Аннотация: Объект исследования - Тюменская этико-философская интеллектуальная традиция, представителями которой являются Ф. А. Селиванов, В.И. Бакштановский, Ю. М. Федоров, М. Г. Ганопольский и др. Предмет исследования - история и концептуальный каркас Тюменской этико-философской интеллектуальной традиции. Во введении обосновываются исследовательские позиции: – формулируется проблема, суть которой состоит в отсутствии исследований региональных интеллектуальных традиций России; – разводятся понятия «интеллектуальная традиция» и «исследовательская традиция»; – определяется цель исследования: изучение истории и концептуального каркаса тюменской этико-философской традиции, конституирование специфической области исследований – исследования российских региональных интеллектуальных традиций; – позиционируется теоретико-методологический аппарат исследования, основу которого составляют подходы и методы, присущие такому актуальному в современной отечественной науке междисциплинарному исследовательскому направлению как Интеллектуальная история. Новизна исследования заключается в том, что в нем предпринята попытка конституирования специфической области исследований – исследования российских региональных интеллектуальных традиций. В первой части статьи рассматривается история становления тюменской этико-философской традиции, анализируется особая, связанная с индустриальным освоением Сибирского Севера, нравственная ситуация, сложившаяся в тюменском регионе во второй половине XX в., вызвавшая к жизни эту интеллектуальную традицию. Во второй части статьи эксплицируются ключевые идеи, составляющие концептуальный каркас тюменской этико-философской интеллектуальной традиции (персонализм, рационализм, праксеологизм), выявляется специфика понимания этих идей ее представителями. В заключении утверждается, что исследование региональных интеллектуальных традиций способствует расширению сложившихся представлений об интеллектуальном потенциале России, о точках роста человеческого капитала нашей страны. Для Тюменского региона такие исследования особенно важны, поскольку они демонстрируют, что этот регион богат не только материальными (природными), но и интеллектуальными ресурсами.

Ключевые слова: этика, мораль, интеллектуальная традиция, исследовательская традиция, персонализм, рационализм, праксеологизм, диалогизм, региональная интеллектуальная культура, интеллектуальная история

Abstract: The object of the study is the Tyumen ethical and philosophical intellectual tradition, whose representatives are F. A. Selivanov, V.I. Bakshtanovsky, Yu. M. Fedorov, M. G. Ganopolsky, etc. The subject of the research is the history and conceptual framework of the Tyumen ethical and philosophical intellectual tradition. The introduction substantiates the research positions: – the problem is formulated, the essence of which is the lack of research on regional intellectual traditions of Russia; – the concepts of "intellectual tradition" and "research tradition" are divorced; – the purpose of the study is determined: the study of the history and conceptual framework of the Tyumen ethical and philosophical tradition, the constitution a specific field of research is the study of Russian regional intellectual traditions; – the theoretical and methodological apparatus of research is positioned, which is based on approaches and methods inherent in such an interdisciplinary research direction as Intellectual History, which is relevant in modern Russian science. The novelty of the research lies in the fact that it attempts to constitute a specific field of research – the study of Russian regional intellectual traditions. The first part of the article examines the history of the formation of the Tyumen ethical and philosophical tradition, analyzes the special moral situation associated with the industrial development of the Siberian North that developed in the Tyumen region in the second half of the XX century, which brought this intellectual tradition to life. The second part of the article explicates the key ideas that make up the conceptual framework of the Tyumen ethical and philosophical intellectual tradition (personalism, rationalism, praxeologism), reveals the specifics of understanding these ideas by its representatives. In conclusion, it is argued that the study of regional intellectual traditions contributes to the expansion of existing ideas about the intellectual potential of Russia, about the points of growth of the human capital of our country. Such studies are especially important for the Tyumen region, as they demonstrate that this region is rich not only in material (natural), but also in intellectual resources.

