Теоретические предпосылки к формированию антигуманизма в творчестве М. Фуко

Орлеанский Николай Николаевич аспирант, кафедра истории социально-политических учений, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ) 119991, Россия, г. Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4 Orleansky Nikolai Nikolaevich Post-graduate student, the department of History of Social-Political Studies, M. V. Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, Moscow, Lomonosovsky Prospekt 27, building #4 orleanskiyn@gmail.com Другие публикации этого автора

Мишель Фуко является одним из наиболее влиятельных и значимых интеллектуалов XX века, чье наследие до сих пор оказывает влияние на социально-политические воззрения многих современных политических философов ^{[1, 3-54 cc.]}, которые играют ключевую роль в конституировании социально-политического дискурса в Западной Европе и США. Огромное количество работ, посвященных его политическим взглядам, вышли как при его жизни^{[14, 34-56 pp.]}, так и после его смерти. Отечественные исследователи также не обошли вниманием данную проблематику. На Западе вышло немало работ, которые анализируют концепцию «смерти человека» в творчестве М. Фуко ^{[16, 118-142 pp.]}. Данный постулат также интересовал отечественных исследователей в советский и постсоветский периоды. Книга под редакцией М.Б. Митина, вышедшая в 1979 году, анализирующая западные концепции личности ^{[8, c. 265]}, а также ряд других работ, изучающих специфику эстетического в западноевропейской культуре XX века, - яркие примеры такого рода исследований. «Структуралистская революция», одним из участников которой являлся М. Фуко (хотя он сам себя таковым никогда не считал ^{[12, c 11]}), совершила радикальный разрыв с предыдущим этапом развития социально-политической мысли, которую некоторые исследователи характеризуют как гуманистическую^{[12, c 11]}, опирающуюся на субъект как центр социально-политического знания. М. Фуко критически переосмысливает гуманистическую традицию рассмотрения человека как объекта социо-гуманитарного знания, предлагая свою оригинальную трактовку целей и задач гуманитарных наук. Гуманизм же он рассматривает как исторически ограниченную парадигму отношений между формами производства знания и властными техниками, опирающимися на подобные формы. Необходимо отметить, что проблема поиска источников антигуманизма в творчестве М. Фуко получила недостаточное внимание, как в рамках западной политической науки, так и в работах отечественными специалистами.

В рамках данного исследования необходимо рассмотреть наследие мыслителей, чье творчество оказало влияние на складывание фукольдианской традиции интерпретации гуманизма.

Необходимо выделить трех мыслителей, оказавших наибольшее влияние как на идейно-методологический базис концепции М. Фуко, так и на развитие всей политической философии Европы во второй половине XX века – Ф. Ницше, Л. Альтюссер и М. Хайдеггер.

Творчество и наследие Ф. Ницше оказало решающее влияние на все творчество великого французского философа. М. Фуко, будучи внимательным читателем Ф. Ницше, многое почерпнул из его учения ^[9]. Одна из ключевых идей в его творчестве – идея смерти Бога, которая была раскрыта им в его произведении «Так говорил Заратустра». Проблема «смерти Бога» стала отправной точкой для дальнейшей критики христианства и религии в целом. Ф. Ницше фиксирует изменение Западной цивилизации, слом ее духовно-моральных оснований. В аллегории «смерти Бога» он раскрывает проблему упадка человеческой культуры и грядущей агонии Западного мира. Ф. Ницше «присваивает в пользу нигилизма ценности, которые традиционно рассматривались как сдерживающие нигилизм. В первую очередь мораль» ^[4]. М. Фуко, развивает логику ницшеанского исследования, предполагая, что смерть бога в этом фокусе – символ конца знакомого нам мира. Одновременно со смертью бога создаются предпосылки для умирания человека как центра антропоцентричного мира, поскольку разрушаются базовые основания его существования. Дальнейшим развитием «смерти Бога» стала французская философская традиция, в которой провозглашается «смерть человека», «смерть автора», «смерть субъекта».

