Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Юридические исследования
Правильная ссылка на статью:

К вопросу о феминизации преступности

Комаров Антон Анатольевич

кандидат юридических наук

доцент, ФГБОУ ВПО "Сибирский институт управления" - филиал, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации

630102, Россия, Новосибирская область, г. Новосибирск, ул. Нижегородская, 6, оф. 168

Komarov Anton Anatolevich

PhD in Law

Associate Professor at the Siberian Institute of Administration, Department of Criminal Law and Proceedings

630102, Russia, Novosibirskaya oblast', g. Novosibirsk, ul. Nizhegorodskaya, 6, of. 168

reise83@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2409-7136.2016.1.17189

Дата направления статьи в редакцию:

05-12-2015


Дата публикации:

31-01-2016


Аннотация: Объектом нашего исследования выступил феномен женской преступности в современной России. Для характеристики последнего мы проанализировали динамику женской преступности в период действия настоящего Уголовного кодекса Российской Федерации. Выявили качественные и количественные характеристики женской преступности в современном нам обществе. Кроме того, мы обратили пристальное внимание на такое явление общественной жизни как феминизм и его аналог в сфере преступности. Основной гипотезой нашего исследования явилось предположение о том, что в рамках повышения социальной активности женщин во всех сферах деятельности их преступная активность также должна расти. И более того, должно существовать некое движение по борьбе за "права" женщин в преступном мире. Методология нашего исследования опиралась на многочисленные социальные теории о всевозрастающей роли женщины в различных социальных процессах. Исходя из этого мы провели статистический анализ сведений о состоянии преступности, применительно к реалиям Российской Федерации. Наше исследование подтвердило тезис об особенностях механизма социализации женщин, которые не позволяют вовлечь их в орбиту маргинальной преступности. Полагаем, что это следствие системы ценностей заложенных в основе традиционного патриархального общества. Именно эти обстоятельства являются сдерживающими факторами преступности женщин. Здесь же нужно заметить и негативное следствие – феминизм, уравнивая «в правах», фактически уравнивает и социальные роли, что делает преступность женщин всё более похожей на преступность лиц мужского пола.


Ключевые слова:

криминология, пол, преступность, уголовный кодекс, индикаторы преступности, феминизация преступности, Россия, социология права, конформизм, социальная роль

УДК:

343.914

Abstract: The research object is the phenomenon of female criminality in contemporary Russia. The author analyzes the dynamics of female crime since the adoption of the current Criminal Code of the Russian Federation. The author reveals qualitative and quantitative characteristics of female crime in the contemporary society. The author pays attention to feminism and its analogue in the criminal sphere. The main research thesis is the assumption that, taking into account the increase of women’s social activity in all spheres, their criminal activity also should increase. Moreover, there should exist a special movement for women’s “rights” in the criminal sphere. The research methodology is based on various social theories about the increasing role of women in different social processes. On this basis the author carries out statistical analysis of the data on the condition of criminality in Russia. The study confirms the thesis about the peculiarities of women’s socialization mechanism which prevent their involvement in the sphere of marginal criminality. The author supposes that this phenomenon is a result of the system of values which form the basis of the traditional patriarchal society. These factors restrain female criminality. The author points out the negative consequence of feminism which equalizes women in rights with men in their social roles, thus making female crime similar to male crime. 


Keywords:

criminology, floor, crime, Criminal Code, Crime indicators, feminization of crime, Russia, sociology of law, conformism, social role

Современная женская преступность

Рассматривая работы коллег, мы приходим к неизбежному выводу о том, что женщины менее криминально активны, нежели мужчины. Хотя быть может это лишь проекция социального устройства нашего общества и их противоправная деятельность складывается в несколько иных сферах. Криминологические исследования, проводимые не одно десятилетие, как бы доказывают существование принципиально женских криминальных ниш. Так один из постулатов женской преступности гласит, что их преступления совершаются преимущественно в семейно-бытовой сфере, а также в тех отраслях народного хозяйства, что сложились изначально с задействованием женского труда: сфера обслуживания, торговли и т.п.[1]

Так, уголовная статистика, касательно женщин-преступниц колеблется в относительно ограниченном коридоре показателей с момента принятия действующего Уголовного кодекса до настоящего момента. Более точные показатели можно почерпнуть из нижеприведенной таблицы исходя из сводок МВД и Госкомстата.

