Состояние гипноза как состояние беспомощности

Состояние гипноза как состояние беспомощности

Вопросу влияния гипноза на состояние жертвы преступления в рамках науки уголовного права уделяется не так много внимания. Отдельные монографические исследования, научные работы и статьи практически отсутствуют, хоть интерес к общей проблематике криминального гипноза постепенно возвращается посредством работ Л. В. Сердюка^{[1, С. 384]}, Е. Г. Веселова^{[2, С.198]}, Ф. Б. Гребенкина^{[3, С.201]}, Р. Д. Шарапова^{[4, С.418]} и др. Однако следует сделать оговорку, что вопросы криминального гипноза затрагиваются обозначенными авторами в рамках общих трудов, посвящённых способам совершения преступлений и их квалификации. Наиболее часто тема гипноза затрагивается в рамках исследований против собственности, как, например, в статье О. Золотова^[5].

Следует отметить, что термин «гипноз» наиболее часто встречается в специализированной литературе, так как он, соответственно, является медицинским, а не юридическим. Ни законодатель, ни правоприменитель не уделяют ему должного внимания в виду того, что само существование гипноза у обозначенных представителей власти вызывает некоторые сомнения.

Вместе с тем, гипноз как явление в юридическом поле представляет собой неопровержимый факт ещё со времён Российской империи. Медицинский департамент Российской империи 9 июля 1890 г. издал предписание № 4682, в котором говорилось: «Новгородский губернатор представил на усмотрение министерства внутренних дел ходатайство местного Общества врачей о воспрещении в России производства публичных гипнотических представлений»^{[6, С.2]}. В СССР - в 1923 году. НКЗ РСФСР издал циркуляр № 90 от 19 апреля 1923 года «О запрещении публичных демонстраций гипнотических сеансов»^[7], которому на смену вскоре пришли два иных акта: Декрет о профессиональной работе и правах медицинских работников^[8], утверждённый ВЦИК и СНК РСФСР от 1 декабря 1924 года, а также Инструкция по применению гипноза, утверждённая Народным комиссариатом юстиции РСФСР за № 215 и Народным комиссариатом здравоохранения РСФСР за № 23 от 27 октября 1925 года^[9].

В постсоветский период особое внимание на явление криминального гипноза обратили в 1993 г. в Москве на Всероссийском совещании по проблемам борьбы с организованной преступностью, где отмечалось, что криминальные структуры проявляют немалый интерес к технологиям гипноза и методам долгосрочного программирования человеческой психики^[10,С.3] .

Вместе с тем, гипноз обладает высоким потенциалом в качестве средства достижения общественно полезных целей. Так, например, он может быть использован в работе правоохранительных органов (что привело бы к значительным результатам^{[11, С. 277]}) или военных структур. Однако на данный период законодатель установил возможность легального применения гипноза исключительно в медицинских целях, как правило путём назначения пациенту курса индивидуального гипноза.

Фактически сегодня средства массовой информации, и главным образом, информационно-телекоммуникационная сеть «Интернет», готовы ознакомить с большим объёмом предложений по обучению технологиям и способам применения гипноза в различных ситуациях, в том числе и в противоправных целях. Так, например, предлагают использовать гипноз в целях разрешения конфликтов, управления судьями для вынесения нужного решения, обороны и нападения, внушения тактильных галлюцинаций и др.^[12]

Однако при этом необходимо учитывать и такие факты, как имевшие место в г. Челябинске, где преступная группа на организованных ею семинарах, «руководствуясь научно обоснованными принципами внушения», вводила клиентов в гипнотический транс и в результате сумела обмануть более 500 граждан, присвоить примерно 25 млн. рублей (среди 11 задержанных не было ни одного профессионального психолога)^[13].

Л. В. Седых в своей монографии приводит результаты анкетного опроса сотрудников следственных подразделений ОВД: 68% считают гипноз научным явлением, 26% - околонаучным, мистическим феноменом, 6% - не знают о гипнозе вообще. У 15% опрошенных в производстве были уголовные дела по преступлениям, совершенным с применением гипноза, однако 63% из данной категории убеждены в псевдонаучности гипноза^{[14, С. 11]}.

