Понятие руководящего решения

Борисенков Александр Александрович доктор философских наук Эксперт, Государственный университет управления 111538, Россия, г. Москва, ул. Молдагуловой, 3-3-70 Borisenkov Aleksandr Aleksandrovich Doctor of Philosophy professor of the Department of History and Political Studies at State University of Management.  109542, Russia, Moscow, Ryazanskii prosp., d. 99 alex.borisenkov@mail.ru Другие публикации этого автора

Руководящее решение – это управленческое явление, непосредственно связанное с политическим процессом. Политический процесс воплощается в руководящем решении, угасает в нём, определяя собой его характер. В свою очередь руководящее решение завершает собой этот процесс, составляет его результат и отражает его особенности. Завершение политического процесса и принятие руководящего решения приводит к прекращению политического влияния. ^[2] Изучая руководящее решение как явление, мы углубляем свои представления о его значении для политического влияния, а тем самым и для социального управления. Рассмотрим, что есть руководящее решение, какова его сущность.

Сущность руководящего решения
Для обозначения решений, связанных с управленческой деятельностью и отражающих особенности политического процесса, в научной литературе используются различные термины. Так, одни исследователи говорят об «управленческом решении» ^{[8, с. 573]}, другие – о «политическом решении» ^{[12, с. 330]}, третьи – о «политико-управленческом решении» ^{[7, с. 580]}, четвёртые – о «государственном решении» ^{[10, с. 493, 494]}, пятые – о «властном решении» ^{[5, с. 438, 439]}. Есть и другие варианты. Мы используем термин «руководящее решение». Возникает вопрос: есть ли в таком разнообразии словосочетаний, используемых для обозначения исследуемого явления, нечто принципиальное, говорящее о том, что все они имеют различное содержание, или же речь идёт об одном и том же?

Отметим, что данное терминологическое разнообразие не является случайным. Оно свидетельствуют о наличии определённой проблемы в толковании указанного явления, проблемы, которая проявляется в первую очередь на уровне формальной логики. Возьмите, например, словосочетание «управленческое решение», являющееся наиболее распространённым. С позиции законов языка и мышления оно является некорректным, вследствие чего искажается толкование управленческого процесса. Рассмотрим это подробнее.

Дело в том, что всякое «управленческое» является производным от управления, составляющего собой исходное социальное действие по отношению к другим, связанным с ним явлениям, и определяющего характер этих явлений. «Управленческое» в сочетании с другими словами, указывает на связь соответствующих им явлений с управлением, на их принадлежность управлению и на их производность от управления. «Управленческое решение» как термин отражает собой явление, которое относится к управлению, принадлежит управлению, производно от него, рождено им, определяется им, является его результатом. «Управленческое решение» как термин означает по сути, что это решение есть решение самого управления. В итоге получается, что управленческое решение создаётся управлением, как бы принимается им, что управление выступает в качестве творца или субъекта своего решения, а значит, и самого себя. Такой вывод вытекает из словосочетания «управленческое решение» и говорит о том, что в нём содержится логический парадокс, что оно есть результат нарушения законов формальной логики.

На самом деле управление как вид воздействия есть определённая функция человека, которая обусловлена и рождена принятием связанного с ним решения. Управление начинается с принятия данного решения и является его логическим продолжением. Говоря иначе, данное решение является не производным от управления, не его результатом, а, наоборот, его исходным пунктом, началом управленческого процесса и потому составляет особый (ведущий) фактор его дальнейшего осуществления. Очевидно также, что создаётся (принимается) это решение не самим управлением, но субъектом управления, т.е. человеком, который имеет право принимать такие решения и вследствие этого руководит управленческим процессом. Такое решение естественным образом принадлежит субъекту управления, производно от него, есть выражение его руководящей деятельности, отражает её характер, служит воплощением и проявлением руководящей функции, а тем самым является своеобразным показателем его самого как руководителя. Такое решение правильнее назвать руководящим.

С позиции формальной логики термин «руководящее решение» точнее отражает результат той особой социальной активности, которая называется руководящей деятельностью, осуществляется в рамках управленческого процесса и составляет его начало. Вследствие этого человек, принимающий руководящие решения, выступает как субъект управления, как субъект соответствующей этому управлению политики, а значит, как руководитель управленческого процесса. Руководящее решение – это явление и результат руководящей деятельности.

