Аннотация: Сократ ждал того, что должно было произойти. Поэтому, когда служитель тюрьмы, где великий философ, приговоренный к смерти, коротал свои дни, ожидая казни, вошел к нему, держа в руке кубок с зельем, Сократ не удивился. В обязанности пришедшего к Сократу тюремного служителя входило исполнение приговора: он должен был дать осужденному на смерть яд и проконтролировать весь дальнейший процесс… Всегда спокойно рассуждавший о смысле жизни и неизбежности смерти Сократ ласково спросил у служителя, что же ему сейчас сделать с содержимым принесенного кубка. Тюремный служитель, немало повидавший за время своей службы в столь скорбном месте, никогда прежде не наблюдал, чтобы обреченный на смерть выражал такую стойкость. Будучи поражен и одновременно восхищен этим обстоятельством, он вежливо ответил Сократу, что тот должен всего лишь испить зелье из поданного ему кубка. Сократ взял кубок с ядом из рук служителя и самозабвенно, даже с какой-то нарочитой бодростью, глоток за глотком опорожнил кубок. Передав пустой кубок тюремному служителю, Сократ также ласково, как и прежде, спросил у того, что же делать дальше. Тюремный служитель предложил Сократу прохаживаться, пока не наступит тяжесть в бедрах, коленах и стопах, а когда это произойдет – лечь и ждать окончания действия яда. Сократ начал двигаться по помещению, где он находился, и так продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал, наконец, нарастающую свинцовую тяжесть в ногах. Понимая, что не в состоянии больше двигаться, Сократ опустился на ложе. Тюремный служитель время от времени дотрагивался до тела философа, проверяя чувствительность сначала стоп, колен и бедер, а затем и других частей тела, спрашивая о том, что тот ощущает. Сократ совершенно бесстрастно отвечал, что чувствует холод и оцепенение. Тюремный служитель надавил ему рукой на живот, ставший уже почти ледяным, и сообщил философу, что, как только действие яда затронет сердце, тут же наступит смерть. Помолчав мгновение, он добавил, что восхищен мужеством Сократа.

Аннотация: Победив правителя Балха, эмир Тимур вернулся в родной город Кеш, где занялся устройством внутренних дел в стране. Основной его задачей стало преодоление раздробленности и объединение отдельных владений в единое государство. Для решения этой задачи Тимуру, прежде всего, была необходима хорошо укрепленная столица – надежный оплот против оппозиции и нападений неприятеля. Столицей государ- ства он выбрал город Самарканд, традиционный центр Мавераннахра, где срочно приступил к возведению городских оборонительных стен, цитадели и дворца, впервые за 150 лет после монгольского разгрома. Выстроив в кратчайшие сроки главные оборонительные сооружения, Тимур заложил новый Самарканд, рядом с развалинами древней столицы Согдианы (современный Афрасиаб – район Самарканда). О возрождении Самарканда историк XV века Хафизи Абру пишет: «Ранее город Самарканд был обнесен высокой глинобитной крепостной стеной в несколько ярусов и окружен широким рвом. Развалины ее сохранились поныне, называется она «Боло Хисор». Она была разрушена во время нашествия Чингизхана. В 773 году (1371) в начале правления сахибкирана эмира Тимура была возведена нынешняя городская стена. Завершив ее в короткий срок, в том же году он выстроил цитадель, а после этого приступил к благоустройству Мавераннахра, в том числе Самарканда». Описанная историком цитадель примыкала к городским стенам с запада. Ее глинобитные стены высотой до 8 метров в наружной западной части были двойными. Двое ворот располагались с восточной и южной сторон; перед первыми был мост, выходивший к площади Регистан. По приказу Тимура в Самарканде начали прокладывать широкую улицу, которая должна была пересечь весь город от ворот Аханин до Бухарсих и стать как бы продолжением дороги из Бухары в Фергану. Большая часть улицы была застроена лавками, где развернулась оживленная торговля. На перекрестке дорог, ведущих в Бухару, Фергану и Кеш, возникла центральная торговая площадь, на месте которой в 20-х годах XV века сложился ансамбль главной городской площади Регистан. При Тимуре в Самарканде были построены грандиозная мечеть Биби-ханым, величественный мавзолей Гур-Эмир, сверкающие глазурью своих красочных облицовок мавзолей некрополя Шахи-Зинда. Все они были призваны своей архитектурой утверждать идею могущества правителя обширной феодальной монархии.

