Проблемы информационно-коммуникационного потенциала современного общества

Щупленков Олег Викторович кандидат исторических наук доцент, кафедра Истории, права и общественных дисциплин, Ставропольский государственный педагогический институт 357625, Россия, г. Ессентуки, ул. Долины Роз, 7 Shchuplenkov Oleg Viktorovich PhD in History Associate professor of the Department of History, law and Social Disciplines at Stavropol State Pedagogical University 357625, Russia, g. Essentuki, ul. Doliny Roz, 7 oleg.shup@gmail.com Другие публикации этого автора

Щупленков Николай Олегович преподаватель, кафедра истории, права и общественных дисциплин, Ставропольский государственный педагогический институт 357625, Россия, Ессентуки, ул. Долина Роз, д.7. Shchuplenkov Nikolai Olegovich lecturer of the Department of History, Law and Social Disciplines at Stavropol State Pedagogical Institute 357625, Russia, Yessentuki, ul. Dolina Roz 7 veras-nik@yandex.ru Другие публикации этого автора

В эпоху глобализации общества массовая информация становится обязательным элементом социализации каждого индивидуума и необходимым условием функционирования всего социума. Массовая коммуникация, в том числе и Интернет, как система распространения информации с целью утверждения духовных ценностей данного общества и активного воздействия на представления, оценки, мнения и поведение людей, на массовое сознание в целом оказывается едва ли не важнейшим фактором социокультурного развития общества.

Современные тенденции общественного развития характеризуются, с одной стороны, бурным ростом информационно-коммуникационного потенциала, нестабильным положением на мировых финансовых рынках, усиливающейся ролью компьютерных технологий, изменением социальной стратификации социума, возможностью воздействия некоторых стран ядра через общественные организации на внутриполитические процессы в отдельных странах. С другой стороны, социокультурные изменения в конце ХХ — начале ХХI вв. связаны с интеграционными процессами в обществе, оцениваемыми как процессы глобализации. Термин «глобализация» часто употребляется, но весьма неоднозначно трактуется.

В середине 1960-х гг. разрабатываются концепции мировой (глобальной) социальной системы (И. Валлерстайн, Э. Гидденс и др.), в которых глобальная система характеризуется как некая целостность взаимосвязанных локальных обществ и культур, развивающихся на основе западной цивилизации. Позже Р. Робертсон, У. Бек и др. обосновывают концепции, определяющие социальное пространство структурно гомогенным и культурно гетерогенным с многочисленными сложными взаимодействиями. А. Ападураи, М. Уотерс представляют глобальное общество в виде детерриториальной социальности. Они особо выделяют изменчивость символических потоков и конструируемых пространств, пронизывающих границы и определяющих межкультурные взаимодействия в глобальном обществе ^[2].

В настоящее время одни определяют его как вестернизацию под воздействием американской культуры, другие — как естественный процесс развития современной мировой системы. Глобализация влечет принятие всем человечеством ценностей, норм и институтов западной жизнедеятельности в силу «веления времени» и необходимости расширения использования информационно-коммуникационых сетей, совмещающих пространство и время, распространяющих сетевое взаимодействие и взаимозависимости. Следовательно, глобализацию следует понимать как сложный, противоречивый процесс интернационализации, взаимосвязанности, взаимозависимости, интеграции стран и народов в различных сферах их жизнедеятельности, охватывающий, в первую очередь, информационные коммуникации.

Процесс глобализации воплотился в деятельности многочисленных акторов, приступивших к формированию транснациональных социально-экономических, культурных, политических и криминальных связей, зависимостей и пространств. Однако, несмотря на очень бурное обсуждение данного процесса в научных кругах и СМИ, согласно результатам общероссийского опроса населения, проведенного 9–10 июня 2007 г. (100 населенных пунктов, 44 субъекта РФ, 1500 респондентов), сегодня термин «глобализация» неизвестен более чем половине россиян, из них 46% респондентов заявили, что слышат его впервые, и еще 11% затруднились сказать, знакомо ли им это понятие.