Keywords: regional intellectual culture, dialogism, praxeologism, rationalism, personalism, research tradition, intellectual tradition, moral, ethics, intellectual history

Аннотация: В нашей статье представлен анализ работ Карташева не как историка, но как христианского богослова. В попытках определить источники богословских воззрений А. В. Карташева на Халкидонскую формулу нами была обнаружена его идейная связь с В. С. Соловьёвым. Анализ общих религиозных идей Соловьёва и Карташева указывает на особую значимость для последнего идеи Богочеловечества. Рассматривая размышления Карташева о Халкидонской формуле, мы выделили три богословских направления в осмыслении им данной формулы: учение о Церкви, учение о Вселенских Соборах и учение о Библейском Откровении. В настоящее время большой популярностью пользуется наследие известного А. В. Карташева, а в особенности его работы по истории Церкви. Критические же исследования большинства богословских взглядов А. В. Карташева всё ещё отсутствуют, как и исследования по происхождению этих идей. Подробный анализ каждой линии осмысления Богочеловечества в текстах богослова выявляет противоречие взглядов А. В. Карташева святоотеческому православному богословию. Будет показано, что на основании интерпретации Халкидонский формулы, воспринятой от В. С. Соловьёва, А. В. Карташев развивал идеи, противоречащие учению Православной Церкви. В своих работах автор вводил и распространял новое христианское богословие, которое заменяло собой прежние традиционные основы православной теологии. Результаты проведенной нами работы дают основания для последующих критических исследований работ А. В. Карташева.

Ключевые слова: Русская религиозная философия, Богочеловечество, Вселенские Соборы, Халкидонская формула, Святоотеческое богословие, Несторианство, Феодор Мопсуестийский, Богодухновенность Библии, Ветхозаветная библейская критика, Библеистика

Abstract: This article analyzes the works of A. V. Kartashev not as a historian, but as a Christian theologian. In the attempt to determine the sources of theological views of A. V. Kartashev on the Chalcedonian Definition, the author established his ideological connection with V. S. Solovyov. The analysis of general religious ideas of V. S. Solovyov and A. V. Kartashev underlines particular importance of the idea of divine-humanity for the latter. Analyzing Kartashev's reflections on the Chalcedonian Definition, the author distinguishes the three theological directions in his interpretation: doctrine of the Church, doctrine of Ecumenical Councils, and doctrine of Biblical Revelation. The heritage of the prominent A. V. Kartashev, namely his works on the history of the Church, currently enjoy great popularity.  However, there are yet no critical studies on most of the theological views of A. V. Kartashev, as well as the research of the origin of these ideas. A detailed analysis of each vector of comprehending divine-humanity in the texts of the theologian reveals contradiction of the views of A. V. Kartashev to the patristic Orthodox theology. It is demonstrated that leaning on the interpretation of the Chalcedonian Definition of V. S. Solovyov, A. V. Kartashev developed the ideas that contradict the doctrine of the Orthodox Church. In his works, the author introduced and proliferated the new Christian theology, which replaced previous traditional foundations of the Orthodox theology. The acquired results contribute to further critical studies of the works of A. V. Kartashev.

Keywords: Theodore of Mopsuestia, Nestorianism, Patristic theology, Chalcedonian formula, Ecumenical Councils, God-manhood, Russian religious philosophy, Inspiration of Bible, Old Testament Biblical criticism, Biblical studies

Аннотация: Статья посвящена выявлению основополагающих принципов моделей Космоса Пифагора Самосского (ок. 540 – 500 г. до н.э.) и Филолая Кротонского (ок. 470 – после 388 г. до н.э.). Восприятие Космоса как “красоты” и “гармонии” – одно из базовых свойств подхода к познанию мира пифагорейцев, оказывается “сплетено” с рациональным восприятием действительности. Гармония красоты преобразуется в гармонию числовых отношений. Достижения пифагорейцев, впоследствии, становятся одной из основ астрономических текстов Платона, представившего космологию, как точную научную дисциплину. Николай Коперник ссылается на Филолая, как своего главного предшественника. В данном исследовании впервые анализируются символические элементы модели Космоса Филолая, с точки зрения современного научного знания. На основе этого анализа нами выдвигается гипотеза о ноэматической природе элементов модели Космоса Филолая; также показано значение транспонирования методов практической геометрии на теоретические области “небесного”, “не подвластного” методам непосредственных измерений, пространства. В статье выявляются основные принципы моделей Неба–Космоса Пифагора Самосского и Филолая Кротонского, обсуждается реконструкция модели Космоса Филолая Ивана Николаевича Веселовского и Сергея Викторовича Житомирского. Анализируется преемственность принципов моделей Космоса Филолая и Николая Коперника.

