Информационные программы бытия

Яковлев Владимир Анатольевич доктор философских наук профессор, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ) 117463, Россия, г. Москва, ул. Инессы Арманд, 4, корп. 2 Iakovlev Vladimir Anatolievich Doctor of Philosophy Professor of the Department of Philosophy of Natural Science at Lomonosov Moscow State University 117463, Russia, g. Moscow, ul. Inessy Armand, 4, korp. 2, kv. 7 goroda460@yandex.ru Другие публикации этого автора

Появившееся сравнительно недавно понятие «информация» (латинское слово «informatio») набирает всё больший «вес» и получает всё более широкое распространение в науке. Из обыденного понимания информации как получения и передачи различного рода сведений (данных) в коммуникационной практике человеческого общения данное понятие трансформировалось в категорию, используемую во всех социальных науках, а затем проникло в космологию, биологию, химию и квантовый мир физики. В настоящее время в понятии информации выявляется телеологический (энтелехиальный) аспект, связанный с исследованиями синергетических процессов. Информационный подход на сегодняшний день применяется, можно утверждать, в большинстве естественных и гуманитарных наук. Особо важную роль понятие информации играет в комплексе когнитивных дисциплин – нейрологии, когнитивной психологии, когнитивной социологии, теориях искусственного интеллекта и др.

Понятие информационного общества интенсивно используется в социальных исследованиях и программных документах различных политических партий.

Появилось даже выражение «эстетическая (чувственная) информация». Так, согласно французскому исследователю А. Молю ^[1], эстетическая информация проявляется в интонации разговора собеседников. Одни и те же слова, которые можно рассматривать как некие знаки, коды, человек может произносить с разной интонацией. Иначе говоря, в интонации содержится определенная информация об эмоциональном состоянии человека.

В последнее время периодически проводятся международные симпозиумы и конференции по теоретическим и практическим аспектам новой науки об информации. В таких странах, как США, Испания, Франция, Австрия, Великобритания непрерывно растёт число исследовательских работ по философскому осмыслению самого понятия «информация» и анализу фундаментальных основ информатики. Особенно следует выделить в этом плане Китай, где исследования по информатике и информации непосредственно связывается с престижем страны как мировой державы.

По содержательности и глубине обсуждаемых проблем отметим одну из последних конференций в Китае – Towards a New Science of Information: 4th Conference (Inter­national) on the Foundations of Information Science (FIS 2010). — Beijing, China, 2010.

В 2013 г. В Москве по инициативе Международного общества по изучению информации (International Society for Information Studies) состоялась пятая Международная конференция по фундаментальным основам информационной науки (Fifth International Conference on the Foundations of Information Science – FIS-2013), в которой приняли участие ведущие ученые из многих стран.

Однако заметим, что в отечественной новой философской энциклопедии нет философского понятия информации. Правда, есть статья «ИНФОРМАЦИИ ТЕОРИЯ», которая раскрывается в качестве специальной научной дисциплины, обычно представляемой как раздел кибернетики. В последней, как известно, анализируются математические аспекты процессов сбора, передачи, обработки и хранения информации.

По мнению многих членов мирового научного сообщества ещё далеко не сложилось какое-либо устойчивое, более-менее принятое понимание содержания и значения понятия информации.

Информация тесно связана с различного рода вычислениями и логическими и математическими операциями.

Известно, в Книге Премудрости Соломона о важной стороне могущества Бога сказано: «…Ты все расположил мерою, числом и весом».

В философии первым проблему использования вычислений в текстах поставил испанский средневековый богослов и логик Р. Луллий, развивавший так называемую комбинаторику как «великое искусство открытия». В эпоху Возрождения католический кардинал и философ Н. Кузанский, признавая абсолютное всемогущество Бога, в то же время утверждал, что Бог в своём творчестве использовал в качестве готовых некие «трансцендентальные инструменты», сосуществовавшие вместе с ним извечно, а затем ставшие доступными и людям как косвенные свидетельства существования и могущества Бога. Кузанец писал, что Бог пользовался при сотворении мира арифметикой, геометрией, музыкой и астрономией, всеми искусствами, которые люди также применяют, когда исследуют соотношение вещей, элементов и разного рода движений.

Глава XI его трактата «Об учёном незнании» называется «О могущественной помощи математики для познания и усвоения различных божественных истин». Для прояснения этого далеко не ортодоксального положения Кузанец выдвигает метод математических аналогий. Бог преобразуется в абсолютный максимум и абсолютный минимум, Святая троица – в треугольник с тремя прямыми углами и сторонами, устремлёнными в бесконечность, а Вселенная становится сферой с бесконечным радиусом, центром которой может считаться любая точка внутри этой сферы. В своих математических трактатах Кузанец уделяет большое внимание проблемам бесконечности, вычислению числа П, квадратуре круга. Круг для философа – это символ бесконечности, а геометрия и арифметика в целом – математическая иллюстрация философских абстрактных понятий.

На наш взгляд, это был первый важный шаг на пути осмысления философской и научной значимости математической информации.

Далее, согласно великому астроному и философу И. Кеплеру, вдохновляемому идеей гармонии мироздания, все природные объекты являются сущностями, которые могут быть количественно представлены. Это достигается с помощью божественной науки математики, прежде всего геометрии, имеющей главенствующее значение среди всех областей знания и свидетельствующей о гармонии мира. Геометрия, по Кеплеру уже существовала до сотворения мира, она совечна божественному интеллекту. Она есть сам Бог, ибо, вопрошает учёный, «что может существовать в Боге, не будучи Богом?». Геометрия использовалась Богом как модель для творения, и она вложена в умы людей вместе с их подобием Богу, «а вовсе не просто поступила в их умы через глаза».

Затем Г. Галилей – «отец современного естествознания» (Эйнштейн) – выдвигает свою знаменитую теорию двух книг. Он утверждал, что философия написана в величественной книге – Вселенной, – которая постоянно открыта нашему взору, но понять её может лишь тот, кто сначала научится постигать её язык и толковать знаки, которыми она написана. Написана же книга природы на языке математики.

В 17 в. этой же идеей информационной математизации был вдохновлён Г.В. Лейбниц, который разрабатывал принципы универсальной вычислительной науки как способа решения всех проблем человечества с целью его благополучия ^[3]. Не случайно, Н. Винер называл Лейбница «покровителем кибернетики», а современный китайский философ – профессор Института философии Китайской академии общественных наук Лю Ган, – развивая идею Лейбница о возможных мирах, обосновывает свою модальную теорию информации ^[3]. По мнению китайского учёного, эта теория имеет большие перспективы для развития информационной компьютерной науки, техники информации и связи, а также практической реализации теории квантового компьютера.

В последнее время всё более усиливается интерес к онтологическому и методологическому статусу понятия информации ^{[4, 5]}.

