Аннотация: «Здесь, среди Эвганейских холмов, на расстоянии не более десяти миль от Падуи, я построил себе небольшой, но милый домик, окружённый оливковой рощей и виноградником, урожая которых достаточно для небольшой семьи. И здесь, хоть и немощен телом, я живу в спокойном расположении души, вдали от волнений, шума, забот, постоянно предаваясь чтению, письму и воздавая хвалу Господу…» – писал Франческо Петрарка в письме, адресованном брату Герардо, за год до смерти из своего имения в Аркуа в окрестностях Падуи, в котором он провёл последние годы жизни. Франческо Петрарка, сын флорентийского нотариуса Пьетро ди сэр Паренцо (по прозвищу Петракко) и Элетты Каниджани, родился 20 июля 1304 г. в Ареццо. Его отец, в 1302 г. изгнанный из Флоренции за принадлежность к партии «белых гвельфов»1, в течение десяти лет был вынужден «кочевать» вместе с семьей по городам Тосканы, поэтому первые годы жизни будущего поэта прошли в постоянных скитаниях. В 1312 г. семейство перебралось в Карпантрас близ Авиньона, где сэру Петракко было предложено место нотариуса при дворе папы Клемента V2. Здесь Франческо поступил в школу, привившую мальчику любовь к древнеримской литературе3. В 1319 г. Петрарка приступил к изучению права в университете г. Монпелье, однако уже в 1320 г. он перебрался в Болонью, где вместе с младшим братом Герардо (1307 – после 1374 г.) стал посещать местный университет. В Болонье Франческо оставался вплоть до 1326 г., когда сыновний долг призвал его вернуться в Авиньон, где в результате тяжелой болезни скончался отец Франческо и Герардо – сэр Петракко. Получив в наследство солидный капитал, Франческо безбедно зажил в Авиньоне, полностью посвящая себя изучению древнеримской литературы и создавая первые стихотворные произведения – сонеты на волгаре. Довольно скоро Петрарка обзавелся друзьями, многие из которых оставались таковыми до самой смерти поэта. Как свидетельствует сам поэт, 6 апреля 1327 г. в церкви Святой Клары в Авиньоне произошла его встреча Лаурой Де Нов (Laura Des Noves), ставшей на долгие годы бессменной «музой» Петрарки.

Аннотация: В 1500-е годы жили и творили Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Джорджоне, Тициан, чьи совершенные творения воплощали человеческое достоинство, силу, мудрость и красоту. В литературе в это время появился первый роман – «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле, Сервантес написал «Дон Кихота», а Монтень – свои мудрые «Опыты». В 1500-е были исследованы новые земли, и сделаны новые открытия в механике, географии, геометрии, гидравлике, знаменовавшие рождение современной науки. В 1543 году поляк Николай Коперник доказал, что Земля вращается вокруг Солнца, а фламандец Везалий, опираясь на многочисленные наблюдения при анатомировании трупов, подробно описал тело человека. В XVI веке английский врач Уильям Гилберт положил начало изучению электромагнитных явлений, и наряду с алхимией возникает врачебная химия, разрабатывавшая новые лечебные препараты. Именно в XVI веке итальянский историк искусства Джорджо Вазари, обозначив новый этап в истории мировой культуры, вводит в обиход термин «эпоха Возрождения». И здесь, у верхней границы, она представляется столь величественной и непогрешимой, что кажется едва ли не забавным, что именно это столетие получит у будущих историков эпитет «пьяного века».

ВСЯ ГЕРМАНИЯ ЗАЧУМЛЕНА ПЬЯНСТВОМ

Знаменательным оказался уже первый год «пьяного столетия» – 1500. В немецком городе Гейдельберге ремесленники соорудили гигантскую бочку, вмещавшую 455 тысяч литров вина. Она настолько поразила воображение современников, что в честь ее в Германии специально выпустили памятную монету.

Аннотация: Июльская революция 1830 года во Франции, в результате которой королем вместо Карла X стал Луи Филипп I, поставила Францию в затруднительное положение на международной арене. На Венском конгрессе 1814-1815 годов представители всех стран Европы (кроме Османской империи) выработали систему договоров, направленных на восстановление феодальноабсолютистских монархий, разрушенных французской революцией 1789 года и наполеоновскими войнами. С этого времени в большой европейской политике задавали тон легитимистские стремления «Священного союза», состоявшего из монархов Австрии, Пруссии и России. С его политикой солидаризировалось большинство европейских правителей того времени, что позволило в начале 1820-х подавить революционные движения в Испании и Италии. Подобный прецедент мог бы создать и определенную угрозу существованию Июльской монархии, если бы к тому времени между абсолютистскими державами сохранялось прежнее взаимопонимание. Несмотря на то, что в 1830 году вооруженного вмешательства не последовало, монархия Бурбонов, основанная на принципах легитимизма, была для государств «Священного союза» более предпочтительна, чем монархия Луи-Филиппа. Главной внешнеполитической задачей нового французского короля после вступления на престол стало получение признания от великих держав, поэтому он занимал в европейских делах весьма умеренную позицию и прилагал все усилия для того, чтобы выглядеть в глазах Европы не «королем баррикад», а более или менее респектабельным правителем.

