Исторические аспекты развития положений о легализации (отмывании) преступных доходов и их влияние на правоприменительную практику. Часть 2

Янчуркин Олег Владимирович cтарший преподаватель, кафедра уголовно-правовых дисциплин, Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова, научный сотрудник, НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ 123022, Россия, г. Москва, ул. 2-я Звенигородская, 15 Yanchurkin Oleg Vladimirovich scientific researcher, the Scientific Research Institute of the Academy of Prosecution General of the Russian Federation   123022, Russia, gorod federal'nogo znacheniya, g. Moscow, ul. 2-Ya zvenigorodskaya, 15 agprf09@mail.ru Другие публикации этого автора

Значительное влияние на правоприменительную практику противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, оказали постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в которых с целью формирования единообразного подхода к решению рассматриваемой проблемы были даны последовательные разъяснения применения положений ст. ст. 174 и 174¹ УК РФ.

К их числу относится постановление Пленума Верховного Суда СССР от 31.07.1962 «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества» ^[1], в котором изложены непосредственные рекомендации по квалификации действий лица при приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем. В частности уточняется, что такие действия, могли быть признаны соучастием, если они были обещаны исполнителю до или во время совершения преступления либо по другим причинам (например, в силу систематического их совершения) давали основание исполнителю преступления рассчитывать на подобное содействие (п. 2).

В связи с тем, что в Советском союзе не совершалось такого рода преступлений, по причине отсутствия в стране частной собственности, с применением легализации преступных доходов в новых реалиях у правоохранительных органов возникли определенные трудности ^[2].

Проблемным моментом стала квалификация действий лица при распоряжении преступным имуществом. Было не совсем ясно, когда они являлись легализацией (ст. 174 и 174¹ УК РФ), а когда «простым» сбытом (ст. 175 УК РФ) ^[3].

Так, приговором Владимирского областного суда Л. был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 174 УК РФ и ч. 3 ст.175 УК РФ.

Из материалов уголовного дела следует, что Л. принимал участие в разбойных нападениях на дальнобойщиков, после чего продавал похищенные автомобили и иное имущество заведомо добытое преступным путем.

Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации приговор Владимирского областного суда и кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ в отношении Л. в части его осуждения по ч. 3 ст. 174 УК РФ (в редакции ФЗ от 07.08.2001 № 121-ФЗ) отменены, производство по делу прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления ^[4].

Как показывает анализ правоприменительной практики, при разграничении указанных преступлений в первую очередь необходимо обращать внимание на умысел виновного, выяснять цель распоряжения преступным имуществом ^[5].

Следующим является постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18.11.2004 № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем». С учетом наименования данного постановления, разъясняемые в нем положения касались вопросов применения уголовной ответственности за совершение общественно-опасных деяний в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК РФ). Рассматриваемым вопросам Пленумом Верховного Суда Российской Федерации было посвящено 9 пунктов (п. 19-27). В их содержании раскрыты вопросы, связанные с понятием финансовых операций и других сделок, особенностями осуществления такой противоправной деятельности и т.д. Так, в п. 19 данного постановления разъяснялось, что под финансовыми операциями и другими сделками, указанными в статьях 174 и 174¹ УК РФ, следует понимать действия с денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом (независимо от формы и способов их осуществления, например, договор займа или кредита, банковский вклад, обращение с деньгами и управление ими в задействованном хозяйственном проекте), направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав или обязанностей. Также обращалось внимание на то, что к сделкам с имуществом или денежными средствами может относиться, например, дарение или наследование.

К особенностям, сопровождающим вынесение судом обвинительного приговора по ст. 174 УК РФ или по ст. 174¹ УК РФ, относилось то, что должен был быть установлен факт получения лицом денежных средств или иного имущества, заведомо добытых преступным путем либо в результате совершения преступления (п. 21).

Данный пункт неоднозначно был воспринят как в научном мире, так и на практике. Сложность ситуации заключалась в том, что не было понятно нужен ли был вступивший в силу обвинительный приговор по предикатному (основному) преступлению или достаточно было в ходе предварительного расследования установить сам факт преступного приобретения «отмываемого» имущества, а также какими процессуальными документами он должен быть подтвержден.

