Конституционные основы международной деятельности союзных республик в составе СССР: историко-правовой аспект

Логвинова Инна Владимировна кандидат юридических наук доцент, Московский государственный институт международных отношений (университет), Министерство иностранных дел Российской Федерации 119454, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 76 Logvinova Inna Vladimirovna PhD in Law Docent, department of Legal Provision of Administrative Work, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of Russia 119454, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, ul. Prospekt Vernadskogo, 76 Logvinova_inna@mail.ru Другие публикации этого автора

Советский Союз был образован в 1922 году как федеративное государство. Составлявшие его союзные республики формально обладали суверенитетом и с 1944 года правом осуществлять международную деятельность, включая возможность заключать международные договоры с иностранными государствами ^{[1, с. 130-136]}. Начиная с 1990-х гг., пришлось серьезно переосмыслить историю вопроса о международной правосубъектности советских республик в связи с процессами суверенизации, охватившими субъекты Российской Федерации. Исторический контекст этого вопроса необходимо исследовать для того, чтобы понять современное состояние сложившегося конституционно-правового регулирования в области международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации ^[2]. В условиях роста активности российских регионов в сфере международной деятельности стоит учесть исторический опыт для обеспечения устойчивого развития российского федерализма.

В ходе гражданской войны в 1918-1920 гг., как известно, сложился военно-политический союз советских республик, образованных на большей части территории бывшей Российской империи: РСФСР заключила в течение 1920-1921 гг. союзные договоры и соглашения с Украиной, Белоруссией, Азербайджаном, Арменией и Грузией.

Советские республики в 1918-1920 гг. осуществляли очень узкие дипломатические и торговые международные контакты. Естественно, что у них не было соответствующего опыта, и к тому же иностранные государства не спешили вступать в отношения с чуждыми им в политическом смысле непризнанными государствами. Тем не менее, наркоматы иностранных дел были созданы во всех советских республиках.

В научной литературе приводятся отдельные факты участия советских республик в международных отношениях. Например, в 1921 г. на переговорах с Польшей о заключении мирного договора УССР выступала самостоятельно, наряду с РСФСР ^{[3, с. 61]}. Кроме того, Грузия, Азербайджан и Армения заключали концессионные соглашения с зарубежными партнерами. В нач. 20-х гг. ХХ в. налаживание прямых внешних экономических связей между Закавказскими республиками и западными странами было выгодно и большевистскому правительству в Москве, поэтому оно поддерживало такие соглашения ^{[4, с. 120]}. Однако, опыт в осуществлении внешнеэкономической деятельности у республик отсутствовал. Видимо по этой причине Г. К. Орджоникидзе выдвинул предложение об объединении внешнеторговой деятельности Закавказских республик и создании единого наркомата ^{[3, с. 119, 120]}.

В июне 1921 года состоялся Пленум Кавказского бюро РКП(б) − единого партийного органа для всех закавказских республик. Пленум принял серьезные решения, направленные на экономическое объединение республик. Предполагалось строить систему органов внешней торговли следующим образом: Народный комиссариат внешней торговли Закавказских советских республик (Обвнешторг) должен был руководить только республиками Закавказья, а Абхазия, Дагестан и Горская АССР включались в сферу деятельности Наркомата внешней торговли РСФСР ^{[3, с. 120]}.

Военная, экономическая и политическая интеграция советских республик повлекла за собой необходимость объединения дипломатических усилий. В 1922 г. РСФСР заключило с советскими республиками соглашение «О передаче РСФСР представительства советских республик на Общеевропейской экономической конференции», в соответствии с которым советские республики передавали свои права в области внешних сношений делегации России на Генуэзской конференции ^{[5, с. 337, 338]}. Его подписали также две народные республики (Хорезм и Бухара) и Дальневосточная Республика ^{[3, с. 62]}. После конференции постепенно, в результате последовательных дипломатических шагов, зарубежные государства стали устанавливать дипломатические отношения с РСФСР, которая представляла и все указанные выше советские республики.