Понятие информации используется даже при анализе классической философской литературы. Так, анализируя философию Гегеля, А.В. Иванов и В.В. Миронов пишут: «Если не обращать внимания на отчетливо проступающий у Гегеля дух панлогизма и идеалистического преформизма, то нельзя не согласиться с великим германским мыслителем в том, что вся природа оказывается пронизанной идеальными или, как бы мы сказали сегодня, информационными процессами и связями» ^[6].

Развивая мысль авторов, можно предположить, что информационная реальность (информационное бытие) – это современное понимание «архэ» мироздания. Поэтому все существовавшие в философии представления о содержании категорий «дао» Лао цзы, «архэ» досократиков, «бытие» элеатов, «нус» Анаксагора, «единое» Платона, «первоматерия» Аристотеля, «пневма» стоиков, «субстанция-бог-природа» Спинозы, «монадология» Лейбница, «абсолютная идея» Гегеля, «мировой разум» Лапласа, «творческий порыв» Бергсона, «креативный потенциал Вселенной» и «третий мир» Поппера и т.п. логично считать в определённой степени до (пред) информационными подходами (в какой-то мере синонимами) к осознанию фундаментального значения категории «информация».

В качестве примера проанализируем в этом отношении концепцию одного из последних классиков философии – Э. Гуссерля.

Известно, что Э. Гуссерль, немецкий философ, автор оригинального направления в феноменологии, вначале получил образование и специализировался по точным наукам. Он интересовался физикой, астрономией, защитил диссертацию по математике у К. Вейерштрасса, был его ассистентом, считал гениальной теорию множеств Г. Кантора. Однако под влиянием австрийского философа и психолога Ф. Брентано выбрал в итоге путь философии.

Феноменологическая философия, как полагал Гуссерль, представляет собой развитие основных тенденций древнегреческой философии и главенствующего мотива философии Декарта. Действительно, Картезий утверждал: «Если кто-нибудь задаётся целью исследовать все истины, познание которых доступно человеческому разуму…, то он, вероятно, поймёт…, что ничто не может быть познано прежде самого интеллекта, а не наоборот» ^[7].

Согласно Гуссерлю, существует одна наука, о колоссальном объеме которой современники не имеют ещё никакого представления, Это феноменология сознания, противоположная естествознанию сознания. При этом бытие понимается как коррелят сознания, как то, что осмыслено сообразно со свойствами сознания: как воспринятое, ожидавшееся, образно представленное, сфантазированное, идентифицированное, взятое на веру, предположенное, оцененное и т.д.

Гуссерль актуален, поскольку в настоящее время проблематика философии сознания, бытия сознания, интенсивно разрабатываемая в самых различных направлениях, в конечном счёте отталкивается от его идей. Особенно это заметно, когда речь идёт, как будет показано по ходу статьи, об информационном подходе к сознанию. Это подтвердила и последняя Всероссийской конференции с международным участием «История феноменологической философии и современные феноменологические исследования» (Институт философии РАН 11 – 12 ноября 2014 г.), где автор данной статьи выступил с докладом «Феноменология и физика».

В настоящее время философию информационных программ интенсивно развивает известный философ профессор Хертфорширдского университета (Великобритания) Лучано Флориди ^[8]. Флориди рассматривает всё мироздание как некую тотальность информационных объектов, которые активно и непрерывно взаимодействуют друг с другом. Иначе говоря, Универсум выступает в качестве инфосферы, включающей в себя все физические и социальные объекты, а также биологические организмы, людей и все продукты (артефакты) их деятельности.

Флориди выдвинул концепцию, согласно которой информация – это такого же рода философское понятие, как и категории бытия, жизни, разума, знания, добра и зла. Более того, по мнению Флориди, традиционные философские понятия могут быть выведены или определены через разного рода информационные термины.

Согласно автору, с помощью компьютерных программ изменяются способы, с помощью которых философы рассматривали такие категории, как «творчество», «разум», «знание», «опыт». Складывается новая философская парадигма, где главным является разработка информационно-теоретических методов для решения традиционных и новых философских проблем.

Флориди, как и известный математик Д. Гильберт в 1900 г., сформулировал 18 фундаментальных проблем философии информации, которые он сгруппировал в пяти разделах: 1) анализ концепции информации; 2) семантика; 3) исследование разума; 4) взаимосвязь между информацией и природой; 5) информационный анализ ценностей.

Как нам представляется, программа Флориди включает комплекс актуальных и сложных проблем, к исследованию которых «подключается» значительное количество известных учёных.

В отечественной литературе, начиная с «пионерских» работ А.Д. Урсула, сложились и до сих пор существуют две основные концепции информации, Это так называемая атрибутивная концепция информации, в которой наличие информации, как считается, присуще всем физическим процессам и системам. (А.Д. Урсул, И.Б. Новик, Л.Б. Баженов, Л.А. Петрушенко, К.К. Колин и др.). В последнее время новые аргументы в пользу атрибутивной теории были представлены со стороны синергетики.

Вторая оппозиционная концепция – функциональная – рассматривает информацию лишь как свойство самоорганизующихся сложных (П.В. Копнин, А.М. Коршунов, В.С. Тюхтин, Б.С. Украинцев, Д.И. Дубровский и др.). Подчеркнём, что обе концепции признают принцип необходимой связи информации со своим носителем, принцип инвариантности информации по отношению к физическим свойствам своего носителя, а также то, что в основе информационных процессов лежит принцип отражения.

Не все учёные, как будет показано ниже, разделяют первый принцип. Второй – пока никем не подвергается сомнению. А на третьем – принципе отражения – следует, на наш взгляд, остановиться более подробно.

А.Д. Урсул ещё сорок лет назад в своих работах давал определение информация с позиций теории отражения как отраженного разнообразия, а именно разнообразия, которое один объект содержит о другом объекте. Учёный утверждал, что последовательно материалистическая, опирающаяся на данные современной науки, трактовка при­роды информации развивается в диалектическом материализме, исхо­дящем из первичности материальной информации по отношению к идеальной и глубокой связи информации с отражением.

Ю.А. Шрейдер в 80 гг. поставил проблему соотношения знания и информации, а также показал некоторые социально-ценностные аспекты определения информации. С его точки зрения, «…информация есть общественное достояние, она в принципе социальна, в то время как знание, вообще говоря, соотнесено с конкретной личностью, с тем, кто им владеет и непосредственно пользуется» ^[9].

Заметим, что Ю.А. Шрейдер явно разделяет подход к знанию М. Полани, хотя и не критикует, как последний, идею «третьего мира» («объективного знания без субъекта») К. Поппера. Мы же считаем, что понятие «информация» имеет фундаментальный характер и гораздо более объёмно, чем понятие «знание». Всякое знание есть информация, но отнюдь не всякая информация является знанием. Однако эта проблема требует специального обсуждения, которое включает в себя переосмысление понятия «отражение».