Таблица №1. Динамика женской преступности.

год

Количество выявленных лиц, совершивших преступление (человек)

Удельный вес женщин в общем числе преступников (в %)

Всего установлено

Из них, женщин

1997

1 372 161

186 100

13,6

1998

1 481 503

218 224

14,7

1999

1 716 679

260 674

15,1

2000

1 741 439

284 068

16,3

2001

1 644 242

278 871

16,9

2002

1 257 700

223 313

17,7

2003

1 236 733

205 884

16,6

2004

1 222 504

163 259

13,4

2005

1 297 123

178 446

13,8

2006

1 360 860

204 927

15,1

2007

1 317 582

200 892

15,2

2008

1 256 199

200 834

15,9

2009

1 219 789

194 202

15,9

2010

1 111 145

172 375

15,1

2011

1 041 340

159 329

15,3

2012

1 010 938

154 368

15,0

2013

924 400

156 868

15,4

2014

1 000 100

157 484

15,7

Вместе с тем их доля в народонаселении чуть выше. Налицо парадокс криминальной диспропорции. По результатам всероссийской переписи населения 2010 года соотношение полов криминально-активного возраста можно проследить по нижеприведенной гистограмме.

0987654321

рис. 1. Данные переписи населения 2010 г.

Заметно, что численное преобладание женщин наблюдается лишь в старших возрастных группах, которые фактически выпадают из продуцирования преступности. В прочих случаях доля женщин среди народонаселения примерно равна доле мужчин. А вот среди преступников, она существенно ниже. Чтобы объяснить своеобразную криминальную пассивность женщин выдвигаются различные теории. В сфере биологических концепций известны работы Чезаре Ломброзо, Уильяма Томаса, Элеоноры Глюк и др. Однако О.Ю. Ильченко отметила, что они не свободны от неких крайностей [2, C. 43], объясняя преступность женщин гормональными стрессами, сбоями эндокринной системы или психологическими комплексами. Зачастую указывая на реально существующие факты насильственных преступлений в качестве эмпирической базы, они напрочь забывают об иных видах преступлений. Хорошо известно, что и Ферреро, и Ломброзо затруднялись выделить типичные морфологические черты женщины-преступницы, хотя утверждали о неполноценной природе преступника. Многих атавистических черт наблюдаемых у мужчин-преступников они так и не смогли найти у женщин, заменив их внутренним пороками. Поскольку общая криминальная статистика не соответствовала их выводам, они вынужденно объединили в своей работе преступления и аморальные проступки (проституцию) в одну категорию правонарушающего поведения [3, C. 122].

В противовес этому теория эмансипации и увеличения криминальной активности женщин, выдвинутая выдающимся криминологом Фредой Адлер в 1975 году [4, C. 215], подходит к объяснению социальных феноменов куда более полно. Согласно этой концепции женщина в прошлом веке получила возможность выступать наравне с мужчиной во многих сферах человеческой деятельности, следовательно, объем женской преступности неизбежно должен вырасти.

Нужно сказать, что подобные мысли находят в настоящее время свое частичное подтверждение. Анализируя приведенные в таблице данные можно прийти к выводу о том, что в численном отношении российская женская преступность изменилась не слишком сильно. Сравнить напрямую статистические данные РСФСР и РФ полагаем было бы не совсем правильно, ибо детерминанты преступности, система предупреждения были качественно иными. Однако даже в период действия нынешнего УК видно, что удельный вес женщин-преступниц стабилизировался на определенной отметке и не думает снижаться в то время как интенсивность мужской преступности, как впрочем, и ее объем в последние годы начали падать.

