Провинциальный комсомол первой половины 1930-х годов как объект политического контроля

Исследование системы политического контроля в советском обществе началось сравнительно недавно. Классическое определение политического контроля дал петербургский историк В.С. Измозик. Под ним он понимал «систему регулярного сбора и анализа информации различными ветвями государственного аппарата о настроениях в обществе, отношении различных его слоев к действиям властей, о поведении и намерениях экстремистских и антиправительственных групп и организаций» ^{[2, с. 3]}. В начале 1930-х годов эти функции в основном выполняли органы ОГПУ. Политический контроль, однако, не исчерпывается названными выше функциями. Н.А. Володина подчеркивает, что он направлен не только на контроль поведения индивида, и всех социальных групп, но и на формирование мировоззрения и поведения основной массы населения на основе идеологических канонов, которые навязываются правящим режимом ^[1]. Особенно характерно это для стран с тоталитарным политическим строем. А.П. Катков одним из главных факторов политического контроля, считает систему коммунистического воспитания ^[3]. Тамбовские исследователи рассматривают политический контроль, как важнейший механизм функционирования советского общества и комсомола. Политический контроль над молодежью 1920 – х годов рассмотрен в многочисленных работах А.А. Слезина ^[12-29]. При этом автор обращал внимание на особую роль «Легкой кавалерии» в системе политического контроля ^{[30, с. 526]}. Комсомол, как объект открытого политического контроля во времена нэпа рассмотрен в диссертации и статьях А.Э. Скоропада ^{[7-11] [21-25]}. Основные формы и методы политического контроля в комсомольских организациях на начальном этапе коллективизации сельского хозяйства исследованы Р.Л. Никулиным ^[5]. Д.В. Павлухин изучил систему политического контроля в период массовых репрессий 1934-1938 годов ^[6]. Таким образом, политический контроль над комсомольскими организациями исследован довольно подробно, но следует заменить, что период первой половины 1930-х годов исследован недостаточно. Целью данной статьи является восполнение этого пробела.

В работе рассматриваются такие важнейшие элементы политического контроля над комсомолом как политическое просвещение, партийное руководство союзом, регулирование и чистки социального состава, борьба с уклонами от генеральной линии партии. Источниками данного исследования главным образом являются документы Государственного архива социально – политической истории Тамбовской области (ГАСПИТО). Были изучены материалы фондов комсомольских организаций (Козловский Ф.П. – 379 и Тамбовский окружком Ф.П. - 1214, Жердевский Ф.П. - 1172, Шехманский Ф.П. - 1103, Бондарский Ф.П. - 1177 райкомы, и др.) Рассматривались документы партийных организаций (Козловский окружком Ф.П. - 835, Жердевский Ф.П. - 404, Сампурский Ф.П. - 365 райкомы). Использовались документы из фондов Политотделов МТС за 1933-1934 годы (Ивнянской Ф.П. - 927 , Пичаевской Ф.П. - 809 и др.).

Комсомол к началу 1930-х годов окончательно утратил самостоятельность. В уставе ВЛКСМ было сказано, что «комсомолец есть помощник партии и работает под неуклонным ее руководством» ^{[30, с. 251]}. Партийное руководство стремилось всячески укрепить свой политический контроль над молодежью. Важной составляющей политического контроля над молодежью был институт партийных прикрепленных. Политически опытные партийцы должны были обеспечивать правильную линию поведения комсомольцев.

Партийное и комсомольское руководство стремилось всячески улучшить партруководство союзом. На второй Козловской окружной конференции комсомола в январе 1930 года высказывались предложения разгрузить партприкрепленных, так как у них не остается времени на руководство союзом. К таким решениям подталкивала ситуация на местах. В частности, на бюро Жердевского райкома ВЛКСМ в 1930 году, констатировалось полное отсутствие партийного руководства ^{[35, д. 25, л. 28]}.