Криминальный гипноз как способ совершения преступлений является обстоятельством, подлежащим доказыванию в рамках уголовного процесса в соответствии с ч. 1 ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса России^{[15, С.4921]}. В рамках же материального уголовного права законодатель принял решение указать не на криминального гипнотизёра, а на его жертву. Так, п. «з» ч. 1 ст. 63 УК России содержит указание на повышенную ответственность за совершение преступления в отношении лица, находящегося в состоянии беспомощности, а постановление Пленума «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» - на бессознательное состояние. Но относится ли состояние загипнотизированного лица к обозначенным категориям? Законодатель не дал ответ на этот вопрос, предоставив возможность найти его правоприменителю.

Учитывая изложенное, считаем необходимым прийти к единому пониманию сущности гипноза, дать определение понятию «гипноз», не требующему его различной интерпретации в рамках той или иной науки, отрасли права.

С. И. Ожегов, например, определяет гипноз как «психофизиологическое состояние, похожее на сон или полусон, вызываемое внушением и сопровождающееся подчинением воли спящего воле усыпляющего. Действовать под гипнозом, т.е. непроизвольно, как бы бессознательно»^{[16, С.130]}. В данном определении автор не просто рассматривает гипноз как некое бессознательное состояние, но и указывает, что под его воздействием загипнотизированный, оставаясь в обозначенным состоянии, может как действовать, так и бездействовать.

Авторы Советского энциклопедического словаря дали более развёрнутое определение: «Гипноз (от греч. hypnos – сон), искусственно вызываемое сноподобное состояние человека и высших животных, при котором торможением охвачена не вся кора головного мозга, а отдельные её участки: так называемые «сторожевые пункты» сохраняют возбудимость, обеспечивая контакт загипнотизированного с раздражителями. С наступлением наиболее глубокой, т.н. парадоксальной фазы торможения, когда слабые раздражители (например, слово), действуют эффективнее сильных (например, боли), наблюдается высокая внушаемость, что используется в лечебных целях»^{[17, С.306]}.

Составители большого психологического словаря определили гипноз как особое психофизиологическое состояние (отличное от сна и бодрствования), возникающее под влиянием направленного психологического воздействия – внушения. Так же отмечается, что значительное повышение восприимчивости к внушению сочетается в гипнозе с резким понижением чувствительности к действию всех других факторов (вплоть до полной анестезии в глубоком гипнозе)^{[18, С.94]}.

А. П. Гримак в своей научной статье дал очень общее определение гипнозу как сложному психофизиологическом явлению^{[19, С.14]}.

Необходимо обратить внимание, что данные определения не противоречат друг другу, а наоборот друг друга дополняют.

Вместе с тем, не считаем возможным согласиться с рассмотрением гипноза как состояния, отдавая предпочтение его исследованию как особому способу, инструменту. В связи с этим, заимствуя некоторые выдержки из вышеприведённых словарей, считаем необходимым дать данному понятию следующее определение: гипноз – это процедура, метод погружения человека (а также некоторых животных) в особое психофизиологическое состояние, отличное от сна и бодрствования, характеризующееся временным ограничением сознания и торможением отдельных участков головного мозга, и при котором сохраняется раппорт загипнотизированного и гипнотизёра. Из этого вытекает, что загипнотизированное лицо – это человек, погружённый в особое психофизиологическое состояние под воздействием гипноза. Результатом становится искусственное и временное «отключение» сознательно-волевой системы одного человека и подчинение её другому. 

Г. К. Костров относит гипноз к приведению жертвы в беспомощное состояния, поскольку лицо лишается всякой возможности осуществления своей воли^[20,С.22]. И. Р. Шикула так же отмечал, что гипноз является одной из причин, вызывающих бессознательное состояние^[21,С.71]. Казалось бы, наличие бессознательного состояния в процессе применения криминального гипноза очевидно исходя из одной только его сущности.