Аннотация: В 1841 году на Невском проспекте в доме №24 «для удовольствия публики высшего класса» открылся первый в России кафе-ресторан, названный по имени своего владельца, «кондитерского цеха мастера» Доминика Рицца-Порта, выходца из Швейцарии. «Доминик» славился хорошей кухней и доступными ценами. Помимо чая, кофе, горячего шоколада и глинтвейна, здесь также разливали бочковое пиво знаменитого Калашниковского пивоваренного завода: в подвале ресторана всегда стояли несколько бочек, пиво из которых подавалось наверх, в буфет, по специальным трубопроводам с двумя кранами.

Аннотация: 29 июня (16 июня по старому стилю) 1904 года над Москвой и ее окрестностями пронесся страшный ураган, «произведший большие опустошения», как писали тогда местные газеты. Больше всего пострадали Сокольники, Лефортово, Люблино, Перерва, район за Покровской заставой и излюбленные московскими дачниками места по Курской железной дороге. В некоторых частых Москвы ураган сопровождался грозой, ливнем и градом величиной с куриное яйцо. Было побито много стекол в окнах и снесено крыш, что не обошлось без несчастных случаев. Ветер с корнями вырывал вековые деревья, поднимал в воздух телефонные и телеграфные столбы. На многих фабриках и заводах рухнули трубы. Множество зданий было повреждено, а некоторые строения и вовсе оказались практически снесены. Невиданный ураган описывали во всех московских газетах. Так, например, газета «Русское слово» помимо всего прочего сообщала:

Аннотация: Вечером 16 сентября 1822 года тишину флорентийской виллы Поджо Империале* нарушил женский крик. Дым заполнил коридоры, языки пламени вырывались из окна детской, в которой сладким сном должен был спать наследник Карла Альберта Савойского, короля Пьемонта и Сардинии. Комната принца Виктора Эммануила была полностью уничтожена огнем… Пожар начался, когда няня Тереза Дзанотти наклонилась над ребенком, держа в руках свечу, и случайно зацепилась за кисейную оборку, украшавшую колыбель. Пламя моментально охватило кроватку, откуда перекинулось на пышные занавески, в считанные секунды почти вся комната оказалась охвачена огнем. Женщина успела выхватить малыша из колыбели, прижала к себе, отскочила на середину комнаты, где смогла каким-то образом вылить на себя кувшин воды, так как уже начала гореть и ее одежда. Ребенок был спасен, на нем обнаружили только два ожога – на правой руке и на левом бедре, а смелая кормилица скончалась от страшных ожогов… Казалось бы, для королевской семьи все закончилось вполне благополучно, но эта история, став достоянием гласности, породила множество разговоров. Многие сомневались, что ребенок мог выжить после такого пожара. Через некоторое время появились слухи, что погибшего наследника срочно заменили подходящим по возрасту младенцем, якобы сыном мясника Танака, который жил неподалеку от дворца. Действительно, после пожара 1822 года Танака внезапно разбогател и расширил лавку, а через несколько лет начал говорить о том, что у него украли сына.