Ряд авторов, например И. А. Клепицкий ^[6], П. С. Яни ^{[7, 8]} в своих работах утверждали, что для рассмотрения судом дела по существу не требуется обвинительный приговор по основному преступлению, другие же наоборот настаивали на обратном. Так, В. П. Верин указывает на то, что «При изложении текста данного пункта авторы исходили из контекста ст. ст. 174 и 174¹ УК РФ в их внутренней, неразрывной связи, поскольку в том и другом случаях необходимо, как это видно из смысла диспозиции названных статей, чтобы факт преступного происхождения денежных средств и иного имущества был установлен приговором суда... Естественно, что факт совершения преступления, послужившего источником происхождения легализуемого имущества, должен быть установлен приговором суда. Данное разъяснение соответствует ст. 49 Конституции Российской Федерации, где указано, что каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Исходя из этого другой подход к установлению факта совершения преступления, который послужил источником происхождения легализуемого имущества, путем решения органа предварительного расследования противоречил бы нашему национальному законодательству» ^[9].

Различной точки зрения по данному вопросу придерживались и суды. Так, Верховный Суд Российской Федерации, в своем Кассационном определении от 13.06.2006 № 5-о06-23 обосновал несостоятельность доводов защиты, обжалующих приговор Московского городского суда по делу о легализации преступно приобретенного имущества, ссылающихся на то, что в приговоре не описано деяние, в результате которого получены денежные средства, впоследствии якобы легализованные, и не приведены соответствующие доказательства и квалификация этого деяния, а ссылка суда на постановление следователя о прекращении уголовного преследования на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за незаконное предпринимательство и подделку документов является несостоятельной, так как этот документ не является актом, устанавливающим преступность действий лица, и не имеет преюдициального значения. При этом, по мнению адвокатов, их подзащитные не могли быть привлечены к ответственности за легализацию в принципе, поскольку они не были осуждены за «основное правонарушение», в результате которого были получены денежные средства, легализованные впоследствии, а возможность привлечения их к уголовной ответственности за незаконное предпринимательство утрачена в связи с истечением сроков давности.

В своем решении Верховный Суд Российской Федерации указал на то, что в приговоре приведены убедительные доказательства, подтверждающие выводы суда о виновности осужденных в осуществлении ими предпринимательской деятельности, связанной с реализацией алкогольной продукции, без лицензии. Более того Мосгорсуд в приговоре сослался не только на постановление следователя о прекращении уголовного дела по факту преступного происхождения денежных средств, полученных руководителями коммерческих организаций, но и установил этот факт в судебном заседании, а также привел убедительные доказательства получения денежных средств преступным путем. На основании изложенного Суд пришел к следующему выводу: утверждения защиты о том, что для признания лица виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ, необходимо наличие вступившего в законную силу приговора (по основному преступлению), не могут быть признаны убедительными ^[10].

Невзирая на приведенное выше Определение Верховного Суда Российской Федерации, суды субъектов Российской Федерации по аналогичным делам выносили противоположные решения.

Так, Левобережным районным судом г. Воронежа в 2014 г. рассмотрено уголовное дело по обвинению генерального директора ОАО «Рудгормаш» Ч. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 174¹, ст. 196 УК РФ.

Постановлением суда уголовное преследование в отношении Ч. по ч. 4 ст.159 УК РФ прекращено по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за истечением сроков давности уголовного преследования.

Приговором этого же суда Ч. был оправдан и по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 174¹ и ст. 196 УК РФ, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Отсутствие в действиях Ч. состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 174¹ УК РФ, суд напрямую связал с решением, принятым им же по обвинению по ч. 4 ст.159 УК РФ. Суд указал, что невозможность правовой оценки действий Ч. по вмененному хищению в связи с прекращением производства по делу в этой части влечет за собой недоказанность его вины в легализации (отмывании) имущества, приобретенного в результате совершенного преступления.

Все доводы прокуратуры о незаконности данных решений, ввиду того, что данное утверждение прямо противоречит требованиям ч. 2 ст. 305 УПК РФ, согласно которой недопустимым является включение в оправдательный приговор формулировок, ставящих под сомнение невиновность оправданного, а также положениям п.п. «а» ч. 2 ст. 6 Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 08.11.1990, согласно которым в случае убеждения суда в криминальном происхождении имущества признание вины в совершении преступления, предусмотренного ст. 174¹ УК РФ, не ставится в зависимость от осуждения за предикатное преступление, оказались тщетными. Воронежский областной суд отклонил апелляционные представления, и оставил постановление и приговор без изменений ^[11].

