К вопросу о векторе направленности коммуникативной политики государства в современной России

Богомолова Евгения Сергеевна аспирант, кафедра философии политики и права, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ) 119991, Россия, г. Москва, Ломоносовский проспект, 27, корп. 4 Bogomolova Evgeniya Sergeevna Post-graduate student, the department of Philosophy of Politics and Law, Moscow State University 119991, Russia, Moscow, Lomonosovsky Prospekt 27, building #4 belka414@yandex.ru Другие публикации этого автора

В нынешних реалиях, представители политической элиты четко осознают, что главным сейчас является предоставление возможности гражданам раскрыть себя. И именно свобода для развития в гражданских инициативах может стать лучшим ответом как на внешние ограничения, так и на наши внутренние проблемы. В своем послании Федеральному Собранию на 2015 год, Президент России Владимир Путин отмечал: «Сейчас мы видим, насколько активно и конструктивно проявляют себя граждане. Они не только ставят перед властью вопросы, но и сами участвуют в их решении. Граждане понимают, что от их личных усилий многое зависит. Воля, поступки и великодушие этих людей формируют бесценный социальный гражданский потенциал страны». ^[1] Последнее же является определяющим в стратегии построения связей с общественностью. В действительности, чем активнее граждане будут участвовать в обустройстве своей жизни, чем больше проявление их самостоятельности как экономической, так и политической, тем выше можно оценить потенциал России.

Модель истинного диалога и сбалансированной обратной связи укрепляет свои позиции в России. Хотя и сопровождается осторожным, избирательным отходом от политических технологий воздействия. Все также применяемыми остаются коррекция и постоянный учет общественного мнения, экспертиза и консалтинг в качестве способа выработки рекомендаций для согласованной деятельности субъектов. ^[2] Таким образом, встает логичный вопрос: «Какого же вектора развития коммуникативной политики государства, в настоящем, придерживается российская политическая элита? Какими условиями продиктовано такое направление?»

Пожалуй, в этом вопросе стоит начать с теоретического обоснования коммуникативных моделей в политическом процессе. Существует, безусловно, разница между дефидентами PR-коммуникации, пропаганды и рекламы (маркетингом). Основатель французского PR Люсьен Матр, например, придерживается мнения: «реклама – это стратегия желаний, пропаганда – стратегия навязываемых стереотипов, а PR – стратегия доверия». ^[3]

Особенности различия применяемых методов и инструментов в управлении общественными отношениями доступнее всего видятся автором представленными в моделях коммуникации американских исследователей Д. Грунига и Т. Ханта. ^[4] В своих исследованиях им удалось связать антиномичность подходов к осознанию публичной коммуникации и дифференцировать дуальные признаки классических к пониманию коммуникационных моделей.

Первая модель – «манипулятивная», иначе модель пресс-агента, где главной целью адресант информации ставит воздействие на сознание получателя и манипулирование его политическим поведением в нужном для инициатора коммуникации направлении. Обратная связь между источником информации и его аудиторией здесь полностью отсутствует. Эффект от использования такой, по существу, пропагандистской коммуникации состоит в манипулировании сознанием адресатов и изменения, в конечном итоге, общественного мнения путем субъектного влияния. Модели присущи тщательный отбор информации и жесткий контроль за каналами и содержанием массовой коммуникации, а также игнорирование запросов реципиентов в угоду интересам политической элиты. При этом правдивость и объективность предоставляемой информации, равно как этические аспекты, не рассматриваются как обязательные условия профессионального воздействия, а алогичность в суждениях и вовсе, зачастую, выходит на первый план. И эта «коммуникативная стратегия, описываемая Д. Грюнигом, вовсе не является историческим раритетом, она интенсивно используется и в современных условиях как основная стратегия решения многих задач». ^[5] В частности, рассматриваемая модель находит свое применение при «кристаллизации общественного мнения» ^[6] в вопросе выгодной для политической элиты дифинициации ярко выраженных дисфункциональных социальных явлений: терроризма, сепаратизма т.п.

Наиболее простой к пониманию видится вторая, информационная модель коммуникации. Ее можно охарактеризовать такими ключевыми признаками как: взаимопонимание, доверие, доброжелательность; при всяческой демонстрации открытости специалиста по паблисити путем предоставления «полной и правдивой» информации. ^[7] Сама информация носит исключительно позитивный характер, а негативные факты и события попросту замалчиваются. Концептуально отражается необходимость достоверного и своевременного информирования общественности, с целью получения поддержки принимаемых управленческих решений. Также, стоит отметить осознание необходимости регулярной работы со СМИ. Основное отличие модели информирования от пропагандистской модели коммуникации в том, что сообщения не носят прямого манипулятивного характера, связанного с сознательным искажением фактов и подачей ложной, специально сконструированной или препарированной информации. ^[8] Однако, в качестве ожидаемого эффекта все же выступает трансформация сознания и корректирование политического поведения аудитории, хотя и в известной степени под «мягким воздействием». Можно говорить о том, что сегодня это наиболее распространенная модель административного взаимодействия с общественностью в правительственных структурах, общественных и политических организациях. ^[9]