Что касается зарубежных стран в которых социально-экономическая ситуация с 1975 года не менялась, то действительно в последней четверти ХХ века доля женщин-преступниц неуклонно росла как в Западной Европе, так и в США, что в общем-то характеризовало и развитие преступности в целом [5, C. 155].

Анализируя подобные факты, все-таки стоит учитывать, что по отдельным видам преступлений женщины показывают куда более высокую антисоциальную активность. В таких преступлениях как убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, их удельный вес на порядок выше – 37%; мошенничество – 34%; присвоение и растрата – 44%; вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий – 45% [6, C.14]. А по таким видам преступлений как незаконный оборот наркотических средств соотношение мужчин и женщин среди осужденных и вовсе одинаково [7, C.15]. Понятно, что современная женская преступность носит по преимуществу корыстный характер, а не насильственный. Но именно в этих сферах преступная активность женщин начинает вплотную приближаться к показателям мужской, что говорит о наличии общесоциальных причин преступности в нашем обществе. Так данные переписи "тюремного населения" 2009 года показывают, что структура преступности женщин носит специфический характер [8, C. 24]. Далее для наглядности мы использовали выдержку из данного статистического сборника для иллюстрации и представили это в виде таблицы.

Таблица № 2. Распределение осужденных по видам преступлений.

Преступление было квалифицировано по ст. УК РФ (1996 г.)

Годы переписи

Женщины

Мужчины

1999 год

2009 год

2009 год

Убийство, ст. 105 УК

16,3

20

20

Причинение тяжкого вреда здоровью, ст. 111 УК

8,7

12,8

15,2

Изнасилование, насильственные действия сексуального характера, ст. 131, 132 УК

0,3

0,3

4,2

Кража, ст. 158 УК

36,3

16,2

16,7

Мошенничество, ст. 159 УК

-

3,1

1,5

Присвоение и растрата, ст. 160 УК

-

0,5

0,1

Грабеж, ст. 161 УК

7,2

4,7

9,3

Разбой, ст. 162 УК

6,6

3,9

11,7

Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, ст. 166 УК

0,2

0,1

2,1

Незаконный оборот, нарушение правил оборота наркотических средств, психотропных веществ, ст. 228, 2281, 2282 УК

14,7

33,7

12,5

Организация либо содержание притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ, ст. 232 УК

-

0,5

0,2

Прочие

9,7

4,2

6,5

ИТОГО

100

100

100

Также криминологами достаточно долгое время отмечается тренд на ухудшение качественных показателей женской преступности [9, C. 41]. Растет рецидив, причем более высокими темпами, нежели у мужчин, в котором просматривается криминальный профессионализм: 46,3% – повторности для преступлений в сфере экономической деятельности; 29,2% – против личности; 22,9% – против общественной безопасности и общественного порядка [10, C. 10]. Наблюдается заметный прирост количества типично «мужских» преступлений, что особенно заметно из анализа приведенной выше таблицы. Неоднозначна и проблема территориальной распространенности. В сибирском регионе женская преступность получила большее распространение в структуре, [11, C. 73] и при этом она даже несколько моложе общероссийской, [12, C.9] активизируется женская преступность с иностранным элементом [13, C.86].

О признаках феминизации преступности

Подобные факты по идее, должны свидетельствовать о возрастании криминальной активности женского пола. Закономерно встает вопрос: возможно ли указанные социальные процессы увязать с таким явлением как феминизм? Несмотря на весьма противоречивую историю этого общественного движения, ныне принято считать, что оно было направлено на достижение некоторых социально-позитивных целей. Действительно, предоставление женщинам равных с мужчинами прав во всех социально-полезных сферах деятельности является несомненным благом для всего общества.