Одновременно Пленумом Верховного Суда Российской Федерации обращалось внимание на разграничение преступлений, целью которых являлось придание видимости правомерности приобретенного. В частности указывалось то, что совершение предикатных преступлений в совокупности с последующими финансовыми операциями и другими сделками должно было квалифицироваться по совокупности преступлений (п. 22), например, к квалификации по совокупности фактов получения взятки, кражи, мошенничества и легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества. Если же целью совершаемого деяния не охватывалось придание видимости правомерности приобретенного, то в этом случае дополнительная квалификация по ст. ст. 174 и 174¹ УК РФ отсутствовала. Например, сбыт имущества, которое было получено в результате совершения преступления иными лицами, не образует состава легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества (ст. 174 УК РФ), если такому имуществу не придается видимость правомерно приобретенного. Указанные деяния подлежат квалификации по ст. 175 УК РФ или охватываются объективной стороной конкретного состава преступления.

Вот с этим то и возникли у правоохранительных органов основные сложности. Анализ правоприменительной практики позволяет с уверенностью говорить о том, что до настоящего времени ни у судей, ни у следователей с дознавателями, ни у прокуроров нет четкого понимания, когда нужно дополнительно вменять легализацию, а когда нет.

Наиболее явно это проявляется по делам, связанным с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Органами предварительного следствия действия по распоряжению имуществом, полученным в результате совершения преступлений, ошибочно квалифицируются как отдельное преступление, предусмотренное ст. 174¹ УК РФ, которое входит в основной состав преступления ^[12].

Кроме того, причинами для вынесения судом решений об оправдании обвиняемых являются недостаточность доказательств, подтверждающих наличие умысла на отмывание денежных средств и использование при совершении сделок имущества, полученного преступным путем.

Так, в ряде субъектов Российской Федерации по аналогичным уголовным делам суды принимают противоположные решения. В одних случаях денежные средства, полученные за сбыт наркотических средств через электронные платежные системы сети Интернет – «Киви-кошелек», «Яндекс.Деньги», «Юнистрим» и др., считаются легализацией, т.е. финансовыми операциями, проводимыми в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами, а в других случаях способом совершения преступления без дополнительной квалификации.

Так, в первом случае, приговором Автозаводского районного суда г. Тольятти от 03.06.2014 Е., Б., Ж. осуждены по п. «а, б» ч. 3 ст. 228¹ УК РФ и по п. «а» ч. 3 ст. 174¹ УК РФ.

Судом установлено, что Е., заведомо зная, что героин является наркотическим средством, запрещенным в свободном гражданском обороте на территории Российской Федерации, в период времени с 6 июня по 14 августа 2013 г., действуя группой лиц по предварительному сговору с Ж. и Б., осуществили незаконный сбыт наркотических средств в значительном размере. Сбыт наркотических средств осуществлялся путем использования так называемых «закладок» (когда наркоторговцы после полной оплаты товара скрывают наркотик в безопасном месте и только после этого сообщают лицу, заказавшему его, место закладки. Используется данная система для безопасности как торговца, так и наркопотребителя), в период с 01.07.2013 по 10.08.2013 через платежную систему «Юнистрим» в ОАО АКБ «Авангард» на имя Ж. и Е. в качестве оплаты за наркотическое средство были переведены денежные средства на общую сумму 398507 руб., а затем с помощью пластиковых карт обналичены через банкомат.

Во втором случае при аналогичной ситуации апелляционным определением Мосгорсуда от 17.02.2014 изменен приговор Измайловского районного суда от 24.10.2013, по которому С. был осужден по п. «а, г» ч. 3 ст. 228¹, ч. 1 ст. 30 п. «а, г» ч. 3 ст. 228¹ УК РФ к 11 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии особого режима и оправдан на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ по ч. 3 ст. 174¹ УК РФ в связи с отсутствием состава преступления.

Судебная коллегия, оставив приговор в части, оправдала последнего по ст. 174¹ УК РФ, указав, что использование участниками организованной группы кредитных банковских карт являлось способом совершения преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, и дополнительной квалификации данные действия не требуют.

Разрешение данной проблемы виделось в дополнительных разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации по таким категориям уголовных дел.

Учитывая негативные тенденции в рассматриваемой сфере, Верховный Суд Российской Федерации 07.07.2015 принял новое Постановление № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» ^[13], в котором, придавая особое значение противодействию легализации преступных доходов, указал на то, что совершение таких преступлений, создает основу теневой экономики, причиняет вред экономической безопасности и финансовой стабильности государства, затрудняет раскрытие и расследование преступлений, обеспечивает возможность преступным группам (организациям) финансировать и осуществлять свою противоправную, в том числе террористическую, деятельность.

