уголовных дел, в случае избрания в отношении подозреваемых и обвиняемых мер процессуального принуждения, государство в лице правоохранительных органов обязано соблюдать баланс между правами личности и собственными интересами.

Как известно, уголовно-процессуальный закон России подразделяет меры принуждения на три группы: а) задержание подозреваемого (глава 12 УПК РФ); б) меры пресечения (глава 13 УПК РФ); в) иные меры процессуального принуждения (глава 14 УПК РФ).

Следует отметить, что при производстве по уголовным делам об экстремизме в отношении подозреваемых и обвиняемых может быть применён весь комплекс мер процессуального принуждения. Однако при выборе конкретной меры процессуального принуждения следует учитывать условия, предусмотренные законодателем. К таковым относятся, в первую очередь, общие условия применения мер процессуального принуждения: возбуждённое уголовное дело, выбор и применение меры принуждения только уполномоченным должностным лицом или государственным органом, применение меры задержания и мер пресечения только к обвиняемым и подозреваемым в совершении преступлений.

Помимо этого, можно выделить и специальные условия, существующие применительно к каждой мере процессуального принуждения.

В настоящее время принудительная мера немедленного процессуального реагирования (задержание) может быть применена ко всем подозреваемым в совершении преступлений, которые предусмотрены статьями 280, 280.1, 282, 282.1, 282.2., 282.3, а также п. «л» части 2 статьи 105, п. «е» статьи 111, п. «б» статьи 213 УК РФ. Задержание в порядке статьи 92 УПК РФ может быть применено к лицам, подозреваемым в совершении преступлений экстремистской направленности, если за эти преступления предусмотрено наказание в виде лишения свободы. По уголовным делам, возбужденным по ч. 1 ст. 282 УК РФ (а это преступление экстремистской направленности, в отношении которого, если исходить из опубликованной практики районных судов, чаще всего сегодня выносят обвинительные приговоры), такая принудительная мера как задержание по подозрению в совершении преступления практически не применяется ^[12]. Безусловно, это связано с тем, что санкция за данное преступление, хотя и предполагает максимальное наказание до 5 лет лишения свободы, но относится к категории преступлений средней тяжести и суды (во всяком случае, районные суды в Тюменской области), крайне редко назначают за наказание в виде реального лишения свободы с отбыванием наказания в исправительном учреждении. В частности, при анализе опубликованной практики подобные случаи авторам не встретились ^[13].

При решении вопроса о задержании гражданина орган дознания, дознаватель или следователь должны соотносить свой выбор с санкцией статьи уголовного закона, предусматривающей ответственность за преступление, в котором гражданин подозревается. Это важно, если мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы не предусмотрены в качестве квалифицирующих обстоятельств, а являются лишь обстоятельствами, отягчающими наказание (п. «е» ст. 63 УК РФ). Если санкция не предусматривает наказания в виде лишения свободы, то и задерживать лицо, пусть даже действовавшее с экстремистским мотивом, нельзя.

Относительно мер пресечения также существуют специальные условия их избрания и применения ^[14].

Применительно к производству по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности следует отметить, что такие меры пресечения как подписка о невыезде, личное поручительство и залог могут быть применены практически к любому обвиняемому при необходимости, к любому подозреваемому – на стандартный для меры пресечения, срок до десяти суток. Пролонгированный срок действия меры пресечения (45 суток) в отношении подозреваемых в совершении экстремистских преступлений применён быть не может. Анализ практики районных судов Тюменской области показывает, что самая часто применяемая мера пресечения по анализируемой категории дел – подписка о невыезде (полагаем, что причина – та же, что и при «невыборе» задержания).

Однако тяжесть преступлений экстремистской направленности (за исключением предоставления или сбора средств, либо оказания финансовых услуг, заведомо предназначенных для финансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направленности, либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации) может предполагать необходимость в применении мер пресечения, связанных не только с ограничением свободы передвижения, но и личной неприкосновенности.

