Филофония как особый социальный феномен: коммуникативные аспекты собирательско-коллекционерской деятельности в рекреативном пространстве культуры досуга

Синеокий Олег Владимирович доктор наук по социальным коммуникациям (специальность "документоведение, архивоведение", 27.00.02), научный сотрудник, профессор издательского дела 69002, Украина, г. Запорожье, ул. Александровская, 84 Synieokyi Oleg Vladimirovich Doctor of Science in Social Communications (specialty "Document Studies, Archive Studies", 27.00.02), Scientific Associate, Professor of Publishing Industry, Publishing Group "Helvetica" 69002, Ukraine, g. Zaporozh'e, ul. Aleksandrovskaya, 84 vinyl-doc@email.ua Другие публикации этого автора

Музыкальная культура всегда была своеобразным зеркалом настроений и состояний человечества. Так, история ХХ столетия дополняется новыми фактами не в последнюю очередь благодаря филофонии как специфическому соціальному институту по коллекционированию музыкальных звукозаписей.

Такие понятия как «массовая культура», «субкультура» и «контркультура», хотя и во многом пересекаются, не могут использоваться как тождественные. Субкультура является частью культуры или ее отдельной подпрограммой. Во второй половине ХХ ст. термин «массовая музыка» устойчиво вошел в научный оборот. Массовая культура немыслима без музыки, – естественной составляющей современной культуры в целом. Сегодня же традиционные структуры музыкального бизнеса стремительно рассыпаются, что свидетельствует о грядущих трансформациях этой сферы общественных отношений.

Термин «медиакультура» введен для обозначения «массовой культуры» (главным образом – второй половины ХХ ст.), основанной на синтезе техники и творчества. Данный термин близок, но полностью не тождественен такому понятию, как «аудиовизуальная культура». Медиакультура включает в себя культуру передачи аудиовизуальной информации и культуру ее восприятия. Аудиовизуальная культура, развитие которой происходило за счет постепенного художественного освоения технических возможностей аудиовизуальной специфики, является уникальным феноменом глобальной культуры ХХ ст. Генезис данного феномена позволяет рассматривать аудивизуальную культуру в исторической репрезентации как знаковую систему. Основным компонентом звуковой культуры является аудиозапись. Благодаря этому, используя опыт социологии, экономики, права и других дисциплин, появляется возможность пересмотреть некоторые положения теории социокультурных коммуникаций и фонографическую практику.

В целом же аудиовизуальная культура является пестрым и многоликим явлением и складывается из многих составляющих, каждй из которых находится друг с другом в непростых взаимоотношениях.

Основными структурными компонентами аудивизуальной культуры являются на вертикальном уровне являются звуковая и визуальная культуры, а на горизонтальном – фонографическая как культура производства звуковых носителей и филофоническая как культура потребления звуковой продукции. Каждый из указанных уровней по отношению к аудиовизуальной культуре как единой системе выступает в качестве особой субкультуры (подсистемы), которой присущи свои специфические особенности и характеристики.

Итак, озвучим основую важную гипотезу – фонографическая и филофоническая культуры являются бинарной парой и представляют собой сложные, динамические, многомерные явление, имеющие корни в массовой аудиовизуальной культуре, что можно условно считать «мостом между культурами», то есть особой межкультурной мета-коммуникацией.

В последние годы в культурологии существенно возрос интерес к изучению интертекстуальных связей, что обусловлено изменениями в дискурсивном поведении социума. Как известно, досуговое пространство – сложное и многомерное социокультурное явление. Специфическая роль в общей инфраструктуре культуры досуга отводится коллекционированию музыки, с присущими особыми средствами и рекреативные функциями.

