Постановка проблемы неполной и избыточной занятости одиноких родителей в контексте баланса семьи и работы (на примере монородительских отцовских семей в России)

Хусяинов Тимур Маратович Менеджер факультета гуманитарных наук, Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики" 603000, Россия, Нижегородская область, г. Нижний Новгород, ул. Большая Печерская, 25/12, каб. 310 Khusyainov Timur Maratovich Manager of the faculty of Humanitarian Sciences, National Research University "Higher School of Economics" 603000, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, ul. Bol'shaya Pecherskaya, 25/12, kab. 310 timur@husyainov.ru Другие публикации этого автора

Янак Алина Леонидовна аспирант, кафедра общей социологии и социальной работы, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского 603000, Россия, Нижегородская область, г. Нижний Новгород, пер. Университетский, 7 Yanak Alina Leonidovna Post-graduate student, the department of General Sociology and Social Work, N. I. Lobachevsky Nizhny Novgorod State University 603000, Russia, Nizhny Novgorod, Pereulok Universitetsky 7 alinayanak91@yandex.ru Другие публикации этого автора

Современные тенденции и трансформации в семейной сфере ^[1] обусловили вариативность современной семьи, плюрализм супружеских и родительских практик. Наряду с традиционными моделями семейно-брачных и родительско-детских отношений широкое распространение приобретают их альтернативные формы, к числу которых относится монородительская семья. Высокий уровень представленности данных практик в обществе, зафиксированный Всероссийской переписью населения, позволяет признать категорию неполной семьи одной из доминирующих моделей семейно-брачных отношений в России (результаты обследования 2010 года показали, что численность семей, где ребенок воспитывается только одним из родителей составляет 21% от общего количества семейных домохозяйств) ^[2].

Монородительская семья представлена двумя основными типами: материнскойи отцовской неполными семьями. Традиционно в России ребенок воспитывается матерью (после развода, разрыва незарегистрированных отношений и т.п.) – 13,8% от общего числа семейных домохозяйств (5576,8 тыс.). Несмотря на то, что по уровню распространения отцовские семьи существенно уступают материнским семьям, внимание привлекает систематический рост числа семей, возглавляемых одинокими отцами: согласно результатам переписи 1989 года доля отцовских семей составляла всего 1% от общего числа семейных домохозяйств, в 1994 г. – 1,3%, в 2002 г. - 1,5% (634,5 тыс.), а по данным Всероссийской переписи населения 2010 года показатели достигли отметки в 1,7% (684 тыс.) ^[3]. Примечательно, что высокий уровень разводимости, трансформация гендерных и семейных ролей мужчины и женщины, изменение функциональных границ и социального наполнения отцовства и материнства дают возможность прогнозировать дальнейшее увеличение числа отцовских семей.

Отцовская семья - тип монородительской семьи, главой которой является мужчина, не состоящий в актуальном браке и одиноко воспитывающий одного или нескольких детей. В результате, именно он осуществляет материальное обеспечение и заботу о детях, берет на себя ответственность за их жизнь и развитие ^{[3, с. 42]}. Немногочисленные исследования показывают, что в процессе осуществления своих родительских функций многие из одиноких отцов переживают различные семейные и/или личностные микрокризисы. Одни проблемы, с которыми сталкиваются отцы, можно считать универсальными для монородительских семей, другие институциональными, характерными именно для рассматриваемой категории, третьи связаны с индивидуальными особенностями жизнедеятельности конкретной семьи, четвёртые спровоцированы специфическими чертами устройства российского общества (стигматизация, правовое регулирование и социальное обеспечение). При этом наблюдается корреляция между возникновением и/или актуализацией некоторых групп проблем и текущим этапом жизненного цикла семьи. В частности, психологические, бытовые и материальные затруднения приобретают особенно важное значение на этапе формирования такой семьи. Источник данных проблем определяется структурными (образование новой семейной структуры) и статусными трансформациями (смена статусов и ролей), интеграцией и адаптацией новых условий семейного жизнеобеспечения (перераспределение домашних обязанностей, бюджета) и т.д. ^{[3, с. 43]}.