Аннотация: До середины XIX века в доме почти каждого русского мещанина вместе с Библией, молитвословом, книгами о приключениях Бовы-Королевича и герцогини де Бурблян хранилось произведение с длиннейшим названием: «Жизнь и похождения российского Картуша, именуемого Каин, известного мошенника и того ремесла людей сыщика, за раскаяние в злодействе получившего от казни свободу, но за обращение в прежний промысел сосланного навечно в Рогервик, а потом в Сибирь, написанная им самим при Балтийском порте в 1764 году». Началась же эта история в тридцатых годах XVIII века, когда богатый купец Петр Филатьев привез в Москву из своего имения парнишку Ивана Осипова, уроженца села Иванова Ростовского уезда. Прожив в московском доме купца четыре года, парень попривык к городу и ударился в бега, прихватив крупную сумму хозяйских денег и господское платье. За воротами его поджидал сообщник, некто Петр Романов, известный всей воровской Москве под кличкой Камчатка. Приятели скрылись на городской окраине в развалинах, которых в Москве после пожара 1737 года было великое множество, и Камчатка стал наставником Осипова в воровском ремесле. Москва в те времена была местом небезопасным. Каждое утро на крестцы – перекрестки – московских улиц свозили десятки трупов, чтобы родные могли их опознать. Особенно большой наплыв преступного элемента наблюдался зимой, когда в Москву съезжались прогуливать добычу мошенники и воры с ярмарок и торжков всей империи.

Аннотация: Покровительница домашнего очага и хранительница жертвенного огня, которой римляне поклонялись под именем Веста, а греки знали, как Гестию, – одна немногих богинь греко-римского пантеона, чьих изображений античного периода почти не сохранилось. Весту лишь изредка можно увидеть на монетах, где она представлена в виде молодой, богато одетой девушки с покрытой головой и с факелом или патерой – блюдом для жертвоприношений – в руках. Объясняется это достаточно просто: в отличие от храмов других богинь, украшенных их скульптурами и барельефами, в святилищах Весты изображения не устанавливались – ее олицетворением был вечно горящий священный огонь. С культом Весты неразрывно было связано также почитание Пенатов и Ларов, исконно италийских богов, покровительствовавших домам и семьям. Именно поэтому Овидий называл ее «Владычицей очагов», а Цицерон писал, что сила Весты простирается на все жертвенники и очаги Рима. Отголоски культа сохранились через века в слове «вестибюль» – так называли древние римляне вход в свои дома, который посвящали любимой богине. В Древнем Риме хранительница огня была любима была едва ли не больше, чем ее божественная «соседка» Венера. Кстати, и римская Веста, и греческая Гестия к делам богини любви относились неодобрительно, и к служению в своих храмах допускали лишь девственниц. Набор будущих жриц происходил в два этапа. Вначале из дочерей знатных римлян, а патрицианское происхождение было обязательным условием, по жребию отбирались 20 девочек в возрасте 5-10 лет. Затем уже из них Великий понтифик, то есть верховный жрец, должность которого обычно занимал действующий правитель Рима, лично называл шестерых, самых красивых и умных девочек, к имени которых отныне будет прибавляться почетное прозвище Amata – «Возлюбленная».

Аннотация: В зороастрийских священных книгах VIII-VII веков до н.э. Согдиана описывается как место, «…где высокие горы изобилуют пастбищами и водой, дающими скоту обильный корм, где глубокие озера с обширной водной гладью и судоходные реки с широкими руслами…». А сама она воспевается в «Авесте», как творение верховного бога зороастрийцев: «Затем я, Ахура Мазда, создал несравненную Согдиану, богатую садами». На плодородных среднеазиатских долинах между Оксом (Амударья) и Яксартом (Сырдарья), переплетались исторические судьбы многих народов, различных по этническому составу, быту, религии, уровню культурного развития. Одному из них – согдийцам – суждено было исполнить сразу несколько великих исторических миссий: служить звеном, соединявшим западную и дальневосточную цивилизации, стать одним из основных этнотерриториальных компонентов узбекской и таджикской наций и языков, и сыграть блестящую цивилизаторскую роль в формировании письменности в Северной и Восточной Азии. История древнейших государственных образований на территории Средней Азии, в том числе и Согдианы, до VI века н.э. мало отражена в исторических документах, поэтому сведения, которыми располагают ученые, носят порой полулегендарный характер. Достоверно известно лишь, что с VI по IV век до н.э. среднеазиатские народы оказались под властью персидских царей ахеменидской династии, завоевавших гигантскую территорию от Греции и Египта до Индии. В знаменитой многоязычной надписи на скале Бехистун в Иране персидский властитель Дарий, перечисляя подвластные ему народы, называет и древних обитателей Согдианы, Бактрии и Хорезма.