Третья модель, именуемая двусторонней асимметричной коммуникацией, отличается широким использованием социологических исследовательских методов, в первую очередь, для выявления условий возникновения позитивной общественной реакции и последующей интерференции мнений. В этом и заключается асимметрия такого вида диалога. PR-коммуникация в таком виде выполняет вполне прагматическую функцию для коммуникатора, а инструментальный характер обращения только подчеркивает превалирование субъектного подхода. Другими словами, здесь налицо маркетинговый подход к профессии. Положительная динамика развития коммуникационной составляющей власти и включение механизма  рассмотрения обратной связи, само по себе, еще не говорит об эквивалентности сторон: одна из них все равно обладает большей властью над коммуникацией. ^[5] Преимущественно, именно в таком формате реализуется процесс политической коммуникации в современной России.

Четвертая модель, – это двусторонняя симметричная коммуникация. Каждый из участников здесь выступает в качестве полноправного субъекта, попеременно выполняя роль источника и получателя информации. Результативность настоящей модели определяется снижением конфликтности, выработкой социального консенсуса, преодолением барьера отчужденности граждан от процесса управления, легитимизацией приводимых управленческих решений. По утверждению исследователя политических коммуникаций Р. Пирсона, в основе PR лежит «управление системами коммуникации», которые должны исходить из диалогического стандарта и основываться на нем, то есть «выводиться из идеи диалога». ^[10] С точки зрения Р. Пирсона, диалог является необходимым условием для любого легитимного корпоративного поведения, которое затрагивает общественность

Направление субъектного вектора политической коммуникации в сторону  последней модели, основанной на принципах демократического управления, подразумевает выступление государственных институтов и общественности не как противостоящих друг другу элементов, а в качестве равноправных и взаимозависимых частей единой властной стромы.

Следует помнить, что демократия как метод управления, будь то политическими, экономическими или социальными процессами, – всегда компромисс. В таком аспекте, только учет всего многообразия интересов и целей, а также стремление к их гармонизации, позволяют власти исполнять свои социальные функции, добиваться уважения и поддержки обществом.

Развивая идею о необходимости внедрения в процесс управления общественными отношениями принципов демократического управления, хотелось бы заметить, что по своим признакам и происхождению сама российская политическая культура не может быть отнесена к либерально-демократической. Скорее её следует причислять к разряду авторитарно-коллективистских политических культур, что уже само по себе «обусловливает значительную специфику политических процессов в нашей стране». ^[11]

В статьях 1,14 Конституции РФ Россия утверждается как демократическое, федеративное, правовое, социальное, светское государство с республиканской формой правления. ^[12] Безусловно, данное правовое утверждение следует принимать скорее не как констатацию реальности, а как заданный вектор и стратегическую программу развития страны. Стоит отметить, что при мировой тенденции к универсализации общих принципов и подходов в сфере государственного управления, важным остается учет существенных отличий культурно-исторических, политико-институциональных особенностей разных стран.

Что касается административной сферы деятельности властных структур и ее влиянии на процесс публичной коммуникации в нашей стране, отметим следующее: с одной стороны, с приходом в российскую парадигму государственно-ад­министративного управления концепции «New Public Management» возникло иное понимание статуса, соци­альной роли государства и администрации в обществе. Так, концептуально корректируется трактование власти — как механизма по обслуживанию; государства — как рынка предоставления услуг; действий администрации — как конкуренции на рынке предоставления услуг в соперничестве с частным сектором; гражданина — как клиента. ^[13] И в такой связи государственным институтам становится необходимым больше уполномочивать общество, нежели его обслуживать. ^[14]

С другой стороны, проникновение в нашу страну к 2000-м гг. идей новой управленческой модели «Good Governance», или «достойное управление», которое ознаменовало переход к, в основном, децентрализованным совместным сообществам (сетям), где государство, бизнес и гражданское общество равным образом должны участвовать в разделении властных полномочий. Направленность этой модели идет на максимальное расширение сферы участия общества в управлении, согласование политических, социальных и экономических приоритетов социального консенсуса. ^[15].

Преобладающий характер радикализма во взглядах и выборе концептуального пути, встречающийся в общественно-политической жизни нашей страны на протяжении всей истории, видится и в аспекте затронутого вопроса, сыгравшим свою роль. Думается, что переплетение двух дихотомичных концепций в российской парадигме государственного административного управления привело к бифуркации вектора коммуникативной политики государства и отсутствию четкой концептуальной направленности в субъект-связи публичной коммуникации. Дело, очевидно, еще и в неприятии «эксклюзивности» уникальных факторов национальной государственности при разработке и реализации проектов государственного строительства России.