 Однако во всяком ли случае его применения жертва будет находиться в таком состоянии, которое неизбежно повлечёт за собой её беспомощность? Нет, так как, во-первых, некоторые люди просто невосприимчивы к гипнозу, а, во-вторых, гипноз может быть использован криминальным гипнотизёром в различных его формах (стадиях), каждая из которых имеет свою специфику.

Исходя из вышеприведённого определения большого психологического словаря, можно сделать вывод о том, что гипноз имеет стадии, может быть как глубоким, так и не глубоким. Но такое деление не является общепринятым. В теории классического гипноза принято выделять три стадии: поверхностный гипнотический сон (сонливость), лёгкий гипнотический сон (гипотаксия) и глубокий гипнотический сон (сомнабулизм)^{[22, С.41-42]}. Как и в ситуации алкогольного опьянения, первая и вторая стадии гипноза полностью не лишают жертву возможности воспринимать происходящее, она сохраняет возможность самостоятельно прервать процесс гипнотизации. Однако, находясь в состоянии глубокого гипнотического сна, жертва такой возможностью не обладает.

Для сомнабулизма характерны определённые признаки (важные с уголовно-правовой точки зрения), каждый из которых может быть использован криминальным гипнотизёром или иным лицом в своих целях.

Во-первых, загипнотизированному может быть внушено чувство боли или её невосприятия (в том числе смерти). Так, например, приговоренному к смерти убийце сообщили, что он будет казнен посредством вскрытия вен. Его привели к месту казни и, показав ее орудия, завязали глаза. Был имитирован надрез скальпелем, и на обнаженную руку полилась теплая вода – «кровь». Через несколько минут началась агония, и приговоренный скончался. Вскрытие показало смерть от паралича сердца. Опыт этот достоверно показал возможность внушенной смерти, а вместе с этим и огромную, близкую к безграничности силу внушения, не сдерживаемого барьером критики. Сознание вины и имитация казни заставили жертву ожидать немедленного наступления смерти с высочайшей, абсолютной внутренней достоверностью. Этот случай описал в своей работе медицинский психолог В. В. Кондрашов^{[23, С.47]}, указывая на непреодолимую силу внушения.

По мнению таких выдающихся русских ученых, как В. М. Бехтерев, К. И. Платонов, И. П. Павлов, гипнотизация человека помимо его воли возможна при наличии соответствующих специфических условий (в том числе и повышенной гипнабельности, которая может достигаться на фоне стрессовых психических состояний человека либо в период просоночных фаз)^{[24, С.195]}.

Во-вторых, гипнотизируемым не воспринимаются посторонние раздражители (кроме гипнотизёра).

З. Фрейд об этом писал: «между гипнотическим состоянием и сном, при котором, при котором возникают сновидения, имеется значительное сходство. Ведь гипнозом называется искусственный сон; мы говорим лицу, которое гипнотизируем: спите, и внушения, которое мы ему делаем, можно сравнить со сновидениями во время естественного сна. Психические ситуации в обоих случаях действительно аналогичны. При естественном сне мы гасим интерес к внешнему миру, при гипнотическом – опять-таки ко всему миру, за исключением лица, которое нас гипнотизирует, с которым мы остаемся в связи»^{[25, С.64]}.

В-третьих, воля гипнотизируемого полностью подавляется и находится под контролем гипнотизёра.

Ещё в 1866 г. доктор Либаулт написал: «сомнамбулы, будучи приведены в состояние полной бездеятельности внушением, не могут противиться восприятию идей, внушённых им гипнотизёром: они подпадают его власти и становятся игрушкой в его руках… Он может наконец, распоряжаться ими по произволу не только во время их сна, но и после того, как они проснутся»^{[26, С.5]}.

Случай контроля человека после гипнотического сна описан, например, в учебнике П. В. Алексеева и А. В. Панина: «Загипнотизированной пациентке внушалось приказание: через пять минут после пробуждения раскрыть стоящий в углу комнаты зонтик. Пробудившись от гипнотического сна, женщина в назначенный срок в точности выполнила задание»^{[27, С.246]}.

