Аннотация: Исследование посвящено культурно-философскому анализу духовных дневников, оформленных в форме писем к наставнику, и их роли в личностных экзистенциальных переживаниях автора. В условиях современной цифровой культуры, где личная коммуникация нередко превращается в публичное самовыражение, духовные дневники, основанные на диалоге с Другим, предлагают альтернативный подход к саморефлексии. Такой дневник направлен на углубление внутреннего диалога, помощь в обретении целостности и снижение тревожности через взаимодействие с метафизическим Другим. Объектом исследования является дневниковый дискурс как способ личностного взаимодействия, а предметом — коммуникативные и психолингвистические изменения, происходящие в процессе ведения таких записей. Исследование основывается на коммуникативном, нарративном и дискурсивном анализе текстов, позволяя выявить, каким образом духовные дневники могут способствовать личностным трансформациям и улучшению состояния автора. Методологический подход включает коммуникативный, нарративный и дискурсивный анализ дневников. Метод коммуникативного анализа фрагментов дневниковых рукописей, позволил прийти к выводу о жанровых особенностях и типе коммуникации (модель "Я-Ты" коммуникации) Метод дискурсивного анализа позволил сосредоточиться на исследовании метафизического пространства между автором дневника и адресатом согласно траджициям суфийской коммуникативистики. Научная новизна исследования заключается в критическом рассмотрении понятия автокоммуникации, введенного Ю. Лотманом, в свете диалогической философии М. Бубера и теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса. В отличие от постмодернистской концепции автокоммуникации как модели «Я – Я», в статье предлагается интерпретировать духовные дневники как модель «Я – Ты» коммуникации. Духовный дневник способствует восстановлению внутреннего диалога и преодолению чувства изоляции. Авторы таких дневников, взаимодействуя с метафизическим Другим, ощущают снижение тревожности и усиление внутренней целостности, что улучшает их реальные социальные связи. Результаты исследования подчеркивают значимость дневников в форме писем к наставнику для междисциплинарных исследований в психологии, филологии и религиоведении. В ходе исследования было установлено психокоррекционное воздействие дневников в форме писем к наставнику или наставнице. В статье показано, что подобные тексты, формирующие коммуникативное пространство взаимодействия с метафизическим Другим, помогают автору обрести устойчивость и внутреннюю опору, дают новый эмоциональный и коммуникативный опыт

Ключевые слова: коммуникация, дневниковый дискурс, метафизический диалог, рефлексия, самотерапия, нарративная психология, экзистенциальные переживания, другой, Хабермас, цифровой нарциссизм

Abstract: The article provides an analysis of diary discourse, focusing on the contrast between the narcissistic orientation of contemporary online diaries and the dialogic, reflective nature of Sufi spiritual diaries, written in the form of the letter to spiritual mentor according to Sufi tradition. Modern online diaries, characterized by self-exposure, often mirror digital narcissism, where the expression of thoughts and emotions may prioritize self-presentation over inner transformation. In contrast, Sufi spiritual diaries, written as letters to spiritual mentors, represent a means of deep self-reflection and psychocorrection, where the diarist seeks not only to express personal experiences but also to achieve a transformative dialogue with the metaphysical Other. The study examines the therapeutic effects of this diary practice, highlighting its potential to help individuals restore inner balance, overcome isolation, and reduce anxiety. The article explores such concepts as autocommunication, extimacy, and the communicative turn, analyzes how these theories contribute to understanding personal growth within this diary genre. Through citing of diary excerpts written in the Sufi communicative paradigm, the study shows how these texts foster a unique type of dialogic exchange aimed at personal and spiritual growth. The findings underscore that spiritual diaries offer an opportunity for profound self-therapy, allowing individuals to engage in a metaphysical dialogue that supports personal transformation and emotional resilience. This research underlines the value of spiritual diaries not only as psychotherapeutic tools but also as meaningful literary forms that encourage introspection and connect individuals to broader cultural and spiritual frameworks.