Несмотря на дипломатический союз, сложившийся между советскими республиками на Генуэзской конференции, они еще некоторое время продолжали самостоятельное участие в международных отношениях. Так, Дальневосточная Республика в ноте правительству Японии выразила протест против поддержки японцами белогвардейских отрядов. 17 июня 1922 г. УССР, которая имела свое представительство в Чехословакии, направила через него протест против созыва в Праге антисоветского студенческого конгресса ^{[3, с. 134]}.

29 декабря 1922 г. был подписан Договор об образовании СССР ^{[6, с. 8]}. 13 июля 1923 г. Центральный Исполнительный Комитет Союза издал Декрет, в котором опубликовал обращение Президиума ЦИК Союза ССР ко всем народам и правительствам мира. В нем сообщалось о создании нового государства, принятии его Конституции, разграничении прав между органами СССР и союзных республик. В частности, в этом обращении говорилось о том, что «...хозяйственное строительство в разоренных войной, интервенцией и блокадой советских республиках является непосильной задачей без объединения их усилий и может с успехом осуществляться лишь при планомерном руководстве из единого хозяйственного центра всего Союза» ^[8]. Кроме того, заявлялось о необходимости полной централизации внешней торговли на основе государственной монополии, что объяснялось противостоянием с капиталистическими государствами и их попытками закабалить советские республики. Таким образом, иностранным государствам было объявлено о создании нового субъекта международных отношений − Союза Советских Социалистических Республик.

Вопросы внешней политики не сразу перешли на союзный уровень и несколько месяцев на протяжении 1923 г. еще можно встретить примеры внешнеполитической активности советских республик ^{[7, с. 134, 135]}. Наркомат иностранных дел Украинской ССР поддерживал дипломатические отношения с Польшей, Германией, Австрией, Чехословакией, а также неофициально − с Литвой, Латвией, Эстонией, Турцией и Италией ^{[9, с. 68]}.

Декларация об образовании СССР и Договор об образовании СССР стали основой текста Конституции СССР 1924 г., целью которой как раз и явилось конституционное закрепление образования СССР и разделения прав Союза ССР и союзных республик ^[10].

Согласно Конституции СССР 1924 г. советские республики, входившие в состав СССР, рассматривались как суверенные: «Суверенитет союзных республик ограничен лишь в пределах, указанных в настоящей Конституции, и лишь по предметам, отнесенным к компетенции Союза. Вне этих пределов каждая союзная республика осуществляет свою государственную власть самостоятельно; Союз ССР охраняет суверенные права союзных республик»^[10]. В последующих советских конституциях нормы о суверенитете республик сохранились, но в тех политических условиях они всегда носили декларативный характер.

Конституция СССР относила к ведению Союза вопросы о границах как внешних, так и между союзными республиками, а также заключение договоров о приеме в состав СССР новых республик; ратификацию международных договоров, представительство Союза в международных сношениях; заключение внешних и внутренних займов; руководство внешней торговлей и другие.

С принятием Конституции СССР 1924 г. союзные республики утратили право самостоятельно осуществлять внешние сношения. Консульские и дипломатические службы республик, действовавшие несколько лет после революции, были объединены с союзными, а наркоматы иностранных дел республик − упразднены. Действовал только Наркомат Иностранных Дел Союза ССР. Договоры и соглашения с иностранными государствами заключались от имени СССР.

В первоначальной редакции Конституции СССР 1936 г. относительно предметов ведения Союза ССР в вопросах внешней политики, по сравнению с предыдущей Конституцией 1924 г., положение принципиально не изменилось. Статья 14 Основного закона относила к вопросам союзного уровня представительство СССР в международных сношениях, заключение, ратификацию и денонсацию договоров СССР с другими государствами, вопросы войны и мира, внешнюю торговлю на основе государственной монополии ^[11].