Однако в середине ХХ века, после формального признания за женщинами всех конституционных прав в основополагающих нормативно-правовых актах, возникла вторая волна этого движения. Обусловлено это было тем, что его руководители не были удовлетворены конечным результатом, обозначив новую цель – обеспечение «фактического» равенства двух полов, которое не может быть реализовано в системе патриархального общества. Собственно теперь феминистическим движением ставятся под сомнение сами принципы общественного устройства. Но в действительности, часть затрагиваемых проблем относится к системе принципов построения капиталистического общества, а не патриархальным его устоям. Применительно к проблеме преступности можно сказать о формировании типовых криминогенных ситуаций: отсутствие социальных лифтов для дальнейшего карьерного и творческого роста, неравномерность распределения дохода среди различных групп населения. Однако понятно, что подобные социальные факторы в действительности действуют как на мужчин, так и на женщин.

Представляется, что отдельные вожди феминистического движения, понимая насколько просто сегодня манипулировать общественным сознанием и как следствие – государственными институтами, злоупотребляют своим положением и декларирует ценности и принципы общественного устройства, далекие от гендерного равенства.

Однако вернемся к нашей теме. Большинство криминологических теорий не отрицают того факта, что преступление – «удел слабого», т.е. слабо социализированного индивида, который не смог выйти из конкретной жизненной ситуации приемлемыми (легальными) способами. Разобрав массу типичных криминогенных ситуаций, становится понятно, что женщина нескольку лучше социализирована, нежели мужчина. Естественно, что именно невозможность «силового» решения конфликта толкает женщин к использованию опосредованных инструментов достижения цели. И в этом человеческое общество, как искусство компромисса, преуспело. В своем основании оно имеет требуемые механизмы: право, мораль, религию. Если следовать общепринятой терминологии, введенной Робертом Мертоном [14, C. 676], то женщины более конформны, т.е. лучше подстраиваются под существующую систему общественных отношений и более гармонично сосуществуют с текущим общественным порядком. Действительно данная гипотеза подтверждается многими исследованиями женской преступности в Великобритании [15 C. 497-521] и Америке [16, C. 267].

И наоборот, мужчины социализируются, т.е. «свыкаются с правилами» труднее. Хотя корректнее было бы сказать, что у них специфический путь для самореализации, который предусматривает более широкий выбор способов решения проблемы – конформный (бесконфликтный) и конфликтный (провоцирование и участие в войнах, преступлениях – убийствах, причинении вреда здоровью). При помощи теории социального конфликта возможно описать не только насильственную, но и любую другую преступность. Мы избрали указанный пример лишь для большей наглядности. Тем более, что генезис корыстной преступности по приведенному нами основанию довольно ёмко осветил Фридрих Энгельс [17, C. 349-351].

Итак, система сложившихся стереотипов гендерного поведения патриархального общества диктует свои правила: успешные люди (среди которых, по понятным причинам в абсолюте доминируют мужчины) не должны «проигрывать». Достижение желаемого (лично или социально-одобряемого результата) зачастую становится целью жизни и притязаний мужчин от мала до велика. Отсюда и важное психологическое следствие: проигрыш (неудача в достижении неких социальных фетишей патриархального общества) воспринимается мужчиной острее, ведет к более фатальным нравственно-психологическим последствиям, деградации и разрушению ролевой системы личности.

Зачастую лишь осознание подобного является достаточным стимулом для удовлетворения своих потребностей любым способом. Естественно, что подобные попытки не остаются незамеченными. Но в силу более «рискового» поведения мужчин, они чаще решаются поставить себя вне общества, совершив преступление, нежели женщины. Подобные выводы неизбежно наталкивают на мысль о маргинализации преступности [18, C.62].

В противовес этому, женская преступность по преимуществу сосредоточена в семейной и профессиональной сферах деятельности человека. Косвенно, это подтверждает тезис об особенностях механизма социализации женщин, которые не позволяют вовлечь их в орбиту маргинальной преступности. И далее, к рассуждениям о системе ценностей в основе традиционного патриархального общества. Как бы парадоксально для представительниц феминистического движения это не звучало, но именно эти обстоятельства являются сдерживающими факторами преступности женщин. Здесь же нужно заметить и негативное следствие – феминизм, уравнивая «в правах», фактически уравнивает и социальные роли, что делает преступность женщин всё более похожей на преступность лиц мужского пола.