Чаще всего респонденты связывали обсуждаемое понятие с процессом объединения, слияния, синхронизации развития в масштабах всего мира: «происходят изменения, одинаковые во всем мире», «процесс объединения стран, государств в единую коалицию», «стирание граней между государствами», «это укрупнение, объединение». Подобные ответы дали 16% опрошенных (или более трети тех, кому знакомо понятие). Некоторые (2%) указывали, что глобализация — это формирование мирового рынка, «единого экономического пространства», «разделение производства между странами мира», «экономические проблемы становятся едиными во всем мире» ^[8]. Таким образом, в обыденных определениях глобализации выделяются три линии: во-первых, объединение человечества, трактуемое тем или иным образом, во-вторых — экспансия и, в-третьих — проблемы и тенденции, с которыми в той или иной степени сталкивается все человечество, при этом первая линия доминирует в общественном сознании.

Глобализация, в основе которой лежит информационная революция, оказывает решающее влияние на все сферы жизни общества, в том числе образование, язык, культуру, духовно-нравственное развитие, межличностные отношения. Данные сферы приобретают качественно новые черты.

Информационно-коммуникационные технологии, системы обработки информации, СМИ становятся глобальными каналами межличностных отношений.

С помощью процессов коммуникации социум создает окружающую среду — информационно-коммуникативное пространство, устанавливая границу между коммуникациями, с одной стороны, и социальными субъектами — с другой. Социокультурная реальность, разворачивающаяся во временном пространстве, предстает совокупностью объектов, включенных в коммуникационный процесс, каждый из которых находится в различных точках географического пространства и может характеризоваться политическими, экономическими, этнокультурными и иными необязательными параметрами. В этом же ключе понимаются такие образования, как «глобальное пространство телекоммуникаций», «информационное пространство России» и т.п. Пространственная (в физическом смысле) локализация информационно-коммуникативных объектов не определяет качества самих коммуникации и информации.

Информационно-коммуникативное пространство может быть определено, с одной стороны, в качестве подпространства социокультурного пространства, то есть рассматриваться, как включение в социальную реальность областей с действующими преимущественно информационно-коммуникативными факторами. С другой стороны, в нем самом могут выделяться подпространства различных видов социальной информации, например, экономической, политической, научно-технической, управленческой, культурной и других. Их объединяет единство форм коммуникативной деятельности и ее информациональный характер. Понятие «единое информационное пространство», например, обусловлено не только наличием мировой системы знаний, но и тем фактом, что знания являются информационно-коммуникативными образованиями, ценностями и потенциями социальных коммуникаций.

В условиях глобализации социума информационно-коммуникативное пространство в виде киберпространства все больше приобретает вполне ощутимые социальные черты. Между социальными отношениями внутри и вне сети существует взаимно однозначное соответствие. Другими словами, возникающее в сети есть отражение складывающихся в обществе отношений. Интернет выступает средством (каналом), обеспечивающим межличностную коммуникацию.

Способность получать информацию и использовать ее становится решающим условием участия в мировой конкуренции, включения в информационную эпоху.

Одним из основных теоретико-методологических подходов к информатизации общества является представление об информационных технологиях как важной части человеческой жизни, имеющих значение не только для производства, но и для духовной сферы.

Именно в этом проявляется социокультурная сторона, которая особенно важна при рассмотрении социальных взаимодействий. Данный подход затрагивает влияние информационных технологий на личность и общество в целом.

Информационные телекоммуникационные технологии способны поддерживать социокультурную структуру общества, характеризующуюся следующими чертами:

• «широкой социальной и культурной дифференциацией, ведущей к сегментации пользователей» ^[4]. Сообщения не только сегментированы по рынкам, следуя стратегиям отправителей, но все больше диверсифицируются пользователями, захватывающими сообразно своим интересам преимущества интерактивных возможностей;
• «ростом социальной стратификации среди пользователей» ^[4]. Выбор информационных технологий ограничен не только людьми, имеющими время и деньги для доступа; решающими в использовании взаимодействия для блага каждого пользователя будут культурные/образовательные различия, другими словами, ценности каждой отдельной личности. Мир информационных технологий населен двумя различными популяциями: взаимодействующей и включенной во взаимодействие, то есть теми, кто способен выбирать информационные технологии для коммуникации, и теми, кого будут снабжать ограниченным количеством заранее «упакованных» вариантов выбора;
• «коммуникация всех видов сообщений в одной и той же системе индуцирует интеграцию всех видов сообщений в общей когнитивной структуре» ^[4]. Прием аудиовизуальных новостей, образовательных передач и так далее на одном и том же средстве — это еще один шаг к смешению содержания;
• они «охватывают в своей сфере большинство видов культурного выражения во всем их разнообразии. Их пришествие равносильно концу разделения, даже различия между аудиовизуальными средствами и печатными средствами массовой информации, общедоступной и высокой культурой, развлечениями и информацией, образованием и пропагандой. Делая это, информационные технологии строят информационную среду» ^[4].