Конституционно-правовым основанием для международной деятельности всех союзных республик стали нормы Конституции СССР 1936 г. в редакции от 1 февраля 1944 г. ^[12]. Принятый Верховным Советом Закон СССР от 1 февраля 1944 г. закрепил, что в целях расширения международных связей и укрепления сотрудничества СССР с другими государствами, а также учитывая возросшую потребность союзных республик в установлении непосредственных отношений с иностранными государствами, союзные республики могут вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами и заключать с ними соглашения.

В п. "а" ст. 14 Конституции СССР 1936 г. было включено положение о том, что к ведению СССР в лице его высших органов государственной власти и органов государственного управления относится установление общего порядка во взаимоотношениях союзных республик с иностранными государствами. Согласно новой статье 18-а Основного Закона союзным республикам впервые было дано право осуществлять полномочия в области внешних сношений: вступать в непосредственные отношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями. Статья 60 Конституции СССР была дополнена положением, которое давало право Верховному Совету республики, в числе иных полномочий, устанавливать представительство республики в международных сношениях.

Союзный Наркомат Иностранных Дел преобразовывался в союзно-республиканский. Эта реорганизация была представлена как чрезвычайно важная в свете тех новых задач в обороне и внешних сношений, которые теперь должны были решать союзные республики, что особенно подчеркнул в своем выступлении 1 февраля 1944 г на сессии Верховного Совета СССР В. М. Молотов:

«После создания Союза Советских Республик в 1922 году внешние политические сношения были сосредоточены целиком в общесоюзном Народном Комиссариате Иностранных Дел, причем отдельные республики передали полномочия по внешним отношениям этому наркомату. Ныне правительство Союза предлагает предоставить союзным республикам полномочия вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами и заключать с ними соглашения. Естественно, что предоставление республикам полномочий в области внешних сношений вызывает необходимость создания Наркоминделов в союзных республиках и необходимость преобразования общесоюзного Наркоминдела в союзно-республиканский наркомат»^[13].

В своем докладе В. М. Молотов объяснял эти изменения политическим, экономическим и культурным ростом республик. Заявлялось, что национальное развитие республик стало очередным шагом в практическом решении национального вопроса и это достижение обусловлено укреплением не только республик, но и общесоюзного государства в целом. Объясняя необходимость расширения полномочий союзных республик, В. М. Молотов отмечал, что республики имеют многообразные растущие экономические и культурные потребности ^[13]. Другие причины принятия этого решения в официальных документах не назывались. Расширение международных связей и укрепление сотрудничества с иностранными государствами было крайне важно во время войны и заложило определенный внешнеполитический потенциал для послевоенного периода.

В союзных республиках соответствующие изменения в конституции были внесены практически сразу, и в 1944 г. созданы наркоматы иностранных дел. В РСФСР только в 1965 г. в действующую Конституцию была внесена поправка, включавшая в перечень союзно-республиканских органов Министерство иностранных дел ^[14]. В Белорусской Республике 24.03.1944 г. был принят закон «О создании союзно-республиканского народного комиссариата иностранных дел БССР» и внесена поправка в республиканскую Конституцию БССР 1937 г. (статья 16-а) ^[15]. Республика закрепила своё право «вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями». Однако реально советские республики, включая БССР, не вступили в двусторонние дипломатические отношения ни с одним государством.

В 1953 г. были образованы республиканские отделения Всесоюзного общества культурных связей с заграницей, впоследствии ставшие самостоятельными республиканскими обществами дружбы и культурных связей с зарубежными странами.

УССР и БССР после Второй мировой войны стали членами Организации Объединенных Наций. Дипломатическая активность БССР и УССР ограничивалась в основном участием в работе ООН и ее специализированных организаций, при которых, эти республики открыли свои постоянные представительства. Остальные союзные республики, включая РСФСР, таким правом не обладали. В первые годы членства двух советских республик в ООН от Великобритании и США, а также от некоторых стран Восточной Европы поступали предложения об обмене дипломатическими представительствами с республиками, но союзное руководство пресекало такие попытки, несмотря на закрепленные в советских конституциях правах республик в этой сфере ^{[16, c. 197]}.