Ключевые слова: Платоновы тела, Гестия, Олимп, Центральный огонь, Антихтон, космологические модели, Космос, Филолай, Пифагор, правильные многогранники

Abstract: This article determines the fundamental principles of the models of the Cosmos of Pythagoras of Samos (c. 570 – 500 BC) and Philolaus of Croton (c. 470 – c. 388 BC). The perception of Cosmos as “beauty” and “harmony” – one of the basic characteristics of Pythagorean approach towards cognition of the world; it “interweaves” with the rational perception of reality. The harmony of beauty is transformed into the harmony of numerical relations. The achievements of Pythagoreans, subsequently become one of the foundations of Plato's astronomical texts, who describes cosmology as exact scientific discipline. Nicolaus Copernicus resorts to Philolaus as his major predecessor. This article is first to analyze the symbolic elements of Philolaus’ model of Cosmos from the perspective of modern scientific knowledge. Based on the conducted analysis, the author advances a hypothesis on the noematic nature of the elements of Philolaus’ model of Cosmos, as well as indicates the significance of transposing the methods of practical geometry onto the theoretical fields of “celestial” space, independent from the direct measurements. The article describes the key principles of the model of the universe of Pythagoras of Samos and Philolaus of Croton; discusses reconstruction of Philolaus’ model of Cosmos by Ivan Nikolaevich Veselovsky and Sergey Viktorovich Zhitomirsky. Analysis is conducted on the continuity of the principles of the models of Cosmos of Philolaus and Nicolaus Copernicus.

Keywords: Hestia, Olympus, Central fire, Antichthon, cosmological models, Cosmos, Philolaus, Pythagoras, Platonic Solids, Regular polyhedra

Аннотация: Предметом данного исследования является рецепция теории пространства и времени И. Канта в учении о познании В. Д. Кудрявцева-Платонова (далее Кудрявцев). Кудрявцев, излагая свое учение о познании, не только вступал в заочный спор с немецким философом и критиковал его позиции, но и использовал ряд его идей, в частности, из теории пространства и времени. Актуальность данного исследования обусловлена недостаточной разработанностью проблемы рецепции кантовских идей в философии Кудрявцева. Цель исследования состоит в определении специфики восприятия кантовской теории пространства и времени в аналогичной теории Кудрявцева. Для достижения этой цели были использованы концептуально-аналитический, системно-структурный и компаративистский методы, а также метод исторической реконструкции. Научной новизной исследования является установление характера рецепции гносеологических идей Канта в философии Кудрявцева. В результате исследования определены те положения кантовской теории пространства и времени, которые заимствовал Кудрявцев: 1) пространство и время имеют априорный характер, то есть являются всеобщими и необходимыми неэмпирическими формами чувственного познания; 2) одновременно они являются условиями чувственного опыта. Также Кудрявцев следует за Кантом относительно разделения действительности на явления и вещи в себе, но не соглашается с непознаваемостью вещей в себе. Такое расхождение, как это показано в статье, связано с объективным значением пространства и времени, на чем настаивает Кудрявцев в отличие от Канта, указывающего на их только субъективное значение. В заключении подчеркивается, что Кудрявцев формулирует свою теорию пространства и времени, основываясь на кантовском априоризме. При этом он соглашается с кантовскими определениями пространства и времени, одновременно отрицая сделанные Кантом выводы относительно их только субъективного характера.

Ключевые слова: Кант, Кудрявцев-Платонов, пространство, время, априоризм, явления, вещи в себе, опыт, познание, чувственность

Abstract: The subject of this research is the reception of I. Kant's theory of space and time in the theory of cognition of V. D. Kudryavtsev-Platonov (hereinafter Kudryavtsev). In his theory of cognition, Kudryavtsev not only engages into an indirect dispute with the German philosopher and criticized his point of views, but also used a number of his ideas, namely from the theory of space and time. The relevance of this article is substantiated by the fact that the problem of reception of Kantian ideas in Kudryavtsev's philosophy has not been fully developed. The goal of this research is to determine the specificity of perception of Kantian theory of space and time in the analogous theory of Kudryavtsev. For achieving this goal, the author employed conceptual-analytical, system-structural and comparative methods, as well as the method of historical reconstruction. The scientific novelty lies in elucidation of the nature of reception of gnoseological ideas of I. Kant in the philosophy of V. D. Kudryavtsev. The author outlines the positions of Kantian theory of space and time that were borrowed by Kudryavtsev: 1) space and time have an a priori nature, i.e. they are universal and necessary non-empirical forms of sensory cognition; 2) at the same time, they are conditions of sensory experience. Kudryavtsev also follows Kant in division of reality into phenomena and things-in-themselves, but does not agree with uncognizability of the things-in-themselves. Such divergence is associated with the objective meaning of space and time, which Kudryavtsev insists on, while Kant underlines their subjective meaning alone. In conclusion, it is emphasized that Kudryavtsev formulates his theory of space and time leaning on Kantian apriorism. Kudryavtsev simultaneously agrees with Kant's definitions of space and time and denies Kant's conclusions on their subjective nature.