В наше время авторы В.Н. Романенко, Г.В. Никитинапишут: «Информационное отражение (?! – В.Я.) реального мира может воздействовать не только на живые существа, но и на неживые объекты. Эти воздействия происходят в рамках информационного процесса» ^[10]. Чтозначит «информационное отражение» авторами не поясняется. Далее авторы пишут, что если информация воспринимается живым существом, то в этом процессе происходит превращение сигналов объективного мира в некоторые субъективные следы, остающиеся в памяти – имеются в виду образы.

Профессор К.К. Колин, говоря о механизме передачи информации от одного объекта физической реальности к другому, также утверждает, что в основе этого механизма лежит феномен отражения, присущий всем видам реальности. В структуре реальности, по его мнению, «объективно существуют как физические, так и идеальные процессы. При этом идеальные процессы возникают в результате взаимодействия физических процессов и представляют собой отражения последствий этого взаимодействия» ^[11].

Но как было показано выше, Л. Флориди, а наша точка зрения близка к его подходу, придаёт информации онтологический статус, тогда как «отражение» по преимуществу использовалось в качестве категории, связанной с объяснением и пониманием процесса познания философами-материалистами и, прежде всего, классиками диалектического материализма. Непонятно также, в какие образы могут обратиться логико-математические операции, с помощью которых протекают основные информационные потоки в современной науке.

Принцип отражения всегда рассматривался как краеугольный камень материалистической теории познания, исходящей из признания первич­ности внешнего мира и воспроизведения его в человеческом сознании. В.И. Ленин считал, что понятие отражения входит непосредственно в само определение диалектического материа­лизма, и с этих позиций критиковал гносеоло­гию субъективного и объективного идеализма.

Однако в издании новой философской энциклопедии в статье «Отражение» В.А. Лекторский справедливо, на наш взгляд, пишет: «Сам термин «отражение» является весьма неудачным, ибо вызывает представление о познании как о следствии причинного воздействия реального предмета на пассивно воспринимающего это воздействие субъекта. В действительности познание даже на уровне восприятия – это активный процесс сбора информации о внешнем мире… В частности в отечественной философской литературе было распространено некритическое принятие положения Ленина об ощущении как «субъективном образе объективного мира» (в действительности, даже если принять тезис о существовании ощущений, в чем сегодня сомневаются многие философы и психологи, ощущение не может рассматриваться как знание, а значит, как образ)» ^[12].

Действительно, Ленин неоднократно поясняет «субъективный образ», используя термины «копия», «отпечаток», «картина» и т.п. В работе «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин, опираясь на принцип отражения, критикует теоретико-познавательного установки Э. Маха, Р. Авенариуса, а также их российских последователей. Но серьёзной дискуссии по важнейшим вопросам теории познания, к сожалению, как известно, так и не получилось.

Однако далее, тоже к сожалению, в советской философии гносеологические идеи Ленина о познании как отражении были догматизированы, получив наименование «ленинской теории отражения». Отметим, большую роль в этом процессе сыграли работы болгарского философа-марксиста Т.Павлова.

Разнообразные модельно-математизированые концепции информации (начиная с К. Шеннона) создают возможности для эффективного решения конкретных технических и организационных задач. Однако они не могут разрешить спор об онтологическом статусе информации между атрибутивной и функциональной теориями.

Нельзя не отметить дискуссию по определению статуса информации и вероятности. Так, А.С. Кравец считает, что « … информация и вероятность являются в одинаковой мере суверенными и полноправными общенаучными понятиями» ^[13]. Однако, на наш взгляд, – ближе к истине А.Н. Колмогоров, который ещё более полувека назад утверждал, что информация по своей природе не вероятностное понятие. По его мнению «возможно, что отношения между теорией информации и теорией вероятностей радикально изменятся… Отношения эти могут быть обратными современным, и не теория вероятностей будет основой высших разделов теории информации, а в основе теории вероятностей будут лежать понятия теории информации» ^[14].

Широко известно определение, данное Г. Кастлером, для понимания информации в системах любой природы как случайного запомненного выбора варианта из многих возможных и равноправных. В динамической теории информации, развиваемой Д.С. Чернавским, это определение используется в качестве фундаментального для решения задач, связанных с начальными процессами эволюции.

Однако сразу бросается в глаза антропоморфность характеристик данного определения, ведь даже биологические системы, не говоря уже о социальных, действуют довольно целенаправленно, а поэтому для них случайность есть некая противоположность их закономерному поведению. Кроме того, к этим характеристикам Д.С. Чернавский добавляет ещё так называемую ценностную компоненту информации, помогающую возникновению и выживанию самых простых живых организмов. Учёный считает, что ценность информации — понятие содержательное и даже необходимое для описания живой природы. Оно связано с важным свойством живой природы — способностью живых существ к целеполаганию ^[15].

Ситуация с определением и использованием понятия информации в науке во многом напоминает, с нашей точки зрения, исследования конца 19 в., связанные с понятием «энергия». Тогда тоже были различные интерпретации этого понятия на основе теорий «теплорода», флогистона и т.п. Лишь в работах известных учёных Р. Клаузиуса, У. Томсона, Дж.П. Джоуля и др, было сформулировано само физическое понятие «энергия» и выведены основные с ним связанные законы,

На наш взгляд, дискуссия об определении информации может быть переведена на другой уровень, если повысить статус понятия информации с общенаучного до философско-категориального. Такое направление анализа особенно отчётливо прослеживается в последнее время в нашей стране и за рубежом. Тогда такие свойства информации как разнообразие и различие (У.Р. Эшби) или неоднородность (В.М. Глушков) будут представляться атрибутами информации, поскольку в конечном счёте они с разных сторон выражают сущностную характеристику информации – её непрерывное движение, т.е. процесс и изменение ^[16].

Ранее считалось общепринятым, что в методологии физического познания используются три понятия реальности: «объективная реальность» (природа, физический мир), «эмпирическая (наблюдаемая или экспериментальная) реальность» и «теоретическая реальность» (мир конструктов, теорий и моделей), которые глубоко связаны между собой. Однако после работ физиков, посвящённых роли наблюдателя (его сознания) в исследованиях о природе квантовых систем уже нередко говорят и об объективной реальности сознания ^{[17, 18]}.

К этому можно добавить представления о космологической реальности, или информационном поле Мультиверса, опирающиеся на так называемый «антропный принцип». «Введение представления об информационном поле Вселенной, – резонно считает В.А. Кушелев, – означает признание онтологического статуса за информацией и правомерность философского анализа этой реальности наряду с такими формами материи как энергия и вещество, которые являются предметом исследования науки» ^[19].

Наиболее адекватным языком, выражающим структуры информационного бытия (поля), является математика. Ещё А.Эйнштейн в так называемой Спенсеровской лекции «О методе теоретической физики», прочитанной им в Оксфорде 10 июня 1933 г., на основании своего опыта по конструированию физических теорий точно предсказал единственно адекватную и в то же время творческую роль математики в понимании и описании информационных структур природы.