Keywords: digital narcissism, the other, Habermas, communication, Diary discourse, reflexion, metaphysical dialogue, self-therapy, narrative psychology, existential experiences

Аннотация: Предмет исследования заключается в том, что в статье предпринимается попытка создать суммарный портрет культурно-языковой личности китайского учащегося в современных российских вузах. Связь китайской культурно-языковой личности с архетипическими элементами национального образа мира определяет ее константные составляющие при всех изменениях индивидуальных свойств и качеств. При этом существующие эксплицитные или имплицитные стереотипы могут являться лишь частью обобщенного портрета. В основе китайской культурно-языковой личности лежит свойство, которое часто формулируется китаеведами как витализм. Виталистичность современной китайской аудитории исследуется в связи с такими феноменами, как «гелотоцентризм» и «фагоцентризм», восходящими к традиционной китайской картине мира. «Гелотоцентризм» позволяет понять, почему смех становится одной из доминант психологической атмосферы в аудитории, а также выявить эффективность «смеховой дидактики» на различных этапах обучения. В ходе исследования были использованы разнообразные методы, включая наблюдение, анализ литературы, историко-литературные исследования, сравнительный и дискурс-анализ. «Фагоцентризм» – это не просто «наполнение желудка», но своеобразная форма обладания высшим знанием, ментальная «ориентация в пространстве Бытия». Кроме того, для китайцев, живущих в России, еда – один из самых действенных способов решения проблем адаптации и снятия психологического стресса. Актуальность исследования определяется новизной подхода, поскольку новизна показывает, что фаготерапия и гелототерапия рассматриваются как важнейшие модусы человеческого бытия, подчеркивается их значительная роль в философии образования. Прослеживая связь между историей китайской культуры и ее современным состоянием в аспекте международного образования, исследование демонстрирует, что ассоциативно-симпатическое мышление напрямую связано с виталистическим восприятием мира. Витализм, в свою очередь, предполагает «холизм» как интегральную форму освоения действительности.

Ключевые слова: суммарный портрет, эмическая единица, культурема, витализм, гелотология, фагология, холизм, смеховая дидактика, культурно-языковая личность, китайская аудитория

Abstract: The subject of the research is that the article attempts to create a summary portrait of the cultural and linguistic personality of a Chinese student in modern Russian universities. The connection of the Chinese cultural and linguistic personality with the archetypal elements of the national image of the world determines its constant components with all changes in individual properties and qualities. At the same time, existing explicit or implicit stereotypes may be only part of a generalized portrait. The Chinese cultural and linguistic personality is based on a property that is often formulated by Sinologists as vitalism. The vitality of the modern Chinese audience is explored in connection with such phenomena as "gelotocentrism" and "phagocentrism", dating back to the traditional Chinese worldview. "Gelotocentrism" allows us to understand why laughter becomes one of the dominants of the psychological atmosphere in the classroom, as well as to identify the effectiveness of "laughter didactics" at various stages of learning. Various methods were used in the course of the research, including observation, literature analysis, historical and literary research, comparative and discourse analysis. "Phagocentrism" is not just "filling the stomach", but a peculiar form of possession of higher knowledge, a mental "orientation in the space of Being". In addition, for Chinese living in Russia, food is one of the most effective ways to solve adaptation problems and relieve psychological stress. The relevance of the research is determined by the novelty of the approach, since the novelty shows that phage therapy and gelotherapy are considered as the most important modes of human existence, and their significant role in the philosophy of education is emphasized. Tracing the connection between the history of Chinese culture and its current state in the aspect of international education, the study demonstrates that associative-sympathetic thinking is directly related to the vitalistic perception of the world. Vitalism, in turn, presupposes "holism" as an integral form of mastering reality.

