Правовая норма, нормативное предписание, законодательное исключение – разнопорядковые категории

Категория «нормативно-правовое предписание» не относится к числу самых популярных объектов теоретико-правовых исследований. Тем не менее, в целом ряде работ в последние годы она прямо или косвенно затрагивается ^[10],[22], порой подвергаясь достаточно вольным интерпретациям.
Не углубляясь в анализ всех подобных примеров (о некоторых из них мы писали ранее ^[9]), остановимся на том контексте, в котором указанное понятие было использовано в недавно опубликованной статье С. Ю. Суменкова «Исключение из правил как нормативно-правовое предписание» ^[17]. Автор давно и плодотворно изучает законодательные исключения, стремясь (в целом небезуспешно) обосновать их право на место в понятийном аппарате юридической науки. В рамках проводимого исследования им освещалось соотношение правовых исключений с ограничениями и запретами ^[19], презумпциями ^[20], оценочными понятиями ^[18] и целым рядом других правовых явлений. Вполне логично в таком перечне выглядит и нормативно-правовое предписание – категория, с конца 1960-х гг. ^{[13, c. 34]} привлекавшая внимание авторитетных исследователей, которых перечисляет и даже выборочно цитирует в своей статье С. Ю. Суменков. Цитаты эти, однако, не приближают автора к освещению сущности рассматриваемого явления, а призваны лишь проиллюстрировать собственную, к сожалению, вполне произвольную его трактовку.

Ниже предлагается сопоставление основных положений упомянутой статьи с существующими в теории права представлениями о нормативно-правовом предписании, его соотношении с нормой права и статьей нормативного акта, а также анализ конкретных примеров законодательного текста, позволяющих раскрыть возможные взаимосвязи между предписанием и правовым исключением.

Ключевые научные положения, признанные большинством специалистов и характеризующие нормативно-правовое предписание (НПП), сводятся к следующему (здесь и ниже приводятся положения раскрытые и обоснованные нами ранее в многочисленных публикациях: ^{[5],[6],[7],[8]} и др.):
1) НПП – это минимальное правовое веление, непосредственно выраженное в тексте нормативно-правового акта. Оно носит элементарный характер, т.е. не может быть разделено на части без потери смысла.
2) НПП принято считать минимальным элементом системы законодательства, в то время как начальным элементом системы права традиционно признается правовая норма.
3) Преимущественной формой его существования является отдельное предложение текста нормативного акта (в редких случаях – часть предложения), т.к. именно предложение выражает законченную мысль.
4) НПП может рассматриваться как форма текстуального выражения правовой нормы, т.к. информацию о содержании гипотезы, диспозиции и санкции нормы мы получаем из текста закона.
5) Полная структура нормы права в рамки одного НПП-предложения поместиться не может, поэтому НПП выступает формой выражения частей правовой нормы (как правило, НПП включает гипотезу и диспозицию либо гипотезу и санкцию).
6) Для обозначения связей между НПП (в рамках статьи или другой структурной единицы текста закона) используется понятие «ассоциация НПП». Последняя включает в себя генеральное, а также детализирующие и вариантные НПП ^{[1, c. 111]}.
Таким образом, ценность категории «нормативно-правовое предписание» заключается в возможности описать строение нормативной материи на уровне мельчайших смысловых элементов, показать, как довольно абстрактная логическая конструкция правовой нормы материализуется и обретает словесную форму через отдельные правовые веления, непосредственно выраженные в тексте нормативно-правового акта. Сказанное требует не отождествления НПП с нормой права, а раскрытия их диалектической взаимосвязи одновременно как формы и содержания и как части и целого ^{[1, c. 55],[3],[11],[12],[14],[15, c. 26],[21]}.