К весне 1932 года ситуация не улучшилась, на пленуме Жердевского РК ВКП (б), отмечалось, что в большинстве ячеек партийное руководство поставлено неудовлетворительно. Партприкрепленные не только не обеспечивали руководство комсомолом, но и не хотели интересоваться работой комсомола, мало оказывали помощь, недостаточно вовлекали молодежь в практическую работу. Был сделан вывод, что вследствие этого развалились ячейки «Варейкис», «Красный кремль» и другие. Пленум осудил политическую «близорукость» партийных ячеек^{[35, д. 68, л. 1]}. Позже в 1933 году на заседании бюро Жердевского РК ВКП(б) была осуждена практика, когда в качестве партприкрепленных выделялись далеко не лучшие члены партии, а зачастую только кандидаты в неё. Часто они были менее политически развитыми, чем комсомольский актив ^{[35, д. 68, л. 40]}. В приказе Политсектора МТС, не подлежащего оглашению, за 1934 г отмечается, что идейно-политический уровень коммунистов Ивнянской МТС очень низок ^{[33, д. 19. л. 64]}. Такая же ситуация наблюдалась в большинстве районов ЦЧО. Наиболее политически развитые члены партии обычно не направлялись на «второстепенную» работу в комсомол.

В инструкции Козловского окружкома ВЛКСМ, отмечалось, что в организациях ВЛКСМ имели место случаи отсутствия партприкрепленных на заседаниях и собраниях, использование комсомольцев на побегушках, снятие руководителей ячеек без санкции райкома ^{[32, д.142, л. 46]}.

Естественным инструментом политического контроля была партпрослойка в союзе. По уставу ВКП(б) все члены партии моложе 23 лет обязаны были состоять в комсомоле. На II Тамбовской Окружной конференции в феврале-марте 1930 года отмечалось, что партийное ядро в комсомоле составляет – 9,1% (1070 партийцев из 11641человек общего состава организации) ^{[37, д. 93. л. 10]}. На местах, например, в Жердевской районной организации процент партийного ядра был низким – 3,5% ^{[35, д. 31, л. 38]}. Похожая ситуация наблюдались в большинстве сельских ячеек. Несмотря на постоянные директивы об увеличении партядра, положение в первой половине 1930 – х годов не изменилось.

Комсомол, как верный помощник партии, был обязан бороться с фактами уклона от генеральной линии партии. В этой борьбе отчетливо проявлялся политический контроль над союзом молодежи. В начале 1930-х годов главной опасностью был провозглашен правый уклон. С точки зрения руководства партии, левый уклон (как остаток контрреволюционного троцкизма) создавал благоприятные условия для укрепления правого. «Левые отрыжки» в комсомоле якобы выражались в отстранении от руководства ячеек середняцкой части союза и молодых середняков — колхозников, показавших свою преданность партии ^{[32, д. 144, л. 20]}.

Рядовые комсомольцы, а зачастую и руководство комсомольских организаций, слабо представляло себе, в чем же заключается правый или левый уклон. На заседании общего собрания ячейки по чистке рядов при школе 9-летке Данковского района секретарь констатировал, что уклонов не наблюдается, хотя ребята не понимают и не разбираются в них. Однако далее в прениях выясняется, что ребята боятся встретиться в деревне с классовым врагом, что было названо «чистейшим» правым уклоном. В итоге в постановлении о состоянии ячейки были отмечены факты отхода от линии партии: Заикин и Филатов, утверждали, что «кулак много работает, сейчас кулаку жить плохо». Секретарь был обвинен в примиренчестве по отношению к правому уклону и получил выговор [32. д. 158, л. 46].