Keywords: Chinese audience, cultural-linguistic personality, laugh didactics, holism, phagology, gelotology, vitalism, cultureme, emic unit, overall portrait

Аннотация: Объектом исследования является образ истощенной лошади в китайской культуре. Он представляет собой настоящий художественный феномен, служа отражением самоощущения авторов, столкнувшихся с чувством отчужденности и несправедливости, изоляцией от социума, невозможностью получить помощь. Предметом является изображение худых скакунов в живописи итальянского художника католического вероисповедания Джузеппе Кастильоне, прибывшего в Китай ради миссионерской деятельности. Его нахождение внутри китайских земель пришлось на период сильного непринятия католичества в стране. В статье особое внимание уделяется использованию образа тощей лошади как метафоры, завуалированному способу передать субъективное восприятие сложившейся при дворе эпохи Цин ситуации. Истощенное животное рассматривается автором и как визуальное явление, обогащающее разнообразие персонажей картин, и как отображение философского рассуждения о взаимоотношениях человека с обществом. Ведущими методами исследования стали формально-стилистический и структурно-семантический виды анализа. С их помощью автор изучил композиционное построение, колористические особенности и смысловые аспекты анализируемых в статье фрагментов картины Джузеппе Кастильоне. Научная новизна исследования обусловлена незначительным количеством тематических публикаций в отечественном искусствознании. Можно обнаружить научные работы о культуре Китая, посвященные либо образу лошадей в целом, либо берущие во внимание исключительно творчество Джузеппе Кастильоне. Совместив анализ образа истощенной лошади как таковой и анализ картины "Сотня лошадей", автор закрыл пробел в узкоспециальной искусствоведческой проблеме, аргументировав выдвинутые тезисы биографическими данными о художнике и историческими справками. Новые сведения углубляют знания о культурных особенностях китайского народа и могут служить подспорьем для дальнейших исследований специалистов-искусствоведов. Автор приходит к нескольким выводам. Во-первых, он обнаруживает конкретное философское значение образа истощенной лошади. Во-вторых, отмечает его устойчивость у разных творческих деятелей. В-третьих, раскрывает особенности судьбы Джузеппе Кастильоне на примере «Сотни лошадей».

Ключевые слова: образ лошади, китайское искусство, культурные традиции, истощенная лошадь, Джузеппе Кастильоне, Сотня лошадей, династия Цин, гохуа, китайская живопись, семья Бао

Abstract: The object of the study is the image of an emaciated horse in Chinese culture. It represents a real artistic phenomenon, serving as a reflection of the self-perception of authors who are faced with a sense of alienation and injustice, isolation from society, and the inability to get help. The subject is the image of thin horses in the painting by the Italian Catholic artist Giuseppe Castiglione, who arrived in China for missionary work. His stay in China coincided with a period of strong rejection of Catholicism in the country. The article pays special attention to the use of the image of a skinny horse as a metaphor, a veiled way to convey the subjective perception of the situation at the Qing court. The emaciated animal is considered by the author both as a visual phenomenon enriching the variety of characters in the paintings, and as a reflection of philosophical reasoning about the relationship between man and society. Formal-stylistic and structural-semantic types of analysis became the leading research methods. With their help, the author studied the compositional structure, coloristic features and semantic aspects of the fragments of the painting analyzed in the article by Giuseppe Castiglione. The scientific novelty of the research is due to the small number of thematic publications in Russian art history. One can find scientific works on Chinese culture devoted either to the image of horses in general, or taking into account exclusively the work of Giuseppe Castiglione. Combining the analysis of the image of an exhausted horse as such and the analysis of the painting "A Hundred Horses", the author closed the gap in a highly specialized art criticism problem, arguing the theses put forward with biographical data about the artist and historical references. New information deepens knowledge about the cultural characteristics of the Chinese people and can serve as an aid for further research by art historians. The author comes to several conclusions. First, he discovers the specific philosophical significance of the image of an emaciated horse. Secondly, it notes its stability in various creative figures. Thirdly, he reveals the peculiarities of the fate of Giuseppe Castiglione using the example of "Hundreds of Horses".

