Аннотация: Актуальность статьи обусловлена популярностью мысленного эксперимента как одного из главных методов современной философии. Рассматриваются отличия мысленного и эмпирического эксперимента. Показано, что роль мысленного эксперимента далеко не сводится только к исследованию теорий на внутреннюю непротиворечивость, но что мысленный эксперимент может быть представлен и как самостоятельный, прежде всего, критический метод философского анализа, а также посредник между интуициями здравого смысла и абстрактными теоретическими конструктами. В этой связи отмечена роль мысленного эксперимента как важного инструмента исследования границ самой рациональности и формулирования «трудных проблем» философии. Отдельно автором рассмотрены различные стратегии использования мысленного эксперимента в нормативно-этических дискуссиях — на примере теорий и мысленных экспериментов Ф. Фут, А. Гевирта, Р. Нозика, Д. Томпсон и других. При этом автор отмечает близость мысленного эксперимента по своей нарративно-метафорической форме к художественной литературе, которая уже давно приобрела статус переводчика философских и нормативно-этических теорий на образный язык интуиции.

Ключевые слова: художественная литература, методология, этика, философия, мысленный эксперимент, Нагель, Фут, Чалмерс, Деннет, Кант

Abstract: The relevance of this article is substantiated by the popularity of thought experiment as one of the key methods of modern philosophy. The author examines the differences between the thought and empirical experiments. It is demonstrated that the role of thought experiment is far from being reduced to the study of theories of internal consistency, but rather that it can be presented as an independent, primarily, critical method of philosophical analysis, as well as a mediator between the intuitions of common sense and abstract theoretical constructs. Based on this, the author underlines the role of thought experiment as an important tool for examination of the limits of rationality itself, as well as formulation of the “complex issues” of philosophy. The article also reviews the various strategies of application of thought experiment in the normative ethical discussions – on the example of theories and thought experiments of Nozick, D. Thompson, and others. At the same time, the author notes the closeness of the thought experiment in its narrative-metaphoric form to fiction, which has already gained the status of an interpreter of the philosophical and normative-ethical theories onto the figurative language of intuition.

Keywords: Foot, Nagel, fiction, metodology, ethics, philosophy, thought experiment, Chalmers, Dennet, Kant

Аннотация: Объектом ислледования данной статьи является одна из наиболее значимых и актуальных проблем исихастской полемики, имевшей место в Византии XIV в., а именно статус и значение философии в концепции ее главного представителя Григория Паламы. Предметом анализа служит конкретно-историческая дискуссия, в ходе которой формировались и кристаллизовались его воззрения на роль и место философского знания в духовном учении исихазма. Автор подробно рассматривает также и взгляды оппонента Паламы Варлаама, в мнении которого отчетливо наблюдаются черты интеллектуализма античной философии. Используя феноменологически-аналитический метод, автор исследует проблему соотношения ума и тела в деле духовного совершенствования, что приводит к выводу о двух противоположных подходах к пониманию связи психического и физического в природе человека. Анализируется принципиальное для Паламы различение между сущностью и энергией ума и его учение о теозисе. Автор подчеркивает тесную взаимосвязь гносеологической и антропологической проблематики, поскольку возможность богопознания ставится в прямую зависимость от способа человеческого существования, включающего не только интеллектуальные и эмоциональные его сферы, но и телесные практики. Отмечаются элементы духовного преемства между византийским исихазмом и русской религиозной философией, получивших развитие на почве единой восточно-христианской традиции и осмыслявших ряд связанных между собой проблем. Исследуется проблема выразимости мистического опыта, с которой напрямую связана проблема религиозного и метафизического авторитета, также своеобразие апофатики исихазма, отличной от традиционной апофатической теологии. Отстаивая онтологическое значение тела в целостном единстве человеческой личности, Палама преодолевает ограниченность античного идеализма и открывает пути для иного, экзистенциально ориентированного, типа философствования, более созвучного современной эпохе. Делается вывод, что паламитское требование очищения ума перерастает, в результате, изначальный этико-психологический уровень и раскрывает свой смысл в гносеологическом и онтологическом измерении.

