О некоторых проблемах определения и деятельности мозговых центров в Великобритании

Приписнова Елена Сергеевна кандидат политических наук старший преподаватель, кафедра истории и теории международных отношений, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского 603095, Россия, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23 Pripisnova Elena Sergeevna PhD in Politics Senior Educator, the department of History and Theory of International Relations, N. I. Lobachevsky Nizhny Novgorod State University 603095, Russia, Nizhny Novgorod, Prospekt Gagarina 23 poskr011@mail.ru Другие публикации этого автора

Работа выполнена в рамках гранта РГНФ 15-07-00056 "Исследование роли европейских экспертно-аналитических институтов в политическом процессе".

В последнее время по обеим сторонам Атлантики можно наблюдать все возрастающий интерес к такому явлению, как «мозговой центр» (МЦ). Исследования этого вопроса, в частности, британскими учеными, активизировались с 1990-х гг. В целом, можно отметить, британская литература о МЦ достаточно малочисленна, учитывая высокую значимость таких групп, как Институт экономических проблем (IEA-МЭА), Институт Адама Смита (ASI-АСИ) и Центр политических исследований (CPS), существующих с 70-х гг. XX в. В результате исследований, были сделаны выводы о высокой степени их политического влияния. Подобные заявления звучали и из их собственных уст, и от СМИ. Восприятие СМИ их влиятельности, безусловно, имеет большое значение, однако для достоверной оценки сложившееся ситуации требуется научный анализ роли и влияния МЦ на британскую политику.

В настоящей статье при помощи системного подхода мы анализируем проблемы в изучении и практической деятельности британских аналитических (мозговых) центров в свете событий последнего времени. В первой части исследуется проблема определения этих групп в контексте британской политики. Во второй - рассматривается история МЦ в Британии и опровергается распространенное мнение об относительно недавнем их появлении.

Понятие «мозговой центр» и его аналоги на сегодняшний день не имеет точного определения. В военной терминологии времен Второй мировой войны так была обозначена безопасная комната для конфиденциального обсуждения планов и стратегий. В близком к современному значению слова, этот термин впервые был использован в 1950-х гг. для обозначения контрактных исследовательских организаций, основанных американскими военными после войны. К 60-м гг. определение «мозговой центр» вошло в обывательский лексикон, однако оно использовалось для обозначения нескольких типов исследовательских групп. Многообразие функций мозговых центров ставит в тупик не только исследователей, но и различного рода управленцев, инвесторов и самих представителей «мозговых центров».

Хеймс и Физи предложили следующее определение мозгового (аналитического) центра: «Некоммерческое учреждение, проводящее исследования в сфере публичной политики с высокой организационной автономией» ^[1]. Однако, как нам кажется, данное определение слабо раскрывает природу и характер подобных организаций, потому как только в США существует огромное количество частных коммерческих исследовательских групп ^{[2, 3]}. Американские ученые попытались разрешить проблему, выделив три категории МЦ: «Университет без студентов», «Контрактные исследовательские организации» и «Пропагандистские (информационные) центры» ^[4].

Американская модель МЦ обладает некоторой ценностью с организационной точки зрения, однако модели такого рода не всегда позволяют точно вписать в них рассматриваемые объекты. На первый взгляд, три выделенные категории аналитически просты и отчетливы, но на деле цели и деятельность отдельных MЦ разительно отличаются. В частности, Американский Предпринимательский институт (AEI), проводил исследования, которые подпадают под все три категории ^[5]. Американские ученые пришли к выводу, что термин МЦ относится к учреждениям, «чьи цели с течением времени варьируются, а исследователи могут сотрудничать друг с другом лишь временно, преследуя личные интересы» ^[6].

С другой стороны, существует мнение, что термин МЦ несет в себе часто незаслуженный авторитет. Маргарет Тэтчер, например, считала, что центр политических исследований не в праве именоваться МЦ из-за отсутствия у него корпоративного величия престижных американских центров, с которыми ассоциируется этот термин» ^[7]. В Великобритании ситуация еще более запутанная, чем в США. Это связано с тем, что термином МЦ стали называть Центральный штаб политических обзоров (CPRS), созданный в структуре администрации Кабинета министров в 1970 г. бывшим в то время премьер-министром Эдвардом Хитом. Даже после того, как в 1983 г. Маргарет Тэтчер его упразднила, для общественности CPS остался известным как единственный мозговой центр ^[8].

Таким образом, в последней четверти ХХ в. большую часть времени термин «мозговой центр» в Великобритании был синонимом конкретного «подразделения политического планирования и аналитических исследований», существовавшего внутри Центрального правительства ^[9]. Однако в 80-е гг. термин МЦ приобрел совершенно иное значение и стал применим к внешним (по отношению к правительству), идеологическим и рыночным организациям, составлявшим электорат Маргарет Тэтчер, которая стремилась сместить публичную политику в сторону «иной концепции политической экономии и социальной политики» ^[10].

На сегодняшний день распространено мнение об относительно недавнем появлении «мозговых центров» в Великобритании. В действительности же, в британской истории можно проследить давнюю традицию групп, стремившихся привнести перемены в общество и оказывать влияние на «общее изменение интеллектуального климата». Эта традиция началась с утилитаристов или «философских радикалов», которые работали под руководством Джереми Бентама и Джеймса Мила в начале XIX в. Несмотря на их малочисленность, их опыт и трудолюбие обеспечили им возможность оказывать влияние на правительство и законодательную деятельность. Посредством журнала «Вестминстерское обозрение» философские радикалы охватили довольно широкую аудиторию. Их традиции были продолжены трудами Огюста Комта и его учениками. Надо отметить, позитивисты в Англии были уже не так влиятельны, как их предшественники – утилитаристы ^[11]. Последней из «философско-политических групп» - предшественников мозговых центров XIX в., были члены Фабианского общества, чья тактика «проникновения» уже имела множество прецедентов ^[12].

