О роли познания в сознательном действии

В условиях современного высокотехнологичного мира особой значимостью обладает подход, связывающий определение сознательности человека с растущей эффективностью деятельности. Совершенствование деятельностной активности, направленное на создание мощных средств, позволяющих расширять диапазон формулируемых целей и вырабатывать разнообразные стратегии для достижения желаемых результатов, основывается на объективных познавательных значениях. Однако высокий уровень результативности действий и формирование «отвлеченно-теоретического, самозаконного мира», делают актуальными исследования, определяющие сознательность человека как возможность преодолеть логику деятельностной активности, сохранить и актуализировать «индивидуальные проявления жизненности» ^{[1, с.84]}.

Значимость и злободневность подходов, направленных на необходимость рассматривать сознательность как условие сохранения и актуализации личностного бытия, обусловлена тем, что современный человек пребывает в условиях глобализирующегося мира, в котором система деятельности подчиняет себе субъекта действия, навязывая ему цели, стратегии поведения. Тем самым логика деятельностной активности господствует над человеком (субъектом действия) не только на этапе выбора и создания средств, формирования целей, но и детерминирует образ жизни людей, стили поведения, формы коммуникации, ценностные ориентиры. Выявляется прямая зависимость – чем результативнее деятельность человека, чем адекватнее полученный результат отражает цель, тем больше человек включен в систему деятельности и удален от собственного бытия.

М.М. Бахтин рассматривает существование двух «не проницаемых друг для друга» миров – это: «…мир культуры и мир жизни – единственный мир, в котором объективируется акт нашей деятельности, и мир, в котором этот акт единожды действительно протекает, свершается» ^[1,с.83]. Ориентированность современного типа цивилизации на развитие высокотехнологичных действий ведет к возникновению «отвлеченно-теоретического, самозаконного мира», из которого исключен «… действительно мыслящий» и «ответственный за акт своего мышления» человек ^[1,с.84]. Возникает автономный, подчиненный собственной логике развития мир, диктующий цели для действий, как отдельной личности, так и целым обществам.

Парадоксальным является тот факт, что одной из приоритетных тенденций, реализующей логику «отвлеченно-теоретического», автономного мира является направленность на индивидуальное развитие. Однако последствием осуществления процессов персонализации в современных высокотехнологичных обществах становится «массовое опустошение и всеобщая апатия» ^[2]. В качестве одной из причин, объясняющей такое положение дел, является то, что процессы персонификация не являются целью развития, а выступают в роли средств, позволяющих реализоваться законам автономного мира.

Человеку предоставляется бесчисленное количество вариантов выбора, стратегий поведения, товаров, услуг, направленных на удовлетворение и формирование его индивидуальных желаний и потребностей. Однако владение большим количеством информации, эрудиция и образованность направлены на то, чтобы позволить человеку сделать выбор из огромного числа предложенных вариантов. Тем самым сосредоточенность на собственном «Я», бесконечная работа «по освобождению, наблюдению и объяснению своей личности» не преодолевает «безоосновности» человеческого существования, которое проявляется в запрограммированных желаниях и навязанных целях.

Целью исследования является поиск таких форм активности и «режимов сознательности», при которых осуществлялось бы становление личностного бытия, формировалась и проявлялась индивидуальность. Поскольку процессы познания, направленные на установление объективных значений, послужили еще и условием для возникновения отчужденного, подавляющего «человеческую жизненность» мира, то необходимым является анализ форм и уровней взаимодействия сознания и познания.

Хочется отметить, что исследованию и определению значимости деятельностного подхода уделялось много внимания (в том числе и в учениях отечественных философов). Позиция, (на наш взгляд, очевидность которой проявилась в современных условиях), утверждающая, что абсолютизация деятельностной активности разрушает культуру, превращая человека в некий, готовый к постоянным изменениям «модуль», проживающий различные «эпизоды жизни» была представлена в трудах Г.П. Щедровицкого, М.М. Бахтина ^[1;3].