Развитие информационных телекоммуникационных технологий обусловлено непрерывно-емким потоком информации, вызываемым рядом причин и потребностей субъекта. Это объективно определяет глобальный характер процесса информационного взаимодействия на основе постоянно сменяющих друг друга технологий, что, в свою очередь, неминуемо приводит к их превращению в фундаментальный фактор, кардинально меняющий духовно-культурную и в целом всю социальную ситуацию.

В современных условиях данные технологии становятся одним из важнейших инструментов формирования потребностей, интересов, взглядов, ценностных установок, наконец, инструментом воздействия на систему ценностей, мировоззрение человека в целом, механизмом воспитания и обучения.

Они выступают как самостоятельный феномен, с одной стороны, обусловленный потребностями общества и подвластный определенным закономерностям, с другой — сам оказывающий детерминирующее воздействие на социум.

На субъекты межличностных отношений коммуникативное пространство влияет не только непосредственно, общей информацией, образовавшейся в процессе ее обмена, но и через средства коммуникации (вербальные или невербальные), установленные в конкретной социальнокультурной среде ценности, нормы взаимодействия, обычаи и т.д. Взаимосвязь субъектов межличностных отношений с коммуникативным пространством выражаются в:

• непосредственной связи и постоянной зависимости между ними, сказывающейся на содержании сообщения;
• целенаправленном взаимном воздействии субъектов отношений и коммуникативного пространства, вызывающем изменения и развитие каждого из них;
• возникновении противоречий и антагонизма между коммуникативным пространством и субъектом в случае отсутствия условий для удовлетворения информационных потребностей личности;
• появлении в коммуникативном пространстве механизмов, способствующих или не способствующих взаимопониманию между субъектами информации;
• во взаимном влиянии коммуникативного процесса и коммуникативного пространства, ведущем к динамике каждого из них;
• возникновении противоречий между субъектами коммуникативного процесса и коммуникативным пространством в случае отсутствия в последнем условий для эффективного обмена информацией и взаимопонимания.

В период глобализации общества одной из основных форм взаимодействия личности с окружающей средой выступает процесс взаимообмена информацией и становления информационной культуры. Духовные стремления, идеалы, принципы, нормы нравственности, относящиеся к области ценностей конкретной личности, становятся «фильтром» при отборе информации.

Информация непосредственным образом влияет на саму личность и ее жизнедеятельность, следовательно, на ту искусственную среду, которая создается в результате деятельности людей, культуру. Размышляя о динамике культуры еще в начале XX столетия, П.А. Сорокин справедливо отметил: «Ценность служит основой и фундаментом всякой культуры <...> По этой причине важнейшие составные части такой интегрированной культуры также чаще всего взаимозависимы: в случае изменения одной из них остальные неизбежно подвергаются схожей трансформации» ^{[5, c.42]}.

Современные социокультурные условия, в которых находится российское общество, характеризуются большим объемом разнородной информации, свободно преодолевающей географические и временные границы, и воздействуют на систему ценностей, трансформируя ее. Личность, ежедневно погружаясь в гетерогенную информационную среду, испытывает необходимость переоценки ценностей, поскольку процессы модернизации общества оказывают влияние на все его сферы, в том числе и духовную составляющую каждого из нас.

Постепенно происходит утрата традиционных ценностей, передаваемых от одного поколения к другому. Подобная ситуация делает малоэффективной естественную передачу культурно-исторического опыта от старшего поколения к младшему, что непосредственно отражается на таких социальных институтах, участвующих в процессе социализации личности, как детский сад, школа, колледж, вуз.

