Устремленные в будущее: город как основа цивилизации

Болтаевский Андрей Андреевич кандидат исторических наук доцент, Международный славянский институт 129085, Россия, г. Москва, ул. Годовикова, 9, строение 25 Boltaevskii Andrei Andreevich PhD in History associate professor of the Department of Philosophical and Socio-Humanitarian Disciplines at Moscow State University of Food Production 129085, Russia, g. Moscow, ul. Godovikova, 9, stroenie 25 boltaev83@mail.ru Другие публикации этого автора

XIX век вошел в историю как эпоха стремительной урбанизации, вызванной развитием фабрично-заводской промышленности. С этого времени давление человека на окружающее среду стало резко увеличиваться, а мегаполисы стали отдельным миром со своим собственным микроклиматом. Смог, вредоносные выхлопы стали своебразным спутником городов, как в развитых, так и в развивающихся странах. Известно, что средняя температура Москвы на один градус выше, чем должна быть на этой широте. Отметим и стремление к кондиционированию и отоплению помещений, стремящееся оградить человека от того, что происходит за окном. А. Азимов представлял города будущего, находящимися под закрытыми куполами, а их жителям неизвестен ни дождь, ни солнечный свет (роман «Стальные пещеры»).

За прошедшее столетие человечество постепенно пришло к отказу от идеи «антропоцентризма», верховенства над природой. Науке не удалось улучшить ни духовную, ни физическую сущность человека, решить глобальные проблемы. Больше того, Э. Гидденс указывает, что «апокалипсис стал банальной возможностью, столь привычен он как противоположность повседневной жизни; поэтому, как и все параметры риска, он может стать реальностью» ^{[2, с. 347]}. Если раньше апокалиптические прогнозы пугали и выводили из привычного психологического равновесия, то сегодня СМИ развлекают обывателя рассказами о «конце света». Обострение противоречий цивилизации признается многими современными мыслителями ^{[1] [10] [11]}. Вполне реальным стал вопрос: есть ли будущее у городской цивилизации?

Современная наука не дает бодрой уверенности знаний, а приводит к скепсису и сомнению. Последние десятилетия отмечены постепенным затуханием даже научной фантастики, которая прошла в своем развитии путь от оптимизма до явного пессимизма в отношении будущего: на смену ей в атлантической литературе приходит фэнтази, рождающее уже не грядущее, а что-то параллельное, напрямую не связанное с жизнью землян. На грани фэнтази балансируют аналитики, предсказывающие будущее городской цивилизации: например, французский исследователь Иона Фридман известен концепцией «сквозного города», предлагая размещать сельхозугодья под приподнятым над землей и пропускающим солнечные лучи городом ^{[15, p. 139]}.

Город и тенденции его развития является темой изучения социологов, философов, архитекторов, инженеров. В современном мире свыше половины человечества проживает именно в городах. Повышенная концентрация людей на ограниченной площади не только приводит к социальным патологиям, но представляет собой настоящий вызов природе: ведь даже рукотворные парки и водоемы в городах суть искусственные биоценозы, которые не могут существовать в дикой среде. Экологичность это основная потребность современного человека, но как она может быть реализована в современном мире?

XIX век превратил рабочего в придаток к машине, резко ухудшив его условия жизни. Д. Лондон констатировал: «Новая раса создана – уличное племя. Они проводят жизнь за работою и на улице. У них имеются берлоги и норы, куда они вползают для спанья, – и это все. Нельзя так искажать значение слов и называть эти берлоги и норы домами» ^{[8, с. 339]}. Э. Верхарн так охарактеризовал современные ему города:

Город безумием рдян!

Город мечтой неразгаданной пьян!..

Пусть в нем сердцам неизбывная стужа,

Пусть нищета в нем, пороки и ужас,

Пусть преступленья без меры, —

Все мы прощаем кошмарной химере,

Зная, что – поздно иль рано –

Придет из глухого тумана

Новый пророк – и такой еще не был!

Новые звезды он бросит на небо,

Новое солнце зажжет –

И уведет нас Вперед.

Вокруг промышленных центров постепенно образовались поселки с непрезентабельными домами; при этом стоимость в проживания в них непрерывно возрастала: например, в 1910-1912 гг. арендная плата в подмосковных Перово, Чухлинке и Печатниках поднялась на 50 – 100, а кое-где на 140 % ^{[6, с. 103]}. Только переход к массовому домостроению позволил частично решить эту проблему, однако мы помним фразу булгаковского героя о том, что «москвичей испортил квартирный вопрос», а на одного россиянина в настоящее время приходится 20, 7 кв. м жилых помещений, что не только намного уступает США (70 кв. м), но даже меньше Китая (27 кв. м) ^[7].

Однако само по себе наличие жилого пространства не решает вопрос экологичности. Вспомним здесь «фенольные» дома, построенные в начале 1970- гг. в Москве, упомянем менее нашумевшие «асбестовые дома»; но, главное – нарушение принципов градостроительства, вследствие которых даже новостройки могут оказаться зоной дискомфорта: слабая инсоляция (вспомним фразу «куда редко заглядывает солнце, туда часто заходит врач»), отсутствие озелененного пространства, близость шумных магистралей, неустроенность быта, в частности, удаленность от жилого сектора детских садов и школ, магазинов и учреждений здравоохранения. В конечном итоге, комфортной может быть жизнь только здорового человека, а для сохранения здоровья необходима благоприятная экосреда.