К правому уклону относили большинство трудностей и недостатков в работе комсомола. В 1930 году секретарь Избердеевского РК ВЛКСМ определял, что правый уклон выражается в недооценке кулацкой опасности, отсутствии работы по коллективизации, в ориентации самих ячеек на самотек, в недооценке силосного строительств ^{[32, д. 157. л. 37]}. В документах комсомольских организаций, особенно много примеров слабой борьбы с кулаком. Комсомолец Калиновской ячейки Добровского района рассуждал, что у них «в деревне кулаков нет, все равны» ^{[32, д. 146, л. 15]}. Член союза Селезнев говорил: «деревня отсталая, какая там может быть классовая борьба» ^{[32, д.159, л. 8]}. В 1932 г в Жердевском районе комсомольцы Медведев и Куренин отказались идти производить опись имущества кулака, заявляя «мне его очень жалко» [35. д. 64 а, л. 21].

После завершения кампании раскулачивания активная борьба с классовым врагом продолжалась. В правом уклоне была обвинена группа комсомольцев под руководством Мокроусова в Савильском совхозе, которая кулаку - лишенцу Заборову дала характеристику, что «он парень хороший, активный» ^{[35, д. 64а, л. 22]}. Иногда комсомольские ячейки объявлялись полностью «кулацкими». Секретарь Туголуковской ячейки Жердевского района организовал при колхозе «Индустрия» ячейку в количестве 6 человек. В ходе проверки выяснилось, что все они являлись кулаками ^{[35, д. 64а, л. 22]}. Большая часть комсомольской молодежи не воспринимала лозунг Сталина «об усилении классовой борьбы в СССР по мере нарастания успехов социализма». Патриархальные традиции общины, единства и взаимопомощи сохранялись еще долгое время.

Важнейшей задачей ВЛКСМ было участие в выполнении хлебозаготовок. В этой деятельности, по мнению партии и руководства союзом, часто проявлялся правый уклон. Многочисленные примеры отступления от линии партии, отмечались на второй Козловской окружной конференции комсомола в январе 1930 года. В Староюрьевском районе ячейка выступила против хлебозаготовок, Архипов член РК, отказался вывозить свои излишки хлеба. В Покрово-Пригородном районе комсомольцы Заворожский и Усинский во время хлебозаготовок пьянствовали с кулаками. В Лев-Толстовском районе комсомолец прямо заявил: «пусть исключают - хлеба у нас нет». В Никифоровском районе Гладышев секретарь ячейки заявлял: «нас обдирают по хлебозаготовкам и загоняют в колхозы, чтобы еще больше обдирать» ^{[32, д. 146, л. 15]}. Правооппортунистическое отношение к хлебозаготовкам проявлялось в заявлениях комсомольцев, что в колхозах хлеба нет. Пленум РК предупреждал, что к лицам, высказывающим подобные вещи, будут применяться самые суровые меры воздействия ^{[35, д. 64а, л. 3]}.

Все эти факты говорят о противодействии комсомольских масс грабительской по отношению к деревне политике партии. Интересы семьи, родственников часто значили для молодежи больше, чем потребности государства. Поэтому участвовать в хлебозаготовках, комсомольцы соглашались с большой неохотой. Власти воспринимали эту деятельность как своего рода экзамен на преданность делу партии. Таким образом, участие в хозяйственно – политических кампаниях являлось одним из главных элементов политического контроля над комсомольцами.

Насильственная коллективизация деревни не могла не вызвать противодействие значительной массы комсомольцев. Наиболее грамотные члены союза понимали, что колхозы не принесут крестьянам зажиточной жизни. Член Преображенской ячейки «Путь Ильича» Протасов заявлял: «я в колхоз не пойду, в нем нет никакой пользы» ^{[35, д. 64а, л. 22]}. В Лев-Толстовском районе секретарь партийной ячейки сказал: «что ни предпринимайте в колхоз не пойду» ^{[32, д. 159, л.13]}.

После появления статьи Сталина «Головокружение от успехов» комсомольское руководство вынуждено было бороться с «гнилой» теорией, что активная борьба за колхозы неизбежно будет сопровождаться перегибами. Козловский кружком посчитал, что такое мировоззрение как и антисередняцкие левые загибы не имеют ничего общего с политикой партии [32. д.141, л. 65].