Разные типы отношений между потребностями, интересами и ценностями порождают разные направления и содержание деятельности личности, в том числе и межличностных отношений. Личность, в мотивации которой доминируют лишь необходимые нужды, действует под контролем внешних обстоятельств.

Каждая ее потребность, не превратившаяся в ценностное отношение, порождает лишь новые средства ее зависимости. Потребности, преобразованные в интересы личности, трансформируются в ценности, которые развивают определенную внутреннюю свободу в выборе средств и каналов, представленных в коммуникационном пространстве межличностных отношений, вырабатывают нравственную ответственность каждого индивида за свой выбор. Потребности, превращаясь в цели, становятся мотивом коммуникационной деятельности личности. Ценности, входящие в ее духовный потенциал, задают характер поведения личности, а потребности в познании, самовыражении, самоидентификации и потребность смысла жизни задают направленность действий.

Предрасположенности к определенному восприятию условий осуществления межличностных отношений в коммуникационном пространстве, их оценке и поведению находят свое отражение в понятии «ценностные ориентации» личности. Они отграничивают значимое от незначимого через принятие личностью определенных ценностей и основополагающих целей ее жизни, а также определяют приемлемые средства их реализации. Ценностные ориентации задают общую направленность интересам и устремлениям личности; иерархию предпочтений и образцов; целевую и мотивационную программы; уровень притязаний и престижных предпочтений; представления о должном; механизмы отбора по критериям значимости и решимость реализовать собственную модель коммуникации. Они раскрываются через оценки, которые личность дает себе, обстоятельствам, окружающим условиям и партнеру межличностных отношений.

В современных условиях можно с полным основанием делать вывод о борьбе ценностей, как в массовом сознании, так и в сознании отдельной личности. Массовая культура становится общемировой культурой, на стыках национальных культур возникают гибриды массовой и национальных культур. Молодое поколение все меньше сохраняет наследие предков и все больше стремится к тенденциям, претендующим на мировое господство, в том числе и средствах коммуникации.

Современное студенчество, как особая социальная группа, больше всего подвержено влиянию различных социальных процессов, оказывающих существенное влияние на формирование его ценностных ориентаций.

По данным социологического исследования, проведенного среди студентов Юго-западного государственного университета (в опросе приняло участие 415 чел., обучающихся на I-V курсах), более половины респондентов (57%) отметили, что такие ориентации современного поколения изменились в негативную сторону по сравнению с ценностями их родителей.

Данные отражают мнение нынешнего молодого поколения, в большей степени подверженного влиянию внешних факторов, во многом связанных с процессом глобализации, распространением массовой культуры, оказывающих негативные последствия на систему ценностей личности. Среди значимых в молодёжной среде ценностей отсутствуют скромность, правдивость, мужество, коллективизм, альтруизм, самоотверженность ^[5].

В ходе проведенного исследования, направленного на выявление взаимосвязи заинтересованности интернет-общением с общей коммуникативной активностью человека, установлено, что 93% опрошенных молодых людей в возрасте около 20 лет имеют дома доступ в Интернет. Большая часть респондентов (50%) проводят в сети от двух до шести часов, причем это время не включает выполнение учебного задания или рабочего заказа. Целью относительного большинства опрошенных (70%) является общение ^[6]. Для современной молодежи ресурсы сети актуальны и интересны. В ходе другого социологического исследования ^[1] доверие к информации из сети Интернет высказала пятая часть респондентов (21%). Среди агентов социализации молодежи подобные средства коммуникации не должны занять доминирующую позицию.

В условиях глобального развития общества система ценностей личности претерпевает модификацию. Причем, если на современном Западе происходит трансформация ценностного поля в направлении к постмодернистским и постматериальным ценностям (экология, духовность, нравственность, качество жизни), то в современной России данная тенденция выражена слабо. Россия становится все более материалистичной в своих базовых социальных установках ^[9].

В настоящее время формируется глобальная цивилизация, внешняя (материальная) оболочка которой представляет собой мировую экономику, а ее внутреннее (духовное) ядро — систему общечеловеческих ценностей. Национальная культура ценна именно своими специфическими ценностями, так как эти ценности есть не что иное, как еще один способ видеть мир и смысл бытия в этом мире. Современные информационно-коммуникационные процессы усредняют, делают безликими ценности национальных культур.