Причины наделения Украины и Белоруссии статусом члена ООН не были отражены в официальных документах той эпохи. Известно, что на конференции в Думбартон-Оксе (21 августа − 28 сентября 1944 г.) прорабатывался вопрос об участии всех союзных республик в ООН ^{[17, с. 145]}. Великобритания и США советское предложение об участии всех союзных республик в ООН отклонили. В переписке с президентом США Ф. Рузвельтом в годы Второй мировой войны И. В. Сталин особенно выделял Украину и Белоруссию, акцентируя внимание союзников на том, что эти республики имели большое количество населения и в годы войны стали обладать особым политическим значением ^{[19, с. 167]}. На Ялтинской конференции (4−11 февраля 1945 г.) И. В. Сталин предложил наряду с СССР включить в состав ООН 2-3 советские республики (в качестве третьей называлась Литва). В процессе обсуждения И. В. Сталина поддержал премьер-министр Великобритании У. Черчилль, который хотел добиться участия в ООН Индии.

Интересно, что Ф. Рузвельт в ответ на советскую инициативу сначала предлагал включить в ООН 2 американских штата, но позднее американская сторона отказалась от этого из опасений возникновения внутриполитических проблем в связи с таким выделением одних штатов из числа других ^{[20, с. 215]}. Этот аргумент не возымел действия на советскую сторону. Хотя выделение двух союзных республик среди иных, включая РСФСР, не соответствовало утвержденному в советских конституциях принципу равенства республик. На Ялтинской конференции был окончательно согласован вопрос об участии только Украинской и Белорусской Республик в ООН ^{[21, с. 159, 160]}.

При отсутствии международных норм по вопросу возможности участия в международных отношениях составных частей федеративного государства, необходимо было прийти к консенсусу между теми государствами, которые определяли на тот момент международную политику. Именно поэтому, вопрос вызвал длительное обсуждение между лидерами СССР, США и Великобритании. В результате определенного «торга» были достигнуты договоренности относительно возможности только двух республик стать участниками ООН. Современные исследователи справедливо отмечают, что основная причина принятия этого решения лежит в дипломатической плоскости. В условиях, когда СССР оказывался в явном меньшинстве в новой международной организации, было разумно усилить свои дипломатические позиции за счет наделения статусом участника ООН хотя бы двух союзных республик.

Созывая в 1945 г. конференцию в Сан-Франциско, СССР, США, Великобритания и Китай пригласили к участию 40 государств. Уже в ходе работы конференции были приглашены еще 6 участников, в том, числе УССР и БССР ^{[22, с. 363]}. Понятно, что эти дипломатические усилия, которые предпринимались СССР на международной арене, нуждались в юридическом обосновании. При отсутствии международных норм, таким обоснованием могли стать нормы внутреннего законодательства. Видимо поэтому в 1944 г. и были приняты поправки в Конституцию СССР 1936 г., которые закрепили международную правосубъектность всех союзных республик. Добившись своей цели, введя УССР и БССР в число членов ООН, политическое руководство страны далее не видело перспектив в расширении международной правоспособности республик, более того, ряд прав, предоставленных этими конституционными поправками, так и остался не реализованным.

Анализируя вопрос о юридическом статусе республик в составе СССР, отечественные исследователи в основном склонялись к тому, что установленные в советском конституционном законодательстве некоторые полномочия союзных республик во внешних сношениях имели формально-юридический характер, но фактически советские союзные республики субъектами международного права не являлись ^{[23, с. 27,28]}.