Сложно переоценить то влияние, которое творчество Ф. Ницше оказало на деятельность М. Фуко. Основные темы и проблемы, разрабатывавшиеся в рамках философской доктрины Ф. Ницше, имманентно проходят сквозь все творчество французского мыслителя, но особое значение влияние Ф. Ницше приобрело для М. Фуко во время разработки им его «генеалогического» проекта, формировавшегося в конце 60-х – начале 70-х годов XX века. Известные исследователи творчества М. Фуко Х. Дрейфус и П. Рабиноу замечают, что «М. Фуко использует генеалогический проект Ф. Ницше как отправную точку для развития метода, который может позволить ему тематизировать отношения между истиной, теорией, ценностями, социальными институтами и практиками, в которых они проявляются. Это позволяет уделить больше внимания проблеме власти и тела, их отношениям в рамках гуманитарных наук» ^[14]. Ницшеанская смерть Бога – неспособность христианской системы ценностей удерживать морально-нравственную гегемонию. Христианство, по мысли Ф. Ницше, более не способно конституировать отношения власти, телесности и знания, а значит человек как носитель определенных характеристик, которые определяет христианская религия, перестает существовать. М. Фуко, в целом разделяя подобную точку зрения на смену техник «знания-власти» ^{[10, c. 193]}, расширяет трактовку соотношения проблемы взаимосвязи человека, знания и власти, уделяя особую роль контролю над телесностью, в рамках которой конституируются режимы функционирования властных институтов. Прямо указывая на временный характер человека как центра морали, науки и государства изучения, он расширяет и перерабатывает ницшеанское утверждение о смерти Бога как конца определенного типа взаимоотношения человека и морали.

Вторым существенным источником антигуманизма М. Фуко являются воззрения Л. Альтюссера – известного французского марксиста и члена ФКП, который изучал творчество К. Маркса. Проблема рецепции М. Фуко идей К. Маркса и его последователей является одной из наиболее неоднозначных и проблемных тем в исследовании наследия французского философа. С одной стороны, критически рассматривая как марксистскую практику, так и теорию, М. Фуко отказывал марксизму в праве именоваться великой социально-экономической доктриной. Описывая творчество К. Маркса, М. Фуко замечает, что «на глубинном уровне западного знания марксизм не вызывает никакого реального разрыва: он без труда разместился со всей полнотой, спокойствием, удобством и, право же, приемлемостью для своего времени внутри эпистемологической диспозиции, которая благосклонно его приняла (ведь именно она сама и предоставила ему место); а он в свою очередь не имел ни повода потревожить ее, ни силы хоть сколько-нибудь изменить, потому что только на нее он и опирался. Марксизм внутри мышления XIX века — все равно что рыба в воде: во всяком другом месте ему нечем дышать»^{[12, c. 286]}, указывая на ограниченность возможности использования марксизма как метода изучения социальной реальности. С другой стороны, нельзя не отметить тот факт, что сам М. Фуко был членом ФКП (компартии Франции) с 1951 по 1953, а Л. Альтюссер на протяжении первых лет был одним из наставников молодого М. Фуко. Поэтому, хотя М. Фуко открыто почти никогда не ссылается на творчество К. Маркса и Л. Альтюссера, трудно оспаривать тот факт, что марксизм оказал серьезное влияние на творчество М. Фуко. Именно Л. Альтюссер ввел в оборот понятие «теоретический антигуманизм» (antihumanisme theorique). Л. Альтюссер был одним из наиболее известных марксистов, который выступал против преобразования марксизма в форму гуманистического мировоззрения. Л. Альтюссер пытался сохранить статус марксизма как научной доктрины. В обосновании своей позиции Л. Альтюссер проводит детальное изучение творчества К. Маркса. Анализируя проблематику марксистской теории, он пришел к выводу, что все творчество К. Маркса делится на два неравномерных периода: «молодой» и «зрелый». Л. Альтюссер полагал, что молодой К. Маркс был гуманистически ориентированным мыслителем, для которого проблема морального обоснования политики оказалась ключевой. В более поздний период своего творчества К. Маркс сместил фокус своего внимания на проблемы политэкономий, разработал формационную и трудовую теории. Для Л. Альтюссера творчество «зрелого» К. Маркс оказывается куда более значимым основанием для формирования научной доктрины, которая могла бы исследовать общества. В данном вопросе с Л. Альтюссером солидаризуется и М. Фуко. Будучи учеником Л. Альтюссера, М. Фуко заимствовал его идею о необходимости построения исследовательской теории, которая бы вытеснила человека как предмет исследования, сфокусировав центр внимания на проблеме конституирования власти и знания. Соглашаясь с Л. Альтюссером, М. Фуко отрицает гуманистическую установку на изучение социального мира.