Keywords: gohua, Qing Dynasty, Hundred horses, Giuseppe Castiglione, cultural traditions, exhausted horse, Chinese art, image of a horse, Chinese painting, Bao family

Аннотация: Эпоха Просвещения характеризуется страстными околонаучными дискуссиями, в которых участвовали не только ученые, но и представители самых различных общественных кругов. Такие науки, как физика и астрономия, становятся увлечением и развлечением, в домашних условиях ставятся научные эксперименты, на проведение которых приглашают друзей и знакомых, организуются любительские научные курсы. В статье освещается, как отразились эти процессы в живописи XVIII столетия. Наука рассматривается не только в качестве распространенного сюжета в произведениях изобразительного искусства, но и как сила, способная влиять на художественную теорию и практику. Предметом исследования стало и сосуществование форм научного, религиозного и «мифологического» мышления, поскольку в означенную эпоху все эти формы оставались актуальными, несмотря на опосредованность последней из них. Привлечен широкий визуальный материал, позволяющий увидеть увлечение и даже любование наукой как общеевропейскую тенденцию, к которой была приобщена и Россия. Методология исследования предполагает сочетание социологического подхода, а также разнообразных методов, используемых в искусствоведении. Необходимость работы с оригинальными тестами XVIII века подразумевала использование источниковедческого анализа. Исследователи, особенно зарубежные, проявляли интерес к теме взаимодействия искусства и науки, однако полномасштабного исследования на эту тему до сих пор не было осуществлено. Данная статья, хотя и не претендует на полноту, однако затрагивает весьма значимые и пока малоизученные темы. Автору удалось показать многообразие аспектов отражения научной сферы эпохи Просвещения в зеркале живописи. Демонстрируется, как интерес к науке помещал живописца в контекст постоянных исканий и приводил к неожиданным открытиям и результатам. Практически впервые привлекается внимание к тому, что в диалог искусства и науки были вовлечены очень многие мастера того времени, гораздо более многочисленные, чем кажется на первый взгляд, а понимание научной проблематики становилось признаком интеграции художника в европейскую культурную среду, симптомом его благополучной социализации.

Ключевые слова: зарубежное искусство, отечественное искусство, жанровая живопись, портрет, наука и искусство, религия и искусство, мифологические образы, теория изобразительного искусства, социальная история искусства, эпоха Просвещения

Abstract: The Age of Enlightenment was characterized by passionate scientific discussions, which involved not only scientists, but also representatives of various social circles. Sciences such as physics and astronomy are becoming a hobby and entertainment, scientific experiments are being conducted at home, friends and acquaintances are invited to conduct them, and amateur scientific courses are being organized. The article highlights how these processes were reflected in the painting of the XVIII century. Science is considered not only as a widespread subject in works of fine art, but also as a force capable of influencing artistic theory and practice. The author also studied the coexistence of scientific, religious and "mythological" thinking, since in this era all these forms remained relevant. A wide range of visual material is used, allowing us to see fascination and even admiration for science as a pan-European trend, to which Russia was also attached. The research methodology involves a combination of a sociological approach, as well as a variety of methods used in art criticism. The need to work with the original tests of the 18th century implied the use of source analysis. Researchers, especially foreign ones, have shown interest in the topic of interaction between art and science, but a full-scale study on this topic has not yet been carried out. Although this article does not pretend to be complete, it nevertheless touches on very significant and little-studied topics. The author managed to show the variety of aspects of reflecting the scientific sphere of the Enlightenment in the mirror of painting. It demonstrates how interest in science placed the painter in the context of constant searches and led to unexpected discoveries and results. For the first time, attention is drawn to the fact that many masters of that time were involved in the dialogue between art and science, much more numerous than it seems at first glance, and understanding scientific issues became a sign of the artist's integration into the European cultural environment, a symptom of his successful socialization.