Интересна в этом отношении теоретическая возможность привлечения гипнотизёра к уголовной ответственности по ст. 125 УК России. Например, после введения лица в состояние глубокого гипнотического сна на гипнотизёра и загипнотизированного совершено нападение с целью убийства обоих. Гипнотизёр убежал, не отдав загипнотизированному лицу приказ проснуться или обороняться, чем оставил без помощи лицо, находящееся в опасном для жизни и здоровья состоянии, предварительно приведя его в беспомощное (бессознательное) состояние. Приведённый пример показывает, что гипнотизёр может быть привлечён к ответственности и без наличия умысла на совершение того или иного преступления. В виду того, что аналогичная теоретическая возможность привлечения к ответственности сохраняется и в рамках иных составов, например по ст. 109, 118 УК России, следует, что гипноз должен применяться исключительно в специальных медицинских учреждениях опытными врачами-гипнологами. В ином случае применение гипноза может быть опасным как для загипнотизированного, так и гипнотизёра.  

Известны также случаи изнасилования женщин, находящихся под воздействием гипноза. Так, наиболее известным из них является дело Позднякова. В 80-х гг. XX в. в отношении психотерапевта Позднякова было возбуждено уголовное дело по факту изнасилования несовершеннолетних М. и Т. В ходе следствия было доказано, что Поздняков совершил изнасилование потерпевших, когда они находились в состоянии гипноза. Решением суда он был осужден к 10 годам лишения свободы^{[28, С.84]}.

Четвёртым признаком глубокого гипнотического сна является постгипнотическая амнезия^{[29, С.42]}.

Так, например, в 2010 году телеканал «100 ТВ» сообщил о ворах-домушниках. Пострадавшая пояснила, что её загипнотизировали после того как она сама открыла дверь лицам, представившимся рекламными агентами. После короткого разговора она упала в обморок, а после не смогла вспомнить почти ничего из его содержания^[30].

З. Фрейд так же описывает эксперимент, свидетелем которого он был: «Когда человека привели в сомнамбулическое состояние, заставили в этом состоянии галлюцинаторно переживать всевозможные ситуации, а затем разбудили, то сначала ему казалось, что он ничего не знает о происходившем во время гипнотического сна»^{[31, С. 63]}.

Важным представляется обозначить те ситуации, в которых квалификация деяния должна содержать ссылку на беспомощное состояние жертвы преступления в виду того, что она находится под воздействием гипноза.

1. Совершение гипнотизёром преступлений, предусмотренных статьями 105, 111, 112, 117, 120, 125, 131, 132, 159, 161, 162 УК России, при условии возникновения умысла на деяние после окончания гипнотизации;

2. Изнасилование и насильственные действия сексуального характера (ст.ст. 131 и 132 УК России), если умысел у криминального гипнотизёра сформировался до начала гипнотизации, но при условии, что гипноз не был использован в форме психологического насилия (жертва добровольно согласилась на гипноз, не подозревая о намерениях гипнотизёра);

3. Совершение преступления лицом, не являющимся гипнотизёром.

Таким образом, на данном этапе можно сделать три вывода: во-первых, можно заключить, что гипноз, в его стадии глубокого гипнотического сна (сомнабулизм), является разновидностью бессознательного состояния, то есть находится в рамках уголовно-правовой конструкции беспомощного состояния; во-вторых, правоохранительные органы должны сформировать отношение к криминальному гипнозу как к специфическому способу совершения преступления, а не псевдонаучному явлению; в-третьих, состояние глубокого гипнотического сна является бессознательным состоянием, что позволяет отнести его к категории беспомощных.

Для точного определения наличия беспомощного состояния потерпевшего, в ходе уголовного судопроизводства назначается судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза (КСППЭ), объектом которой является психическая деятельность подэкспертного лица в юридически значимый период^{[32, С.496]}. Так, О. Н. Гусева приводит пример назначения такой экспертизы в ГНЦ им. Сербского в отношении пострадавшей от действий женщины, которая мошенническим путем под предлогом снятия порчи завладела их имуществом^{[33, С.120-127]}.