Аннотация: Долина Луары, которую называют «цветущим садом Франции», издавна была излюбленным местом строительства королевских резиденций и замков придворной знати. Сотни прекрасных построек, возведенных в течение столетий по берегам реки и ее притоков, представляют собой драгоценное собрание французской архитектуры. Самые знаменитые из них – Блуа, Шамбор, Шенонсо, Шомон, словно сошедшие со страниц детских сказок, являются шедеврами исключительной художественной ценности. Овеянные легендами и преданиями, они хранят множество воспоминаний о событиях и людях минувших времен. Особое место среди замков Луары занимает Блуа, возвышающийся на холме в самом центре небольшого городка, раскинувшегося на правом берегу реки. Этот уникальный архитектурный ансамбль с необычайно яркой и богатой историей часто именуют «Версалем Ренессанса». В эпоху религиозных войн и гражданских смут он служил основной резиденцией французских королей, где происходили знаменательные исторические события и при дворах Людовика XII и Франциска I зародилось искусство французского Ренессанса. Название замка происходит от фамилии графов Блуаских, которым он принадлежал в VIII-X веках. В конце XIV века его купил брат короля Карла VI, герцог Людовик Орлеанский. После его убийства в 1407 году наемниками бургундского герцога Жана Бесстрашного, владение перешло к его старшему сыну, изящному и тонкому поэту Карлу Орлеанскому. В битве при Азенкуре (1415 г.) он попал в плен к англичанам и провел в неволе двадцать пять лет. Возвратившись на родину, герцог поселился в Блуа, где жил в окружении небольшого двора, среди музыкантов, художников и поэтов. Здесь он собирал книги, ковры, музыкальные инструменты, сочинял стихи и устраивал поэтические состязания, в одном из которых весной 1447 года принял участие Франсуа Вийон. Как пишет историк литературы Гюстав Лансон, до конца дней своих хозяин замка «оставался трезво мыслящим и приятным в общении светским человеком. Не питая иллюзий, он радовался жизни и не требовал от нее больше, чем она дает».

Аннотация: - А! Пролетарий умственного труда! Работник метлы! – воскликнул Остап, завидя согнутого в колесо дворника. (И. Ильф и Е. Петров, «12 стульев») Несмотря на тысячелетнюю борьбу человечества с мусором профессия дворника не такая уже древняя, как может показаться. Как говорят, первые дворники появились в России в 1669 году, когда царь Алексей Михайлович издал наказ «О градском благополучии». Так в России появилась противопожарная служба и подразделения, которым вменялась охрана общественного порядка, а также службы для ведения городского хозяйства. В XVII веке Петр I издал указ «О соблюдении чистоты и о наказании за выбрасывание сору и всякого помету на улицы и переулки». В 1712 году в Москве на каждые 10 городских дворов приходился ответственный за чистоту – «всякий сор сметать рано утром». Москва, к слову сказать, была далеко не самым грязным столичным городом. Причем, борьба за чистоту велась самим жителями, а не только с помощью высочайших повелений и указов. Так, например, в наказе от жителей Москвы 1767 года содержалось требование «для свозу вывозимых из города нечистот и сора особливые вне строения места назначить» (до 1825 года местом крупной свалки являлась, например, Театральная площадь). Примерно с этого времени на авансцену выдвигается уже привычный нам образ дворника XIX века – колоритного мужчины в фартуке и с метлой в руке. Именно к XIX веку дворники становятся уважаемыми людьми. Во все времена года и часы дня на улицах городов можно было увидеть дворников. В каждом доходном доме, в особняках и различных учреждениях держали одного или нескольких дворников, функции которых были весьма многообразны. Дворники подметали и поливали улицы, зимой убирали снег, используя специальные деревянные снеготаялки, пилили, кололи и носили в квартиры дрова (в большинстве домов отопление было дровяное, или, как его еще называли, «голландское», – по названию наиболее распространенной конструкции печей), выносили мусор. Кроме того, в столицах дворники дежурили круглосуточно у ворот дома. С двенадцати часов ночи ворота и подъезды закрывались, и, чтобы попасть в дом, нужно было позвонить в находящийся у ворот электрический звонок или «дергалку» (колокольчик) с прибитой под ним дощечкой с надписью: «Звонок к дворнику». Ночью дворник находился в подворотне, где спал на деревянном, чаще всего голом топчане. Каждый дореволюционный дворник имел свой участок и номер.

Аннотация: Освещение всегда являлось проблемой российских городов. Первые масляные фонари появились в Москве в 1730 году по случаю приезда в столицу членов Императорского Двора. В указе Анны Иоанновны от 1730 года говорилось: «На Москве, в Кремле, в Китае, в Белом и Земляном городах и в Немецкой слободе по большим улицам для зимних ночей поставить на столбах фонари стеклянные, один от другого на 10 сажень, все в одну меру линейно, такие, какие от полицмейстерской канцелярии образцовые фонари объявлены и ценою стали каждый по рублю и чтоб все были представлены будущего декабря к 25-му числу». Уход за фонарями был возложен на обывателей, а с образованием в конце XVIII в. «института будочников» это стало обязанностью полиции.