Отсутствие второго родителя может негативно отразиться на различных сферах семейных и родительско-детских отношений: материальное обеспечение, воспитание и полоролевая социализация ребенка, досуговая сфера, уход за детьми, создание и поддержание домашнего уюта и комфортной психо-эмоциональной среды и т.д. При этом проблема баланса трудовой занятости одинокого родителя и его семейных обязанностей занимает одну из центральных позиций в структуре проблем отцовских семей ^[4].

Несмотря на то, что совмещение трудовой занятости и семейных ролей является уже привычной обязанностью современного родителя, существуют факторы, способные усложнить данный процесс. Говоря о женской занятости, Хохшильд (Hochschild) выделяет два основных условия, проблематизирующих решение задачипо совмещению матерью работы вне дома и семьи: фактическое и/или номинальное отсутствие супруга/партнера, с которым она могла бы разделить выполнение части домашних обязанностей, а также трудовой распорядок, не позволяющий гармонично сочетать материнство и работу (недопустимость выбора и/или перехода на гибкий график работы, неполный рабочий день или частичную занятость, самозанятость и т.д.) ^[5]. Помимо этого, следует выделить многодетность, а также ограниченность государственной поддержки лиц, имеющих детей, в сфере трудовых отношений в качестве факторов актуализации проблемы баланса работы и семьи. Исследование Эдвардса и Филда-Хендри (Edwards & Field-Hendrey) позволяет отнести к числу подобных факторов возраст детей (дети дошкольного и школьного возрастов) ^[6]. Кэтрин Хаким помимо социального капитала (наличие или отсутствие поддержки со стороны близких, готовых взять на себя часть функций по ведению домашнего хозяйства, материальному обеспечению семьи, воспитанию детей, организации их досуга), также акцентирует внимание на уровне развития институтов социализации детей, детской досуговой сферы и подобной инфраструктуры ^[7].

Однако, несмотря на то, что профессия и работа занимают важное место в жизни современной женщины, для большинства - материнство по-прежнему остается в приоритете. После родов и/или по окончании декретного отпуска многие женщины имеют возможность выбора или корректировки жизненного сценария: возвращение на рынок труда (на полную или частичную занятость) или посвящение себя заботе о детях и хозяйстве (отсутствие занятости или нестабильная занятость, эпизодическая или краткосрочная занятость и т.д.). Как правило, женщина обладает более низкими заработками, уровнем карьерных притязаний и профессиональной мотивации, чем мужчина ^[7]. В этом контексте отсутствие у матери актуального партнера/кормильца зачастую приводит семью к статусу “малообеспеченной” и «зависимой от пособий» (семьи, где социальные пособия составляют более 25% семейного бюджета) ^[8].

Мужчина по-прежнему считается главным семейным кормильцем, поэтому его занятость носит более обязательный характер, чем женская. Отцовство представляет собой лишь один из компонентов мужской идентичности (маскулинности), проявляющейся также в стремлении к карьерному росту, потребности в успешной самореализации в публичной и трудовой сферах. Как правило, вне зависимости от семейных обстоятельств отец ориентирован на полную длительную (стабильную) и высокооплачиваемую занятость. При этом, несмотря на отсутствие матери даже в качестве вторичного вкладчика в семейный бюджет, современные дети не спешат с дебютом на рынке труда, что связано с увеличением периода обучения и получения квалификации. Ситуация приводит к тому, что одинокий отец долгое время остается единственнымсубъектом формирования и ведения семейной экономики. В качестве исключения могут выступать отцовские семьи с совершеннолетними детьми, вступившими в профессиональную жизнь и способными внести вклад в семейный бюджет; расширенные отцовские семьи, подразумевающие наличие дополнительных хозяйствующих субъектов (как правило, бабушек, дедушек); неполные отцовские семьи, получающие алименты и/или государственные пособия ^[4]. Однако практика показывает, что бывшие жены редко исполняют свои алиментные обязательства ^[9]. Более того, по свидетельствам экспертов, в отличие от материнских семей, активно пользующихся государственными мерами социальной поддержки, одинокие отцы редко обращаются за теми или иными денежными выплатами и другими видами помощи в социальные службы и стараются преодолеть возникающие трудности самостоятельно. Свою позицию отцы связывают с несовершенствами организации государственной системы социальной поддержки семей, а также ограниченностью предоставляемых государством, не реализующим специальных программ помощи неполным семьям, возможностей и ресурсов для устранения или смягчения их материальных трудностей.