Рядовые комсомольцы часто не могли уследить за частыми зигзагами политики Сталина и правящей партии. Они выражали недовольство желанием правящей верхушки свалить вину за перегибы на простых исполнителей.

Под давлением партии комсомольцы в большинстве случаев вступали в колхоз. Перспектива исключения из союза пугала большинство молодых людей. Однако критическое отношение к колхозу сохранялось. В Данковском районе секретарь семеновской ячейки видел в колхозе только отрицательные стороны, такие же взгляды он выражал и среди остальных комсомольцев ^{[32, д. 159, л.10]}. Большинство комсомольцев стремились, как можно быстрее покинуть деревню, перебравшись в город.

Комсомол, являясь передовой частью общества, должен был следить за ситуацией в экономике. Однако объективные выводы, противоречащие официальным оценкам, не приветствовались. Комсомолец Коновалов И.И получил строгий выговор с предупреждением за то, что послал письмо в редакцию «Правды». В нем он указал на трудности в хозяйственном строительстве страны. Конфликтная комиссия посчитала это проявлением правого уклона на практике ^{[32, д. 150, л. 113]}.

Важнейшим элементом контроля над молодежью являлась система политического образования. Её задачей являлось воспитание преданного делу партии и правительства советского человека. Осуществлялось оно через разнообразные формы обучения (школы новичков, кружки текущей политики, истории партии, истории ВЛКСМ и юношеского движения, колхозные политические читки).

В резолюции Козловского Окружного секретариата ВКП (б) об итогах комплектования сети политобразования на 1929-1930 годы отмечалось, что из 8181 учащихся - 4503 комсомольцы (55%). Классовый принцип в комплектовании состава слушателей был выдержан: рабочих 877, батраков 561, бедняков 2713, середняков 1865. В документе перечислялись основные недостатки политического просвещения: общественность вокруг учебы не была организована, имелись нарушения принципа добровольности в выборе форм (механическое распределение в группы), наблюдалось преобладание середняков. Констатировались случаи засорения чуждыми элементами (дети кулаков и другие) ^{[32, д. 153, л. 98]}. Слабой была материальная база образовательного процесса. В постановлении политотдела Шехманской МТС за 1934 год отмечалось, необеспеченность школ и кружков светлыми помещениями, учебниками, тетрадями, карандашами, картами ^{[34, д. 40, л. 50]}. Колхозное руководство часто не могло наладить снабжение дровами и продуктами питания.

В провинции партии не хватало кадров и времени для контроля над политиобразованием. Руководящий состав школ и кружков был слабо подготовлен и имел низкий уровень развития. В 1930 году в сети политического просвещения Козловского округа из 172 пропагандистов 100 человек работали первый раз. Со временем ситуация мало улучшалась. В 1934 году Воронежский Обком ВКП(б) сетовал на крайне низкий уровень подготовки пропагандистов. Пропагандист-комсомолец из Раненбурского района не мог ответить на такие вопросы: в какой республике он живет и в чем сущность большевизации колхозов. Многие пропагандисты, принятые в комсомол в 1934 году не знали, когда был XVII партийный съезд ^{[34, д. 1, л. 107]}. ЦК ВЛКСМ рекомендовал секретарям горкомов и райкомов установить лично контроль над работой 10-12 пропагандистов. Негативным фактором являлась и высокая текучесть кадров. Повсеместно наблюдалась слабая посещаемость школ и кружков (60-70%), в некоторых местах процент был еще ниже. Во многом это было вызвано тем, что занятия проходили в основном однообразно и мало заинтересовывали слушателей ^{[32, д. 153, л. 98]}.