Коммуникативное пространство в современных социокультурных условиях требует от субъекта межличностных отношений не безоговорочного подчинения ценностям национальных культур, а селективного, выборочного восприятия и освоения нового опыта иных цивилизаций, возможного только в процессе конструктивного диалога с ними. Для сохранения самобытности национальной культуры в коммуникационном процессе каждый субъект должен создать общезначимую систему ценностей, с лучшими образцами мировой культуры, учитывая безопасность и свои потребности, сохраняя и укрепляя духовный, интеллектуальный и творческий потенциалы, а также культурные ресурсы общества. Сложность решения этой проблемы определяется в значительной мере тем, что личность представляет собой многокачественную целостность, связанную в своем развитии со всей общественной системой.

Неудовлетворенность общества существующим положением дел в экономике, в сфере социальной политики, культуры, науки и образования задает сильный сигнал власти о необходимости изменений, но является недостаточным побудительным стимулом для развития государства. Что же предпринять в этой ситуации? Большинство экспертов и экономистов предлагают различные мероприятия и инструменты, способные изменить и существенно улучшить состояние нашей экономики. Варианты стратегии развития, будь то стратегия 2012, или стратегия 2020 сводят варианты экономического роста до динамики цены на нефть, отсюда и предлагаемые сценарные условия экономики – консервативный и модернизационный.

Современный научный мейнстрим пытается модернизировать экономическую политику, обрекая себя на попытку улучшать экономическую модель, которая тщательным образом скрывает свою структуру и связи, оставляя на поверхности только внешние признаки функционирования, такие как:

• несистемность бюджетной политики;
• дезинтеграцию промышленности, которая выражается в отсутствии способности производить товары с высокой добавленной стоимостью;
• отсутствие стратегического долгосрочного планирования (вместо этого — клиповые программы с размытыми ресурсами);
• либеральные режимы валютного регулирования, которые привели к процветанию экономик развитых стран мира, но не собственного государства;
• клановые принципы распределения ресурсов.

Социалистическая структура экономики, оказавшаяся в искусственно насажденных экономических и политических условиях хаоса, постепенно разрушилась, и на ее месте выросла экономика, основанная на кланово-корпоративной системе управления, и как следствие — отсутствие ответственности за принимаемые решения.

Наш опыт по разрушению созданной централизованной системы планирования — не единственный в своем роде: аналогичным образом развивались процессы на постсоциалистическом пространстве, когда отдача от рыночных реформ оказалась прямо пропорциональна величине экономического спада и деформации социальных институтов.

Искусственно насажденная в социум рыночная парадигма доказала еще раз, что порождаемые ею производные механизмы, такие как наличие частной собственности, свободное ценообразование, трансграничный оборот, капитала, товаров и рабочей силы, вовсе не привели государство к новому витку экономического развития. При поиске ответа на вопрос: «Сопряжено ли в этой ситуации развитие с ростом?» — вывод один: кладбище тоже растет, но оно не развивается. Постоянное реформирование всех сфер жизнедеятельности общества влечет за собой опасные последствия, когда деформируются критерии оценки экономического развития: они подменяются на показатели, характеризующие темп реформ, и в итоге ведут общество к хаосу — неопределенному состоянию будущего.

Основой государственной платформы всегда были легитимность и, как следствие, — признание власти и обязанность индивидов ей подчиняться (учение М. Вебера), а также сила и согласие (Н. Маккиавелли).

Сложившаяся в России на сегодняшний момент ситуация наталкивает на мысль, что целевые ориентиры государственно-управленческого аппарата (госвласти) и ожидания социума имеют различную направленность.

Система государственной власти потеряла стержневой механизм ответственности перед обществом.

Мы видим, что доминирующая политико-экономическая модель демонстрирует единство структуры, связей и процессов, поэтому в идеале поменять модель и заявить об инновационном курсе явно недостаточно для развития экономики и общества в целом.

Помещая Россию как субъект в центр мировых политических событий, целесообразно узнать, а какие именно ценности и цели исповедует де-факто господствующая в России экономическая власть.