В конечном счете, резкое увеличение иждивенческой нагрузки и связанные с этим материальные трудности зачастую вынуждают отца искать дополнительные способы и средства увеличения заработка, как правило, интенсифицируя свою занятость (сверхурочная работа, совмещение должностей или рабочих мест, командировки и пр.). При этом материалы интервью с одинокими отцами свидетельствуют о том, что многие из них не стремятся афишировать свой статус на рабочем месте, который порой весьма условен (например, в случае с отцовскими семьями, возникшими вследствие решения матери покинуть семью). Следовательно, большинство одиноких отцов не пользуются гарантированными трудовым законодательством льготами для родителей, самостоятельно воспитывающих ребенка/детей, несмотря на потребность уделять ему/им больше времени ^[3].

Как правило, эта проблема сопровождает отцовскую семью на протяжении всех этапов жизненного цикла. В свою очередь, данный дисбаланс актуализирует и/или усугубляет другие нарушения в функционировании семьи: снижение родительского авторитета и уровня контроля за ребенком; сбои в организации детского досуга и совместного времяпрепровождения; снижение уровня и качества психологической поддержки и эмпатического общения; влияние физических и психических перегрузок, хронической усталости на общий психологический фон родительско-детских отношений и на осуществление бытового обеспечения домохозяйства и т.д ^[4].

Таким образом, принципиально важным является вопрос о расстановке приоритетов в пользу комфортных материальных условий или полноценного родительско-детского взаимодействия. Решение данной проблемы лежит в рационализации трудовой и семейной нагрузок посредством подбора родителем оптимальных условий труда после анализа возможностей конкретных типов профессиональной занятости.

Таким образом, принципиально важным является вопрос о расстановке приоритетов в пользу комфортных материальных условий или полноценного родительско-детского взаимодействия. Решение данной проблемы лежит в рационализации трудовой и семейной нагрузок посредством подбора родителем оптимальных условий труда после анализа возможностей конкретных типов профессиональной занятости.

Современные тенденции рынка труда могут быть охарактеризованы как процесс дестандартизации, формирования гибкой занятости, а также информатизации, децентрализации, демассификации и автономизации ^[5-6]. Стандартная занятость в настоящее время быстро утрачивает свою значимость ^{[7, c. 41-42]}, сфера традиционной для индустриального общества полной занятости неуклонно сужается. В результате, формируются новые типы и формы организации трудовой деятельности, объединяемые термином “атипичная занятость”. Как правило, при определении данного понятия исследователи применяют метод противного. Так, например, Гимпельсон В.Е. и Капелюшников Р.И. ^[8], Никифорова А.А. ^[9], Linnenkohl K., Kutscher J. ^[10], Stieferman K., Flüter-Hoffman C., Solbrig J. ^[11] понимают под стандартной занятостью наём в режиме полного рабочего дня на основе бессрочного или же долгосрочного трудового соглашения. При этом подразумевается, что трудовая деятельность работника будет осуществляться при непосредственном руководстве со стороны работодателя. Таким образом, все иные формы занятости рассматриваются как атипичные или нестандартные (нетрадиционные).

В данной работе авторы предпринимают попытку анализа характеристик и степени совместимости атипичной занятости с семейными ролями и обязанностями, на примере монородительских отцовских семей. Дальнейшее рассмотрение проблемы будет ограничено такими формами атипичной занятости как чрезмерная занятость или сверхзанятость (свыше 40 рабочих часов в неделю) и неполная занятость (15-34 рабочих часов в неделю). Стоит отметить, что существует более "тяжелая" форма неполной занятости - маргинальная занятость (1-14 рабочих часов в неделю), но не будет выделяться как отдельная категория.