Знаменитый учёный следующим образом сформулировал свою концепцию: «Весь предшествующий опыт убеждает нас в том, что природа представляет собой реализацию простейших математически мыслимых элементов. Я убежден, что посредством чисто математических конструкций мы можем найти те понятия и закономерные связи между ними, которые дадут нам ключ к пониманию явлений природы. Опыт может подсказать нам соответствующие математические конструкции. Но настоящее творческое начало присуще именно математике» ^[20].

Физиками выявлена единая математическая структура электрического и магнитного поля, света и электромагнитных явлений (уравнения Максвелла), геометрии и гравитационного поля (общая теория относительности), квантовой и релятивистской механики (квантовая электродинамика), а также обнаружена единая структура слабых и электромагнитных взаимодействий – теория Вайнберга–Салама–Глешоу.

Дедуктивный путь построения физических теорий предполагает наличие исходных математических, а следовательно, информационно значимых аксиом – программа, предложенная ещё Н. Бурбаки.

Современный известный физик-теоретик А.П. Ефремов считает, что можно говорить об объективности математических структур и отношений, то есть о независимости математики от человека» Человек лишь открывает эти структуры, но не создаёт их. А.П. Ефремов пишет: «Человеческое сознание можно рассматривать как вид прибора для обработки информации: её получения, хранения, передачи. Но, в отличие от технических устройств, человек способен также осмысливать полученную им информацию (реализовывать функцию понимания), а также создавать новую информацию» ^[21].

Однако, если человеческие пять чувств получают из внешней среды «неоцифрованные» сигналы и поэтому как физические приборы оказываются очень неточными, то при математическом способе передачи, считает учёный, информация в принципе не искажается, если, конечно, не допускаются чисто математические ошибки. Сознание в таком случае, как своего рода антенна, настраивается на «прямой» приём и передачу информации.

Согласно гипотезе известного физика В.В. Налимова, параллельно и независимо от мира материи существует семантическое пространство, т.е. можно сказать, ещё одна реальность. Механизм считывания смыслов этой реальности описывается, как считает В.В. Налимов, с помощью интеграла Байеса. Если в роли оператора смыслов выступает человек, то функцию процессора берёт на себя его мозг. Суть семантического пространства раскрывается через триаду смысл – текст – язык.

Известно также немало культурологических теорий, исследующих социокультурную реальность, где огромную роль играют различные коммуникативные (информационные) практики.

Но теперь, если заострить вопрос, что объединяет все эти виды реальности, то разумно предположить изначальную фундаментальную реальность – информационную. Синонимом единой объективной реальности становится информационная реальность (бытие информации), данная субъекту в непосредственных восприятиях, показаниях приборов, математических операциях и вычислениях.

Наиболее очевидным феноменом информационной реальности является сознание субъекта.

С 1994 г. регулярно проводятся международные конференции, организуемые научным центром по изучению сознания в Туссане (США). Последняя посвящена формированию междисциплинарной науке о сознании (International Conference – Toward a Science of Consciousness 2014. Tucson. Arisona. TucsonMarriottUniversity. USA – April 21-26).

В настоящее время сознание – «ментальное бытие субъекта» – концептуально рассматривается в триаде основных бинарных оппозиций: «разум – рассудок», «память – воображение», «эмоции – воля». Соответственно, сформировался и триединый комплекс когнитивных наук – традиционно гуманитарных, логико-математических и естественно-технических.

Наиболее известная на сегодня программа, условно называемая аналитической, включает большую группу активно полемизирующих друг с другом авторов. Это – Х. Патнем (теория тождества физических состояний мозга и его ментальных явлений «qualia») и близкий ему по взглядам Д.М. Армстронг, считающий сознание, фактически, материальным,

Более осторожную позицию занимает Д. Дэвидсон, разработавший теорию множественных интерпретаций материальных событий в мозге.

Особое внимание привлекает теория Дэвида Чалмерса, который остро поставил так называемую «трудную проблему сознания» — почему не все ментальные процессы идут в «темноте», а сопровождаются идеальными «квалиа».

Дж. Серл в истолковании сознания важнейшей считает его характеристику как субъективной реальности, поскольку в принципе неустранимо его описание от первого лица, или субъективная онтология.

В целом в настоящее время существуют также несколько конкретно-научных подходов к понима­нию природы сознания. Обозначим и кратко охарактеризуем эти направления.

Первый – биологический – связан с бурно развивающимися исследованиями в облас­ти генетики. Полная расшифровка генома человека, по мысли многих биологов, не толь­ко приведёт в итоге к элиминации различного рода деменций, продлению биологического времени творческой активности, но и, возможно, обнаружит особенности генотипов на­иболее выдающихся в плане креативности людей. Отсюда надежды на новое возрождение сильно скомпрометированной в свое время науки евгеники (А.А.Нейфах, В.П.Эфроимсон, Ш.Ауэрбах).

Второй подход – нейрофизиологический – ставит целью расшифровку (по аналогии с биологическим) нейродинамического кода и структуры мозга. Открытие функциональной асимметрии головного мозга и составление его атласа. Выявление электрических и хими­ческих цепей передачи импульсов в нейронной сети, использование методов компьютер­ной томографии создают возможность объективной фиксации моментов творческого «оза­рения» при решении испытуемыми нестандартных задач (Дж. Марголис, Т. Нагель, Д.И. Дубровский).

Третий подход связан с работами по искусственному интеллекту на базе идей Ф. Тьюринга. Составляются всё более совершенные компьютерные программы, что особенно заметно в области традици­онно считающейся высокоинтеллектуальной игры в шахматы. Постоянно модифицируют­ся и усложняются сами компьютерные блоки (разработка теории квантового компьютера).

Ещё одна программа, связанная с феноменологией сознания, – информационно-синергетическая, по моему мнению, наиболее перспективная, находится в стадии становления и в силу своей новизны вызывает острые дискуссии ^{[22, 23]}.

Её специфической особенностью является то, что сознание рассматривается как объективная информационная реальность со своими определёнными причинно-следственными связями (так называемая информационная, или ментальная причинность) и синергетическими атрибутами (нелинейность, нелокальность, спонтанность, бифуркационность, резонансность, аттрактивность и др.).

В разработке этого подхода определяющую роль играют физические дисциплины. Направление этим исследованиям было положено академиком В. Л. Гинзбургом, который в Нобелевской лекции специально отметил три «великих» проблемы физики, среди которых – вопрос редукции живого к неживому, т. е. вопрос о возможности объяснить происхождение жизни и мышления на основе одной физики ^[24].

