Перцепция в социокультурном процессе символизации успеха

Необходимость экспликации понятия перцепции в культурологический дискурс возникает в процессе осмысления феномена целостного восприятия личностью культуры. Культура так же дана человеку в ощущениях, как и природа. Достаточно попытаться представить современную цивилизацию без колеса или без плоского дна посуды, чтобы ощутить многомерность перцепции культуры в повседневности. В обыденной жизни современный человек не задумывается, какой пласт историко-культурного наследия он использует и постоянно ощущает на себе, реализуя самые простые свои потребности. Критерием отбора тех или иных элементов культурного наследия в решении повседневных задач для личности является их соответствие некоторому образу-символу успешного действия, который формируется путем компиляции транслируемых окружающей средой культурем.

«Постоянно протекающий процесс символизации успеха на личностном уровне порождает феномен личной культуры. Успешное действие стимулирует неоднократное его повторение, которое возможно при наличии символа совершенного успешного действия, как критерия идентичности. Так же символы успеха являются факторами, позволяющими осуществлять копирование (тиражирование) успешного действия другими людьми. Вокруг символов успеха происходит самоорганизация социокультурных систем из разрозненных элементов. В рамках социокультурной системы символизация успеха выступает и как принцип пространственно-средовой ориентации ее элементов» ^[1].

Осмысление культуры как системы ненаследственной информации (Ю.М. Лотман ^[2]), принципов социокультурной динамики (А. Моль ^[3], Г.А. Голицын ^[4]), эволюции средств социальной коммуникации как пространственного расширения человека (М. Маклюэн ^[5]) позволяет нам сформировать положение, что культурная среда, в том числе и современное мозаичное пространство, воспринимается человеком не только осмысленно, путем логической компиляции культурем (Моль), но и интуитивно. Интуитивное освоение культуры как окружающей среды происходит путем опытного подбора (наугад) соответствующих конкретной реальной ситуации культурем для реализации одной из возможных жизненных стратегий: достижение успеха или избегание неудачи.

А. Моль, используя обобщенное «атомистическое» понятие «культурема», не умаляя культурообразующего значения «слова», акцентировал внимание на разработанности таких смысловых элементов культуры как «семантемы» (Соссюр, Трубецкой), «морфемы» (Моль, Франк), «мифемы» (Пропп, Леви-Стросс) ^{[3, 49]}. Культурема в кибернетической модели А. Моля, в своем обобщенном понимании морфологических элементов информационного пространства культуры, выступает в качестве фактора формирования индивидуальной и массовой культуры, в качестве фактора прогнозирования и проектирования социокультурных процессов. Поскольку культура дана индивиду так же и в интуитивном (не всегда осмысленном) восприятии в чувствах и ощущениях, есть основания дополнить перечень транслирующих смысл атомарных единиц понятием «аффектема» (от affectum), акцентирующей чувственную данность повседневного восприятия культурной среды. Чувственность (перцепция) положена в основание типологии культуры П.А. Сорокиным ^{[6, 49-51]} и выступает, в конечном итоге, как причина социокультурной динамики. Роль аффектем в мировосприятии различных социокультурных типах субкультурных систем не одинакова, что порождает их идентифицирующие различия.

Те же положения, что Л. Уайт ^[7] использует для предметного отграничения культурологии, могут быть использованы и для синтеза эмпирических наблюдений психологии, лингвистики, социологии в качестве оснований для культурологических обобщений.

Воздействие культурной среды на современного человека начинается еще до его рождения и осуществляется комплексно. С ощущениями и переживаниями связаны этическая и эстетическая стороны повседневной жизни. В конечном итоге человеку прививается чувство автохтонной культуры в контрастных сменах положительных и отрицательных психических и физических ощущений. В иной культуре это чувство становится причиной психического и физического дискомфорта, требующего активных действий по его преодолению.

Символы успеха иной культуры подавляют автохтонные стереотипы, если среди них нет подобий, нет унифицированных категорий успеха, стимулирующих межкультурную интеграцию. Отсутствие таких островков соприкосновения культур не оставляет иноку (в смысле: иному, одинокому, пришлому) возможности постепенной инкультурации. И тогда уничижение или уничтожение символов успеха иной культуры во имя утверждения собственных становится одной из наиболее эффективных стратегий выживания в окружающей среде.