Сверхзанятость (overtime employment) - форма занятости с продолжительностью рабочего времени более определенной трудовым правом каждой конкретной страны пороговой величины (например, в России — свыше 40 рабочих часов в неделю; Франция - 35 часов в неделю, в Германии - 30-40 рабочих часов в неделю). По официальным данным “Обследования населения по проблемам занятости” (ОНПЗ) число сверхзанятых работников в России невелико (по состоянию на 1 квартал 2015 г. - 6,3%) ^[12]. Однако результаты социологического исследования “RLMS-HSE” (22 волна, 2014 г.) фиксируют более высокий уровень распространения данного типа занятости, который практикуют 17,2% от общего числа работающих респондентов, т.е. каждый 6 работник ^[13]. Сверхзанятые - статистически сложная категория, поскольку государственная статистика учитывает исключительно занятых официально. Вместе с тем, на российском рынке труда наблюдается рост числа работников, совмещающих работу как в формальном, так и в неформальном секторах экономики, что, вероятно, связано с поиском дополнительных ресурсов и источников дохода. Как отмечают исследователи, вынужденная избыточная занятость современных работников - это следствие экономической и социальной политики государства, с одной стороны, направленной на субсидирование функционирования низкорентабельных предприятий, где сохраняются рабочие места с низкой производительностью труда, а как следствие и низкой оплатой; с другой стороны, государство поддерживает социальные стандарты и доходы работников бюджетной сферы на относительно низком уровне ^{[14, с. 20-21]}.

Рассматривая сверхзанятость в контексте монородительской отцовской семьи, стоит отметить особенность социальной конструкции роли мужчины как добытчика, которая определяет его стремление к самостоятельному обеспечению своей семьи всем необходимым и высокому качеству жизни, а значит интенсификации занятости. Это требует от родителя больше сил и времени уделять работе, что в дальнейшем может отразиться на выполнении его семейной роли, а также стать причиной возникновения новых кризисов или усугубить уже существующие проблемы социально-психологического и педагогического характера.

Кроме того, в результате сверхзанятости, работник оказывается в состоянии хронического стресса, а отсутствие нормирования его рабочего графика и отказ от отдыха в дальнейшем могут привести к физическому и эмоциональному истощению. Отсутствие или ограничение выделяемого на приватную сферу времени способствует ослаблению социальных связей как с близким, так и дальним окружением, т.е. ощущаемой или неосознанной социальной изоляции ^[15]

В контексте родительско-детских отношений, тотальное инвестирование времени и сил в работу, фактическое отсутствие родителя дома могут привести к более серьезным последствиям - “социальное сиротство” и/или безнадзорность детей.

Неполная занятость (parttime employment), недозанятость (underemployment), маргинальная занятость (marginal employment) - формы занятости, которые связаны с неполным рабочим днём или рабочей неделей. Результаты ОНПЗ позволяют говорить о низком уровне распространения неполной занятости в России (по состоянию на 1 квартал 2015 г. - 5,2% от общего числа работающего населения) ^[16]. Данный тезис подтверждает также “RLMS-HSE” (22 волна, 2014 г.), который зафиксировал еще более низкую долю подобных работников - 3,7% ^[13]. При этом данные ОНПЗ не дают возможность выделить группу работников занятых от 31 до 35 часов в неделю, т.к. предоставляют общие сведения по группе занятых от 31 до 40 часов, в то время как недозанятость определяется рабочим временем менее 35 часов в неделю.

Работа в режиме неполного рабочего дня может быть организована по причине того, что работодателю изначально нужен сотрудник, выполняющий небольшой объём работ (например, обслуживающий персонал). В этом случае заключается трудовой договор с установленной продолжительностью рабочего времени меньше «нормальной» величины. Другая причина неполной занятости — сокращение издержек производства на фоне снижения уровня прибыли и спроса на продукцию и/или услуги предоставляемых организацией. Это может повлечь за собой изменение трудового графика сотрудника (решение работодателя о направлении работника в отпуск, переводе на сокращенный режим рабочего дня или недели). Кроме того, причиной сокращения рабочего времени может служить личная просьба работника (заявление о переводе на неполный рабочий день, об уходе в административный отпуск и т.д.), в соответствии со ст. 73 Трудового Кодекса РФ ^[17], которая гарантирует гражданам, имеющим детей до четырнадцати лет (ребенка-инвалида в возрасте до восемнадцати лет), а также лицам, осуществляющим уход за больным членом семьи.

В тех случаях, когда семья состоит из двух родителей, и один из них может материально обеспечить семью, то для второго неполный рабочий день - удобный способ обеспечить уход за детьми. С точки зрения организации жизнедеятельности монородительской семьи, неполный рабочий день даёт родителю больше свободного времени, но подразумевает более низкую оплату ^[18], в то время как маргинальная - не позволяет получить заработок, необходимый для поддержания минимально приемлемого уровня жизненного обеспечения. Данные обстоятельства рано или поздно могут послужить толчком для поиска дополнительных источников дохода, а как следствие способствовать потере свободного времени, уделяемого семье; стрессам родителя; развитию ургентной аддикции; риску быть обманутым в случае неформальной занятости ^[19] и т.д.