Рассматривая методологические предпосылки формирования новой стратегии для России, не следует не учитывать уже имеющийся мировой опыт «внедрения» новых институциональных теорий для стран третьего уровня развития: теория «большого толчка» (П. Розейнштейн-Родан), далее продолженная Е. Домаром и Р. Харродом; теория модернизации освободившихся стран (Р. Нурксе, Х. Лейбенстайн, Г. Зингер, А. Хиршман), теория «несбалансированного роста» (А. Хиршман) и др.

Данным теориям был присущ один недостаток: они были не способны понять неприменимость своих концепций к странам другого технологического уклада.

В такой ситуации альтернативной по свои ценностям и целям идеологии мондиализма социально-политических институтов (Всемирного банка, Всемирного валютного фонда, Бильдербергского клуба, Трехсторонней комиссии, и др.) может стать стратегия развития России с «агрессивной» полинациональной интеллектуально-нравственной идеологией.

«Стратегическим ответом» России может стать доктринальная управленческая модель, в основу которой положены следующие принципы:

• холизм (целостность) мировоззрения, формируемого в социуме;
• управление «хаосом внутри хаоса», который означает формирование новой архитектуры кибернетики государственного управления, территориального управления, управления народонаселением;
• ресурсный резерв креативных интеллектуалов.

Совершенно очевидно, что построение новой экономики требует новых технологий управления. Специалистов с таким навыками необходимо готовить уже сейчас. В систему управления должны быть введены механизмы конкуренции и отбора руководящих кадров, исходящие из достигаемых ими объективных результатов.

Введем такое понятие, как эффективность подготовки резерва креативных интеллектуалов. Оно означает, что система управления самостоятельно способна выращивать креативные управленческие кадры, научную и культурную элиту общества. Все эти страты активно принимают участие в формировании общественных ожиданий и подготовке важных государственных управленческих решений.

Такая система должна обеспечивать приток наиболее талантливых представителей общества в сферу управления, но для этого необходимо создать «иммунные» механизмы, препятствующие превращению слоя управленцев в закрытую касту, которой руководят преимущественно корпоративно-клановые интересы. Это подразумевает наличие системы социальных лифтов, обеспечивающих постоянный приток «свежей крови» в систему управления государством и минимизацию влияния на сферу государственного управления деятелей, дискредитировавших себя перед обществом.

Интересна сама история вопроса возникновения понятия креативного или творческого класса. Позволю себе кратко остановиться на истории вопроса.

Понятие креативный или творческий класс (англ. — creative class) впервые ввел Ричард Флорида для обозначения социальной группы населения, включённой в постиндустриальный сектор экономики.

В США и в России этот сектор несет различную нагрузку, но в целом таких людей можно объединить под единым лозунгом, поскольку это творческие люди, предпочитающие вертикальному продвижению по служебной лестнице горизонтальное перемещение и смену мест работы в пользу наиболее творческой. Они также предпочитают моральное и духовное удовлетворение денежно-материальному. Для людей данной группы характерной чертой является ярко выраженное чувство индивидуальности и личной свободы. В целом это участники основанной на знании высокотехнологичной экономики, требующей наличия творческого мышления и способности нешаблонного решения задач.

Приведем принятые определения творческого класса. В США это — часть среднего класса, ставшая самой влиятельной и массовой социальной группой в развитых странах (к примеру, в США их доля составляет 30% всех 51работающих). Именно он создаёт сегодня в развитых странах повестку дня и формирует общественное мнение.

В России креативный класс — население в основном крупных городов, это материально обеспеченный и образованный слой общества. Данные о его доле разнятся от считанных процентов до 14% (по данным на 2006 г. Фонда эффективной политики). Средний возраст таких людей — от 20 до 45 лет.

Проблема современной государственной системы управления состоит в ее потенциальной неспособности генерировать решения, отвечающие современным социально-экономическим условиям. Причина проста и невинна: она заключается в разрыве логической цепочки в процессе принятия решения, а именно в неспособности объективной оценки последствий принимаемых решений. Другими словами, госаппарат потерял обратную связь с социумом и не реагирует адекватно на сигналы, идущие из общества.