Аннотация: Обычай зажигать в храмах или гробницах негаснущий огонь, горевший, без добавления топлива в течение достаточно долгого времени, археологи находили их во всех частях света – Египте, Месопотамии, Средиземноморье, Индии, Китае, Америке. Впервые о светильнике, горящем при входе в храм бога Амона-Ра и «негаснущем уже… несколько столетий», сообщалось в сочинениях древнегреческого историка Плутарха. Золотой вечный светильник в храме Минервы описал во II веке греческий писатель Павсаний. Огонь в нем зажигался всего раз в году, и горел без заправки и подравнивания фитиля. В IV веке о подобном светильнике рассказывал христианский философ Августин. В одном из его трудов встречается красочный рассказ об удивительной лампе в египетском храме Исиды, которую не в силах были загасить «ни ветер, ни вода». В течение нескольких столетий поддерживался вечный огонь в храме персидского бога света и добра Орзмуда, зажженный в III веке по повелению царя мидийцев Ардашира. И в храме, построенном в честь стихийных существ Помпилием, вторым царем Древнего Рима, правившем в 715-673 годах до н.э. «Негаснущий» светильник был найден в VI веке в Эдессе, городе северной Месопотамии, по преданию основанном Нимродом (ныне это турецкий город Урфа). Он находился в нише над городскими воротами, а выбитая на стене дата указывала, что светильник горит в течение 500 лет. Подобные находки в храмах и запечатанных древних гробницах не раз описывались в исторической литературе и позже.

Аннотация: В 1826 году французский изобретатель Жозеф Нисефор Ньепс, при помощи камеры-обскуры, получил снимок вида из окна своей мастерской. В 1835 году англичанин Уильям Генри Фокс Тальбот изобрел способ получения негативного фотографического изображения на бумаге, пропитанной хлористым серебром, который назвал калотипией. В 1839 году, уже после смерти Ньепса, другой француз, художник и химик Луи-Жак Дагер выступил на заседании Французской Академии с докладом о способе получения изображения на медной пластине, покрытой серебром – дагеротипии. И в том же, 1839, два астронома – англичанин Джон Гершель, и немец Иоганн фон Медлер, независимо друг от друга, использовали термин «фотография» – «рисование светом». Так родилось изобретение, позволявшее делать то, к чему человечество долго стремилось, – визуально фиксировать время. Но мало кто знает, что еще до появления фототехники и собственно самой фотографии был изобретен удивительный способ быстрого и качественного изготовления портретов почти фотографического качества, который, в полной мере, можно назвать предтечей дагерротипии и современной фотографии. В конце XVIII века он был известен под названием физионотраса (от фр. physionomie – облик, черты лица, trace – след, черта, линия). И хотя в музеях мира сохранились тысячи портретов-физионотрасов, а само появление их стало прорывом в культуре и искусстве, о явлении этом известно немного. В многочисленных толковых словарях и сборниках иностранных слов, как и в специальной литературе по изобразительному искусству и фотографии даже слово «физионотрас» почему-то не встречается. Хотя техника его хорошо известна, и нередко применяется иллюстраторамиграфиками.

Аннотация: Историки докопались, что «изобретателем» брачной рекламы был английский издатель XVII века Джон Хоутон, выпускавший с 1692 года еженедельник «A Collection for Improvement of Husbandry and Trade» – «Собрание известий ради развития предпринимательства и торговли». Беспрецедентный для журналистики своего времени шаг – публикацию объявлений интимного характера – Хоутон впервые предпринял в июле 1693 года. В редакционной врезке, предварявшей это необычное предприятие, он заверил, что ручается за добросовестность публикуемых обращений и соблюдение полной конфиденциальности, и пообещал: «Я знаю нескольких мужчин и женщин, чьи друзья охотно бы вступили с ними в брак. Я буду время от времени узнавать о тех, кто близок к согласию и заверяю, что буду в состоянии всех обслужить». Одно из первых брачных объявлений хоутоновского издания звучало так: «Джентльмен, 30 лет, который говорит, что имеет хорошее поместье, охотно сочетался бы браком с юной леди, имеющей состояние 3000 фунтов или около того. Он готов обеспечить сделку договором». В комментарии к нему издатель заверял, что это подлинное объявление и может оказаться очень полезным, составив счастье двоих.