Отличительной чертой данного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации является то, что помимо раскрытия особенностей квалификации преступлений рассматриваемого вида, содержания используемых понятий, в нем имеются несколько иные акценты особенностей применения УПК РФ. Согласно п. 4 данного постановления по смыслу закона, вывод суда, рассматривающего уголовное дело по ст. 174 или ст. 174¹ УК РФ, о преступном характере приобретения имущества, владению, пользованию или распоряжению которым виновный стремится придать правомерный вид, наряду с иными материалами уголовного дела может основываться на:

обвинительном приговоре по делу о конкретном преступлении, предусмотренном одной из статей Особенной части УК РФ (об основном преступлении);

постановлении органа предварительного расследования о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) за совершение основного преступления в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, в связи с недостижением лицом возраста уголовной ответственности, в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, в случаях, предусмотренных п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с примирением сторон, вследствие акта об амнистии, в связи с деятельным раскаянием, а также по основаниям, предусмотренным ст. 28¹ УПК РФ, если материалы уголовного дела содержат доказательства, свидетельствующие о наличии события и состава основного преступления, и органом предварительного расследования дана им соответствующая оценка;

постановлении органа предварительного расследования о приостановлении дознания или предварительного следствия в связи с неустановлением на момент рассмотрения уголовного дела лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого за основное преступление, если материалы уголовного дела содержат доказательства, свидетельствующие о наличии события и состава такого преступления, и органом предварительного расследования дана им соответствующая оценка.

Другими словами Верховный Суд Российской Федерации снял все вопросы по поводу того, должен ли быть обвинительный приговор по основному преступлению или нет.

Кроме этого, Пленум попытался разъяснить правоприменителям при каких обстоятельствах дополнительная квалификация легализации преступных доходов будет верной, а когда нет. Так в п. 2 Суд указал, что если имущество, приобретенное преступным путем (в результате совершения преступления), ограничено законом в гражданском обороте и ответственность за его незаконный оборот предусмотрена одной из статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации (в частности, статьями 186, 191, 220, 222, 222.1, 228.1 УК РФ), то совершение с ним сделки в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению следует квалифицировать только по соответствующей статье как приобретение либо сбыт оружия, боеприпасов, наркотических средств и т.д. без совокупности со статьями 174 и 174.1 УК РФ. Последующее совершение в указанных целях финансовых операций и сделок с денежными средствами, полученными в результате преобразования такого имущества (к примеру, с денежными средствами, приобретенными в результате продажи наркотического средства), образует объективную сторону преступлений, предусмотренных статьей 174 или статьей 174.1 УК РФ.

При буквальном толковании данного пункта следует, что лицо, получившее от продажи наркотиков денежные средства (при этом не уточняется как происходил процесс получения денег и передачи наркотиков) и использовавшее их при покупке автомобиля или недвижимости, должно привлекаться к ответственности по совокупности преступлений, включая, в данном случае, сбыт наркотических средств и легализацию преступных доходов, что также должно способствовать формированию единообразной практики применения рассматриваемых составов.

Так, Следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации по Омской области возбуждено уголовное дело в отношении бывшего начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков управления уголовного розыска полиции УМВД России по Омской области Л. по признакам преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 174.1 УК РФ. Согласно материалам дела Л. из корыстных побуждений систематически занимался сбытом наркотических средств, а полученные денежные средства легализовывал путем приобретения квартир, домов, машин, земельных участков, а также недвижимости за рубежом.

В другом случае Президиум Приморского краевого суда, отменил приговор в части осуждения Б. по ч. 1 ст. 174.1 УК РФ за отсутствием в его действиях состава данного преступления, при этом указав, что «...полученные в результате преступления денежные средства Б. использовал лишь для личных целей. Приобретая автомашину, золотое украшение, телефон он не имел цели придать правомерный вид владению деньгами, полученными в результате совершения преступления» ^[14].

Вместе с тем неразрешенными остались вопросы применения легализации преступных доходов по таможенным и налоговым преступлениям. За два с половиной года с момента принятия Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям» ^[15], существенно расширившего возможности выявления и применения положений ст. 174 и 174¹ УК РФ по отношению к ст. ст. 193, 194, 198, 199, 199¹ и 199² УК РФ, не зарегистрировано ни одного из них в качестве предикатного к легализации преступных доходов. При этом в результате совершения именно указанных преступлений из страны выводятся и в дальнейшем легализуются преступные доходы.

Соответственно в настоящее время регулирование вопросов, связанных с предварительным расследованием преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174¹ УК РФ, а также порядком и особенностями рассмотрения уголовных дел о данных преступлениях судом, является обновленным. Предпринятые меры и их содержание дают основания полагать, что эффективность борьбы с фактами незаконной легализации доходов, полученных преступным путем, будет повышена.