Музыкальное искусство в системе массовых коммуникаций уже выступало предметом научного анализа (Л. Волков-Ланнит, О. Генисаретский, А. Мидлер, А. Моль и др.). Нужно назвать таких иностранных исследователей, как: Дж. Бойд, Р. Вайз, Х. Макелам, Дж. Досон, Р. Коулмен, К. Эскот, Дж. Колинз, К. Гарднер, Дж. фон Хоеле, Ч. Уайт, Д. Хиршберг, Ч. Джилет, Н. Тошес, теоретико-практические нарабоки которых касаются исторических истоков создания и развития музыкальной звукозаписи. Нельзя не отметить зарубежных исследователей звукозаписи – L. Bregitzer, R. Buskin, M. Chanan, R. Christgau, L. Crane, N. Crowhurst, E. Daniel, C. Denis Mee, M. Clark, L. Docks, E. Eisenberg, D. Franz, S. Frith, A. Goodwin, B. Hamilton, N. Hamlyn и др.

Отдавая надлежащее достижениям многих исследователей, следует признать, что проблемы определения места и функций коллекционирования музыкальных записей в контексте общей истории культуры второй половины XX ст. исследованы крайне недостаточно. Таким образом, следует согласиться с отправным положением, что научной литературы по теме «филофония» практически нет. Сущность филофонии как научной категории можно точно понять, обратившись именно к теории социальных коммуникаций в культурологической перспективе. Междисциплинарный характер феномена филофонии и его научного описания обусловил применение в исследовании методологического инструментария различных гуманитарных наук.

Понятие «фонографическая культура» может пониматся по-разному, поскольку общепринятой дефиниции пока не существует. В сущности, фонографическая культура представляет собой совокупность устойчивых форм человеческой деятельности в особом секторе общественных отношений, а именно – в сфере создания, производства и распределения продуктов музыкального творчества, зафиксированных на материальных носителях определенного вида. В предметном поле фонографической культуры действуют определенные принципы, правила и технологии, что свидетельствует о наличии закономерностей, без которых образцы фонографической культуры не могут воспроизводиться, а значит сама культура – существовать. Источником происхождения фонографической культуры выступает совокупность базовых составных, а именно – «профессиональной деятельности в сфере массового рекординга» (технологические, художественные, экономические, правовые и другие навыки, умения, знания, опыт) и «музыкального творчество».

Фонографическая культура не может претендовать на полноценное существование и развитие без особого компонента, которым выступает «познание», что и выводит нас на дорогу к культуре иного типа – филофонической.

Как известно, толкование (интерпретация) терминов представляет собой интеллектуальный процесс, направленный на выявление смысла понятий самим интерпретатором (уяснение) и доведение этого смысла до сведения других заинтересованных лиц (разъяснение). Исходя из этого, предлагаем разобраться со значением слов «филофония» и «меломания», имеющих важнейшее значение для полносты картины целостного понимания феномена массового рекординга (одна из постфинальных стадий всего процесса).

Термин «филофония» (от фил... и греч. phone – звук) означает коллекционирование художественных, документальных и других звукозаписей. В национальной традиции, характеристика «меломан» («Music Lover») означает страстного почитателя музыки или пения и чаще носит положительную окраску.

Понятие «филофония» не является тождественным близкому, на первый взгляд, термину «меломания», поскольку в первом большей мерой деятельность акцентируется на поиске, хранении и каталогизации музыкальных носителей, а приоритетами второго выступают, скорее, творческие особенности авторов и исполнителей, а также – музыкальных произведений, чем особенности носителей, где зафиксирована музыко-звуковая информация.