Обратимся теперь к трактовке данного понятия, предложенной С. Ю. Суменковым в упомянутой научной статье ^[18]. По авторской версии исключение в праве представляет собой «закрепленное в нормах права и выражающееся в официально признанных формах, объективированное в специальных терминах предписание, выступающее в качестве юридического средства регламентации общественных отношений, подразумевающее дополнение или (и) изъятие из парного с исключением правила и создающее альтернативный последнему вариант регуляции, необходимый для достижения социально значимых целей». Связанные между собой правило и исключение «необходимо рассматривать как НПП, в котором правило неотделимо от исключения и наоборот». Такие НПП автор называет «предписаниями на макро-уровне», которые «далеко не всегда могут быть выражены в одной норме». НПП при этом предстает как «достаточно объемная категория, включающая в себя нормы-правила и нормы-исключения». «Предписание-правило и предписание-исключение в своей целостности … составляют общее магистральное предписание», которое «воплощается в нормах права». В итоге автор констатирует «материализацию НПП как на макро так и на микро уровне в доминирующей в российской правовой системе форме права – нормативно-правовом акте», заключая, что «вместе эти акты представляют такое НПП, которое формализовано в различных, но корреспондирующих друг другу актах».
Из приведенных цитат следует вывод о существовании нескольких уровней НПП, которые по объему соответствуют (а) исключению из правила, (б) правилу и исключению вместе взятым, (в) нескольким нормам права, (г) одному или нескольким нормативно-правовым актам. Сказанное, особенно, последние пункты, разумеется, никаким образом не согласуется с принятыми в науке представлениями об элементарном характере НПП, как текстуального выражения смысловых частей правовой нормы.

Рассмотрим, как практически может выглядеть соотношение НПП и исключения.
Одним из наиболее часто встречающихся способов изложения исключения является помещение его в структуру отдельного НПП в виде оговорки. «Юридическое лицо, за исключением казенного предприятия, учреждения, политической партии и религиозной организации, по решению суда может быть признано несостоятельным (банкротом)» (ч.1 ст.65 ГК РФ ^[4]); «Общая собственность на имущество является долевой, за исключением случаев, когда законом предусмотрено образование совместной собственности на это имущество» (ч.3 ст.244 ГК РФ); «Имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, если договором между ними не установлен иной режим этого имущества» (ч.1 ст.256 ГК РФ) и т.п.
Поместив правило и исключение из него в одно предложение, законодатель указывает на неразрывную связь между ними. Это не означает, что с помощью логического анализа мы не можем выделить смысловые части данного предложения, однако, в тексте сделать это можно было бы лишь переформулировав НПП так, чтобы получилось два отдельных предложения. В противном случае самостоятельных правовых велений они не образуют. Со временем подобное часто происходит. Закономерный процесс дифференциации правового содержания приводит к тому, что при воспроизведении в новом нормативном акте существовавшая ранее норма излагается более подробно и детально, увеличивается в объеме. Отдельное НПП при этом может дать начало двум новым. Но, пока обе части (правило и исключение) заключены в одно предложение, правильнее говорить о едином НПП как начальном компоненте правовой материи.
Последнее утверждение может вызывать возражения ^{[18, c. 7]}, однако, нам оно кажется приемлемым компромиссом. В поиске минимальной смысловой единицы нормативно-правового акта необходимо установить разумный предел дробления, чтобы не дойти до механистического представления о законе как о совокупности слов или букв и знаков препинания. Грамматическое предложение вполне подходит для этой роли, так как по природе своей выражает законченную мысль. Кроме того во многих случаях оговорка составляет неотделимую часть НПП. Так, в структуре правовой презумпции обязательным элементом является контрпрезумпция, фактически устанавливающая исключение из закрепленного основной частью предположения («Перевозчик несет ответственность за несохранность груза или багажа, происшедшую после принятия его к перевозке и до выдачи грузополучателю, управомоченному им лицу или лицу, управомоченному на получение багажа, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение (порча) груза или багажа произошли вследствие обстоятельств, которые перевозчик не мог предотвратить и устранение которых от него не зависело», - ч.1 ст.796 ГК РФ). Таким образом, исключение в данном случае представляет собой часть НПП.
Второй способ изложения правовых исключений связан с закреплением их в виде отдельного НПП, конкретизирующего генеральное НПП данной статьи. Например: «Отказ от участия в полном товариществе, учрежденном без указания срока, должен быть заявлен участником не менее чем за шесть месяцев до фактического выхода из товарищества. Досрочный отказ от участия в полном товариществе, учрежденном на определенный срок, допускается лишь по уважительной причине» (абз.2 ч.1 ст.77 ГК РФ). Иногда за генеральным НПП (правилом) следует сразу несколько НПП-исключений. Так, ч.1 ст.256 ГК РФ устанавливает в качестве общего правила режим совместной собственности на имущество, нажитое супругами во время брака. Часть 2 этой статьи содержит 4 исключения: полученное до брака или в дар и в наследство имущество является личной собственностью супруга (абз.1 ч.2 ст. 256); купленные за счет общих средств вещи индивидуального пользования не становятся совместной собственностью (абз.2 ч.2 ст.256); личное имущество, улучшенное за счет общих средств, наоборот, может стать совместной собственностью (абз.3 ч.2 ст.256); особый режим установлен для исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и доходы от них (абз.4 ч.2 ст.256).
Если исходить из упоминавшейся классификации конкретизирующих НПП на детализирующие (дающие конкретизированное решение определенной детали регулирования) и вариантные (рассчитанные на регулирование в соответствии с основным НПП в специфических ситуациях, особых условиях) ^{[2, c. 111]}, не вызывает сомнений, что НПП-исключения относятся ко второму виду. Стремясь подчеркнуть значимость исключения, законодатель может обособить его в тексте статьи. Технико-юридическими приемами такого обособления являются (а) вынесение исключения в отдельную часть статьи; (б) помещение в его текст отсылки к основному правилу, подчеркивающей самостоятельный характер НПП-исключения («Правила настоящей статьи не применяются при прекращении действия договора аренды земельного участка, который находится в государственной или муниципальной собственности…» - ч.3 ст.272 ГК РФ).
Ситуации, при которых объем правового исключения превышает рамки одной статьи, по нашему убеждению, не охватываются категориальным аппаратом теории нормативно-правовых предписаний. К примеру, абз.3 ч.2 ст.272 ГК РФ устанавливает: «В случаях, когда снос здания или сооружения, находящегося на земельном участке, запрещен в соответствии с законом и иными правовыми актами (жилые дома, памятники истории и культуры и т.п.), … суд может…». Исключение из существующего порядка сноса зданий в данном случае устанавливается отдельными нормативно-правовыми актами (например, ^[16]), каждый из которых состоит из множества НПП, но это вовсе не означает, что все вместе они образуют какое-то макро-, мега- или супер-НПП. У подобного утверждения нет ни оснований ни практической значимости.