Для определения критериев сознательности действий в условиях глобального мира весьма значимыми становятся исследования, об изменении (сужении) границ человеческой свободы и ответственности ^[4]; о способах взаимодействия рационального и внерационального в познавательных процессах ^[5].

Однако в данной статье исследование понятия «сознательное действие» будет представлено в процессе анализа работы К. Войтылы «Личность и поступок» ^[6].Сознательная активность рассматривается в трех аспектах: 1) человек сознательно действует; 2) обладает сознанием того, что делает; 3) осознает то, что он действует сознательно. Такой подход позволяет представить единство, способы взаимодействия и отличительные черты различных «режимов сознательности», определить роль и установить границы познавательных актов в сознательных действиях.

Сознательность действия обусловлена знаниями, которые сформировались в результате активного познания объективной действительности. Важно отметить, что знания даны сознанию извне. В познании устанавливаются гносеологические отношения субъекта к объекту, осуществляется возможность вырабатывать способы ориентации человека в окружающей его действительности, реализуется стремление достичь общезначимости. Познание есть интеллектуальное установление значений вещей и связей между ними.

В сознательных действиях отражается уровень владения знаниями, который, однако, не позволяет человеку прервать череду действий, «навязываемых» ему системой установленных значений. Ограниченность сознательного действия заключается в том, что высокий уровень эрудиции и мастерства не указывает на человека как на «причинность действия». Именно автономность познавательных значений, не связанных с личностным смыслом, выступает по отношению к человеку как чуждая, непонятная, новая действительность. Стремление познать автономную, противостоящую индивиду реальность, создает условия для беспрецедентной активности и потребления.

Вместе с тем процессы познания, устанавливая значения предметов объективной действительности, рассматривая различные виды их взаимосвязей, в число которых входят и взаимодействия с человеком, позволяет перейти в «режим» сознательного бытования личности.

Обладать сознанием того, что он делает, человек может благодаря возможности сознания устанавливать смыслы. Сделать личностным все то, что противостояло человеку, в том числе и знания, возможно благодаря установлению смысла. Способность человека переосмысливать, иерархизировать, личностно воспринимать и сохранять результаты познания позволяет обладать миром, жить в нем, пребывая внутренне и личностно.

Таким образом, без устанавливаемых познанием значений осмысление невозможно. Сознание интериоризирует, делает своим, включает в личное смысловое поле полученные знания, способствуя сохранению и становлению самобытности. Представляя иной уровень осознанности, при котором возможно преодоление объективистских познавательных значений, необходимо, тем не менее, рассматривать такой режим осознанности в единстве с познанием.

Безусловно, значимым является указание К. Войтылы на то, что процесс установления значений, предполагающий мысленную объективацию предметов, интенциональную направленность на познаваемую действительность осуществляется не сознанием, а в сознании. Сознание только отражает результаты деятельности познания. «Мы придерживаемся того мнения, что подлинно познавательный динамизм, сама деятельность познавания к сознанию не относятся», – конкретизирует свою позицию автор работы «Личность и поступок» ^{[6, с. 96]}.

Понимание того, что сознательность проявляется не в актах познания, устанавливающих значения, а в возможности включать в содержание сознания все то, что было познано, позволяет говорить об ограниченности познавательных значений, о необходимости их переосмысления. Сознательность проявляется в понимание того, что уже было познано.

Исследуя соотношение сознательных смыслов и познавательных значений, К. Войтыла указывает, что сознание ограничено познанием, которое предоставляет ему материал, за пределы установленных познанием значений сознание выйти не может. Между тем сознание обладает возможностью «высвечивать», определять горизонт всему тому, что становится предметом познания.

Таким образом, сознательность позволяющая осмысливать познавательные значения, включать их в иерархическую систему личностных ценностей, выступает основанием для личностного «бытования и действия». И одним из результатов такого осмысления становится определение предмета для следующих интенциональных актов познания. Данный уровень сознательности делает возможным преодоление отчужденности, позволяя говорить о личности как о подлинном субъекте действия.