Некоторые исследователи утверждают, что в прошлом, меломанами называли тех, кто пылко и самоотверженно, но весьма неглубоко увлекался музыкой ^[1]. Близким к термину «филофонист» может быть словосочетание «почитатель музыки». Относительно терминологического определения, следует отметить, что англоязычного аналога к слову «филофония» не существует. Само же слово «Filophonia» в заграничной музыкальной лексике непосредственно не используется. Иногда отмечают такой вроде бы близкий термин, как дискофилия (от греч. diskos – диск и phileo – любить) – коллекционирование ^[2], а дискофилами считают всех собирателей грампластинок (дисков). Но ближайшим содержательным вариантом все же правильнее считать термин «Rare Sound Records», что дословно переводится с английского как «редчайшие звуковые записи».Людей, которые занимаются филофонией (на любительском уровне, так как профессиональной филофонии быть не может по определению), то есть коллекционированием и систематизацией музыкальных, вокальных и других звукозаписей, причисляют к филофонистам («филофон» + «ист»). Термин «филофонист» в английском варианте может звучать как «Record Collector», что дословно означает «коллекционер звукозаписей». Считаем для передачи смысла этой реалии могло бы стать использование нового термина «Filophone-man», что означает «человек, занимающийся филофонией».

Термин «коллекционирование» означает систематизированное собрание однородных предметов. Целью коллекционирования является новая информация, поиск конкретных предметных ценностей. Почти во всех сферах людской жизнедеятельности встречаются коллекционеры. От простого собирательства коллекционирование отличается изучением и систематизацией материалов ^{[3, c. 14–16]}. Центральной задачей коллекционирования является поиск конкретных предметных ценностей с целью отыскивания новой информации. У человечества достаточно широко распространена культурная практика коллекционирования, но, вместе с тем, теоретические и практические представления о ней весьма расплывчаты. До сих пор нет однозначного ответа на вопрос: когда некое количество чего-либо становится коллекцией и почему? Т. Калугина собрала интересные высказывания о коллекционировании и коллекционерах ^{[4, c. 27–30]}.

Мы же попробуем применить представленные суждения по отношению к коллекционированию предметов массового рекординга. Коллекция дисков или записей не является чем-то хаотичным и бессмысленным. По мнению В. Ильина, коллекционирование несет некую компенсаторную психологическую функцию ^{[5, c. 220]}, то есть является воображаемым выходом в интересный для себя микромир с целью психологической разгрузки от стресса.

Коллекционирование может выступать как способ познания окружающего мира. Иногда причины возникновения коллекций нередко ограничиваются категориями индивидуальной психологии, которая все объясняет с помощью таких понятий, как «вкусы» или «интересы» ^[6]. Среди психологических факторов коллекционирования определяющая роль принадлежит мотивации.

Возникает, на первый взгляд, абсурдный вопрос о том, создаются ли вообще коллекции для того, чтобы стать завершенными. Ведь с последним уникальным экспонатом в системе, выстроенной конкретным коллекционером, уменьшается спектр дальнейшего поиска. И это, раньше или позже может привести к последнему экспонату, что будет означать законченность коллекции, из чего следует остановка самого процесса коллекционирования.

Настоящий коллекционер является всегда просветителем, а тот, кто прячет свою коллекцию от глаз окружающих, остается банальным накопителем материальных ценностей ^[7]. Истинный интерес к коллекции и ее владельцу рождается со знанием предмета, эрудицией, умением оценить творчество собирателя. Главная функция коллекции состоит в переключении реального времени в план определенной систематики.

«Коллекционирование, – по словам П. Фокина, – это одна из форм проявления индивидуализма, коллекционер в своем собрании отделяется от социума, уединяется, но только лишь для того, чтобы потом стремительно социализироваться и представить свою коллекцию обществу. При этом, личность коллекционера уже предстает в новом качестве. Некоторые авторы вообще считают, что коллекционирование представляет собой антиэнтропийную систему защиты, то есть одно из средств противодействия разрушению и дезорганизации» ^{[4, c. 27–31]}. Коллекционеров уважают не только за собственные коллекции, но и за совершенное знание проблематики в выбранной сфере. С одной стороны, коллекционирование выступает полимотивированной деятельностью, в которой находит отображение система интересов коллекционера, а с другой – в процессе работы субъекта с материалами своей коллекции реализуются различные способы организации досуговой деятельности.

Как известно, аксиологический анализ рассматривает объекты, процессы и явления в системе существующих ценностей. В данном случае таким объектом выступает фонографическая коллекция как самое ценное, что есть у большинства филофонистов. Фонографические коллекции встречаются определенных видов.