Также стоит отдельно отметить ещё один тип атипичной занятости, который может сочетаться как с чрезмерной, так и с неполной занятостью - работа по нестандартному рабочему графику или, иначе, неурочная занятость.

Неурочная занятость - это выполнение трудовой деятельности по нестандартному графику (вечером, утром, по выходным и праздничным дням) ^[20]. По мнению некоторых исследователей ^[21-22], нестандартный график оказывает негативное влияние на внутрисемейные отношения и сплочённость семьи. Современные исследования показывают ^[23-25], что время, уделяемое воспитанию детей, существенно уменьшается. Кроме того, встает вопрос об уходе за детьми и организации детского досуга в отсутствие родителя (по ночам, в выходные и т.д.).

В рамках авторского исследования была выделена проблема, связанная со сверхзанятостью и неполной занятостью одинокого родителя (на примере одинокого отца) в контексте ее баланса с осуществлением семейных обязанностей. Анализ эмпирических и теоретических данных показал, что в новых условиях развития сферы трудовой занятости вариативность атипичных форм трудовых отношений определяет спектр дополнительных возможностей по совмещению работниками своих профессиональной и семейной ролей, увеличению семейного дохода и т.д. В неполных семьях, испытывающих материальные затруднения, одинокий родитель, стремясь преодолеть кризис, зачастую интенсифицирует свою занятость для увеличения дохода (особенно одинокие отцы). Однако сверхзанятость означает отсутствие родителя дома, что может негативно отразиться на осуществлении им своих бытовой, социально-психологической, воспитательной и других семейных функций. В свою очередь, ориентация на развитие родительско-детских отношений, может повлечь за собой выбор неполной занятости, которая, однако оказывается менее оплачиваемой и может спровоцировать финансовые трудности. Рано или поздно гибкость непродолжительного рабочего дня родитель вынужден использовать в целях поиска источников дополнительного заработка. В этом смысле более стабильным положением отличаются расширенные монородительские семьи, предполагающие несколько хозяйствующих субъектов, участвующих в материальном обеспечении семьи, и/или бытовом функционировании домохозяйства, и/или уходе за ребенком/детьми и организации его/их досуга в отсутствие работающего родителя. Даже в тех случаях, когда трудовая деятельность осуществляется на дому, например, посредством Интернета, это не значит, что у отца будет больше времени на воспитание и заботу о детях. Более того, данная форма занятости опасна подвижностью и размытостью границ рабочего времени: во-первых, работодателями широко практикуется сдельная система оплаты атипичного труда (чем больше выполнено, тем выше заработок); во-вторых, работник становится зависимым от работодателя, который в любой момент момент попросить переделать, дополнить сданный ранее проект, поручить выполнение срочного заказа и т.п.

Так, по результатам авторского исследования - анкетирования занятых в сети Интернет (N=127, 2015 г.), было выявлено, что только 41,7% респондентов не сталкиваются с проблемой нехватки общения с домочадцами, несмотря на то, что большинство из них работает дома (при этом 20,9% - респондентов женаты или замужем). Эти показатели демонстрирует наличие проблемы социальной изоляции у данной категории работников. С другой стороны, размывание границ между работой и семьёй может негативно отразиться на взаимоотношениях между родителем и детьми: отсутствие необходимых жилищных условий и возможности работать в отдельной комнате может спровоцировать конфликт между родителем и детьми относительно организации и нарушения рабочей зоны и рабочего времени, неправильного восприятия детьми присутствие родителя в течение рабочего дня дома. Таким образом, атипичные формы организации профессиональной деятельности одиноких родителей нередко нарушают баланс работы и дома в их семьях и актуализируют новые проблемы или интенсифицируют уже имеющиеся нарушения в различных сферах жизнедеятельности семьи и родительско-детских отношений.

В рамках данной работы были выделены негативные последствия распространения некоторых форм атипичной занятости (неполной и избыточной) для неполных семей (на примере отцовского монородительства). В дальнейшем авторы будут рассматривать влияние дестандартизации занятости, разных форм атипичного труда на осуществление различных типов семейно-брачных отношений и родительских практик и выявлять проблемы, возникающие при их сочетании.