Еще Томас Мор указывал, что жители утопийских городов ценят близость к природе: «к задним частям домов на всем протяжении улицы прилегает сад, широкий и отовсюду загороженный задами улиц» ^{[9, с. 90]}. О приоритете сельского хозяйства для городской жизни писал Томмазо Кампанелла в «Городе Солнца».

Но реализовать на практике данные идеи смог только английский утопист Эбенезер Говард. Согласно его концепции, для человека принципиальным является общение с живой природой, вследствие чего возникает постоянная тяга к деревне, дачам, прогулкам в парках и т.д. Как совместить город, деревню и природу? Это может сделать «город-сад», максимальное количество жителей которого не может превышать 30 тыс. человек. При превышении образуется новый город и т.д. Вот как описывал свой идеал сам автор: «Шесть великолепных бульваров, каждый шириною в 15 футов, пересекают город от центра к перефирии. В центре находится кругообразная площадь, мерою около 5 с половиной акров, на которой разбит прекрасный, хорошо орошенный сад. Вокруг этого сада находится более крупное общественное здание – городская дума, главный концертный и лекционный зал, театр, библиотека, музей, картинная галерея и больница – причем для каждого здания отведен отдельный, просторный участок земли» ^{[4, с. 20]}. Говард решил и проблему отходов: «городские отбросы утилизируются в сельскохозяйственной части имения».

В Англии, Германии, Российской империи в начале XX в. было так же разработано несколько подобных проектов (в нашей стране упомянем такие примеры, как «Новая Варшава», «Царский лес» близ Риги, поселок Прозоровское близ Раменского, предместье-сад на Ходынском поле в Москве). Но самым главным в идеях Говарда были мысли о необходимости уничтожить эксплуатацию человека человеком в жилищной сфере. Отечественный автор В. Дадонов назвал свою работу, посвященную «городам-садам», «Социализм без политики». При этом сохранялся индивидуализм рабочего, который получал собственное жилье в противоположность коллективистским концепциям некоторых социальных мыслителей того времени.

Уже в то время антиутопии показывали, что может стать с человеком при механизации его жизни даже, казалось бы, в благих целях. В качестве примера упомянем рассказ о человека, проснувшегося спустя сто пятьдесят лет в XXII в. и узнавшего, что люди будущего имеют одинаково подстриженные черные волосы, серую одежду и свой порядковый номер: у женщин они четные, у мужчин – нечетные, при этом живут они на разных концах города в казармах . Более того, вся жизнь человека полностью регламентирована: «Каждое утро в 7 часов звонит колокол, и тогда каждый должен вставать и убирать свою постель. В половине восьмого нас бреют и подстригают нам волосы. В 8 часов в столовой подается общий завтрак; на каждого человека полагается 1 литр хорошего супа из овсяной муки и ½ литра теплого молока. Мы все теперь строгие вегетарианцы» ^{[2, с. 15]}. Но самое страшное было то, что у многих прохожих отсутствовали конечности: «Дело в том, что когда человек отличается более чем нормальной силой или величиной, мы стараемся, по возможности, урезать у него этот избыток силы или величины, чтобы подогнать его под общую мерку и уравнять со всеми» ^{[2, с. 20]}.

После революции 1917 г. концепция «города-сада» получает развитие в Советской России, но уже в другой трактовке: «будущее принадлежит зеленому и солнечному коммунистическому городу-саду»», такая идея звучала в работах отечественных авторов 1920-х гг. Однако планы сталинской индустриализации вступили в противоречие с данными взглядами. Как итог, начинается новая эпоха градостроительства (монументальные здания в центре и вдоль широких проспектов и бараки на окраинах), а мечты о «зеленых городах» остались только мечтами.

Уже в 1970-1980-е гг. исследователи приходят к выводу, что город будущего должен соединять человека, природу и технику, то есть экологичным: «экополис вместо мегаполиса», как заметил выдающийся советский архитектор А.Э. Гутнов ^[5]. В то же время ясно, что город будущего это крупное территориальное образование, в котором проживают сотни тысяч людей. Это значит, что необходимо развитие парковых и лесопарковых зон, как в черте города, так и в пригородных зонах, новый подход к «зеленому градостроению».

В начале нашего столетия отметим строительство концептуально новых городов в разных регионах мира: от Швеции до Китайской Народной Республики. В каждом из них во главу угла ставится не только взаимосвязь с окружающим пространством, но и использование альтернативных источников энергии (в первую очередь, солнечной), а так же преимущественное развитие общественного электротранспорта и пропаганда велопередвижения. При этом большее внимание уделяется идеям «умного города». Наглядно раскрывают данное понятие слова белгородского градоначальника С.А. Боженова: «Это территория с умной инфраструктурой, эколо­гичной современной энергетикой, биотехнологиями. Город, в котором каж­дый может самореализоваться и достичь гармонии с окружающим миром. Это город, где нет места некачественным услугам ни в сфере жилищно-коммунального хозяйства, ни в медучреждениях, ни в транспортном обслу­живании населения. Это город, где самые современные информационные технологии настолько упрочатся в быту, что станут предметом первой не­обходимости… Это город, жители которо­го употребляют в пищу самые полезные продукты, не мусорят, где самая тяжелая ранее работа настолько облегчена, что по силам каждому» ^{[13, с. 82]}.

Таким образом, умные технологии и связь с природой будут краеугольным камнем будущих городов. Из реализуемых же в настоящее время проектов наибольший интерес вызывает строительство Сонгдо недалеко от южнокорейской столицы. Ясно одно: человечество не может существовать без городской цивилизации, следовательно, в интересах биосферы и каждого гражданина необходимо ее переустройство.