Грампластинки определенного музыкального исполнителя, которые указаны в дискографии, представляют хронологическую коллекцию. Описание содержания и оформления пластинок, каталоги, перечни, отделы периодической печати с аннотированными списками грампластинок, записями выдающихся исполнителей в книгах, рецензиях, составляет общее понимание термина «дискография». К дискографии относят звукозаписи, которые официально вышли в свет на материальных носителях (грампластинка, кассета, компакт-диск и т.п.).

Для дискографической обработки важны также каталоги, перечни, отделы периодической печати с аннотированными списками грампластинок, записями выдающихся исполнителей в книгах и рецензиях. Важной особенностью дискографии является ее классификация. Экземпляры материальных носителей могут классифицироваться по различным основаниям (такими могут быть музыкальная группа, инструментальный исполнитель, вокалист, продюсер записи, объем тиража, авторы текста или музыки, принадлежность к лейблу, жанру и т.п.). Важными особенностями дискографии является ее тиражирование и сортировка. Выделяют и такую особую категорию, как избранная дискография. Чаще всего к этой категории попадаются записи, которые выпущены определенным лейблом. К сожалению, во многих странах научно поставленная дискография фонда грампластинок до сих пор отсутствует. Таким образом, в дальнейшем понятие «дискография» предлагается понимать как полный список звуковых записей, объединенных под именем определенного исполнителя (группы) и серийно выпущенных на различных материальных носителях в массовый тираж для общего и индивидуального распространения.

Если в хронологическую коллекцию дополнительно привлекаются диски, изданные определенными фирмами грамзаписи, или определенного музыкального жанра более широкого кола исполнителей, она становится специализированной. Когда филофонист включает в хронологическую коллекцию результаты собственных поисков, дополняя тем самым сведения, опубликованные каталогами и литературными источниками, формат его коллекции перерастает в исследовательский.

Важной особенностью отбора материала для коллекции является работа по устанавлению дополнительных сведений – даты создания, а иногда и авторов рисунка обложки грампластинки; время, место и обстоятельства появления фотографий, которые послужили художнику исходным материалом во время создания конвертов и др. Эти сведения необходимы для разработки глубокой тематической коллекции ^[8]. Отдельные виды материала, непосредственно не относящегося к филофонии (схемы, каталоги, билеты и подобный вспомогательный материал) могут использоваться в тематической коллекции музыкальных носителей как дополнения основного материала. Иначе это уже станет не коллекция музыкальных звуконосителей, а собрание сопроводительных экземпляров более широкого плана. Нужно подчеркнуть, что у коллекционеров среди предметов звукозаписи особое значение приобрели конверты пластинок, а позднее (хотя и существенно меньше) – и компакт-дисков.

Коллекционирование грампластинок и других артефактов звукозаписи служит разным целям: прагматической, эстетичной, экономической, сакральной, исследовательской и т.п. Как видим, коллекционеры грампластинок представляют собой весьма специфическое образование, которое существенным образом отличается от других социальных групп: как целью и характером своей деятельности, так и своеобразностью межличностного общения, демократичностью и добровольностью. Сегодня коллекционирование обычных грампластинок перешло в разряд эксклюзивных приоритетов. У истинного коллекционера его коллекция становится тем наиболее дорогим, что есть у него в жизни. Современные коллекционеры грампластинок формируют свои коллекции из разных источников (аукционы, антикварные магазины, блошиные рынки), но основным остается сформированный круг филофонистов, выступающим отдельным микросоциумом. Филофоническое взаимодействие порождается и поддерживается с помощью типизации обстоятельств коммуникации в этой сфере (правила поведения). Объединение субъектов такого взаимодействия на основе их статусных признаков в разные группы и подгруппы привело к формированию в среде меломанов специфической информационной системы филофонии, в основе которой находятся интересы совершенно разных коллекционеров. В таких коммуникационных условиях начинал действовать механизм, который определяют как «канал движения сообщений».