И ведь не всегда вандал, в рамках собственной культурной картины мира, творит злодеяние. Вандализм по отношению к «чуждой» культуре символизирует светлое будущее «новой культуры» как блага для всех и каждого, даже если этого каждого нужно принудить к «новой культуре». Вандализм и «культурная» агрессия – единственная успешная стратегия, когда нет ценностного ресурса созидательной деятельности. Причем удовлетворенность от вандализма – аффектема столь же сильная, как и удовлетворенность от творчества. И это не психическое расстройство, а модус социальной стратегии, формируемый и развиваемый культурной средой, доступный восприятию в ощущениях, прогнозируемый, и, что опаснее всего, проектируемый в нужное время в нужном месте. Технологически этот модус при реализации проще творческого созидания: варвару легче разрушить Рим, чем римлянину его сохранить.

О.В. Попова указывает: «Агрессия, присущая человеку на биологическом уровне, не только сдерживается культурой, но и провоцируется ею. Культура способна закреплять определенные формы насилия в качестве освоенных, а потому человеческих модусов бытия, способна поддерживать и транслировать в пространстве и времени идею необходимости, неизбежности и даже этичности насилия, представляя его то как способ достижения большего блага, то как одну из граней прекрасного и даже как путь к истине» ^[8].

Проблема символизации успеха в перцептивной модели культуры, таким образом, состоит в ценностной относительности категории успеха при однозначной положительности его ощущения.

Образ-символ успеха, формирующийся в сознании индивида путем компиляции транслируемых окружающей средой культурем, представляет собой синкретичный сплав атомарных элементов культуры, сопровождающийся положительными психосоматическими ощущениями индивида. Образ-символ неуспеха, напротив, всегда сопровождается отрицательными ощущениями. При анализе различных символов успеха есть возможность оценки его атомарного содержания: какие в нем мы обнаруживаем семантемы, мифемы, морфемы, аффектемы. Что позволит обозначить потенциальную значимость символа для различных типов культур, и, соответственно, уточнить его коммуникационный межкультурный потенциал.

Успех как мотивация и целеполагание деятельности абсолютно необходим и присутствует в культуре в качестве константы и вектора направленности любой деятельности, при этом связан с положительными психосоматическими ощущениями индивида в социальном и культурном окружении. Но смысловые дефиниции успеха – изменчивые, динамичные категории. В повседневности человек каждодневно черпает символы успеха из социокультурного пространства, апробирует, переосмысливает и символизирует их в деятельности, каждодневно ретранслируя, воссоздавая культуру, развивая культурную традицию. Символы успеха – своего рода маяки движения индивида, как элемента культурной системы, в самой системе. Подмена традиционных символов успеха «новыми» нетрадиционными, особенно в возрастной период юношеской гиперчувствительности, формирует стереотип «отторжения традиции» (Ф. Ницше) и любых ее символов (нигилизм), «очищение духа и разума» (И. Кант) провозглашается как самоцель и порождает «очищенных» от социальных и культурных ориентиров успеха безвольных, но агрессивных варваров, дай им самый эфемерный символ успеха – и они готовы крушить Рим для своего успеха.

Перцепция культуры, перцептивная модель культуры позволяет раскрыть функциональную сторону социокультурного процесса символизации успеха в глобальной системе ненаследственной информации и в локальных ее проявлениях на уровнях культуры личности и субкультурных образований, позволяющая представить этот процесс в качестве детерминанты культурной динамики, обуславливающей направление социального развития, межкультурных связей и хода исторического процесса в целом.

Для построения перцептивной модели культуры мы предлагаем термин «аффектема», акцентирующий чувственную данность повседневного восприятия культурной среды, который реабилитирует в искусствоведческом и культурологическом дискурсе такие категории как: радость, горечь, печаль, восхищение, восторг, катарсис, переживание, комфорт и прочие, – оказавшиеся на обочине внимания в силу увлеченности современной научной мысли формальной культурометрией.