Однако статус двух советских республик, который выражался в возможности состоять в ООН, был настолько отличен от статуса составных частей иных федеративных государств, что не только отечественные, но и зарубежные исследователи проявляли к этому вопросу интерес ^{[24, с. 365; 25, с. 158]}. Однозначно он не был решен. Ряд европейских стран, США и некоторые другие страны сформировали устойчивые традиции федерализма, позволяющие обеспечивать согласование интересов своих составных частей с учетом их различий ^{[40, с. 122; 41, с. 668]}. Однако ни одно из них не имело опыта участия своих субъектов в качестве членов ООН. Некоторые специалисты осторожно отмечали наличие международной правосубъектности у советских республик. По мнению Я. Броунли (J. Brownlie) в силу соглашения или признания государство − член федерации может приобретать самостоятельную правосубъектность в международном праве, аналогичную статусу государства. Такой вывод он делал именно в связи с изучением особенностей статуса советских республик ^{[26, с. 131]}.

И. И. Лукашук разделил позиции западных исследователей по этой проблеме на три основных подхода ^{[1, с. 130-136]}: 1) решение о возможности участия советских республик в международных связях носило чисто политический характер и не означало признания их суверенности (Wesley L. Gould, 1957) ^{[27, с. 201]}; 2) советские республики являлись "частичными" субъектами международного права (Josef Laurenz Kunz, 1968) ^{[28, с. 36]}; 3) существуют достаточные юридические основания для участия союзных республик в международных отношениях, т.е. признавалась их международная правосубъектность (Vernon V. Aspaturian, 1960) ^{[16, с. 31]}.

Современные исследователи Украины и Республики Беларусь отмечают исключительную роль участия двух республик в ООН. Некоторые даже видят в этом проявление суверенитета республик: «В нач. 90-х годов Республика Беларусь не стала «впервые» суверенным государством. Она получила новое качество суверенитета. Задолго до этого Беларусь как суверенное государство два года (1974-1975) работала в Совете Безопасности ООН» ^{[29, с. 277]}. Это несколько преувеличенный подход, т.к. безусловно, суверенитет союзных республик был лишь юридической фикцией, никакой самостоятельности белорусская или украинская делегации не имели при решении дипломатических вопросов, тем более, они не являлись проводниками внешнеполитического курса своих республик, просто потому, что его не было: республики могли действовать только в рамках выработанного внешнеполитического курса СССР. В этом смысле полная монополия на внешнюю политику принадлежала союзному уровню, а делегации двух республик выполняли очень важную роль в общей дипломатической стратегии Советского Союза. Необходимо также заметить, что в годы холодной войны не раз предпринимались попытки исключить эти республики из ООН (например, в 1971 г. Палата представителей США принимала соответствующую резолюцию) ^{[1, с. 130-136]}.

Участие Украины и Белоруссии в работе ряда межправительственных организаций было обусловлено исключительно их членством в ООН, что, в свою очередь, явилось результатом политических договоренностей лидеров союзных держав в 1945 г., но отнюдь не признанием международной правосубъектности советских республик со стороны международного сообщества ^{[30, с. 37]}. Кроме того, ни УССР, ни БССР в полной мере так и не смогли реализовать свои права в сфере международной деятельности.

Гораздо в меньшем объеме было фактическое участие других союзных республик в международных отношениях. Общий порядок внешних сношений был установлен в 1947 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР для государственных учреждений СССР и их должностных лиц ^[31]. Этим актом было определено, что все сношения производятся через МИД СССР. Всякий иной порядок сношений был возможен не иначе, как при наличии прямого указания на него в законе, или вступившем в силу международном договоре СССР, или же по особому разрешению МИД СССР.

Кроме того, ни одна из республик не получала разрешение на самостоятельное установление дипломатических и консульских отношений. Тот факт, что УССР и БССР имели представительства в ООН и некоторых других международных организациях не подтверждает их самостоятельность в осуществлении международной деятельности. В связи с этим П. П. Кремнев справедливо делал вывод о том, что реализация декларированной в союзной и республиканских конституциях нормы о праве на внешние сношения союзных республик зависела не от воли самих республик, а от «особого разрешения МИД СССР», никакой двусторонней межгосударственной основы в таких отношениях не было ^{[23, с. 20,21]}.