Ключевые слова: исихазм, паламизм, византийская философия, Григорий Палама, богопознание, апофатическая теология, теозис, аскетизм, мистицизм, христианская антропология

Abstract: The object of this research is one of the most important and relevant questions of hesychast polemic in Byzantine Empire of the XIV century, namely the status and meaning of philosophy in the concept of its prominent representative Gregory Palamas. The subject of the analysis if the particular historical discussion, during the course of which the philosopher established and consolidated his views upon the role and place of philosophical knowledge within the spiritual teaching of hesychasm. The author also carefully examines the views of Palamas’ opponent Barlaam, tracing the features of intellectualism of the antique philosophy within it. Using the phenomenological analytical method, the author analyzes the problem of correlation of mind and body in the process of spiritual improvement, which leads to the conclusion about the two antagonistic approaches towards understanding of the link between psychic and physical in human nature. The work explores the profound for Palamas distinction between the essence and energy of mind, as well as his teaching about theosis. The author underlines a close interconnection of gnoseological and anthropological problematic, because the ability of cognizing God directly depends on the way of human existence, which includes not just the intellectual and emotional spheres, but also the corporeal practices. The article reviews the question of expression of mystical experience, which is connected with the problem of religious and metaphysical authority. The conclusion is made that Palamas’ clarification of mind outgrows the initial ethical-psychological level, and reveals its essence in gnoseological and ontological dimension.

Keywords: apophatic theology, knowledge of God, Gregory Palamas, Byzantic philosophy, Palamism, Hesychasm, theosis, asceticism, mysticism, Christian anthropology

Аннотация: Объектом представленного исследования выступает проблематика глобализационных процессов и культурной идентичности. Предметом исследования является символ как объект культурной идентичности в рамках трансформации ценностно–смысловой сферы личности под действием глобализации. Авторы статьи рассматривают такие аспекты темы, как возникшая проблема «вестернизации» культурных ценностей в России, которая влечет за собой корреляцию ценностных ориентиров личности в соответствии с теми аксиологическими и символическими формами, которые постулируют современные средства массовой информации. Особое внимание авторы уделяют тому факту, что для сохранения культурной идентичности и единства российского социума следует обратить внимание на глобализационные процессы, имеющие в своем арсенале определенный набор шаблонов и штампов, символических рядов и образов, манипулирующих личностью на подсознательном уровне, вкладывая в мировоззренческую структуру человека определенные модели поведения и мышления. Цель работы: провести анализ символа как объекта культурной идентичности в процессах глобализации. Методология базируется на системном подходе всестороннего анализа объекта и предмета исследования. Также авторами применяется принцип детерминизма при решении исследуемой проблемы в русле структурно—функционального подхода. На основе проанализированной литературы и данных социологических исследований последних лет авторами делается вывод о том, что такой набор культурной идентичности как язык, система обрядов и символических схем является не только описанием культурной принадлежности, но и видом коллективного сознания каждого социума, вследствие чего он должен оберегаться от воздействия глобального уравнительного «культа». Также авторы приходят к мнению, что символ как объект культурной идентичности, имеет бинарную природу, но, вследствие глобализационных процессов, приобретает более деструктивный характер.

Ключевые слова: пропаганда, социум, ценности, вестернизация, культурная идентичность, символ, глобализация, аксиология, мировоззрение, бинарность

Abstract: The object of this research is the problematic of globalization processes and cultural identity. The subject is the symbol as an object of cultural identity within the framework of transformation of the value-conceptual sphere of identity under the influence of globalization. The authors examine such aspects of the topic as the emerged problem of “Westernization” of cultural values in Russia, which results in correlation of the value orientations of a person in accordance with the axiological and symbolic forms postulate by the modern mass media. It is noted that for preservation of cultural identity and unity of the Russian society, attention should be turned to the globalization processes that possess a certain set of templates and stamps, symbolic schemes and images, which subconsciously manipulate a person by putting specific behavioral and thinking models into the worldview structure of a person. The conclusion is made that such aspects of cultural identity as the language, system of rituals and symbolic schemes manifests as the description of cultural affiliation, as well as the type of collective consciousness of each society, and thus, must be protected from the effect of the global equating “cult”. The author also believe that symbol as an object of cultural identity gas binary nature, but as a result of globalization processes, attains a more destructive character.