Точно так же можно подойти и к словосочетаниям «политическое решение» и «политико-управленческое решение». Например, «политическое решение» как термин указывает на принадлежность данного решения самой политике и означает, что оно, это решение, есть решение политики, решение, которое принадлежит политике, производно от неё, выступает как результат её деятельности. Однако не политика является создателем (творцом) данного решения, а всё тот же субъект политики, выполняющий функцию руководства в системе управления и выступающий как руководитель соответствующего управленческого процесса. В таком решении воплощается его руководящая активность, вследствие чего само решение приобретает характер руководящего.

Несколько иначе обстоит дело с термином «государственное решение». Государство есть организация, которая предназначена для управления обществом с целью осуществления его (общественных) интересов. Посредством своих многочисленных учреждений современное государство осуществляет целый ряд управленческих функций, включая и принятие своих решений, а тем самым формирование своей, государственной политики. Помимо формирования своей политики государство также само её осуществляет, т.е. само организует исполнение своих решений, само исполняет свои решения, само осуществляет контроль за исполнением своих решений и т.д. Государство занимается своим (государственным) управлением в полном объёме. При этом каждая управленческая функция исполняется в системе развитого государства особыми учреждениями. В частности, государственные решения принимаются его высшими учреждениями, посредством которых формируется государственная политика и осуществляется руководство всем государством. В условиях демократии таковыми учреждениями являются обычно парламент и в некоторых случаях государственный президент, наделённый руководящими полномочиями. В результате государственные решения, являющиеся таковыми относительно общества, для самого же государства, для его исполнительных учреждений выступают именно как руководящие решения. Это означает, что словосочетание «руководящее решение» вполне применимо и к государственным решениям, а в системе деятельности государства оно даже точнее отражает особенности этих решений как ведущего фактора государственного управления. «Руководящее решение» применительно к государственному управлению подчёркивает обусловленность данного управления действиями именно государственного руководства, предназначенного для принятия таких решений, в то время как термин «государственное решение» отличается определённой безликостью и скрывает за многообразием государственных функций и учреждений их действительный источник.

Нуждается в уточнении также термин «властное решение». Содержание этого словосочетания обусловлено помимо прочего пониманием вопроса о том, что есть общественная власть. Не претендуя в данном случае на анализ различных подходов к определению власти, отметим тот факт, что власть действительно иногда рассматривается в качестве субъекта, т.е. субъективируется, наделяется субъективным началом. Например, говорят об ответственности власти за состояние общества. В контексте таких представлений термин «властное решение» означает, что решение действительно принимает сама власть.

Однако наделение власти данной способностью является результатом её обыденного толкования, при котором исследователь отвлекается от её действительного происхождения. Всякая общественная власть по своей природе – это объективно складывающаяся общественная субстанция, возникающая из объединения людей и потому составляющая особую социальную силу, которая оформляется посредством соответствующих ей институтов. Создавая и используя эти институты, люди в результате используют и саму общественную власть, в них заключённую, а тем самым решают с её помощью различные общественные проблемы. Например, посредством политических институтов, носителей политической власти, принимаются руководящие решения, а значит, осуществляется руководящая деятельность в системе социального управления.

Говоря иначе, термин «властное решение» не точно отражает суть дела, поскольку всякие руководящие решения принимаются, строго говоря, не самой властью, но субъектом управления, который распоряжается этой властью и осуществляет посредством её руководящую деятельность. Следовательно, и в этом случае более правильным для характеристики властных решений является термин «руководящее решение».

Таким образом, рассмотренные термины отражают по существу одно и то же явление, а именно: решение, которое принимается субъектом управления, осуществляющим в системе этого управления руководящую функцию. Между отмеченными словосочетаниями нет принципиальных содержательных отличий. Все они являются следствием и отражением руководящей деятельности, формируются на основе политического процесса и выступают в качестве руководящего решения. Это также означает, что термин «руководящее решение» с формально логической точки зрения является вполне корректным и по сравнению с другими, упомянутыми словосочетаниями наиболее точно соответствует отражаемому им явлению.

Рассмотрим теперь, что есть руководящее решение по своей сущности, не отвлекаясь при этом на разнообразие используемой по его поводу терминологии.