Однако основная проблема квалификации заключается не только в отсутствии терминологии и определении, является ли состояние глубокого гипнотического сна бессознательным состоянием, но и в отсутствии весомой практики по данной категории дел. Вместе с тем встречаются тексты судебных актов, противоречащих позиции Верховного Суда России.

Так, 10 апреля 2014 г. Мировой судья судебного участка по Нуримановскому району Республики Башкортостан Ахмадуллина Л. С. Вынесла приговор по делу № 1-25/14. Галимзянову В.Р. признали виновной по ч. 2 ст. 325 УК России. Как следует из приговора, суд признал отягчающим вину обстоятельством (по делу о краже паспорта) совершение преступления в отношении беззащитного или беспомощного лица. При этом суд, раскрывая в приговоре данный оценочный признак указал, что «по смыслу закона другим беззащитным или беспомощным лицом нужно понимать жертву, которая не в состоянии оказать преступнику противодействия из-за старости, болезни, инвалидности, состоянии гипноза и т.д.»^[34] (выделено нами – С.Б.).

Аналогичная ссылка на состояние гипноза как пример состояния беспомощности содержится и в других судебных актах^[35].

Без сомнения, для формирования единой судебной практики состояние глубокого гипнотического сна имеет наибольшие шансы быть первым, внесённым в уже принятые постановления Пленума Верховного Суда России. Практика ссылки на гипноз как вариант состояния беспомощности вскоре распространится на всей территории Российской Федерации.

С позиции материального уголовного права интересен также вопрос о том, может ли криминальный гипнотизёр выступать в роли соучастника преступления, совершённого в отношении лица, приведённого им состояние глубокого гипнотического сна? Ответ очевиден: может. Но возможна ли в таких случаях ссылка на беспомощное состояние жертвы преступления? Ведь в случае наличия соучастия действия по привидению лица в состояние глубокого гипнотического сна и, например, убийству охватываются единым умыслом и будут, таким образом, квалифицированы по п. «а», ч. 2 ст. 105, а не по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК России. Тот же принцип не позволяет при квалификации преступления по обозначенным ранее статьям сослаться на состояние беспомощности жертвы преступления.

С нашей точки зрения, привлечь криминального гипнотизёра к уголовной ответственности как соисполнителя за преступления, предусматривающие при квалификации ссылку на состояние беспомощности, невозможно. Видится, что он не может быть соисполнителем, и может нести ответственность только как пособник. Так криминальный гипнотизёр может способствовать устранению препятствия, а именно внушить загипнотизированному лицу (например, телохранителю предполагаемой жертвы), что оно должно в строго определённое время оставить свой пост и выйти покурить, позвонить, сходить купить бутылку воды и т.д.

Таким образом, подводя итог анализу состояния загипнотизированного лица, необходимым видится сделать следующие выводы:

1. Гипноз, в его стадии глубокого гипнотического сна (сомнабулизм), является разновидностью бессознательного состояния, то есть находится в рамках уголовно-правовой конструкции беспомощного состояния. Под самим же гипнозом следует понимать процедуру, метод погружения человека (а также некоторых животных) в особое психофизиологическое состояние, отличное от сна и бодрствования, характеризующееся временным ограничением сознания и торможением отдельных участков головного мозга, и при котором сохраняется раппорт загипнотизированного и гипнотизёра.

2. Для решения обозначенных в параграфе проблем целесообразным считается внесение дополнений в некоторые нормативные правовые акты, а также постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Прежде всего, необходимо внести дополнения в Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»: включить в ст. 2 понятие гипноза в его предложенном понимании, а также предусмотреть в гл. 5 запрет на применение гипноза иначе как в медицинских и научных целях.

3. Необходимым считается внесение дополнений в постановления Пленума Верховного Суда России «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» и «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности», а именно сослаться в их тексте на гипноз как пример состояния беспомощности жертвы преступления. Кроме того, лучшему пониманию проблем квалификации преступлений, совершаемых с применением гипноза, способствовало бы утверждение Верховным Судом России обзора судебной практики по делам данной категории. 

4. Для точного определения наличия беспомощного состояния в виду применения гипноза, необходимо назначение КСППЭ.