На IV районной конференции ВЛКСМ Жердевского района в ноябре 1930 года констатировался недостаточный уровень политического образования. Оказалось, что иногда кулацкая молодежь сильнее комсомольцев. В этих случаях комсомол попадал под её влияние. Комсомольцы, занимавшие ответственные должности, не всегда обладали необходимым образованием. В Лев – Толстовском районе в селе Астапово на вопрос заведующему красным уголком «Почему он не ведет никакой разъяснительной работы?» комсомолец ответил: «Я неграмотный … меня посадили, вот я и сижу» ^{[32, д. 153, л. 1080]}.

Партия призывала решительно борьбу с комсомольцами, нежелающими нигде учиться. Для этого использовались все виды общественного воздействия, вплоть до исключения из союза. Комсомольское руководство стремилось поднять качество политической учебы путем применения метода социалистического соревнования между райкомами, ячейками, школами. Однако, как правило, соревнование носило формальный характер и на качество учебы практически не влияло. Можно сделать вывод, что в первой половине 1930 – х годов политическая учеба не являлась действенным элементом контроля над сельским комсомолом. Большая часть комсомольцев была слабо политически развита.

Комсомол являлся организацией партийной и его классовой социальный состав строго регламентировался. Контроль за сохранением «классового лица» ВЛКСМ, являлся важной частью политического контроля партии над организацией.

Социальный состав тамбовской окружной организации ВЛКСМ на 1 января 1930 года выглядел следующим образом: всего 11607 членов, из них рабочих — 3573 (30.8%), середняков 1288 (11.1%), бедняков 4298 (37%), батраков — 1288 (11.1%), кустарей и ремесленников — 168 (1.5%), прочих 979 (8.7%) ^{[37, д. 91, л. 33]}. В сельской местности процент рабочих был очень мал, часто преобладали крестьяне-середняки.

Для определения классовой принадлежности использовались понятия «социальное положение» и «социальное происхождение». Положение определялось по роду занятий родителей или самого комсомольца. Причем оно определялось по той профессии или занятию, которое являлось основным средством существования. Исключение из комсомола следовало за классово чуждое и положение и происхождение (учитывалось дореволюционное прошлое). Одной из самых распространенных причин исключения являлось сокрытие социального происхождения. Так, в Жердевском районе за скрытие социального происхождения исключили из комсомола Раевского. Его отец был офицером старой армии, этот факт при вступлении Раевский скрыл ^{[37, д. 96, л. 97]}.

Партия стремилась всячески повысить процент классово - близких членов союза. В резолюциях Тамбовского окружкома ВЛКСМ ставилась задача добиться за первую половину 1930 года 100% охвата всей рабочей и батрацкой молодежи ^{[37, д. 95, л. 11]}. Бюро ЦК ВЛКСМ решительно осудило факты отказа в приеме беднякам и батракам, не состоящим в колхозе. Впоследствии эта политика была несколько пересмотрена. На VIII Всесоюзной конференции ВЛКСМ в 1932 году говорилось о необходимости вести борьбу с ложным пониманием лозунга 100-процентного вовлечения рабочей и батрацкой молодежи в комсомол. Это означало, что нельзя механически принимать каждого желающего из рабочих и батраков. Стать членами КСМ должны были только проверенные и политически грамотные молодые люди ^{[35, д. 68, л. 11]}.

Противоречивым было отношение партии к середняку — самому многочисленному слою советской деревни. Середняками считались крестьяне, занимающиеся обработкой имеющегося надела собственным инвентарем, без найма работников, за исключением временного найма не более чем на 6 месяцев в случае крайней нужды. ЦК ВЛКСМ требовал усилить массовую работу среди середняцкой молодежи., отвергал «антисередняцкие настроения». Однако далее следовало предупреждение о необходимости вести борьбу с «осереднячиванием» сельских ячеек. Разъясняя это противоречие, ЦК отмечал, что в комсомол следует принимать «действительно лучших середняков». Под ними понималась та часть середняцкой молодежи, хозяйство которой «хотя и имеет преимущество перед бедняками, все же по типу своему маломощно» ^{[37, д. 91, л. 33]} Середняки, захотевшие стать комсомольцами, должны были доказать свою верность партии активной работой по коллективизации. Членам колхоза и активно там работающим поступить в союз было легче. В целом же партия предупреждала, что прием должен вестись на основе тщательного индивидуального отбора и классовой оценки. Причем преимущество отдавалось скорее имущественным показателям (весьма относительным), чем личным качествам будущих членов союза.