Библиография
1. Антонян Ю.М. Преступность среди женщин. – М.: Рос. право, 1992. – 254 с.
2. Ильченко О. Ю. Биологические теории о преступной активности женщин // Криминология: вчера, сегодня, завтра. – 2013. – №3 (31). – С. 41-45.
3. Ломброзо Ч. Ферреро Г. Женщина преступница и проститутка. – Ставрополь: изд-во А.А. Торбы. – 1991. – 224 с.
4. Adler F. Sisters in crime: The rise of the new female criminal. – New York: McGraw Hill. – 1975. – 263 p.
5. Кирюшина Л.Ю. Криминалистическая типология женщин-преступниц как основание разработки криминалистической методики расследования преступлений // Вестник Томского государственного университета. – 2007. – №278. – C. 155-159.
6. Лелеков В.В. Урусова Т.В. О предупреждении женской преступности мерами общесоциальной профилактики // Вестник Воронежского института МВД России. – 2014. – № 2. – С. 12-17.
7. Киркина Н.В. Особенности личности женщины-наркопреступницы и воздействия на нее: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. – Саратов, 2015. – 30 с.
8. Казакова В.А. Женщины отбывающие лишение свободы (общая характеристика) по материалам специальной переписи осужденных лиц, содержащихся под стражей (12-18 ноября 2009 года). – М.: Юриспруденция, 2011. – 88 c.
9. Кунц Е.В. Тенденции женской преступности // Законность. – 2003. – № 4. – С. 40-41.
10. Карпушина М.В. Рецидивная преступность женщин, освободившихся из мест лишения свободы, и ее предупреждение: автореф. дисс. .. канд. юрид. наук. – Рязань, 2013. – 24 с.
11. Куликов С.П. К вопросу о женской преступности и ее количественных характеристиках / Современность в творчестве талантливой молодежи: материалы научн.-практ. конф. – Иркутск, 2015. – С. 71-75.
12. Дёмина К.А. Криминологическая характеристика и детерминанты современной женской преступности (по материалам Кемеровской, Новосибирской и Томской областей): автореф. дисс. канд. юрид. наук. – Томск, 2011. – 25 с.
13. Богомолова К.И. Преступность, связанная с иностранцами. – М.: Юрлитинформ, 2013. – 184 с.
14. Robert K. Merton. Social structure and anomie // American Sociological Review. – 3 October 1938. – 672-682 p.
15. Heidensohn F.M. Women and crime / The Oxford Handbook of Criminology. 2nd edn. – London: Macmillan Press LTD. – 1996. – 1267 p.
16. Bennett S., Farrington D.P., Huesmann L.R. Explaining Gender Differences in Crime and Violence: The Importance of Social Cognitive Skills// Aggression and Violent Behavior. – 2005. – №10. – Vol.3 – pp. 263-288.
17. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии / К. Маркс и Ф. Энгельс. Собрание сочинений. – Т.2. – М, Госполитиздат, 1955. – С. 329-364.
18. Маргинальная преступность: комплексное исследование / Голикова А.В., Долотов Р.О., Лапунин М.М., Лопашенко Н.А., и др.; Под ред.: Лопашенко Н.А. – М.: Волтерс Клувер, 2010. – 208 c.
19. И. М. Мацкевич, В. Н. Орлов Третий международный круглый стол Союза криминалистов и криминологов по темам: «Проблемы борьбы с преступностью в странах СНГ», «Современное уголовное законодательство: проблемы, тенденции и пути модернизации» (Республика Казахстан, г. Астана, г. Алматы, 1–6 мая 2013 г.) // Союз криминалистов и криминологов. - 2013. - 1. - C. 19 - 21.
References
1. Antonyan Yu.M. Prestupnost' sredi zhenshchin. – M.: Ros. pravo, 1992. – 254 s.