Действительно, ряд учёных встал на путь редукционистской «натуралистской» программы ^[25], неоднократно критикуемой Гуссерлем. Ведь, согласно философу, чтобы придти к чистому сознанию, все позитивные науки должны быть подвергнуты «трансцендентальному эпохе», так же как и все их предметные сферы.

Однако другие естествоиспытатели, на наш взгляд даже, возможно, не осознавая сами, довольно близко подошли к разработке основных идей его феноменологии.

Заметим, кстати, что Гуссерль как-то не обращал внимание в своих основных работах о сознании на развернувшуюся в его время дискуссию между Н. Бором и А. Эйнштейном о роли наблюдателя и его сознания в исследованиях квантовых объектов. Дискуссия приобрела ещё более острый характер, когда в 1957 г. Х. Эверетт предложил так называемую многомировую интерпретацию квантовой механики.

В настоящее время известным отечественным физиком М.Б. Менским предложена расширенная концепция Эверетта (РКЭ), в которой «снимается» вопрос о редукции волновой функции, описанной Э. Шредингером. Здесь важно подчеркнуть, что, развивая гипотезу Эверетта о множественности миров, М.Б. Менский идёт к пониманию ментальности не «снизу вверх», как это делают редукционисты, а «сверху вниз» – от «бытия сознания в целом». Фактически такой подход означает, на наш взгляд, признание правомерности «чистого, абсолютного, трансцендентального сознания» в теории Гуссерля. Это – сознание, которое интенционально и свободно делает выбор среди множества возможных альтернативных миров.

Под интенциональностью, как известно, Гуссерль понимал характерное свойство переживаний «быть сознанием о чем-то». Он называл это удивительным свойством, к которому сводятся все метафизические и познавательно-теоретические загадки: восприятие есть восприятие чего-то, какой-то вещи, суждение есть суждение о некотором положении вещей, оценка — всегда оценка некоторого оцениваемого содержания, желание направлено на предмет желания и т. д.

Физик. Б.М. Менский считает иллюзией представление о единственности выбранного сознанием мира, подобной иллюзии, что Солнце вращается вокруг Земли. Отсюда его заключение, что в квантовую теорию проникает сознание, а с ним и феномен жизни.

Но ведь и Гуссерль прямо пишет, что «коррелят нашего фактического опыта, именуемый действительным миром, – это особый случай многообразных возможных миров, а со своей стороны, все эти возможные миры и немиры – не что иное, как корреляты сущностно возможных вариантов идеи "постигающее в опыте сознание", с присущими ему всякий раз более или менее упорядоченными взаимосвязями опыта» ^[26].

Согласно М.Б. Менскому, но­вая методология физики должна, во-первых, допускать эксперименты с индивидуальным созна­нием или наблюдением над ним в качестве инструмента проверки теории, а во-вторых, учитывать возможное влияние априорных интуитивных установок на результаты наблюдений.

Гуссерль, в свою очередь, утверждает, что конституирующие (априорные) структуры и процедуры сознания формируют в конечном счёте такие целостные образования как «природа» («коррелят сознания»), «мир», «сущее», «бытие».Оба исследователя сознания считают, что путь к «чистой субъективности», или к «абсолютному сознанию» предполагает и «сущностную интуицию», которая принципиально отличается от традиционных научных рациональных методов.

Новая попытка введения сознания в интерпретационную кар­тину квантовой механики свидетельствует об интуитивном понимании физиками мета­физической значимости фактора креативности сознания. Идеальное начало как бы связывает мега- и микрокосмос. Так называемый известный антропный принцип получает универсальное мировоззренческое значение.

В космологии с помощью понятия сознания абстрактного наблюдателя («чистое сознание в его абсолютном самобытии»», говоря языком Гуссерля) объясняется «тонкая» настройка универсума на основе известных фундаментальных физических констант, делающих в принципе возможным появление жизни и сознания (Ст. Хоукинг, Б. Картер, И.Л. Розенталь, В.В. Казютинский).

Как пишут А.В. Иванов и В.В. Миронов, интуитивно постигаемое сознание во Вселенной «является носи­телем “духовного генетического кода”» ^[27].

Об этом говорил и Гуссерль: «Но по самому существу своему, поскольку она направляется на последние начала, философия в своей научной работе принуждена двигаться в атмосфере прямой интуиции, и величайшим шагом, который должно сделать наше время, является признание того, что при философской в истинном смысле слова интуиции, при феноменологическом постижении сущности открывается бесконечное поле работы и такая наука, которая в состоянии получить массу точнейших и обладающих для всякой дальнейшей философии решительным значением познаний без всяких косвенно символизирующих и математизирующих методов, без аппарата умозаключений и доказательств ^[28].

В то же время именно в логике и математике Гуссерль видит эталоны чистых сущностей сознания. Философ считает, что, в объективной истинности, т.е. в объективно обоснованной правдоподобности основных теорий математики и естественных наук, не усомнится ни один разумный человек.

С этим полностью согласен известный современный физик и математик Р. Пенроуз. Он считает, что ма­тематики в самых великих своих открытиях наталкиваются на «творения Бога», на ис­тины уже где-то существующие «там вовне» и не зависящие от их деятельности. «Я не скрываю, – пишет ученый, – что практически целиком отдаю предпочтение платонистской точке зрения, согласно которой математическая истина абсолютна и вечна, являет­ся внешней по отношению к любой теории и не базируется ни на каком “рукотворном” критерии; а математические объекты обладают свойством собственного вечного сущест­вования, не зависящего ни от человеческого общества, ни от конкретного физического объекта» ^[29].

По мере развития математики, а также математической физики исследователи нередко становились на сторону Платона. «Платонистами» были Галилей ("Книга природы напи­сана на языке математики”), Кронекер (“Натуральный ряд чисел дан Богом”), Кантор (“В множествах выражается актуальная бесконечность”), Герц (“Уравнения Максвелла про­диктованы Богом”). Из математиков XX в. назовём К. Гёделя, П, Эрдоса (“Существует бо­жественная книга, где записаны все лучшие доказательства”).

Наиболее убедительными примерами, по мнению Пенроуза, стали: 1. Открытые в XVI в. Кардано комплексные числа. 2. Открытие в конце XX в. Бенуа Мандельбротом (одним из главных разработчиков теории фракталов) сложного множест­ва. С точки зрения Пенроуза, множество Мандельброта – это не плод человеческого воображения, а открытие. Образно выражаясь, оно по­добно горе Эверест, т.е. множество Мандельброта уже где-то существовало до его открытия.

В отечественной литературе платонистская позиция наиболее отчетливо выражена в работах физика Ю.И. Кулакова, который считает, что и в математике, и в физике можно выделить некие сакральные структуры, причем сакральная физика рассматривается как часть сак­ральной математики, так называемой физической структуры. Дело в том, пишет Ю.И. Ку­лаков, что «наряду с макромиром и с невидимым микромиром существует не менее важ­ный для нас, – еще один невидимый мир – Мир Высшей реальности. О необычной физике этого Мира и идет речь в Теории физических структур» ^[30].