Для укрепления политического контроля над комсомольской организацией партия строго следила за тем, чтобы классовый враг не пробрался в его ряды. Комсомол должен был решительно бороться с кулацкой молодежью внутри союза. Была провозглашена правым уклоном так называемая «теория перевоспитания кулака в комсомоле». Признавалось, однако, что есть отдельные люди, порвавшие с классом, но количественно это мизерная доля процента. Их подвергали серьезнейшей проверке, "протирали с песочком". В целом идея перевоспитания класса "активно ведущего с нами борьбу" признавалась абсурдной («Комсомольская правда», 1930, №11). Вместе с тем комсомольцы должны были работать над разложением кулацких семей, стараясь оторвать от родителей молодежь.

Самой распространенной причиной исключения по классовому принципу было кулацкое происхождение. В Жердевском районе исключили, например Скороходову Е.С. - дочь кулака, который имел 30 га, Бессонову З.М. , семья которой имела вечной арендой земли 120 га ^{[35, д. 64 а, л. 24]}. Под исключение попадали не только кулаки и зажиточные. Акулинина С.М. исключили за то, что его родители являются «летунами». Они несколько раз меняли колхоз ^{[35, д. 69, л. 36]}.

При приеме новых членов учитывалось, что в стране проводилась сплошная коллективизация сельского хозяйства. Многое зависело от того, состоит ли кандидат и его родители в колхозе. В Жердевском районе Тафинцеву Н. не приняли ввиду того, что её отца несколько раз исключали из колхоза. Селезневу не приняли, потому что не имела ни одного трудодня. Жабову не приняли, как исключенную из колхоза ^{[35, д. 83, л. 10]}. Партия и комсомольская верхушка не без основания полагали, что отрицательное отношение к колхозному строю является отходом от генеральной линии.

В деревенских условиях очень часто кулаки и члены союза состояли в родственных связях. В Суренском районе кулак выдал свою дочь за комсомольца. Он поставил перед комсомольцем выбор венчаться в церкви и выйти из колхоза. Комсомолец согласился на эти условия. При раскулачивании он защищал своего тестя, говоря - «какой же он кулак, если он выдал за комсомольца свою дочь». В том же районе кулак Осипов пролез в правление колхоза, скрыв свое происхождение. Когда об этом узнали комсомольцы, он предпринял следующий маневр — стал обвинять их, что они кулаки. Комсомольцы испугались и не дали кулаку нужного отпора. Это продолжалось до вмешательства РК партии ^{[32, д.171, л. 58]}. Все эти случаи преподносились комсомольцам, как свидетельство изворотливости классового врага.

Борьба с чуждыми способствовала нагнетанию в комсомоле обстановки напряженности, доносам и интригам. В комсомольской ячейке при Ивановском сельсовете Шехманского района на закрытом собрании обсуждали В.А. и И.Д. Поляковых. Отмечалось, что они не способны заниматься работой, а только занимаются склокой, пишут всевозможные кляузы, чем дискредитируют комсомольцев и членов партии. Материалы доносов при проверке не подтверждались ^{[34, д. 32, л. 67]}. Практика доносительства отрицательно сказывалась на формировании мировоззрения молодых людей.