Представление сознательности поступка в аспекте осознания человеком того, что он действует сознательно, возможно при рассмотрении взаимосвязи сознания и самосознания. Сначала следует обратить внимание на то, что самосознание принципиально отличается от других видов знания. Будучи интенционально направленным на личностное «Я», самосознание не стремится получать знания о человеке как таковом. Чтобы лучше понять себя, индивид обращается к накопленному человечеством опыту, использует существующие знания о человеке вообще. При этом знания о себе, полученные самосознанием, не предназначены для того, чтобы лучше понимать других людей. Целью самосознания всегда является конкретное «Я», поэтому в результате индивид получает знания не об отдельных фактах, связанных с этим человеком, а о целостной личности.

Обобщения самосознания, имеют характер самооценки и способствуют формированию целостного «я». Благодаря самосознанию возможна объективация личности и различных форм активности человека. «Сознательностное» отражение нуждается в значениях, установленных самосознанием, поэтому самосознание на этом этапе взаимодействия является первичным по отношению к сознанию. Более того, будучи интенционально направленным, оно предоставляет и ограничивает горизонт значений, за который процесс сознательностной субъективации не может выйти.

Без самосознания сознание совершенно не владеет знаниями о самом себе, поэтому на данном этапе взаимодействия самосознание предшествует сознанию. Объектом самосознания становятся личность, поступок и сознание. «Человек обладает самосознанием своего сознания и, таким образом, является сознающим сознание своей бытийности и своего действия в поступке».^{[6, с. 102]}.

Самосознание представляет значения о самом себе сознанию и ограничивает степень бытования сознания, избавляя его от бесконечного «самосубъективирования». Самосознание устанавливает объектность субъекта, способствуя осознанию себя, которое становится возможным только благодаря интенциональным актам.

Благодаря самосознанию происходит соотнесение поступка с личностью. Человек осознает то, что он совершает этот поступок по доброй воле и берет на себя ответственность за нравственную ценность собственной активности. Объектные значения самосознания становятся содержанием сознания и представляют его отношение к объективному миру. Комплекс значений, предоставленный сознанию самосознанием, выступает основой для самоутверждения.

Охарактеризовав сущность самосознания, следует определить роль сознания в понимании личностного бытия. Вновь обратимся к работе «Личность и поступок», в которой рассматривается отношения «сознание – самосознание» сквозь призму анализа понятий «субъектность» и «объектность». Сознание, будучи тесно связанным с установленными самосознанием значениями, осмысляя, предоставляет «субъектность такого сложного объекта, каким является собственное «я» ^{[6, с.103]}.

Выступая объектом самосознания, сознание во всей полноте переживает «свойственную ему субъектность». Благодаря сознанию возможно полученные знания, а особенно знания о «собственном Я», перевести из объективного, внешне противостоящего бытия в субъективное. Объективные знания, став внутренним содержанием сознания, выступают условием становления, развития личности. Сознание формирует переживание, позволяющее человеку особым образом «испытывать собственную субъективность».

Самосознание объективирует действие и личность, а сознание, обуславливая переживание поступка, совершаемого личностью, субъективирует их.

В свете сказанного необходимо указать еще на одну функцию сознания – рефлективность, которая способствует тому, что сознание выступает как субъективное состояние. «Это состояние сознания указывает не только на отражение и на все то, что является отраженным на данный момент, но еще и на переживание, в котором по-особому (ибо опытно) проявляет себя субъектность человека как переживающего субъекта. И в этом смысле рефлективная особенность сознания (или его «рефлективность») означает его своего рода естественный поворот в сторону субъекта, поскольку ведет к выявлению субъектности в переживании» ^{[6, с.109]}.

Рефлективность сознания отлична от рефлексивности. Рефлексия интенциональна, направлена на изучение актов мышления, стремясь определить их характер, развитие и структуру. Таким образом, рефлексивность – это познавательные акты, объективирующие субъекта познания, в то время как, рефлективность сопряжена с переживанием собственного «я» и переживание себя как субъектности.