С приятием Конституции СССР в 1977 г. полномочия союзных республик в сфере международных отношений сохранились в том же объеме ^[32]. В ст. 28 Основного закона устанавливалось, что СССР выступает за упрочение безопасности народов и широкое международное сотрудничество. Отношения с другими государствами строились на основе соблюдения принципов уважения прав и свобод человека, сотрудничества между государствами, добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, из заключенных СССР международных договоров и др. (ст. 29) Ст. 73 к ведению высших государственных органов относила, в частности, представительство СССР в международных отношениях; связи СССР с иностранными государствами и международными организациями; установление общего порядка и координацию отношений союзных республик с иностранными государствами и международными организациями; внешнюю торговлю и другие виды внешнеэкономической деятельности на основе государственной монополии.

В ст. 76 Конституции СССР, как и во всех принятых ранее, закреплялся суверенитет союзных республик, их самостоятельность в осуществлении государственной власти на своей территории вне пределов, указанных в статье 73. Союзным республикам было предоставлено право вступать во внешние сношения с иностранными государствами «в пределах своей компетенции» (ст. 80).

Проект Конституции СССР 1977 г. был вынесен на всенародное обсуждение, в ходе которого поступали предложения ликвидировать союзные и автономные республики или резко ограничить суверенитет союзных республик, лишив их права выхода из СССР и права на внешние сношения. Однако советское руководство исходило из того, что основные принципы федеративного устройства СССР полностью себя оправдали и не было никакой нужды вносить какие-либо принципиальные изменения ^{[33, с. 205, 206]}.

Конституция РСФСР 1978 г., в отличие от предшествующей Конституции РСФСР 1925 г., включила новые положения о том, что к ведению РСФСР относятся вопросы представительства республики в международных отношениях, право вступать в международные отношения с иностранными государствами, заключать договоры и иные полномочия, аналогично тем, что были установлены союзной Конституцией ^[34]. Кроме того, к вопросам ведения Президиума Верховного Совета РСФСР были отнесены: ратификация и денонсация международных договоров РСФСР; назначение и отзыв дипломатических представителей РСФСР в иностранных государствах и при международных организациях; прием верительных и отзывных грамот аккредитованных дипломатических представителей иностранных государств. Среди полномочий Совета Министров СССР закреплялись такие, как: осуществление руководства в области отношений РСФСР с иностранными государствами и международными организациями в порядке, установленном Союзом ССР.

Конституция УССР 1978 г. в ст. 28 закрепляла норму, согласно которой Украинская ССР во внешнеполитической деятельности руководствуется целями, задачами и принципами внешней политики, определенными Конституцией СССР ^[39]. Ст. 108 той же Конституции устанавливала полномочия Президиума Верховного Совета Украинской ССР:

- ратификация и денонсация международных договоров Украинской ССР;

- назначение и отзыв дипломатических представителей Украинской ССР в иностранных государствах и при международных организациях;

- принятие верительных и отзывные грамот аккредитованных при нем дипломатических представителей иностранных государств и иные.

Аналогичные положения содержали и конституции других союзных республик.

Белорусская СССР в послевоенный период была участницей более 70 международных договоров, соглашений и конвенций; она поддерживала культурные связи с 45 странами мира. Предприятия союзных республик поставляли свою продукцию в десятки зарубежных стран. Более 500 объектов и предприятий, строящихся в зарубежных странах при содействии СССР, строились с участием предприятий Ьелорусской республики. Другие республики имели аналогичные отношения, особенно с сопредельными странами ^{[33, с. 240]}. К 1980 году УССР была участником более 120 международных соглашений, договоров и конвенций. УССР являлась участником международных организаций, в том числе, Международной организации труда и Международного агентства по атомной энергии ^{[9, с. 65-66]}.