Наиболее заметным способом реализации политического контроля над ВЛКСМ были периодически проходившие чистки. Задачи проводимой весной 1930 года чистки комсомола состояли в повышении политического и идеологического уровня комсомольцев. Ставились задачи воспитания духа большевистской непримиримости к классовому врагу, борьбы с инакомыслием, а также изгнания классово-чуждых и разложившихся элементов. Программные документы предполагали активное привлечение к чистке широких масс молодежи и трудового населения. Подчеркивалась недопустимость сведения личных счетов в ходе чистки. Общие персональные вопросы на чистке были следующие: социальное происхождение, занятия родителей, настоящее социальное положение, выявление классовой стойкости и общественной активности, политическая грамотность ^{[32, д. 158, л. 117]}.

При ответе на вопросы у комсомольцев возникали порой весьма неожиданные трудности. Так, на вопрос о том, в чем суть крестьянской политики правого уклона, комсомолец ответил: "Нажимать на крестьянина". Термин "уклон" нес отрицательный смысл, поэтому некоторые малограмотные комсомольцы считали «уклонистов» противниками крестьян ^{[32, д. 158, л. 72]}.

В документах Козловской окружной Конфликтной комиссии чаще всего встречаются документы по исключению за социальное происхождение, развал ячейки, половую распущенность, драки, хулиганство, пьянку, употребление нецензурных слов и др. ^{[32, д. 149, л. 1-19]}.

Одной из форм политической чистки рядов комсомола была проводившаяся в 1932 году кампания по обмену билетов. Оперативное руководство проведением обмена билетов была возложена на тройки в которые должны были войти: представитель райкома, Контрольной Комиссии ВКП(б), партийной ячейки. Состав троек утверждался РК ВЛКСМ ^{[36, д. 10, л. 4]}. Общее собрание ячейки "Правда" Жердевского района постановило провести кампанию под углом критики и самокритики. Отмечалось, что нельзя превращать кампанию в простую техническую или формальную ^{[35, д. 69, л. 20]}.

В ходе кампании по обмену комсомольских билетов из Жердевской организации ВЛКСМ исключали по следующим причинам: как детей кулаков, за неучастие в хозяйственно-политических кампаниях, дезертирство с социалистического фронта, недисциплинированность, отказ от общественной работы, непосещение общих собраний, связь с сектантами, посещение церкви, растрату и т. д. Чаще всего, присутствовали не одна, а несколько причин, которые как бы дополняли друг друга. Были случаи добровольного ухода из ВЛКСМ. Например, Тучина бросила комсомольский билет на общем собрании. Комсомолец Маслов П.А. не работал в колхозе, занимался пьянкой, был недисциплинированным, избил секретаря ячейки ВЛКСМ. Категорически отказывался от работы, заявив: "Комсомольским билетом не дорожу". Случаи отказов от комсомольского билета хотя и не были массовыми, свидетельствовали о наличие группы в комсомоле, которая решительно не принимала политику партии в деревне. Эти комсомольцы предпочитали лучше быть исключенными из союза, чем проводить навязанную им политику^{[35, д. 76, л. 8-46]}.

Не все сельские организации добросовестно проводили обмен билетов. Секретарь Жердевского РК товарищ Анненков занимался "очковтирательством" – заявлял об окончании кампании, хотя это было не так. На него был направлен материал для привлечения к партийной ответственности ^{[35, д. 68, л. 11]}.

В резолюции бюро Шехманского РК ВЛКСМ отмечалось, что кампания по обмену комсомольских билетов внесла некоторое оживление в работу ячеек. Активизировалась работа по хозяйственно-политическим кампаниям (выполнение финансового плана, хлебозаготовка), повысилась дисциплина, были погашены задолженности по членским взносам. Однако в некоторых организациях, несмотря на инструкции, кампания прошла формально, а в некоторых ячейках наоборот был слишком большой отсев комсомольцев. В Бондарском районе были случаи персонального обсуждения комсомольцев. Тем самым кампания обмена билетов превращалась в чистку. В некоторых ячейках при обмене билетов не были взяты конкретные обязательства ^{[36, д. 10, л. 9]}.