Экспертами, аналитиками, учеными, да и самими госуправленцами признается тот факт, что система в последние 20 лет движется без вектора. Она потеряла два необходимых, для выживания качества — адаптивность и устойчивость. Эффект от потери адаптивности мы уже отметили — это разрыв обратных связей в принятии решений. Что касается устойчивости управления, то она базируется на широком общественном согласии в выборе целей, путей и средств модернизации общества, на приспособлении к изменяющимся внешним и внутренним условиям развития государства.

Почему мы говорим о мировом хаосе именно сейчас?

Нарастающая в мире напряженность социального, экономического, военного, природного характера («парниковый эффект», космические катастрофы, серия крупных землетрясений, цунами, извержений вулканов и т.п., крупномасштабные военные конфликты) заставляет нас всерьез задумываться о переосмыслении концепции национальной безопасности и вектора развития. В таком состоянии неустойчивого равновесия хаос и локальные конфликты цивилизаций и государств в тех или иных формах могут сохранятся десятилетиями.

Сценарий хаоса предсказывали многие российские ученые ^[7]. Нельзя совсем исключить сценарий «Хаос на территории постсоветского пространства». Он способен содержать в себе различные варианты развития событий, которые могут быть спровоцированы различными факторами, в частности, усиление террористической деятельности (теракты против предприятий ядерной и химической промышленности, получение террористами широкого доступа к производству оружия массового поражения). Сетевая структура терроризма охватит весь мир.

В настоящее время факторами угроз могут быть нестабильность мировой валютно-финансовой системы, обострение межцивилизационных противоречий в борьбе за источники энергии и сырья (крупный узел таких противоречий — резервы Арктики, а затем Антарктиды), разрыв в уровне технологического и экономического развития между авангардными и отстающими цивилизациями и странами. Они должны учитываться в сценариях стратегического планирования и прогнозирования перспектив межгосударственных отношений, взаимодействия государств и других субъектов международной системы, а также для оценки динамики изменения статуса государств.

Каждый из описанных выше сценариев является весьма условным. Реальное развитие обстановки может содержать черты двух или более сценариев.

Сказать о том, что развивать государство надо с позиции управления хаосом, означает увидеть то, чего нет. Почему возникает политико-экономико-социальный хаос в мире? Видимо, однозначного ответа на этот вопрос нет, но можно предположить, что в условиях тезиса о многополярности мира ^[10] возникают ситуации смены лидерства локальной цивилизации, общего тренда движения цивилизаций к новому технологическому укладу, что влечет за собой сдвиг «тектонических базисов», коими являются военно-политическая, экономическая, инновационная, финансовая, социальная мощь государства.

Есть основания предполагать, что цивилизационное сжатие влечет за собой сжатие пространственное, территориальное. Примеры налицо: сжимается пространство евразийской цивилизации, находящейся в состоянии глубокого кризиса; деградирует и сжимается африканская цивилизация (Африка южнее Сахары).

Если история Древнего Египта и Китая занимала тысячелетия, то сроки распада современных цивилизаций — это уже десятилетия (Советский Союз). Происходит изменение масштаба системного времени исторического развития при const (константе) собственной длительности развития. Другими словами, скорость исторического процесса увеличивается при приближении к демографическому переходу.

Причину такого демографического перехода следует искать не в кризисе западной системы ценностей или исчерпании внешних ресурсов, а в системных внутренних процессах. Таким образом, в мелкомасштабном периоде, коим является развитие европейской или восточноевропейской цивилизации, во времени и пространстве проявляются все элементы динамического хаоса. В подобные моменты, как при фазовых переходах и разрывных явлениях в физике и кинетике, происходит перестройка, разрушение старых структур и замена их новыми. Это явление подробно изучено в физике, и проводимая аналогия с демографическим переходом должна помочь осмыслению событий в эпохе, когда привычный сценарий «business as usual» не применим. Таким образом, по мере уменьшения длительности исторических периодов в масштабе собственного времени роста, равного удалению в прошлое от момента демографического перехода, локальное развитие цивилизаций становится все более хаотичным, неустойчивым и потому непредсказуемым ^[3].

Какие варианты управления хаосом внутри хаоса можно предложить?