Однако здесь необходимо оговориться. Гуссерль, разделяя с Платоном убеждение в абсолютной истинности логико-математических структур, отнюдь не считал себя платонистом, поскольку не приписывал идеям чистого сознания онтологического статуса. Напротив, – осуществить феноменологическую редукцию, по Гуссерлю, значит применить специфические процедуры («эпохе»), чтобы «заключить в скобки» всё то, что не относится к анализу феноменов чистого сознания.

Философ пишет: «С самого начала само собой разумеется, что вместе с выключением природного мира со всеми его вещами, живыми существами, людьми из нашего поля суждений выключаются также и все индивидуальные предметности, конституирующиеся благодаря оценивающим и практическим функциям сознания – возможные культурные образования, произведения технических и изящных художеств, наук…, эстетические и практические ценности любого вида. Равным образом, разумеется, и реалии такого рода, как государство, нравственность, право, религия» ^[31].

Заметим, что в таком варианте «чистое сознание» очень напоминает «семантический вакуум», «торсионные поля» – выражения, которые используют некоторые физики (В.В. Налимов, Л.В. Лесков, А.Е. Акимов, Г.И. Шипов) в качестве коррелята, или референта информационного поля Универсума.

С нашей точки зрения, важно подчеркнуть, что исходными принципами для такого хода мысли являются: 1. Представление об исходной фундаментальной реальности как информационном поле (заменившим гуссерлевское «чистое сознание»), существующим и развивающимся по определённым программам; 2. Представление об эмпирическом сознании индивида как высшем и необходимом этапе эволюции жизни, реализующей таким образом через математические структуры возможность прямой коммуникации с «чистым сознанием» (информационным полем) Универсума.

На наш взгляд, синтез физики и феноменологии возможен при подходе к индивидуальному (эмпирическому) сознанию как определённому срезу (уровню, слою) информационной реальности «чистого сознания».

Информационный подход к сознанию постепенно становится ведущим в отечественной философии. Так, В.С. Стёпин пишет: «В когнитивной науке сознание это некий фильтр на пути информации, перерабатываемой нервной системой. Сознание является высшей когнитивной способностью, имеет информационную природу (выделено – В.Я.). Сознание не заключается в головах и не является «всепроникающим эфиром» в мире, а имеет функциональную природу, это многоуровневый феномен, в котором выделяются несколько слоёв» ^[32].

Правда, заметим, что академик В.С. Стёпин не конкретизирует – функцией чего является сознание, имеющее, по его мнению, информационную природу.

На наш взгляд, можно следующим образом представить природу сознания. Информационно существуют отдельные когнитивные события, традиционно представляемые, можно сказать, в виде модулей сознания индивида — мышления, чувственности, памяти, воли. Эти события имеют корреляционные связи с физическими полями, нейронами и всей клеточной структурой организма, социумом, а если учитывать физический принцип Э. Маха, то и с Вселенной в целом, а значит и с её информационным полем («чистыми данными абсолютного сознания»). Каждое индивидуальное ментальное событие как уникальный субъективный опыт есть информационно-синергетическая сингулярность, которая «конденсируется» («компактируется») в речи.

Используя язык феноменологии, можно предположить, что через «говорение» и «писание» — своеобразные «приборные ситуации» — происходит редукция (коллапсирование») ментального события к его конкретной материальной фиксации (аналогия с измерительными процедурами в квантовой механике). Индивидуальное сознание выступает как фрактал (коррелят) чистого абсолютного сознания (информационного поля).

Известный американский физик-теоретик Дж.А. Уилер ещё в 1990 г. выдвинул тезис «всё из Бита» (It from Bit)” и концепцию творческого участия человека в событиях Вселенной. Подытоживая своё профессиональное развитие, он писал: «Моя жизнь представляется мне разделенной на три периода. В первый … я был захвачен идеей, что “Все — это частицы”. Второй период я называю “Все — это поля”.

Теперь же я захвачен новой идеей: ”Все — это информация”. Чем больше я размышляю о квантовых тайнах и о нашей собственной способности постигать тот мир, в котором мы живем, тем больше вижу фундаментальное значение логики и информации как основы физической теории. Все из бита («It from bit»).

Иными словами, все сущее — каждая частица, каждое силовое поле, даже сам пространственно-временной континуум — получает свою функцию, свой смысл, и, в конечном счете, самое свое существование — даже если в некоторых контекстах не напрямую — из ответов, извлекаемых нами с помощью физических приборов, на вопросы, предполагающие ответ “Да” или “Нет”, из бинарных альтернатив, из битов.

“Все из бита” («It from bit») символизирует идею, что всякий предмет и событие физического мира имеет в своей основе – в большинстве случаев в весьма глубокой основе — нематериальный источник и объяснение; что то, что мы называем реальностью, вырастает, в конечном счете, из постановки “да или нет” вопросов и регистрации ответов на них при помощи аппаратуры; коротко говоря, что все физические вещи в своей основе являются информационно-теоретическими и что Вселенная требует нашего участия» ^[33].

Эту цитату нередко приводят, чтобы подчеркнуть идеалистическую позицию автора. Действительно, по убеждению Уилера, каждый элемент физического мира имеет в своей основе – на самом глубинном уровне, нематериальный источник. На наш взгляд, в такой оценке подхода Уилера проявляется «застарелый» стереотип некоторых философов – нематериальный, значит, идеальный. Но ведь Уилер сам не говорит об этом. Скорее, его утверждение можно понять в духе известного утверждения Н. Винера – информация есть информация, а не материя и не энергия. Проблема состоит в том, как показать в математическом формализме связь информации с веществом и энергией ^[34].

С нашей точки зрения, Уиллер в начале цитаты фактически выдвигает постулат об онтологическом статусе информации. Другая часть цитаты – объяснение того, что мы называем реальностью, – в конечном счете возникает из постановки да−нет вопросов, на которые призвано отвечать регистрирующее оборудование, что имеет явный эпистемологический аспект.

Сейчас уже никто не спорит о конструктивной роли учёного, создающего определённую приборную ситуацию, которая и определяет наблюдаемую природу квантового объекта – волну или частицу. В этом смысле и выражение «Вселенная требует нашего участия», означает то, что мы сами создаём самые разнообразные приборы и аппараты для её изучения. Категории субъекта и объекта неразрывно связаны, когда речь идёт о процессе познания.

Но Уилер идёт дальше и предлагает рассматривать всю реальность как огромный компьютер, который оперирует информацией, лежащей в фундаментальной основе физической реальности. Но это сравнение, на наш взгляд, довольно спорно, поскольку сразу встаёт вопрос – каким образом (кем) программируется такой компьютер?