Кампания обмена комсомольских билетов, несомненно, усилила политический контроль над комсомолом. В ходе чистки были отсеяны чуждые и колеблющиеся элементы.

Можно сделать вывод, что политический контроль охватывал практически все сферы жизни комсомольцев. На уровнях районов и выше было установлено жесткое партийное руководство. В низовых, особенно сельских организациях, оно было преимущественно формальным. Это было вызвано малочисленностью партийных ячеек, перегруженностью работой. Обычно партруководство не являлось основной нагрузкой и не приносило коммунисту дохода. Там, где партийное руководство осуществлялось, на плечи комсомольцев стремились переложить текущую хозяйственную работу. Бесцеремонное вмешательство партии в дела комсомола часто лишь затрудняло работу союза.

Твердое проведение генеральной линии партии комсомольцами партия стремилась обеспечить соблюдением классового состава организации. Это должно было обеспечить «правильное» участие молодежи в усиливающейся классовой борьбе. Такая политика оставляла за бортом союза много активной и талантливой молодежи. Жесткое регулирование социального состава негативно влияло на качество работы комсомола.

Политическая учеба комсомольцев находилась под контролем коммунистической партии и была строго централизована. Вся система была подчинена интересам проведения политического контроля. Можно согласиться с мнением В.К. Криворученко, что коммунистический режим добивался абсолютной веры молодежи в социализм и коммунизм, во всесильность марксистско-ленинской идеологии и правоту политики партии ^{[4, с. 208]}. Главной задачей образования, являлось не усвоение материала, а воспитание нужного правящему режиму политического поведения. Партия требовала, чтобы образование было максимально направлено на практическое участие в хозяйственно-политических кампаниях. В провинции, однако, эффективность политического воспитания молодежи оставалось низкой. Это объяснялось слабостью пропагандистских кадров, недостатком времени и внимания партии, плохим материальным обеспечением образовательного процесса.

Периодически проводившиеся чистки должны были направить энергию комсомола на выполнение необходимых партии мероприятий. Даже техническая (по сути) кампания по обмене билетов превратилась в настоящую чистку. К комсомольцам стали предъявляться требования, фактически не менее строгие, чем к членам ВКП(б). При этом совершенно не учитывались психологические и возрастные особенности молодых людей (доверчивость, политический инфантилизм, юношеский максимализм). Сам процесс чистки способствовал распространению недоверия и доносительства в организации.

В период социалистической реконструкции сельского хозяйства важнейшие хозяйственно-политические кампании (коллективизация, раскулачивание, хлебозаготовки) оттеснили на второй план воспитательные функции комсомольской организации. Использование молодежи в данных кампаниях помимо практической пользы обеспечивало жесткий политический контроль над союзом. Нежелание работать или неправильное поведение сказу же квалифицировалось как правый уклон. Сопротивление политики партии комсомольцы оказывали лишь пассивное. Ведь исключение из комсомола, означало лишение важных жизненных перспектив. Несмотря не это критическое отношение к колхозному строю, комсомольцы выражали довольно часто. Пренебрежение воспитанием являлось нарушением устава, где говорилось, что каждый комсомолец должен изучать учение Маркса, Энгельса и Ленина, историю Коммунистической партии и Интернационала, знать задачи партии и советской власти. После завершения коллективизации руководство КСМ стало больше внимания уделять коммунистическому воспитанию. ЦК ВЛКСМ в 1934 году провозгласил, что «Ленинский комсомол … не может терпеть в своих рядах комсомольцев, политически неграмотных или малограмотных, являющихся отсталыми элементами» ^{[30, с. 525]}.

В завершение подчеркнем, что система жесткого политического контроля над комсомолом являлась частью всеобъемлющей власти партии и её вождя над обществом.