Итак, представим универсальную модель фонографического коллекционирования формулой: [A¹ ⇄ B ⇉ A²]¹ + [A¹ ⇄ B ⇉ A²]² ⇒ … ∞, где A¹ – фонографическое коллекционирование как процесс (где приоритетным выступает коммуникационный аспект), B – филофонические коммуникации как средство (где приоритетным является общение), A² – отдельная фонографическая коллекция как уникальный результат (приоритеты – звуконосители).

Разновидностью социального взаимодействия может быть коммуникация, представляющая собой последовательность дискурсов. Отсюда восприятие конкретным человеком или группой лиц носителя с определенной аудиовизуальной информацией не является конечной инстанцией в характеристике дискурса. Ведь этот продукт со временем можно обменять, продать, подарить и тогда коммуникативное водействие носителя музыки перенесется (т.н. «Бит-трансформация», от англ. термина «Beat» – «удар», а точнее и в данном случае это конечно «бит-музыка») уже на новый объект.

Нужно учитывать, что такая динамика может происходить со значительным разрывом во времени от момента изготовления звукового послания, зафиксированного на материальном носителе. То есть, с одной стороны, в филофонии изначально предполагается возможность цикличности процесса коллекционирования предметов, связанных с музыкой. Впрочем, нельзя не учитывать и тот факт, что с другой стороны, коллекционер может остановить такое движение по условной спирали, оставив экземпляр у себя на продолжительное время или навсегда.

Функционально-динамическую парадигму указанного процесса представим в виде условной цепочки: «любитель-любитель» ^[1] – «любитель-знаток» ^[2] – «знаток-знаток» ^[3]. Здесь особая роль отводится второму, некоторым образом, «переходному» уровню срединных коммуникаций, поскольку существуют условия и обстоятельства, при которых любитель постепенно перерастает в знатока, что можно назвать «одним шагом вглубь».

Выявленные закономерности позволяют определить корреляционные поля потребления контрафактной фонографической продукции:

1) социально-информационная структура филофонии складывается из совокупности противоречий, поскольку по своей сущностной природе содержит скрытые или явные нелегальные компоненты. Такое состояние дел в значительной мере дополнительно обусловлено тем, что без наличия фонографических раритетов, а также неофициальных изданий, в прямой пропорции утрачивается информационное значение и коллекционная ценность, а временами и финансовая стоимость собранных экспонатов коллекции;

2) филофонические коммуникации могут реализовываться на легальных и нелегальных условиях, причем в последнем виде отведено таким компонентам, как «аудиопиратство» (первое обязательное звено), распространение контрафактной аудиовизуальной продукции (второе обязательное звено), потребление нелегальной фонографической продукции (третье обязательное звено) и, в конце концов, обмен отдельных экземпляров «пиратской» продукции (четвертое факультативное звено);

3) подавляющее большинство фонографических раритетов являются контрафактными. Таким образом, коммуникационная составляющая и филофоническая ценность контрафактной аудиовизуальной продукции выше, чем лицензионных фонографических изданий. Лицензионные аудионосители содержат повышенный (необходимый и достаточный) уровень легальности музыкального контента, но в отношении такой продукции наблюдается невысокий уровень филофонического интереса, а стало быть налицо тренд уменьшения потребительского спроса среди коллекционеров. На контрафактные диски (А) наоборот несколько повышается уровень коллекционного спроса, но обратно пропорционально уменьшается легальная составляющая этих аудивизуальных продуктов. Особо заметим, что среди музыкальной звуковой продукции общего потребления такая корреляция отсутствует, но выявлено другое соотношение: чем ниже уровень легальности, тем меньше цена такого аудиопродукта для потребителей.