Существуют различные определения данного явления, среди которых очень условно можно выделить два вида. Один вид связан с тем, что исследователи, раскрывая сущность руководящего решения, опираются при этом на идею выбора возможного управленческого действия. Например, говорят: «Политико-управленческое решение – выбор варианта политического действия (или курса), включающий определение цели и средств его осуществления». ^{[7, с. 580]} Или же утверждают, что «управленческое решение» есть «директивный выбор целенаправленного воздействия на объект управления, который базируется на анализе ситуации и содержит программу достижения цели». ^{[1, с. 550]}

Несмотря на внешние (словесные) различия, приведённые определения по сути очень близки между собой. Руководящее решение сводится здесь к выбору управленческого действия, а значит, к выбору руководящего воздействия, сопряжённому с постановкой цели и определением средств её достижения. Ключевой характеристикой руководящего решения в данном случае рассматривается «выбор определённого действия».

Недостаток изложенного подхода состоит в том, что он носит слабо аргументированный характер, вследствие чего предлагаемый вывод не является очевидным. Возникают вопросы: почему именно данный выбор и есть руководящее решение? Как это объяснить? Почему, выбирая необходимую цель и соответствующие средства для её достижения, человек тем самым осуществляет именно управленческую деятельность и, в частности, принимает именно руководящее решение? Ответы на эти вопросы не приводятся.

Нам представляется, что такой выбор совсем не есть руководящее решение. Данный выбор – это только особая предпосылка, способствующая принятию действительно руководящего решения. Всякий выбор – это отдача предпочтения чему-либо или кому-либо. ^{[11, с. 46]} Отдавая предпочтение, мы действительно выбираем, но при этом совершаем некое волевое действие, проявляем определённую психическую активность. Поэтому такой выбор можно охарактеризовать как волевое решение, представляющее особый вид решения, который рождён волей и желанием человека. Такой выбор автоматически не становится руководящим решением, но отражает определенное стремление человека, характеризует его предпочтения на этот счёт и тем самым создаёт для принятия руководящего решения предпосылку психического порядка. Таким образом, указанный выбор только предшествует принятию руководящего решения.

Напомним здесь, что руководящие решения, определяющие собой направления исполнительной деятельности, составляют собой сущность политики как особого управленческого (общественного) явления. ^[3] Это означает, что руководящие решения являются результатом особого вида социальной активности, а именно: результатом политической деятельности, которая отнюдь не тождественна волевой деятельности человека. Это означает, что руководящие решения образуют не волевое, но общественное явление. В свою очередь, волевая деятельность, состоящая в выборе желаемого действия, и политическая деятельность, состоящая в принятии руководящих решений, – это разные виды активности.

Факт различия этих видов активности наглядно можно проиллюстрировать на примере деятельности парламента. Парламент, как известно, является политическим институтом, который предназначен для принятия руководящих решений в системе современного демократического государства. Принятие этих решений происходит посредством голосования, которое выступает как совместное политическое действие, как особый способ осуществления политической активности. При этом каждый участник коллективно осуществляемого политического процесса сначала действительно делает свой особый выбор, принимая для себя волевое решение и определяясь, как он будет голосовать. Затем он голосует: либо «за» предлагаемый законопроект, либо «против» него. В итоге оказывается, что результаты голосования (например, «решение принято») могут не совпадать с выбором, сделанным депутатами, которые голосовали «против». Получается, что их волевое решение (волевое действие) в виде особого выбора не совпало с фактически принятым руководящим решением.

Такое явление не редкость в условиях демократического правления и оно весьма показательно. Оно говорит о том, что волевое решение субъектов политики, служащее явлением их духовного расположения, и руководящее решение, принимаемое посредством особого вида социальной активности, – это не одно и то же. Это подводит к выводу, что характеристика руководящего решения в качестве «выбора» желаемого управленческого действия на самом деле не раскрывает сущность этого решения. Выбор как волевое действие только предшествует действительному принятию руководящего решения, являясь его особой духовной предпосылкой.

Определения другого вида прямо утверждают, что руководящее решение есть «волевой акт» субъекта управления. При этом авторы этих определений не связывают непосредственно данное решение с идеей «выбора» управленческого действия. Например, говорят, что «управленческое решение» есть «волевой акт субъекта управления (руководителя органа или подразделения, сотрудника) о необходимости или желательности проведения изменений для достижения поставленной цели». ^{[8, с. 573]} Ещё один вариант: «Решение политическое – воля субъекта политики, выраженная в соответствующем документе». ^{[6, с. 362]}

В этих случаях руководящее решение прямо рассматривается как волевое действие, как явление духовного порядка. На самом же деле руководящее решение в противоположность волевому акту является результатом социального действия. Поэтому само руководящее решение необходимо рассматривать как социальное явление, которое предназначено для того, чтобы определять ход управленческого процесса, служить ведущим фактором его осуществления. В свою очередь определения, основанные на волевом подходе, не могут раскрыть сущность руководящего решения, поскольку воля субъекта управления, как показывают особенности демократического политического процесса, не всегда получает своё отражение в принятом руководящем решении.