По мнению заведующего кафедрой государственного управления и политических технологий ГУУ, профессора Н. А. Омельченко, «строго объективное осмысление особенностей формирования российской государственности не представляется возможным только в парадигме институционального анализа отечественных социальных и политических практик.» ^{[16, С. 103]} Н.А Омельченко считает, что первостепенное значение в анализе факторов становления и реформации  национальной государственности необходимо отвести субъектному подходу к изучению происходивших в России процессов и явлений и внеинституциональным аспектам политики. В особенности, превалирующим должно быть осмысление особенностей нашей политической культуры и политической психологии.

Отягощенные спецификой советской идеологии, дореформенные пресс-службы играли большую роль в формировании соответствующего общественного мнения. Разумеется, многие методы их деятельности, в частности, связанные с манипулированием массовой информацией и ее потоками, и сегодня используются при работе с общественностью. Такого рода приемы скорее следует отнести к технологиям воздействия, нежели к средствам по налаживанию социальных коммуникаций.  Безусловно, управление с помощью информации – необходимое условие деятельности современной власти. Часть инструментальных методов должна использоваться в практике публичных отношений. В частности, принципиально важным представляется идентификация, с помощью социологической методологии, объективной оценки роли государства в жизни российского общества и отношения к нему населения. Актуальность в этом обусловлена тем, что «в последнее время на волне антиэтатистских и антитоталитарных настроений в нашей научной литературе и публицистике получили широкое распространение исключительно отрицательные оценки роли государства в жизни российского общества, что является, конечно, явным упрощением.» ^{[16, С. 105]} Однако, должны пресекаться тенденции к распространению массовой информации с целью лишь инструментального воздействия на широкие массы и продвижения политугодных идей, взглядов, целей, установок. В построении процесса управления общественными отношениями стоит отойти от использования субъектами управления набора чисто пропагандистских приемов, нацеленных на манипуляции общественным сознанием. В большей степени, конечно, необходимым видится обращение к  главной методике PR – обратной связи с населением.

К счастью, в актуальном вопросе, настоящие органы государственной власти, учитывают не только и не столько опыт предшествующей общественно-экономической формации, но и существующие реалии нашей жизнедеятельности. К таковым следует относить – рыночную экономику, процессы глобализации мирового сообщества и, в первую очередь, связанное с ними формирование постиндустриального информационного общества, предусматривающего создание и использование эффективных информационно-коммуникационных технологий, которые способны активно воздействовать на индивидуальное и массовое сознание и мнение. Конечно, все это существенно корректирует роль и место PR-служб в государственном управлении и предопределяет качественные изменения их успешного функционирования.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что господство инструментального знания в управлении современным человеком приводит к утрате доверия и высокому уровню отчужденности граждан от политического процесса. Ложным является взгляд на русского человека как неспособного к гражданской организации. Все противоречия в публичной сфере при соблюдении подлинных демократических принципов могут разрешиться с заменой манипулирования общественным сознанием активным и здоровым сотрудничеством. Именно принцип сотрудничества должен стать стержнем всей идеологии и методики PR-деятельности в стране.

Наряду с этим, общими задачами PR-служб любого уровня власти должны оставаться: обеспечение  регулярной информацией о результатах деятельности органов власти, планах и решениях, а также реализация воспитательно-информационной функции, направленной на просвещение общественности в сфере ответственности этих органов.

Констатируя все вышесказанное, скажем, что роль коммуникации в системе государственного управления постоянно возрастает, а сама коммуникационная составляющая политической действительности усложняется. Не стоит рассматривать изменение вектора коммуникационной направленности в российском политическом процессе сугубо под углом воздействия конъюнктурных системных изменений. Необходимым для становления курса в публичной  политике современной России является не столько идейная приверженность концептуальным подходам, порой весьма радикальным и антагонистичным в своих положениях, сколько принятие традиций национальной государственности и учет ее уникальных факторов, предопределяющими в отношении которых является исторической опыт, эксклюзивность ментальных и психологических особенностей и характер внеинституциональных аспектов российского политического процесса.

Чем дольше вектор коммуникативной политики власти будет направлен на односторонние субъект-угодные общественные связи, модели явного и латентного манипулирования общественным мнением, тем дальше будем удаляться от ответа на вопрос: «Какие организационно-политические формы способны обеспечить сегодня выход России на новые рубежи возрождения и развития?»

Переход к качественно новой модели политической коммуникации, где базисными выступают принципы равенства и солидарности, повлечет за собой радикальные изменения всей властной стромы. Приверженность коммуникационному подходу как сущностной характеристике власти обусловит изменение не только политической системы, но и в конечном итоге, модели поведения граждан, их переориентацию с материальных ценностей на ценности самореализации.