Второе поколение МЦ получило распространение в первой половине ХХ в., в основном в период между Первой и Второй мировыми войнами. Королевский институт международных отношений (RIIA) в 1926 г. получил Королевскую хартию и стал образцом внешнеполитического МЦ ^[13]. Количество его персонала в межвоенный период увеличилось, пожертвования и частные взносы позволили Институту учредить журнал «Международные исследования», установить полный рабочий день, назначить директора по исследованиям и создать библиотеку ^[14]. В 1930-е гг. RIIA спонсировал исследование таких вопросов, как национализм, финансовая политика и международные инвестиции. Кроме того, в 30-х гг. ХХ в. Институт издавал ежегодный дайджест международных событий и отношений, а также сборники документов ^[15].

В это же время были учреждены Группа политического и экономического планирования (PEP) и Национальный институт экономических и социальных исследований (NIESR). В феврале 1931 г. появилось новое периодическое издание «Weekend Review», где была опубликована статья Макса Николсона с изложением «Национального плана для Великобритании». Статья вызвала широкой интерес аудитории, впоследствии чего было решено учредить исследовательскую организацию для продвижения предложенных принципов планирования. В это же время РЕР подготовил доклады по нескольким основным отраслям промышленности, жилью, здравоохранению и размещению промышленных предприятий. Надо отметить, что данные доклады не сыграли заметной роли, однако «помогли подготовить общественное мнение к изменениям 1940 гг.» ^[16]. После 1945 г. политический и интеллектуальный климат в стране стал более благоприятным для идей Группы политического и экономического планирования (РЕР) и, как следствие, ее влияние увеличилось. По заявлениям сотрудников данной организации, в десятилетие перед слиянием Группы политического и экономического планирования и Группы социально-экономических исследований, в результате которого в 1978 г. был образован Институт политических исследований, работа РЕР оказывала значительное влияние на основные секторы политики, а также на экономические, социальные и политические исследования» ^[16]. Возможно, это влияние несколько преувеличено, но, как отметил Ален Бадд, брошюра РЕР 1960 г. «Рост английской экономики» предвосхитила идеи и подходы Национального совета экономического развития и Департамента экономики ^[17].

Решение об образовании Национального института экономических и социальных исследований (NIESR) было принято в конце 1937 г. и в июне следующего года были оформлены учредительные документы. В соответствии с пресс-релизом от 5 января 1938 г., мотивом создания Института стала недостаточность научной базы для социальных наук, а также потребность в национальной организации независимых экономических исследований. Можно сказать, NIESR стала первой организацией, которая разрабатывала и публиковала общедоступные экономические прогнозы и систематически озвучивала свою точку зрения на мировые тенденции и события в экономике Великобритании. Институт играл также важную образовательную и популяризаторскую роль, оказывая влияние на методику преподавания экономики в британских университетах ^[18].

Отметим, что британские МЦ или «аналитические институты», также как и американские, ранжируются от научно-исследовательских институтов до идеологических групп; причем идеологические, партийные группы в обеих странах стали появляться, в основном, после 1945 г. Несмотря на разницу в стиле работы и приоритетах, у всех британских МЦ в широком смысле схожие цели и общие способы их достижения. Следует отметить, что существуют две основные цели, к которым с разной степенью интенсивности стремятся все МЦ ^[19]. Первая – оказание влияния на мнение истеблишмента; вторая – предоставление информации для принятия текущих решений в сфере публичной политики.

Научные исследования британских МЦ продолжаются, и пока ученые пытаются оценить наследие 80-х гг., возникает поколение новых организаций ^{[20, 21]}. На настоящий момент можно сделать вывод, что МЦ завоевали себе завидную репутацию у широкой общественности, истеблишмента и СМИ, и рассматриваются как многообещающий источник кадров для политики. Они представляют ценность и для политических партий, поскольку их идеи «можно отрицать» при необходимости, в то же время их авторитет заставляет относиться уважительно даже к их спорным предложениям. В этом смысле они могут выступать в качестве некого политического щита, склоняя общественность более охотно принимать политические меры, не отвечающие ее интересам, нежели если бы они были впервые озвучены правительственными чиновниками. Все это означает, что возникновение МЦ, которое сначала было реакцией на возрастающую сложность задач правительства, а также на необходимость экспертного консалтинга, вскоре будет считаться потенциально нездоровым явлением в демократической системе. У членов МЦ и их руководителей (будь то политические партии, промышленные концерны или частные компании), может появиться соблазн использовать свой привилегированный статус в общественном дискурсе, искажая, например, возможный эффект каких-либо политических мер.

Можно констатировать, что МЦ считают себя чем-то вроде теневой государственной структуры без общего министерского контроля над их деятельностью; с трансформацией государственных ведомств в полуавтономные агентства. Однако, в отличие от государственных ведомств, МЦ не имеют дела с результатами своих идей; в 1980-х гг. тональность их работы отражала убеждение, что все ошибки случаются на стадии внедрения политических мер, а не их конструирования. Появляется опасность излишнего влияния МЦ на политику. Такой итог будет отличаться от начальных целей идеологов в послевоенных британских МЦ. Однако это – отнюдь не первый случай, когда хорошие намерения привели к незапланированным последствиям в политической жизни.