Необходимо также учесть, что руководящее решение завершает собой политический процесс, является его результатом. Благодаря принятым руководящим решениям устанавливаются направления исполнительной деятельности и тем самым осуществляется политическое влияние. Отсюда следует, что у политического влияния и руководящего решения один и тот же объект, на который они направлены и ради которого существуют, а именно: исполнительная деятельность. Руководящее решение, как и политическое влияние, ориентировано на исполнительную деятельность и определяет своим содержанием направления этой деятельности. Всё это в итоге позволяет охарактеризовать руководящее решение как управленческое явление, состоящее в определении направлений исполнительной деятельности. В этом главное. В этом сущность данного решения.

Конкретной иллюстрацией руководящего решения, принятого в системе государственного управления, может служить любой из многочисленных законов, которые устанавливаются высшими политическими учреждениями современного российского государства. Например, Федеральный закон «О национальной платёжной системе». Этот закон был принят Государственной Думой 14 июня 2011 года, одобрен Советом Федерации 22 июня 2011 года, подписан Президентом Российской Федерации 27 июня 2011 года. ^[9] В итоге это руководящее решение приобрело статус закона, который стал обязательным для исполнения соответствующими государственными учреждениями Российской Федерации. Такой закон служит особым видом руководящего решения и побуждает к раскрытию его других видов.

Виды руководящих решений
В научной литературе предлагается их немалое разнообразие, приводятся многочисленные основания классификаций данных решений. ^{[8, с. 573]} Однако анализ ряда классификаций показывает, что выделяемые основания не всегда носят объективный характер, способствующий раскрытию тех или иных особенностей руководящих решений. Например, говорят, что руководящие решения разделяются «по степени эффективности (рациональные, иррациональные)». ^{[6, с. 362]} Не сложно видеть, что такое разделение руководящих решений – на рациональные и иррациональные – мало, что говорит о них самих. Такое разделение скорее характеризует субъектов управления и их деятельность, которая может быть рациональной или не очень. Кроме того, возникает вопрос, кто определяет эту рациональность.

Если говорить о степени эффективности руководящих решений, то она непосредственно сопряжена с эффективностью самого социального управления и проявляется прежде всего в том, как обеспечивается жизнедеятельность управляемого объекта. Выделяются, как минимум, два аспекта такой эффективности. Первый отражает соответствие руководящих решений по своему содержанию общественным интересам или, говоря иначе, насколько установленные этими решениями направления исполнительной деятельности могут служить осуществлению общественных интересов. Второй аспект связан с реальной способностью исполнительных учреждений осуществить данные решения и тем самым реализовать общественные интересы. В итоге оценка эффективности руководящих решений приобретает весьма сложный характер и предполагает учёт каких-то дополнительных параметров. Измерить эти решения посредством таких, весьма простых характеристик как «рациональность» или «иррациональность», представляется сложным делом.

Из предложенных в научной литературе классификаций особое внимание привлекает разделение руководящих решений на виды, которые сопряжены с различными учреждениями, посредством которых принимаются эти решения. Например, говорят: «Среди многообразных видов решения политического наиболее значимыми являются законодательные акты; указы, постановления, распоряжения исполнительных органов власти; решения высших органов политических движений и партий (программы, уставы; платформы, заявления и т.п.); итоги всенародных голосований на выборах, референдумах, плебисцитах». ^{[6, с. 362]}

И действительно, на высшем уровне государства в качестве руководящих решений выступают законы парламента и указы президента. На других уровнях государственной пирамиды это могут быть постановления, распоряжения, приказы исполнительных органов власти. Особое место занимают решения, принимаемые руководящими органами различных гражданских учреждений. На международном уровне руководящие решения представлены различными заявлениями, соглашениями, договорами между соответствующими национальными политическими институтами. Следовательно, на уровне любого института, где осуществляется политическая деятельность, складывается соответствующий вид руководящего решения, которое характеризуется своей определённой масштабностью и общественной значимостью, а также конкретной направленностью.