4) определяется два основных вида контрафактной аудиопродукции: а) контрафактные копии носителей, которые ранее уже были официально выпущены (В); б) контрафактные аудиоиздания по своей содержательной сущности (то есть легальных аналогов в природе просто не существует), так называемые «псевдо-оригиналы» (А). Отсюда следует такая взаимозависимость: чем выше легально-коммуникационная составляющая полного цикла официального производства фонографической продукции (А), тем меньший информационно-коммуникативный уровень филофонического спроса (В), то есть: Формула 5. (А +) > (B –) = (А –) < (B +). Данное правило может быть применимо к бутлегам, однако оно не работает в отношении «пиратских» копий («один к одного») официальных релизов.

Исходя из сказанного, предлагаем использовать новое понятие «трансрекординговые объекты звукозаписи» при описании дубликатов и копий оригинальной фонограммы, зафиксированной на материальном носителе и официально выпущенной в свет в легальном режиме. Если оригинальная фонограмма является первичным продуктом звукозаписи, то трансрекординговые объекты звукозаписи относятся к вторичным продуктам и могут быть созданы как легально (например, выпуск грампластинки по лицензии), так и вне рамок правового поля.

Социокультурная матрица массового рекординга включает пять основных типов коммуникаций – звукозаписывающие (массовое изготовление носителей; творчески-производственный сектор), торгово-дистрибьютерные(массовое распространение аудиовизуальной, вспомогательной информационной и сопутствующей продукции), диско (потребление; массово-развлекательный сектор) филофонические (индивидуальное распространение и эксклюзивное хранение носителей; досугово-коллекционный сектор) и интерактивно-сетевые (трансформация материальных носителей в виртуальную музыкальную продукцию и цифровые коммуникации; информационно-правовой сектор).

Описанные коммуникации дополнительно подтверждают тезис о наличии в глобальной плоскости рока особой медиакультурной системы средств связи. Все это в совокупности и стало основаниям для формирования специфической «субкультуры тейпинга» (от англ. «Tape Recording», что означает «магнитофонная запись» и может толковаться как «звукозапись на магнитную ленту, которая осуществляется с помощью магнитофона»). Усмотривается такое соотношение: «субкультура тейпинга» (запись на магнитофон) [A] является особым сектором «аналоговой культуры» (диски и записи) [B], причем последняя соотносится с явлением «филофонии» [C] как особенное и общее [A→B→C].

В начале 1960-х гг. была основана Международная федерация любителей звукозаписи. Филофония как коллекционирование предметов грамзаписи получила стремительное развитие в 1960-х гг., что связано именно с развитием инфраструктуры музыкальной индустрии. В 1963 г. при Всесоюзной студии грамзаписи впервые в СССР создан Совет любителей грампластинок. В 1966 г. при Московском отделении Всесоюзного общества филателистов появилась новая секция, которая объединила как отдельных коллекционеров грампластинок, так и клубы филофонистов Москвы и Московской области. С начала 1970-х гг. выпускался тематический сборник «Любителям грампластинки» со статьями специалистов в области звукозаписи и музыки. Начиная с 1973 г. активом секции организовывались лекции и прослушивания грамзаписей, осуществлялись обмены дисками, а также снабжение членов секции дефицитными коллекционными материалами. Одновременно активно прорабатывалась идея издания грампластинок путем перезаписи интересных музыкальных материалов из коллекций членов секции, что привело к выпуску ряд грампластинок ограниченным тиражом (3000 экз.), которые были распределены только среди членов секции филофонистов. Лишь небольшая часть тиража была передана в розничную торговую сеть. В 1976 г. руководство Московского отделения Всесоюзного общества филателистов ликвидировало секцию филофонистов, как не соответствующую целям и задачам собственно филателистов. Но идея объединения осталась и реальные результаты проделанной работы не дали угаснуть филофоническому движению в СССР. 15 ноября 1978 г. прозвучали позывные клуба «Филофонист» Пензенского педагогического института имени В. Белинского. Через определенное время, «Филофонист» стал центром городского музыкального движения. С 1988 г. в клубе заработал «Рок-абонемент», в который были включены циклы бесед, посвященных истории развития рок-музыки от начала 1950-х гг. На заседаниях делались обзоры статей о музыке в журналах «Кругозор», «Музыкальная жизнь», «Ровесник», «Парус», «Студенческий меридиан», «Смена» ^{[9, c. 63-64]}. Параллельно во многих городах страны шла активная работа по организации филофонистов в клубы. В 1980-1982-х гг. в Москве было организовано три клуба филофонистов: «Модус» (джазовый клуб), «Нота» (клуб любителей поп- и рок-музыки) и ККМ (клуб любителей классической музыки). Каждый клуб в просветительской работе действовал самостоятельно, однако вскоре клубы объединились в Московское любительское объединение филофонистов «Мелодия».