Рассматривая проблематику соотношения марксизма и гуманизма, Л. Альтюссер отмечает, что молодой К. Маркс опирался на наследие И.Г. Фихте, И. Канта и Л. Фейербаха, рассматривая историю в типично кантианском  ключе как форму самораскрытия свободы. К. Маркс, в рамках теории Л. Альтюссера, на первом этапе своего творчества рассматривает гуманизм как методологический базис своей работы, полагая, что будущая коммунистическая революция будет не только политической, но и коммунистической (человеческой в терминологии Л. Альтюссера ^{[2, c. 321]}). На рубеже 1845 года К. Маркс совершил интеллектуальный сдвиг, отказываясь от рассмотрения политического развития как формы реализации человеческой сущности. Данное изменение базируется на трех методологических аспектах:

1. Создание совершенно нового научного языка и разработка теории формаций.

2. Критика теоретических притязаний политического гуманизма.

3. Рассмотрение гуманизма как формы буржуазной идеологии.

Л. Альтюссер замечает, что К. Маркс смог создать свою теорию только преодолев ограниченность своего раннего гуманистического подхода, который продолжал рассматривать человека как центр всякой политической философии. Поздний К. Маркс утверждал, что «мой метод анализа, исходным пунктом которого является не человек, а данный общественно-экономический период...» ^[6]. Это заявление явилось отправным для самого Л. Альтюссера. Восприняв альтюссерианский взгляд на проблему соотношения человека и социального мира, М. Фуко развивает данную концепцию в свой ранний период творчества, разрабатывая теоретический базис для изучения проблемы власти и знания. Отказываясь от марксистской системы, он вводит в центр своего анализа проблему конституирования знания как некой формы основания власти. Свой новый метод М. Фуко называет «археология», целью которого является раскрытие структуры мышления, ограничивающего и определяющего рамки той или иной эпохи. Фуко полагает, что исторически изменяющиеся формы социального взаимодействия зависят скорее не от политэкономических предпосылок, а от доминирующих в тот или иной исторический период форм получения истины.

Если Л. Альтюссер утверждал, что «не с конкретными людьми имеет дело наука, а с людьми-функциями в определенной структуре, носителями рабочей силы, представителями капитала... В теории люди соединены формой, поддерживающей структурные отношения, индивидуальность предстает в форме особых эффектов структуры» ^[2], то М. Фуко выходит за узкие рамки марксистского анализа, рассматривая человека не просто как продукт общественных отношений, но как социальный конструкт, создающийся в рамках отношений техник властвования и знания. Указывая на данный факт, он говорит, что «ясно одно: человек не является ни самой древней, ни самой постоянной из проблем, возникавших перед человеческим познанием. Взяв относительно короткий временной отрезок и ограниченный географический горизонт — европейскую культуру с начала XVI века, — можно быть уверенным, что человек в ней — изобретение недавнее. Вовсе не вокруг него и его тайн издавна ощупью рыскал о познание. Среди всех изменений, которым подверглось знание вещей и их порядка, знание тождеств, различий, признаков, эквивалентов, слов, — короче, среди всех эпизодов этой глубинной истории Тождественного лишь один, который начался полтора века назад и, быть может, скоро закончится, позволил явиться образу человека... Человек, как без труда показывает археология нашей мысли, — это изобретение недавнее» ^{[12, c. 404]}. Л. Альтюссер, в попытке сохранить и защитить научный статус марксизма, пытался очистить его от наивно-гуманистических интуиций, но оказался неспособен проблематизировать появление человека как объекта изучения со стороны социальных наук. Напротив, М. Фуко в рамках своего революционного подхода рассматривает человека не просто как элемент капиталистической система, но как продукт эпохи модерна, в рамках которого ему были приписаны определенные характеристики и набор принципов. Можно говорить о том, что взгляд Л. Альтюссера, послуживший основанием для дальнейших наработок М. Фуко, остался в рамках предшествующей модели рассмотрения человека, постулируя о выходе за рамки гуманистического мировоззрения, он остался в рамках эпистемы модена. М. Фуко, в рамках своего археологического проекта, пытается создать новый метод, который раскрывал бы структуру в рамках данного периода. Вместо «негации» человека как способа построить строгую социальную науку он предлагает анализировать дискурс как набор активно функционирующих практик, обладающих внутренней логикой. Рассматривая проблему человека, он предсказывает возможный конец антропоцентричному взгляду на мир: «если эти диспозиции исчезнут так же, как они некогда появились, если какое-нибудь событие, возможность которого мы можем лишь предчувствовать, не зная пока ни его облика, ни того, что оно в себе таит, разрушит их, как разрушена была на исходе XVIII века почва классического мышления, тогда — можно поручиться — человек исчезнет, как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке» ^{[12, c. 404]}. Проект Л. Альтюссера в этих условия оказывается лишь еще одним из фактов, подтверждающих верность археологического анализа М. Фуко, относительно возможности конструирования новой эпистемы, где проблема человека будет вытеснена с «пьедестала» центра изучения.