Keywords: ideology, axiology, propaganda, society, values, westernization, cultural identity, symbol, globalization, binary

Аннотация: Предметом исследования является конституирование феноменологической структуры экзистенциальной безопасности, принятой в качестве феномена сознания. Объектом анализа выступает когнитивная парадигма экзистенциальной безопасности. Особое внимание уделяется анализу базовых смыслов экзистенциальной безопасности. Достаточно высокий уровень философского абстрагирования, принятый в онтологии, позволяет рассматривать безопасность как универсальное свойство человеческого бытия, необходимое условие и его атрибут, выражающий принципиальные основы сохранения устойчивости социально-природной системы. В таком контексте проблема сохранения человеческого существования разрешается, во-первых, на основе разработки его онтологических, феноменологических оснований и метафизических пределов; во-вторых, путем выявления метафизических, экзистенциальных критериев в качестве предельных оснований для последующей разработки регулятивов человеческой активности. В работе используются феноменологический подход, с присущими ему методами интенционального, семантического и этимологического анализа безопасности. Новизна исследования заключена в принципиальных особенностях новой познавательной парадигмы. Это направленность на выявление онтологических основ сохранения человеческого существования как предельных ценностей человеческого бытия; обращенность к внутреннему миру человека; выход на жизненные смысловые ценностные основы как ключевые регулятивы направленности человеческой активности.

Ключевые слова: экзистенциальная безопасность, интенциональность, экзистенциалы, ценности, values, протосмысл, метасмысл, человеческое существование, экзистенциальные угрозы, феномен безопасности

Abstract: The subject of this study is the constitution of phenomenological existential security structure adopted as a phenomenon of consciousness. The object of analysis is the cognitive paradigm of existential security. Particular attention is paid to the analysis of existential security of basic meanings.We use a phenomenological approach, with its inherent methods intentional, semantic and etymological analysis. The novelty of the research lies in the fundamental features of the new cognitive paradigms. It is aimed at identifying the ontological basis of the preservation of human existence as the limit values of human existence; appeals to the inner world of man; access to the vital foundations of semantic value as key regulative focus of human activity. It was concluded that the process of constitution of existential security is an actualization of existential "apprehensions" caused by an existential threat to the life of the world. This phenomenon is generating a pulse of human activity that occurs under the influence of existential threat, it is a semantic unit, primary meaning lying at the base of the constitution of existential security. The semantic component of this structure is formed in the process of unfolding and enrichment of meanings in its movement from primary meaning to ultimate meaning, where the latter is represented as a transcendent horizon of unfolding all the possible meanings of the security as intersubjective reality and the phenomenon of the collective consciousness, inherently carries a cultural codes of human existence. Axiological component of existential security structure is represented as an aggregate of universal transcendental values, expressing the ultimate meaning of human existence, playing the role of the cultural codes of human life, the core of which acts as a human life.

Keywords: human existence, ultimate meaning, primary meaning, meanings, values, existential, intentionality, existential security, existential threat, security phenomenon

Аннотация: Целью статьи является выявление в современном философском праксисе наиболее эффективных концепций формирования культуры философского мышления, обращающихся к исконной природе философского знания. Обосновывается необходимость формирования культуры философского мышления средствами самой философии, в связи с чем подчеркивается значимость идей М.К. Мамардашвили в контексте философского праксиса. Анализ состояния современной философской мысли, характеризующегося распространением не-академических форм философствования, выявил противоречие в структуре философского праксиса последней четверти XX-начала XXI века. Представленная работа выполнена на основе комплексного подхода и сравнительно-исторического метода рассмотрения существующих форм практической философии. Большинство форм практической философии представляют собой синтез с психотерапией и, по сути, нацелены на решение частных экзистенциальных проблем, а не на выработку культуры философского мышления. Подобное противоречие во взглядах на философию отсутствует у М.К. Мамардашвили, так как в его работах четко определяется ее практическая функция.