Вместе с тем остаются вопросы, которые требуют дополнительного размышления. А именно: являются ли итоги всенародных голосований на выборах, референдумах, плебисцитах руководящими решениями, т.е. особыми управленческими явлениями, определяющими собой управленческий процесс в системе государства? Являются ли эти итоги результатом именно политической деятельности, т.е. деятельности, обусловленной использованием политической власти в государстве? Осуществляет ли народ посредством своей демократической активности одновременно политическую деятельность? Использует ли он в процессе всенародных голосований политическую власть, имеющуюся в системе государства? Все эти вопросы по сути дела сводятся к одному: является ли демократическая деятельность одновременно политической деятельностью, а демократия – политикой?

Некоторые исследователи так и считают. Например, говорят: «На референдумах и плебисцитах все избиратели на короткий момент непосредственно становятся «коллективным субъектом» государственной политики». ^{[7, с. 307]} Это означает, что на референдумах и плебисцитах избиратели осуществляют не только демократическую, но одновременно и политическую деятельность, т.е. выступают не только как избиратели, субъекты демократии, но и как субъекты политики.

Подчеркнём особо, что этот вывод никак не обоснован и убедительные аргументы в его защиту отсутствуют. А из него помимо прочего вытекает, что избиратели посредством своей демократической активности каким-то образом ненадолго должны овладеть политической властью в системе государства, а значит, должны войти в состав его высших политических учреждений и вследствие этого формировать государственную политику, определяя направления деятельности исполнительных учреждений государства. Такой вывод объективно необходим, поскольку нельзя принимать руководящие решения, не имея для этого соответствующих полномочий и не находясь в составе соответствующих политических учреждений. В результате обнаруживается парадоксальность исходного утверждения.

На самом деле результаты демократической активности служат лишь особым фактором, способным влиять на государственную политику. Избирая своих представителей в высшие политические учреждения государства, граждане тем самым определяют состав этих учреждений и только этим, т.е. очень опосредованно могут влиять на последующее формирование государственной политики. Такое опосредованное влияние совсем не означает, что граждане своим участием в выборах, референдумах и плебисцитах становятся субъектами государственной политики и принимают руководящие решения в государстве. Решения народа – это демократические решения, это особый вид решений, которые совсем не относятся к управленческим явлениям. Решения народа непосредственно не определяют направления деятельности исполнительных государственных учреждений. Такие решения отражают только мнение народа, его ощущения по поводу формирования состава государственных политических учреждений или по поводу той или иной общественной проблемы. В процессе всенародных голосований граждане выступают как субъекты демократии, но не как субъекты государственной политики. Быть субъектом политики, значит, распоряжаться политической властью в государстве, используя которую только и можно принимать государственные руководящие решения. Очевидно, что народ не распоряжается политической властью в государстве и потому не формирует государственную политику и не осуществляет государственное управление. По отношению к государственному управлению народ выступает только как его объект. Но по отношению к государственным политическим учреждениям он может быть фактором, определяющим их состав посредством своей демократической активности, и тем самым быть субъектом этой активности.

Демократия и политика – это два разных общественных явления, которые могут тесно взаимодействовать между собой. Их непосредственное переплетение в истории общества обнаружилось достаточно ярко в античных городах-государствах, в которых демократический процесс определённым образом соединялся с политическим процессом. Однако это не означает, что демократия и политика как общественные явления составляли собой нечто единое. Как явления они качественно различны, что и показало последующее развитие общества. В современных государствах выборы, референдумы и плебисциты составляют отнюдь не управленческие явления, но явления демократии, посредством которых народ выражает своё мнение. Их итоги – это демократически принятые народные решения, которые служат особым фактором, способным влиять на государство. Такие решения, в отличие от руководящих решений, не предназначены непосредственно определять направления деятельности исполнительных учреждений государства и формируются они не в системе государственного управления. По своей сущности народные решения составляют мнение граждан по поводу той или иной общественной проблемы. Следовательно, демократия способна влиять на формирование государственной политики, но только опосредовано. И этим влиянием она придаёт государственным политическим учреждениям и соответственно принимаемым ими руководящим решениям демократический характер или демократический вид.