Третьим важным источником методологического антигуманизма М. Фуко являлось наследие М. Хайдеггера, что показала в своей работе Нэнси Фрэйзер «Мишель Фуко «Молодой Консерватор?»» ^{[15, p. 165]}. Во второй половине XX века фигура М. Хайдеггера оказалась почти «непристойной» в интеллектуальных кругах Франции того времени, бывший член НСДАП, активный попутчик нацистского режима М. Хайдеггер подвергся обструкции, как и его творчество. Наиболее значимая работа исследуемого периода, посвященная философии М. Хайдеггера, – «Политическая онтология Мартина Хайдеггера» П. Бурдьё. В ней П. Бурдьё прямо указывает на взаимосвязь между философскими идеями М. Хайдеггера и его политической ориентацией, имманентно критикуя тех мыслителей (например, Ж. Деррида), которые стремились к легитимации философского наследия немецкого философа. В этих условиях требовалась интеллектуальная храбрость для признания факта заимствования тех или иных идей у М. Хайдеггера. Хотя сам М. Фуко отмечал вклад работ М. Хайдеггера в развитие его собственных концепций ^{[3, c. 160]}, прямого цитирования его работ в творчестве М. Фуко мы почти не встретим по описанным выше причинам, тем не менее, М. Фуко живо интересовался спором М. Хайдеггера и Ж-П. Сартра относительно гуманизма, более того, впоследствии М. Фуко также стал активно критиковать Ж-П. Сартра. Данное положение дает нам право обоснованно считать творчество М. Хайдеггера одним из важнейших источников рецепции идей для раннего периода творчества М. Фуко. Известнейшим произведением М. Хайдеггера, посвященным проблеме гуманизма, является его «Письмо о гуманизме», которое явилось откликом на письмо французского философа Ж. Бофре. Если для М. Хайдеггера вопрошание о гуманизме привело его к вопросу о целесообразности постановки проблемы гуманизма как системы этических взглядов, то М. Фуко, в целом соглашаясь с хайдеггерианской аргументацией, стремится к репрезентации гуманистической традиции как определенного типа социального конструкта, появившийся в условиях функционирования общества модернити. М. Хайдеггер пришел к выводу, что изначальный гуманизм, конституированный в условиях античных республик как попытка создания достойного гражданина, был утерян, а его место было занято идеологическим конструктом, стремящимся установить культурную гегемонию на европейском континенте. М. Фуко развивает и продолжает подобную мысль, одновременно рассматривая гуманизм как идеологически направленную теорию и методологический принцип, положенный в основание новоевропейских гуманитарных наук. По мнению М. Фуко, необходимо критически переосмыслить гуманизм одновременно на двух уровнях, как общественную доктрину и как принцип построения наук. Хайдеггерианская позиция кажется М. Фуко необходимой, но недостаточной. Дополняя и развивая критику гуманизма, произведенную М. Хайдеггером, М. Фуко стремится расширить и дополнить свое видиние проблемы гуманизма.

В завершении данного исследования необходимо подчеркнуть, что рассмотренные выше концепции оказали существенное влияние на формирование фукольдинской трактовки гуманистической традиции. М. Фуко критикует гуманизм в трех аспектах:

 1) как набор этических убеждений, сформулированных в рамках христианской цивилизации, а затем переработанных в соответствии с идеалами просвещения;

2) как методологическую установку, в рамках которой человек становится основным объектом изучения социальных наук;

 3) как идеологический конструкт, в рамках которого организованы определенные техники управления и доминирования.

Опираясь на наследие предшествующих поколений, М. Фуко выработал комплексную систему критики гуманистической традиции, которая остается доминирующей вплоть до настоящего времени. В рамках данного исследования нам удалось реконструировать идейные основания антигуманизма в творчестве М. Фуко.