Резюмируя исследование форм взаимодействия сознательности и познания, укажем на особенности проявления «сознательного действия»:

Во-первых, актуальным и значимым является указание на то, что сознательность не исчерпывается познавательными процессами. Напротив, сознательность способствует преодолению автономности, объективности знания, основанному на исключении индивидуального, личностного из процесса познания. Несмотря на то, что сознание включает в себя, установленные интенциональными актами познания, значения, основной его (сознания) функцией является формирование смыслов.

Во-вторых, сознательность проявляется в возможности переживать субъектность человека, преодолевая субъективизм Субъективизм – это определенная интеллектуальная позиция, абсолютизирующая роль знания и исключающая из активности все ценностные и эмоциональные переживания человека. Стремясь к объективному знанию, субъект абстрагируется от личностных переживаний, представляя сознание как содержание познания. Сознание, в субъективизме «низводит» положение чувствующего, думающего, созидающего человека до положения «агента действия». Между тем замена человека субъектом выступает условием для такого положения дел, при котором сознание утрачивает самостоятельность и становится выражением какой-либо высшей трансцендентной идеи.

Субъектность актуализируется благодаря такой функции сознания как рефлективность, позволяющей каждому человеку, являясь субъектом действия и познания, быть данным самому себе как конкретное «я», в своем индивидуальном бытии.

Таким образом, сознание в совокупности всех своих функций обуславливает онтологическое бытие личности. «Сознание – не только аспект, но также существенно важный масштаб или реальный момент того бытия, которым являюсь «я», коль скоро оно конституирует его конкретную субъективность в значении переживания» ^{[6, с.112]}. Сознание не поглощает и не заслоняет бытие личности, а предоставляет ему возможность раскрыться.

Не отрицая важности интенцинальных актов познания, следует ограничивать их роль. Поскольку существующая направленность на объект, выражающаяся в желании достичь цели, ведет к установлению объективно существующих, противопоставленных индивиду правил, уставов, законов, нравственных норм, не давая возможности проявиться личностному бытию. Познание следует рассматривать, как начальный и необходимый этап установления значений, используемых для реализации прагматических сознательных, целерациональных действий. Вместе с тем следует понимать, что такого рода активность далека от подлинной «сознательности», ибо успешность здесь достигается благодаря объективности, забвению личностных переживаний.

В-третьих, в «сознательных действиях» (поступках) проявляется, «конкретизируется», свойственный только человеческой личности динамизм. Совершается поступок «добровольно», способом, «свойственным свободной воли». Одинаково важным в поступке являются как совершенные действия, так и их источник, потенциальность человека.

Таким образом, формой актуализации личностного бытия является поступок, сознательность которого предполагает и включает в себя переживание того, что именно «я» выступает «виновником» действия. Более того, в этом поступке личность утверждает, проявляет себя и несет ответственность за собственные действия.

Важно подчеркнуть то, что нравственная ценность поступка не выступает как внешняя оценка и не предполагает наличия объективных критериев. Напротив, сам поступок и нравственные оценки являются составляющими целостной субъективной действительности. «И тогда человек переживает добро и зло просто в себе самом - в своем собственном «я». А тем самым переживает себя как того, кто является хорошим или плохим. В этом заключена вся полнота измерения нравственности как субъективной и личностной действительности»^{[6, с.116]}.

При совершении поступка, человек «переживает» собственное «авторство». Это переживание возможно благодаря сознанию, в котором не только отражается связь личность – сознательное действие (поступок), но и происходит становление личностного бытия. Интерпретация поступка как сознательного действия тесно связана с философией бытия, ибо во всей совокупности опытных данных, выступающих как потенциальность поступка, выделяются глубинные и сущностные характеристики, относящиеся к бытию личности.

арактеристики, относящиеся к бытию личности.