Сказанное подводит к выводу, что руководящее решение может быть демократического или недемократического (авторитарного) вида, т.е. быть демократическим или авторитарным руководящим решением, что обусловлено степенью влияния (или не влияния) демократии на процесс принятия этого решения. При этом демократическое руководящее решение совсем не тождественно демократическому решению, т.е. решению, принимаемому непосредственно народом. Демократическое руководящее решение – это управленческое явление, формирование которого опосредовано демократией. Это такое решение, которое принимается, в частности, на основе и благодаря представительной демократии. В результате руководящие решения можно классифицировать по видам, исходя из того, что в процессе своего принятия они могут находиться (или не находиться) под влиянием демократии. Такого рода классификация пока не разработана в политологической литературе. Поэтому рассмотрим здесь возможные особенности демократических руководящих решений.

Особенности демократических руководящих решений
Наиболее осязаемо они воплощаются в руководящих решениях, принимаемых на высшем уровне управления современным демократическим государством. Особенности таких решений заключены в том, как формируется состав руководящих учреждений данного государства, посредством которых принимаются указанные решения, а также в том, каков механизм принятия этих решений и как отражаются в них национальные интересы. Раскроем эти пункты по порядку.

Во-первых, демократические руководящие решения на высшем уровне современного демократического государства принимаются на основе деятельности представительной демократии, воплощаемой в составе парламента. Представительная демократия образует особое явление демократии, с которым связан целый этап в развитии народовластия. Она составляет вид демократии, который рождён, с одной стороны, необходимостью участия народа в управлении современным демократическим государством, а с другой – ограниченной возможностью такого участия. Стать субъектом государственной политики и государственного управления в таком государстве реально может только очень небольшая группа граждан, ограниченная, например, количеством мест в составе парламента. В результате представительная демократия образует собой определённый компромисс между необходимостью участия народа в управлении государством и реальной возможностью такого участия.

Кроме этого, представительная демократия служит фактором дальнейшего развития и народовластия, и самой политики. Она привносит в их осуществление дополнительные возможности. А именно: она определённым образом – благодаря избирательному процессу – упорядочивает осуществление демократии, придаёт ей цивилизованный характер. В то же время она способствует соединению демократических принципов и процесса формирования политики в системе государственного управления, чем способствует совершенствованию механизма принятия руководящих решений. Она создаёт также условия для развития профессионализма представителей народа в деле управления государством.

При этом демократия как явление совсем не смешивается с политикой и не превращается в политику. Оказывая своё влияние на политический процесс, демократия придаёт ему особую форму, а именно: форму демократически осуществляемого политического процесса или демократического политического процесса, вследствие чего правление в государстве приобретает демократический характер, становится демократическим. Примечательно, что иной раз вместо представительной демократии говорят о представительном правлении. На наш взгляд, эти словосочетания подчёркивают особую значимость представительства, но суть дела, состоящая в демократической форме правления, от этого не меняется.

Во-вторых, важная характеристика демократических руководящих решений заключается в том, что они принимаются посредством голосования и на основе принципа большинства. Голосование есть особый способ осуществления совместной деятельности, который используется в той ситуации, когда возникает необходимость коллективного принятия решений. В нашем случае голосование выступает как коллективное политическое действие, направленное на принятие руководящего решения. Поскольку такое голосование осуществляется представителями народа, то его можно рассматривать как явление, как элемент демократически осуществляемой политической технологии или, короче, демократической политической технологии.

Другим элементом демократической политической технологии является принцип большинства, который также служит принятию демократических руководящих решений. Принцип большинства дополняет собой голосование и позволяет объединить в рамках политического процесса различные действия представителей народа и затем воплотить их в руководящем решении. При этом те, кто оказался в меньшинстве, также в полной мере реализуют своё право голоса, как и те, кто находится в большинстве, и никто из них не перестает быть субъектом политики. Говоря иначе, все они в равной мере являются субъектами коллективного политического действия, хотя и осуществляют при этом различные функции, сопряжённые с различными политическими отношениями.

В связи с характеристикой принципа большинства отметим одну проблему, существующую в политологической литературе и доставшуюся в наследство от используемого при социализме принципа демократического централизма. Эта проблема представлена в виде тезиса о необходимости подчинения меньшинства большинству. Например, утверждают: «Основополагающим принципом демократии, без которого она практически не может существовать ни в одном обществе, является подчинение меньшинства большинству». ^{[4, с. 131]} Видно, что данное подчинение характеризуется здесь как «основополагающий принцип демократии». Вспомним также, что А. Токвиль ставил вопрос даже о возможной «тирании большинства» по отношению к меньшинству, о возможности подавления меньшинства большинством, что вытекает, видимо, из «господствующего положения» большинства.