Домашний арест применяется к обвиняемым и подозреваемым в совершении преступлений экстремистской направленности при условии, если нельзя применить более мягкую меру пресечения и нет оснований и необходимости в применении заключения под стражу. При избрании данной меры обычно принимается во внимание личные характеристики обвиняемых и подозреваемых и целесообразность ограничения свободы передвижения границами их жилища.

Учитывая, что рассматриваемые преступления часто совершаются с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», целесообразно при избрании данной меры пресечения специально оговаривать запрет ею пользоваться и одновременно, в одном и том же постановлении суда, обозначать случаи, в которых лицу разрешено использование этой сети ^[15]. В этой связи считаем недостаточным формулировки действующего уголовно-процессуального закона, предполагающие общий перечень запретов и ограничений для лиц, в отношении которых избран домашний арест. В диспозициях норм, предусмотренных ч. 2 ст. 280, ч. 2 ст. 280.1, ч. 1 ст. 282 УК РФ, информационно-телекоммуникационная сеть «Интернет» указана в качестве элемента состава преступления, характеризующего объективную сторону преступления. Учитывая вышесказанное, полагаем, что следует дополнить п. 4 ч. 7 ст. 107 УПК РФ следующим положением: «в случаях применения меры пресечения в виде домашнего ареста в отношении подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 280, ч. 2 ст. 280.1, ч. 1 ст. 282 УК РФ запрет на использование информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» запрещается в обязательном порядке».

Заключение под стражу является самой суровой мерой процессуального принуждения в российском уголовном процессе. Заключение под стражу к обвиняемым (в исключительных случаях – к подозреваемым) в совершении преступлений экстремистской направленности применяется в случаях, если за преступление может быть назначено наказание в виде лишения свободы сроком свыше трёх лет. Таким образом, под стражу могут быть заключены все обвиняемые (в исключительных случаях – подозреваемые) в совершении преступлений, предусмотренных статьями 280, 280.1, 282, 282.1, 282.2, частью 2 статьи 282.3, а также п. «л» части 2 статьи 105, п. «е» статьи 111, п. «б» части 1 статьи 213 УК РФ.

По общему правилу мера пресечения в виде заключения под стражу не применяется к обвиняемым в совершении предоставления или сбора средств, либо оказания финансовых услуг, заведомо предназначенных для финансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направленности, либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации (часть 1 статьи 282.3 УК РФ).

Специальные, применяемые лишь к двум категориям лиц, меры пресечения – присмотр за несовершеннолетним и наблюдение командования воинской части, также могут применяться к обвиняемым в совершении преступлений экстремистского характера.

Однако следует учитывать, что уголовной ответственности подлежат лица за совершение всех преступлений экстремистского характера (кроме преступления, предусмотренного п. «л» части 2 статьи 105 УК РФ – убийство по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы), достигшие шестнадцатилетнего возраста, следовательно, применение такой меры пресечения как присмотр за несовершеннолетним по рассматриваемой категории уголовных дел несколько ограничена.

Для России как многонациональной и многоконфессиональной страны борьба с экстремизмом приобретает характер защиты национальной безопасности. Экстремизм является одной из наиболее сложных и значимых проблем мирового масштаба. ^{[16, с. 187]} Тяжесть и общественная опасность преступлений экстремистской направленности влечёт за собой не только суровое наказание, но и возможность более жёсткого ограничение прав и свобод подозреваемых и обвиняемых до вынесения приговора суда по сравнению с преступлениями общеуголовной направленности. Предупреждение экстремизма, в том числе и с помощью мер уголовно-процессуального принуждения, предотвратит более тяжкие преступления – в частности, преступления террористической направленности, которые зачастую являются продолжением и крайней формой экстремизма. Распространённость и опасность преступлений экстремистской направленности не даёт возможности говорить и в перспективе о возможном смягчении уголовной политики в отношении лиц, обвиняемых в совершении данных преступлений.