Однако участником всех этих договоров в первую очередь являлся Советский Союз, а их действие и без того распространялось на все союзные республики; никаких самостоятельных дополнительных прав и обязанностей, кроме уже приобретенных СССР в целом, республики по таким договорам не получали ^{[23, с. 19,20]}.

В 1960-70-е гг. в Киеве открылись ряд консульств иностранных государств, в основном социалистических стран. Украинская республика также открывала свои представительства на территории некоторых государств. Это делалось с разрешения союзного руководство, точнее сказать, по его инициативе и под полным контролем.

В целом сотрудничество с иностранными государствами союзных республик в сфере внешних сношений в основном сводилось к участию предприятий и учреждений во внешней деятельности, которая организовывалась на союзном уровне, а республики получали возможность включаться в это сотрудничество. Так же активно, но под контролем союзного руководства республики развивали культурное сотрудничество с различными странами ^[35-38].

Республики имели крайне ограниченные права на участие в международной деятельности, которые в основном сводились к внешнеэкономическому и культурному сотрудничеству в тех рамках, которые устанавливались на союзном уровне ^[42]. Несколько отличный статус имели две республики − члены ООН, но и они не проводили самостоятельную внешнюю политику, т.к. таких полномочий не имели. Внешняя политика и международные отношения относились к союзному уровню и ограниченное участие советских республик в осуществлении отдельных полномочий в области международного сотрудничества лишь подтверждает тот факт, что даже такое своеобразное федеративное построение не меняло общего правила: федеративное государство является единым субъектом международного права.

Таким образом, можно сделать следующие выводы: 1. В формально-юридическом смысле республики в составе СССР обладали международной правоспособностью, которую они получили в соответствии с внутренним конституционным законодательством и на основе дипломатических договоренностей, достигнутых СССР в военный и послевоенный периоды. 2. Участие УССР и БССР в ООН, в отличие от иных союзных республик, не означало осуществление этими республиками самостоятельного внешнеполитического курса, т.к. их международная деятельность осуществлялась в рамках допустимого союзным руководством. 3. Несмотря на равный конституционно-правовой статус республик, УССР и БССР, имевшие статус членов ООН, получили больше возможностей по сравнению с другими республиками в международной деятельности; 4. Фактически союзные республики в советский период (с 1944 г.) осуществляли лишь отдельные полномочия в международной деятельности, под полным контролем и при участии союзного руководства, в связи с чем, можно говорить о том, что реально союзные республики обладали лишь отдельными элементами международной правоспособности, которые определялись на уровне Союза ССР. К таким элементам следует отнести: договорную правоспособность (заключение международных соглашений с согласия союзного руководства); участие республик в пределах их компетенции в международных договорах, заключенных СССР; установление дипломатических, консульских и иных отношений с зарубежными странами, что было закреплено конституционным образом, но фактически реализовывалось крайне ограниченно и только на основе решений, принятых союзным руководством; участие в деятельности международных организаций (в основном это касалось УССР и БССР). При этом нужно учитывать, что они не осуществляли все эти полномочия самостоятельно. Что касается остальных республик, то их деятельность в международных организациях ограничивалась участием в составе делегаций СССР. Несмотря на всю декларативность как права на суверенитет, так и права на осуществление внешних отношений, эти нормы, закрепленные в советских конституциях, оказали мощное воздействие на внутриполитические процессы в нашей стране на рубеже 1980-90-х гг., связанные с распадом СССР и формированием новой российской государственности. Как показал исторический опыт советского государства, нельзя недооценивать потенциал правовых, а тем более, конституционно-правовых норм, которые даже будучи декларативными, при изменении конкретно-исторических условий могут стать правовым фундаментом для обоснования серьезных социальных изменений, придавая им не только легальность, но и легитимность в глазах граждан.

В целом, формальный конституционно-правовой статус республик СССР (включавший такой важный элемент, как возможность осуществлять внешние сношения) и их фактический статус имели серьезные расхождения. Однако декларативность конституционно-правовых норм по вопросу участия республик в международной деятельности не стоит недооценивать.