С 1980 г. в разных городах стали официально открываться места встреч советских меломанов для обмена грампластинками. Сложно точно назвать сколько в СССР насчитывалось коллекционеров музыкальных записей. По данным ВНИИКС, минимальный размер средней домашней коллекции пластинок в 1985 г. составлял 52 диска. Однако на материале домашних собраний записей и пластинок достоверно было трудно проследить динамику процесса подбора музыкальных материалов. По некоторым другим данным, в коллекции советского меломана «высшего уровня» насчитывалось около 200 дисков-гигантов. Исходя из данных о продажах грампластинок и некоторых других документальных источников, в результате подсчета, получаем значительную цифру – от 5 до 7 миллионов человек. Открытая информация об особенностях неформального филофонического общения впервые появилась в 1981 г. в газетной статье Л. Гроссмана «Вокруг черного диска: немузыкальные интересы “любителей” музыки». С 1988 г. в журнале «Мелодия» начинают публиковаться объявления об обмене грампластинками с указанием почтовых адресов секций и клубов филофонистов. На региональном уровне в филофонической среде также происходили преобразования.

27-28 января 1990 г. в Москве прошла учредительная конференция Всесоюзной ассоциации клубов филофонистов (ВАКФ), основателями которой выступили Всесоюзное музыкальное общество и ВПТО «Фирма Мелодия».

С рядом московских филофонистов были даже заключенные договоры для издания пластинок с использованием материалов из их личных коллекций.

В 1992 г. была сделана первая (и последняя) попытка на постсоветском пространстве систематизировать всю информацию относительно коллекционеров с каталогизацией по максимально возможным направлениям собирательства. В. Новиков и Н. Каланов собрали информацию о более, чем 6 тыс. коллекционеров из всех республик Советского Союза, который к выходу указанной книги юридически и фактически уже прекратил свое существование ^[10].

Такое направление коллекционирования как «филофония» с подзаголовком «пластинки, записи и др.» по количеству помещенных объявлений оказалось на 35 месте из 47. Как следует из расчетов (93 × 100%) ÷ 6000 = 1,55%, филофонисты, которые предоставили информацию в данный сборник, составили чуть более 1,5% от общего количества коллекционеров всех видов. Несмотря на то, что книга вышла в свет в 1992 г. использованы наименования территориально-административных единиц, существовавшие во времена единого СССР. Как видим, из 54 представленных регионов 10 – от Украины, что представляет довольно высокую часть в общесоюзной формуле филофонии – 18,5%. Ни один из национально-территориальных регионов не был настолько насыщен коллекционерами предметов музыкальной звукозаписи (за исключением РСФСР), что свидетельствует о высоком интересе к данному виду коллекционирования в то время на Украине.

Из 93 указанных собирателей пластинок и записей – 59 абонентов были приверженцы рок-музыки (63%), другие 35 – других направлений, например, таких, как «авторская песня», «барды», «цыганский романс», «выдающиеся российские оперные певцы», «джаз», «авангардные направления») (37%). Это дополнительно подтверждает тезис о том, что среди всех видов и подвидов коллекционеров-филофонистов около двух третей были почитателями рок-музыки. Среди объявлений были довольно необычные.