2. Il'chenko O. Yu. Biologicheskie teorii o prestupnoi aktivnosti zhenshchin // Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra. – 2013. – №3 (31). – S. 41-45.
3. Lombrozo Ch. Ferrero G. Zhenshchina prestupnitsa i prostitutka. – Stavropol': izd-vo A.A. Torby. – 1991. – 224 s.
4. Adler F. Sisters in crime: The rise of the new female criminal. – New York: McGraw Hill. – 1975. – 263 p.
5. Kiryushina L.Yu. Kriminalisticheskaya tipologiya zhenshchin-prestupnits kak osnovanie razrabotki kriminalisticheskoi metodiki rassledovaniya prestuplenii // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2007. – №278. – C. 155-159.
6. Lelekov V.V. Urusova T.V. O preduprezhdenii zhenskoi prestupnosti merami obshchesotsial'noi profilaktiki // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. – 2014. – № 2. – S. 12-17.
7. Kirkina N.V. Osobennosti lichnosti zhenshchiny-narkoprestupnitsy i vozdeistviya na nee: avtoref. diss. … kand. yurid. nauk. – Saratov, 2015. – 30 s.
8. Kazakova V.A. Zhenshchiny otbyvayushchie lishenie svobody (obshchaya kharakteristika) po materialam spetsial'noi perepisi osuzhdennykh lits, soderzhashchikhsya pod strazhei (12-18 noyabrya 2009 goda). – M.: Yurisprudentsiya, 2011. – 88 c.
9. Kunts E.V. Tendentsii zhenskoi prestupnosti // Zakonnost'. – 2003. – № 4. – S. 40-41.
10. Karpushina M.V. Retsidivnaya prestupnost' zhenshchin, osvobodivshikhsya iz mest lisheniya svobody, i ee preduprezhdenie: avtoref. diss. .. kand. yurid. nauk. – Ryazan', 2013. – 24 s.
11. Kulikov S.P. K voprosu o zhenskoi prestupnosti i ee kolichestvennykh kharakteristikakh / Sovremennost' v tvorchestve talantlivoi molodezhi: materialy nauchn.-prakt. konf. – Irkutsk, 2015. – S. 71-75.
12. Demina K.A. Kriminologicheskaya kharakteristika i determinanty sovremennoi zhenskoi prestupnosti (po materialam Kemerovskoi, Novosibirskoi i Tomskoi oblastei): avtoref. diss. kand. yurid. nauk. – Tomsk, 2011. – 25 s.
13. Bogomolova K.I. Prestupnost', svyazannaya s inostrantsami. – M.: Yurlitinform, 2013. – 184 s.
14. Robert K. Merton. Social structure and anomie // American Sociological Review. – 3 October 1938. – 672-682 p.
15. Heidensohn F.M. Women and crime / The Oxford Handbook of Criminology. 2nd edn. – London: Macmillan Press LTD. – 1996. – 1267 p.
16. Bennett S., Farrington D.P., Huesmann L.R. Explaining Gender Differences in Crime and Violence: The Importance of Social Cognitive Skills// Aggression and Violent Behavior. – 2005. – №10. – Vol.3 – pp. 263-288.
17. Engel's F. Polozhenie rabochego klassa v Anglii / K. Marks i F. Engel's. Sobranie sochinenii. – T.2. – M, Gospolitizdat, 1955. – S. 329-364.
18. Marginal'naya prestupnost': kompleksnoe issledovanie / Golikova A.V., Dolotov R.O., Lapunin M.M., Lopashenko N.A., i dr.; Pod red.: Lopashenko N.A. – M.: Volters Kluver, 2010. – 208 c.
19. I. M. Matskevich, V. N. Orlov Tretii mezhdunarodnyi kruglyi stol Soyuza kriminalistov i kriminologov po temam: «Problemy
bor'by s prestupnost'yu v stranakh SNG», «Sovremennoe ugolovnoe zakonodatel'stvo: problemy,
tendentsii i puti modernizatsii» (Respublika Kazakhstan, g. Astana, g. Almaty, 1–6 maya 2013 g.) // Soyuz kriminalistov i kriminologov. - 2013. - 1. - C. 19 - 21.