Можно сделать вывод о том, что предложенная С. Ю. Суменковым трактовка понятия НПП в определенной мере произвольна и не учитывает существующую в науке традицию его использования, а, с другой стороны, она лишает рассматриваемую категорию тех преимуществ, которые определяют ее научную значимость (элементарный характер, непосредственное текстуальное закрепление и пр.). Исключение, являясь частью правовой нормы либо ее смысловым продолжением, сопоставимо с НПП лишь на уровне начальных единиц нормативного текста. Это значит, что исключения в зависимости от объема охватываемого ими нормативного материала могут существовать (а) в структуре НПП, выражающего диспозицию или санкцию правовой нормы, в виде оговорки (части предложения), (б) в виде отдельного – вариантного НПП (самостоятельного предложения), (в) в форме статьи (ассоциации НПП), (г) в форме глав, разделов и даже целых нормативно-правовых актов (состоящих из множества разнообразных НПП).
Таким образом, если норму права и НПП можно соотнести друг с другом, выразив их взаимосвязь в более или менее постоянных категориях (целое и часть, содержание и форма), то подобной постоянной взаимосвязи между НПП и исключением не наблюдается, т.к. исключение не является структурной единицей текста права, а относится к его смысловым характеристикам. Соотношение НПП и исключения зависит от объема последнего, поэтому и упоминание предписания в определении правового исключения вряд ли обосновано.
В целом теоретико-правовые понятия, отражающие структурное строение позитивного права, безусловно, заслуживают пристального внимания исследователей, и в этой связи, стремление О. Ю. Суменкова включить в логику своих научных рассуждений теоретические положения о нормах, предписаниях, понятиях и терминах, вне всякого сомнения, должно оцениваться положительно. Однако стремление придать терминам новое значение, «подогнать» известные понятия под цели собственного исследования лишь увеличивает разобщенность, разрыв между идеями отдельных авторов, не приводя к приросту научного знания. И, наоборот, использование понятий в их классических, принятых в науке трактовках создает прочную базу исследования, обеспечивая преемственность в развитии научных взглядов. Новые идеи при этом прочно вплетаются в ткань существующей теории права, создавая эффект со-творчества с тем, кто писал и думал о праве ранее.