Анализ выборочно представленных неотредактированных объявлений, содержание и стилистика текстов в некотором роде свидетельствует о личности каждого коллекционера – автора объявления. Так, 19 абонентов собирали не только звуковые носители, но и справочную литературу, книги, вырезки, каталоги грампластинок, статьи, фотоматериалы и другую информацию о своих кумирах (вторичная информация). Это составляет приблизительно третью часть (32,2%) от общего количества филофонистов, собирающих исключительно материальные аудионосители с музыкой разных жанров (грампластинки и записи на магнитной пленке).

До весны 2014 года на Украине было 48 мест для встреч филофонистов-коллекционеров. С 2012 г. в Одессе работает единственный на Украине «Музей звука», содержащий свыше 5 тысяч раритетных образцов звукозаписывающей и воспроизводящей техники, а также различных носителей аудиоинформации. Но наряду с этим к сожалению, наблюдаются и противоположные тенденции разрушительного характера. Так, по сообщению газеты «Сегодня.ua» от 19.03.2014 г., в Киеве произошел погром помещения благотворительного фонда «Духовное наследие», где размещался «Музей грампластинок и музыкальных инструментов». В результате редкие грампластинки были разбиты.

Мировой фонд музыкальных носителей складывается из национальных фонографических фондов, которые, в свою очередь, содержат архивы и коллекции музыкальных записей. Отсюда сохранение мирового и национальных фонографических фондов зависит от каждого филофониста.

Сегодня индустрия музыкальной звукозаписи находится в глубочайшем кризисе. Динамический музыкальный бизнес, обходя лейблы, пытается привлекает к процессу звукозаписи субъектов, на которых он ориентирован изначально – меломанов-почитателей. В последнее время возникло множество музыкальных сайтов, предназначенных для сбора добровольных пожертвований. Одними из подобных социально-коммуникационных инноваций последнего поколения становятся аутсорсинг и краундфандинг.

Коллекционирование грампластинок и компакт-дисков с музыкальным контентом рассматривается как досуговый феномен в функциональной плоскости глобальной аудиовизуальной культуры. Предлагается понимание явления «массовый рекординг» как сложного кластера сферы социокультурных коммуникаций, в котором сформированы устойчивые правила взаимообусловленности принципов фонографической и филофонической культур.

Принципиальным для исследования является вывод о том, что одной из важных форм социокультурного взаимодействия на метауровне (организации) и микроуровне (межличностного общения) является филофония. Проблема филофонии на сегодняшнем этапе заключается в том, каким образом пройти через распад старой системы музыкальной звукозаписи без атомизации (вертикальные коммуникации), сохраняя связи между коллекционерами и обычными почитателями музыки (горизонтальные коммуникации).

Определено место филофонии в структуре информационного пространства, а также ее уровни и свойства. Особое внимание акцентировано на организации филофонии в культурно-досуговой деятельности. Филофония является одним из элементов медиакультуры, вариантом потребления аудиовизуальной продукции, отсюда филофоническая коммуникация принадлежит к отдельному (интеллектуальному) типу корпоративной коммуникации и представляет собой особый социальный инструмент ^[11]. Синтез теоретических положений обеспечивает определить филофонию – коммуникационную систему корпоративного неформального взаимодействия относительно потребления фонографической продукции – как социокультурную плоскость общего учения (теории, концепции) о массовом рекординге, где вот уже несколько лет как сосредоточен наш научный интерес.

Дальнейшие перспективы исследований видим в изучении культурной составляющей исторического знания ^[12] об особых артефактах – материальных носителях звука, в частности исследование художественно-культурных традиций конверта и обложки как визуальной составляющей альбома с позиции филофонии, а также детальном исследовании новейших тенденций, происходящих в филофонической сфере, в частности разработке стратегий продвижения фонографических релизов в ключе кросс-культурной трансформации пострекординговых каналов коммуникации и культуроформирующих целей «обратной связи с рок-общественностью».