В целом проблемы, поставленные Уиллером, остро и всесторонне обсуждались на 14-м Международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Франция, Нанси, 19-26 июня, 2011). В нескольких докладах и выступлениях утверждалось, что в сфере эпистемологии начался поворот, получивший название информационно-теоретического ^[35].

Проходившие в рамках Конгресса дискуссии показали, что существует новая тенденция в философии науки, фиксируемая в возрастающем проникновении в методологию конкретных наук – физики, биологии, когнитивных наук – теории информации.

Современный философ науки Роберт Спеккенс (Канада) в своём докладе говорил даже о «вторжении» теории информации в современное естествознание. Автор одного экспериментального исследования физик-теоретик из Чикагского университета, директор Центра астрофизики элементарных частиц Национальной лаборатории ускорителей им. Энрико Ферми (Фермилаба) Крейг Хоган, убеждён, что на уровне супермалых, планковских масштабов пространство, являясь квантованным, состоит из информационных так называемых кубитов.

В настоящее время проводят различие между синтаксическим, семантическим и прагматическим аспектами информации. Синтаксическая составляющая – это количественный аспект; семантическая – это смысловой аспект информации, а прагматический аспект информации выражает её полезность для достижения определённых целей.

Так, Марек Зуковски (Польша) подчеркнул, что практический эффект состоит в использовании сравнительно новой дисциплины квантовой теории информации в современных технологических разработках. Среди них особенно выделяются такие направления как создание квантовых компьютеров, осуществление квантовой телепортации, развитие квантовой криптографии, конденсированное хранение информации; удешевление связи.

На Конгрессе проблеме философии информации был специально посвящен доклад американского философа науки Джеффри Баба с символическим названием: «Эйнштейн и Бор встречают Алису и Боба». Уже не раз отмечалось, что Эйнштейн и Бор вели долгие годы полемику по поводу адекватной интерпретации квантовой механики. В первоначальной версии копенгагенской интерпретации квантовой механики её авторы использовали понятие информации как синоним знания, которое учёные фиксируют в результате измерений физических характеристик квантовых систем.

По мысли докладчика, теперь открывается возможность для нового варианта интерпретации квантового состояния как креативной субъективной информации, получаемой субъектами, взаимодействующими через приборы с квантовыми системами. Эта информация и есть описание самой физической реальности, которая в то же время конструируется самим субъектом.

Постулируется положение, что квантовое состояние – это не объективное свойство индивидуальной квантовой системы, а информация, добытая из знания о том, как система была подготовлена и как она может быть использована для того, чтобы делать предсказания относительно будущих измерений.

Известный отечественный философ науки Е.А. Мамчур предложила назвать такую интерпретацию информационной интерпретацией квантовой механики – (сокращенно ИИКМ).

В докладе «Об информационных схемах в биологии» Паоло Латтанцио и Рафаэле Масцелла выдвинули гипотезу, что теория информации является новым основанием научного объяснения сущности жизни. Понятие информационных программ сейчас успешно используется в различных биологических дисциплинах – от молекулярной генетики (понятие закодированной в ДНК наследственной информации,), до нейробиологии (структура и функции нейродинамических кодов в процессе переработки информации в мозге), а также в поведенческой экологии (сигнальные знаки, которыми обмениваются живые существа как носители информации о состоянии своего организма и окружающей среды).

В ходе обсуждения доклада было высказано предложение о необходимости и важности создания общей эпистемологической базы для интерпретации всех природных явлений как системы информационных креативных процессов.

Закон сохранения энергии говорит о переходе энергии из одной формы в другую. Информация же, по крайней мере, в мире живых организмов и социуме, не только не сохраняется количественно, но постоянно растёт по мере усложнения органических и социокультурных систем. Кроме того, всё более тщательная разработка астрофизиками концепции Мультиверса даёт основание предположить, что информация («информационное поле») выходит за рамки закона сохранения энергии. Последний в таком варианте становится не всеобщим, а относительным (частным) по отношению к закону существования и развития информации. В то же время информацию невозможно выделить в «чистом» виде, без вещественно-энергетического носителя точно так же, как невозможно отделить от элементарных частиц кварки, в существовании которых, тем не менее, физики не сомневаются.

На наш взгляд, чтобы выяснить онтологический статус информации необходимо сконцентрировать внимание на фундаментальной категории бытия, объединяющей три важнейшие сферы реальности – материю, жизнь и сознание.

Признано, что с категории «бытия», введённой элеатами, начинается собственно «теоретическая философия» (Гегель). Парменид, ученик основателя школы Ксенофана, ввёл в философию категорию «бытие», которая выражала предельную степень общности мироздания в единстве его материальных и идеальных аспектов, включая и сам человеческий разум. Бытие в представлении философов элейской школы не является каким-либо физическим элементом, оно вечно, неделимо и неподвижно. Согласно Пармениду, мышление и бытие тождественны, поскольку сущее едино: «…ничто сущее…не возникает и не уничтожается – это нам только кажется…, мыслить и быть одно и то же» ^[36].

Но если «мыслить и быть одно и то же», то это вполне можно интерпретировать как два уровня единой информационной реальности.

У Платона «бытие» приобретает метафизический трансцендентный статус «бытия Единого» как основы творения всего мироздания, включая и самого человека. О сущем – бытии трёх «царств» (неорганическом, органическом и души) – пишет подробно Аристотель. В Новое время необходимо отметить противопоставление Декартом бытия духовного бытию физическому (проблема mind – body) и особую роль категории бытия (точнее, «чистого бытия») как начала цепочки разворачивания категорий диалектической логики в «Одиссее Мирового Разума» гегелевской философии.

Однако в естествознании категория бытия была переинтерпретирована в понятие реальности (от позднелат. realis – вещественный, действительный) и по сути синонимичного ему понятие материи (от лат. material – вещество). А. Эйнштейн ввёл понятие физической реальности как реальности, удостоверяемой в экспериментах и описываемой в теориях.

Важные понятия – «пространство», «время», «движение», «сущее», «сущность», «существование», «субстанция», «субъект»,«объект» – фактически производны от «бытия», выражают его различные аспекты и образуют своеобразный кластер (пул), который в той или иной мере используется для описания всех известных явлений мироздания. Иногда для того, чтобы подчеркнуть неразрывную связь, взаимодополнительность всех этих понятий и целостность объекта исследований используют выражение «философская картина мира» (по аналогии с известным названием книги М. Планка «Единство физической картины мира»).

Вплоть до 20 в. категория бытия рассматривалась преимущественно в онтологическом аспекте ^[37]. Однако затем, в феноменологии Гуссерля («интенциональность сознания») и в экзистенциализме («забота» Хайдеггера, «тошнота» Сартра) категория бытия стала основной в философских исследованиях самых различных модусов существования человека и его сознания. В экзистенциализме у разных авторов появились подробные описания и анализ различных видов бытия.