Keywords: The social history of art, theory of fine art, mythological images, Religion and art, science and art, portrait, genre painting, The Age of Enlightenment, Russian art, foreign art

Аннотация: Статья посвящена анализу звукового образа в качестве структурного компонента культурной памяти, данной в разрезе проблематики трудного наследия. Экспликация роли звука в конструировании коллективного памятования о травматическом переживании проводится на примере вскрытия звуковых паттернов в кинокартинах, репрезентирующих сталинские репрессии. Соответственно, предметом настоящего исследования будут являться звуковые ландшафты, запечатленные в киноязыке, через которые опыт коллективной травматизации нам явлен. В качестве предпосылочного замечания автором выявляется скудная представленность работ, эксплицирующих роль звука в конструировании феноменов надындивидуального памятования, и ставится задача преодолеть визуально-центрический подход в исследованиях трудного наследия. Под трудным наследием предлагается понимать форму культурной памяти, порожденную травмой, которая является полем битвы двух разнонаправленных сил: официальной риторики, вытесняющей память о травматичном опыте как угрожающую коллективной идентичности, и сберегающего дискурса, указывающего на опасность забвения. Данная статья представляет собой попытку выявить, как этот противоречивый характер вопрошания о прошлом репрезентирован через звук.  Для систематизации общих акустических паттернов, обнаруживаемых в звуковом полотне исследуемых кинокартин, автором используется метод компаративного анализа, позволяющий сравнить разнородные фонические компоненты и выделить группы признаков, переходящие из одной картины в другую и организующие аудиальное пространство фильма. Метод семантического анализа киноязыка применяется для выявления механизмов приписывания смысла определенным звуковым предметностям. На основании сравнительного анализа автором вычленяются ключевые особенности, объединяющие звуковой ландшафт рассматриваемых кинокартин. Во-первых, расслоение аудиального поля на дихотомичные грани: музыкальную гармоническую организацию, олицетворяющую унифицирующую властную риторику, и шумовую, полифоническую дезорганизацию, воплощающую отказ от затушевывания и стирания прошлого. Во-вторых, разница в звуковой репрезентации темы репрессий в кино эпохи перестройки и современных фильмах, обусловленная сменой политической ориентации в отношении к событиям прошлого. Автором подчеркивается, что наличие таких особенностей опирается на существующие механизмы маркировки властных инстанций и подчиненных им групп полярными звуковыми характеристиками. Делается вывод о том, что через рассмотрение звуковой фиксации прошлого можно обнаружить те смысловые нюансы, для которых не нашлось места в визуальных и письменных источниках, опирающихся на рассудочную артикуляцию.

Ключевые слова: звук, культурная память, трудное наследие, культурная травма, репрессии, репрезентация, семантика звука, мемориальная культура, звуковой образ, тишина

Abstract: The article is devoted to the analysis of the sound image as a structural component of cultural memory in the context of the problem of difficult heritage. The explication of the role of sound in the construction of collective memory of traumatic experience is carried out on the example of revealing sound patterns in films representing Stalinist repression. The subject of this study will be the soundscapes captured in film language, through which the experience of collective traumatisation is revealed to us. It is proposed to understand difficult heritage as a form of cultural memory generated by trauma, which is the battleground of two opposing forces: official rhetoric that displaces the memory of traumatic experiences as a threat to collective identity, and preservationist discourse that points to the dangers of forgetting. This paper is an attempt to identify how this contradictory nature of questioning the past is represented through sound. On the basis of comparative analysis, the author identifies key features that unite the soundscape of the films under consideration. Firstly, the stratification of the auditory field into dichotomous facets: musical harmonic organisation, embodying the unifying power rhetoric, and noisy disorganisation, embodying the refusal to obscure and erase the past. Secondly, the difference in the sonic representation of the theme of repression in the cinema of the perestroika era and contemporary films, due to the change of political orientation in relation to the events of the past. The author stresses that the presence of such features relies on the existing mechanisms of labelling power instances and subordinate groups with polar sound characteristics. The author concludes that through the examination of sound recordings of the past it is possible to discover those semantic nuances for which there is no place in visual and written sources that rely on reasoned articulation.

Keywords: memorial culture, sound semantics, representation, repression, cultural trauma, difficult heritage, cultural memory, sound image, sound, silence