Keywords: experience, things in themselves, phenomena, a priori, time, space, Kudryavtsev-Platonov, Kant, cognition, sensibility

Аннотация: В статье рассматривается проблема имагинации как целостного феномена познания. В основу рассмотрения имагинации положена концепция телесного воплощения разума. Имагинация становится инструментом энактивного взаимодействия субъекта и объекта. Они взаимно дополняют и обновляют друг друга в деятельности познания и самопознания. Имагинация является порождающей моделью циклического взаимодействия субъекта и объекта в сопряжении образа и действия. Имагинация является моментом визуальной культуры, средством оформления мыслей и чувств в оптической согласованности мыслительных действий при воспроизводстве рисунка, сценических проявлений материала психической жизни человека, интерпретации образно-символического языка и действия. Имагинация создает пространство игры чувств, разума и тела во включенности человека в познание. Наиболее яркое проявление имагинация как феномен познания получает в практике психоанализа.   Научная новизна заключается в следующем: Психоаналитическое описание показывает имагинацию в воплощении образа через тело и ум. В статье используются метод энактивного конструирования знания, метод визуализации и метод психоаналитического описания, демонстрирующий имагинацию как интегративное измерение человека, оптически согласующего тело, мысль и внешнюю среду человека. Подчеркивается роль метафор, превращенности и парадоксальности, показывающих степень свободного воплощения образа через интеграцию в нем телесного, социального и мыслимого в круговой, циклической зависимости. Имагинация создает синтезы этих измерений в «парадоксальной системе», переводе и превращении вымысла в символический язык и символические обоснования живого опыта познающего существа. Имагинация – это органическое образование человеческой натуры. Собеседник оказывается внешней средой и частью организации человека, которая создает его самого при помощи живого опыта познания и самопознания.

Ключевые слова: имагинация, образ, энактивное взаимодействие, телесный разум, визуализация, психоаналитическое описание, метафора, символ, парадоксальная система, превращенная форма

Abstract: This article discusses the problem of imagination as a holistic phenomenon of cognition based on the concept of corporeality of mind. Imagination becomes an instrument for enactive subject – object interaction. They complement and revive each other in the activity of cognition and self-cognition. Imagination is a generative model of cyclical interaction between the subject and object in junction of the image and action. Imagination is a moment of visual culture, a means of shaping thoughts and feelings in the optical coherence of mental actions in the reproduction of the picture, scenic manifestations of the material in mental life of a person, interpretation of the imagery-symbolic language and action. Imagination creates the space of the game of feelings, mind, and body in the context of cognitive engagement of a person. The most vivid manifestation as a phenomenon of cognition imagination acquires in the practice of psychoanalysis. The scientific novelty of this work consists in the following statement: psychoanalytic description interprets imagination in realization of the image through body and mind. The article employs the method of enactive construction of knowledge, visualization and psychoanalytic description, which demonstrates imagination as an integrative dimension of a human, optically harmonizes body, thought, and external environment of a person. The article underlines the role of metaphors, transformation, and paradoxicality, which indicate the degree of depiction of the image through integration of the corporeal, social and imaginable in a circular, cyclical dependence. Imagination creates the syntheses of these dimensions in a “paradoxical system”, translation of the fiction into symbolic language, and symbolic substantiations of the living experience of a cognizing being. Imagination is the organic development of human nature. The interactant appears to be an external environment and part of the human organization that creates him through the living experience of cognition and self-cognition.

Keywords: metaphor, psychoanalytic description, visualization, bodily mind, enactive interaction, image, imagination, symbol, paradoxical system, transformed form