Можно сказать, что в целом развитие содержания фундаментальной категории бытия в философии прошло определённый цикл: бытие как материальная (вещественная) сущность, бытие – субстанция жизни, бытие – система экзистенциалов человеческого духа.

Основательная проработанность в историко-философских исследованиях проблемы эволюции содержания категории бытия в философии не вызывает сомнения. Однако в настоящее время главной задачей является анализ эвристической значимости этой категории для современного естествознания, что требует и нового похода к определению её содержания.

Дело в том, что большинство тех общих понятий, о которых говорилось выше как производных от «бытия», уже сыграли свою эвристическую роль и вошли в состав фундаментальных научных теорий. Это убедительно показано во многих работах исследователей исторической школы философии науки.

Так, М. Вартофский пишет: «Понятия материи, движения, силы, поля, элементарной частицы и концептуальные структуры атомизма, механицизма, прерывности и непрерывности эволюции и скачка, целого и части, неизменности в изменении, пространства, времени, причинности… первоначально имели метафизическую природу и оказали громадное влияние на важнейшие построения науки и на ее теоретические понятия» ^[38].

Однако категория «бытие», в современном естествознании используется лишь эпизодически, без должного осмысления и рефлексии. Очевидно, это происходит в силу очень высокого уровня абстрактности её содержания, заданного ещё Платоном (диалог «Парменид») ^[39].

Если же учесть ещё, что креативность в целом Платон определяет как переход из небытия в бытие, касается ли это вещей или идей, то, пожалуй, в современной физике с категорией «бытия» будут коррелировать понятия: «квантовый мир», «физический вакуум», «струны», «браны», «Мультиверс». В теориях, где эти понятия играют ключевую роль, прямо используется или подразумевается философская категория бытия.

Так, известные физики В. Гейзенберг и В.А. Фок называли квантовый мир «бытием возможного», или «бытием потенциальных возможностей». А наш классический мир – «бытием актуального», или «бытием осуществившегося».

Ещё в 1973 г., как известно, физики Э.П. Трайен (США) и П.И. Фомин (СССР), независимо друг от друга, высказали гипотезу о том, что Вселенная возникла из вакуума в результате квантовой флуктуации. В теории суперструн также ставится вопрос о генезисе пространства-времени, материи и причинности как эмерджентных феноменов, отнюдь не сразу приобретающих объективный онтологический статус.

Однако само понятие эмерджентности, на наш взгляд, выглядит довольно неопределённым для такой науки, как физика. Не является ли оно в гносеологическом плане просто показателем того, что наука ещё неспособна выявить сущностную причинно-следственную связь явлений? Вспомним, что в Средневековье для объяснения чуть ли не каждого явления вводились особые силы. Не смог, как известно, объяснить силу тяготения и Ньютон.

В этой связи примечательна позиция известного академика Я.Б. Зельдовича, который явно преступает границы материализма, утверждая гипотезу возможности рождения мира из «ничего»: «Рождение мира из ничего – это значит рождение Вселенной без затраты энергии. Начальная флуктуация вакуума имеет энергию равную нулю. Квантовое рождение Вселенной – это рождение Вселенной из квантовых флуктуаций вакуума» ^[40].

«То, что описывается в квантовых космологических моделях, – подытоживает другой современный физик А.Ю. Севальников, – это иной порядок вещей, инобытие, тот модус существования, что предшествует и конституирует бытие наблюдаемое, актуальное, которое и характеризуется как раз течением времени» ^[41].

Заметим, что ни один из физиков не ставит вопрос, над которым задумывались Платон, Фома Аквинский, Лейбниц и Хайдеггер, – а что же, собственно, заставляет переходить бытие потенциальное в актуальное, возможное в действительное, ведь не существовать, очевидно, «проще», чем существовать, а всякий переход в новое качество требует дополнительной энергии.

Не является ли квантовый многовариантный мир потенциальных возможностей миром фундаментальной свободы, где квантовый объект сам выбирает в каком состоянии ему находиться? Говорил же в своё время Н. Бор о свободе воли электрона. Если принять эту логику рассуждений, то получается, что живые существа и сам человек своими степенями свободы обязаны квантовому миру, поскольку в конечном счёте они состоят из тех же частиц и полей, что и микромир. Иначе говоря, в фундаменте бытия лежит фундаментальная свобода, потенциальные возможности жизни и разума.

Вспомним, что в своё время Эпикур, чтобы оправдать свободу выбора человека, чисто спекулятивно ввёл понятие «клинамен» как возможности спонтанного (эмерджентного!) отклонения атомов от своих траекторий. Не подтверждает ли его прозрения современная наука?

Некоторые физики (В.В. Налимов, Л.В.Лесков, А.Е. Акимов, Г.И. Шипов) не только утвердительно отвечают на этот вопрос, но считают возможным высказать ещё более смелые предположения о физическом вакууме как семантически насыщенной структуре, как референте информационного поля (торсионных полей), где нет запрета на существование сверхсветовых скоростей, следующего из теории относительности Эйнштейна.

Однако, на наш взгляд, так или иначе, но физический вакуум всё же оказывается в такой интерпретации первичным по отношению к информационным взаимодействиям, Иначе говоря, сохраняется установка на физический редукционизм, хотя и в достаточно оригинальной форме.

Современный исследователь И. Гуревич определяет информацию как устойчивую определенное время неоднородность. Неоднородность может быть самого различного рода – буквы, слова, фразы, молекулы, атомы, элементарные частицы, люди, общества и т.п. Автор считает, что новая дисциплина, изучающая информацию, синтетически объединяет физику и теорию информации. Поэтому ей даётся название «физическая информатика».

Такой подход в целом не вызывает возражений. Однако далее автор пишет, что «расширение Вселенной – причина и источник информации во Вселенной» ^[42]. По его убеждению, обоснование единого определения информации может быть основано на законах развития (эволюции) Вселенной.

На наш взгляд, И. Гуревич попадает здесь в замкнутый («порочный») круг объяснения, поскольку упускает из виду, что сами законы развития (эволюции) Вселенной, объясняющие её расширение – это вполне определённые информационные программы, которые мы познаём. Причина и источник информации, получается, объясняются через информацию.

С нашей точки зрения, надо не искать эти причину и источник, а принять саму информацию как фундаментальную реальность, проявляющуюся в вещественно-энергетических и социокультурных закономерностях.

Более рациональной и взвешенной представляется позиция профессора В.М. Краснопольского (Междисциплинарный центр Науки о Земле, Мэрилендский университет), который считает, что физическая реальность имеет замкнутый контур (в смысле причинно-следственных связей). Поэтому информация, по его мнению, «находится вне физической реальности, что не мешает информации свободно взаимодействовать с последней и управлять ею. Вопросы о роли информации и о её взаимодействии с физической реальностью становятся все более важными во многих областях науки» ^[43].