Проблема состоит и в том, что аргументация, необходимая для обоснования указанного тезиса, отсутствует. Нет убедительного объяснения тому, почему меньшинство, возникающее в процессе принятия коллективного решения, должно подчиняться большинству. Но прежде всего не ясно, в чём состоит такое подчинение. В чём оно проявляется? Откуда вообще возникает необходимость такого подчинения? И главное, не понятно, почему указанное подчинение есть принцип демократии (народовластия). Что в нём демократического? Ответы на эти вопросы отсутствуют. Не является также обоснованным и мнение А. Токвиля о том, что большинство может подавлять меньшинство. Не понятно, в чём состоит такое подавление? И каким образом оно происходит?

На наш взгляд, в данном случае происходит привнесение в механизм принятия руководящих решений не свойственного ему разделения людей на некие социальные группы – большинство и меньшинство. Как следствие, выдвигается тезис о возникновении между этими группами отношений «господства и подчинения», т.е. определённых социальных отношений. Такие отношения предполагают, что одни люди должны обладать властью над другими. Например, большинство парламента должно обладать властью над меньшинством и вследствие этого получать возможность господствовать над ним, подчинять и даже подавлять его. Однако ничего подобного не происходит. Политические субъекты разделяются между собой только функционально, разделяются по своей роли в политическом процессе, выступают носителями различных политических отношений. При этом социальный статус всех этих субъектов остаётся один и тот же. Все они на равных распоряжаются политической властью парламента, имея каждый один голос. Оказавшись в большинстве, никто из них не получает никаких особых полномочий господствовать над меньшинством. И наоборот, оказавшись в меньшинстве, они совсем не обязаны подчиняться большинству, хотя при этом не ясно, в чём они должны подчиняться.

Принцип большинства, характеризующий коллективное принятие решений, – это действительно демократический принцип. Его назначение служить этому принятию. При этом в его содержание совсем не входит задача определять, кто и кому должен подчиняться. Этот принцип иногда смешивают с принципом «партийной дисциплины», возможно, необходимой для жизнедеятельности того или иного гражданского объединения. Однако в таком принципе «партийной дисциплины» нет ничего демократического, он только отражает особый способ управления, характерный для замкнутых объединений и основанный на коллективном принуждении людей.

В-третьих, демократические руководящие решения, принимаемые на высшем уровне современного демократического государства, служат формой отражения национальных интересов. Национальные интересы объективно являются предметом политического влияния в системе государственного управления. В условиях же демократии, благодаря представительству народа, а также использованию демократической политической технологии, национальные интересы целенаправленно становятся предметом указанных руководящих решений. В результате данные решения в отличие от авторитарных руководящих решений способны более точно отражать своим содержанием направления осуществления национальных интересов в государстве и тем самым раскрывают действительное назначение демократического государства.

Учитывая сказанное и, в частности, то, что национальные интересы являются разновидностью общественных интересов, можно предложить следующее определение: демократическое руководящее решение – это управленческое явление, состоящее в определении направлений исполнительной деятельности на основе представительства народа, принципов демократии и отражения общественных интересов.

Изучение роли руководящего решения для осуществления политического влияния, понимание его места в системе управления подводит к раскрытию закона руководящего решения, характеризующего процесс политического влияния.

Закон руководящего решения
Руководящее решение, будучи результатом политического процесса, является в то же время его необходимым компонентом, входит в состав этого процесса, завершая его собой. Одновременно с его принятием и только с его принятием осуществляется и прекращается политическое влияние. Без принятия руководящего решения политическое влияние не может ни состояться и ни завершиться. Руководящее решение является необходимым условием и особым фактором осуществления политического влияния. В результате раскрывается объективная и необходимая, устойчивая и повторяющаяся связь руководящего решения и политического влияния, которая отражает их неразрывное существование, а также обусловленность политического влияния принятием руководящего решения. Это позволяет сформулировать особый закон политического влияния, который означает, что политическое влияние происходит на основе руководящего решения.

В заключение подчеркнем, что изучение руководящего решения как явления способствует раскрытию его значения для понимания и формирования политики, для понимания и осуществления политического влияния. Его изучение подводит к выводам о том, что руководящее решение служит исходным пунктом управленческого процесса и составляет ведущий фактор социального управления, что с принятием руководящего решения завершается политическое влияние, что руководящее решение содержит в себе один из законов этого влияния.