Основные этапы разработки стратегии могут содержать:

• проведение стратегического анализа доминирующей экономической, социальной и политической модели,
• разработку эталонной модели экономического развития. (Выбор эталонной модели развития предполагает формирование стратегии развития государства с учетом новых факторов и определяется как стратегия управления «хаосом внутри хаоса»),
• формирование экономической архитектуры государства путем формирования платформ развития (информационной, политической, образовательной, платформы бизнеса),
• помещение эталонной модели в существующие условия и предложение действий по приближению доминантной модели к эталонной по таким объектам, как структура, функции, процессы,
• выявление условий возникновения локальной устойчивости, в общем, неустойчивой системы,
• описание существующего хаоса как набор повторяющихся событий, фактов, моделей и выявление динамики событий и далее по динамике изменяющихся параметров определение векторов событий,
• формирование матрицы жизнеспособности государства в условиях мирового хаоса.

Матрица жизнеспособности есть схема, определяющая важнейшие аспекты, с помощью которых можно идентифицировать жизнеспособность государства, или отдельные направления социально-экономической жизни общества.

Первый вектор будет характеризоваться, к примеру, такими переменными, которые описывают экономическую систему в целом:

• структуру желаемой экономики,
• используемую функции, которая описывает выходные данные модели;
• технологии.

Второй вектор детерминирует процессы системы управления экономикой и выявляет скрытые возможности для роста.

Определение позиции государства в мировом геополитическом, геоэкономическом, финансовом и социальном измерении является важной прикладной научной задачей. Матрица жизнеспособности задает вектор развития государства и позволяет определить конкурентные преимущества по таким важным показателям как экономическая, военно-политическая, социально-нравственная мощь. В основе построения матрицы жизнеспособности лежит положение о том, что развитие государства происходит под влиянием набора факторов, каждый из которых оказывает разнонаправленное действие на его состояние.

В искусственно зафиксированной точке схождения векторов состояние факторов примет значение входных и выходных параметров, которые и будут характеризовать аспект цивилизационного развития или регресса.

Создание эталонной модели экономического развития целесообразно начинать с формирования архитектуры кибернетики на всех уровнях властной вертикали (напомним, что кибернетика переводится с греческого как «искусство управления»). Это означает формирование новой системы управления, которая позволит:

• определить угрозы и сложности, вероятности и возможности, возникающие на данном историческом этапе при формировании экономической политики;
• сформировать альтернативные сценарии развития экономических, социальных и политических процессов, связанных с вариантами выбранных решений.

Платформой управления в условиях беспорядка может стать «Национальное информационное пространство». Его можно идентифицировать как новый процесс передачи сообщений по информационным каналам социуму в виде семантически оформленных смыслов, знаков — правовых, политических, религиозно-нравственных, экономических и иных правил жизни.

Необходимым условием функционирования такой платформы должен стать холизм — восстановление комплексного мировоззрения, мировосприятия посредством общественных институтов образования, культуры, науки.

Глобальное информационное пространство обеспечивает эффективное информационное взаимодействие людей, их доступ к мировым информационным ресурсам. Самое главное, что информация стала продуктом в информационной экономике, элементом системы государственного управления при взаимодействии с социумом. Об этом свидетельствует активное внедрение цифровых технологий на примере развития электронного государства, электронного правительства, электронной демократии, электронных социальных и хозяйствующих сетей.

В этой связи целесообразно внести «национальное информационное пространство» в состав новых факторов управления в государстве, кроме уже известной нам — земли, труда, капитала, как «кибернетический фактор» в целях его возможной оценки и оценки последствий от его недоиспользования. Таким образом, принимая конкретные меры по социально-экономическому обустройству государства, важно понимать, какую конкретно экономическую модель мы собираемся улучшать. Где мы находимся сегодня и где хотим оказаться завтра? На эти стратегические вопросы надо отвечать уже сегодня.

Видимо, в обозримом будущем нас ожидает переход к новой парадигме развития человечества (и как следствие — новой парадигме управления). Переход к обществу, где будут доминировать знания и может произойти резкая смена жизненных ценностей. И в этой связи придется признать, что прилепить инновационные механизмы к существующему экономическому порядку теоретически возможно. На практике же сформированная система управления экономикой, бюрократический габитус несовместимы с требованиями развития и инновационности экономики.