Ключевые слова: культура философского мышления, философский праксис, практическая философия, Мамардашвили, не-академические формы философствования, Ахенбах, Бренифье, Институт практической философии, увещательная философия, внутренняя практика

Abstract: The goal of this article is the identification within the modern philosophical praxis of the most efficient concepts of formation of culture of philosophical thinking that refer to the archetypal nature of philosophical knowledge. The article substantiates the need for formation of culture of philosophical thinking by means of the philosophy itself. Therefore, the author emphasizes the importance of M. K. Mamardashvili's ideas in the context of philosophical praxis. Analysis of the state of modern philosophical thought, which is characterized by the distribution of non-academic forms of philosophizing, has determined the controversy in the structure of philosophical praxis of the end of the XX – beginning of the XXI centuries. The majority of forms of practical philosophy represent the synthesis with psychotherapy, and their essence are aimed at resolution of the private existential questions, rather than establishment of culture of the philosophical thinking. Similar controversy in views upon philosophy is absent in the works of M. K. Mamardashvili, which clearly define its practical function.

Keywords: Institute of practical philosophy, Brenifier, Achenbach, non-academic forms of knowledge, Mamardashvili, practical philosophy, philosophical praxis, culture of philosophical thinking, uveshchatelny philosophy, internal praxis

Аннотация: Аннотация. Рассматривается проблема происхождения слова φιλοσοφία в той ее постановке, которая была задана в программной статье В. Буркерта «Платон или Пифагор? О происхождении слова «философия»» (1960 г.). Обращается внимание на то, что концепция Буркерта оказала большое влияние на состояние историографии темы и сохраняет свою актуальность. В. Буркерт проводит точку зрения, что авторство слова φιλοσοφία, взятого в его подлинном смысле, принадлежит не Пифагору, как это принято считать на основании сообщений античных авторов, прежде всего – сообщения Гераклида, а Платону. Имеется в виду, тот смысл этого слова, который предполагает, что философ – это не мудрец (ибо мудр лишь бог), а исключительно только «любитель мудрости», бескорыстно и без какого-либо ожидания почестей и славы преданный делу поиска истины о мире. Концепция В. Буркерта в предлагаемой статье рассматривается с позиции историко-генетического подхода и принципа философики (термин автора статьи), предполагающего, что наиболее адекватным средством исследования существа философии является научная экспликация её античного архетипа. С указанной позиции анализируется использованная Буркертом источниковедческая база решения проблемы происхождения слова «философия», критически пересматриваются его лингвистическая и социокультурная гипотезы. Показывается, что изобретение слова φιλοσοφία тем или другим из мыслителей-досократиков – Пифагором, Гераклитом и/ или кем-то еще – все-таки, вопреки концепции В. Буркерта, вполне вероятно. Тот стиль познавательной деятельности и образа жизни, который предполагается смыслом слова философия, хотя слова как такового еще не существует, демонстрируется, как можно видеть из достоверных доксографических источников, уже Фалесом, которого традиция, идущая из античности, называет – и называет, следовательно, вполне правомерно – первым философом. Результатом осознания обозначенного смысла познавательной деятельности явилось изобретение слова φιλοσοφία, что, вероятнее всего, и совершил впервые Пифагор. Историю доплатонической мысли о мироустройстве, как считает автор представляемой статьи, следует рассматривать как процесс становления философии. Обосновывается вывод, что заслуга Платона состоит не в изобретении слова φιλοσοφία, а в том, что он, восприняв это слово из традиции – прежде всего, через посредство Сократа, развил его смысл в учение о философии, завершив тем самым процесс становления данной формы познания и образа жизни.

Ключевые слова: философия, концепция Буркерта, Гераклид, Платон, Пифагор, Гераклит, Фалес, становление философии, смысл, этимология

Abstract: This article considers the problem of origin of the word φιλοσοφία as it was formulated in the key article by Walter Burkert "Plato or Pythagoras? Origins of the Word ‘Philosophy'" ("Platon oder Pythagoras? Zum Ursprung des Wortes 'Philosophie'") (1960). It is noted that the concept created by Walter Burkert has had a large influence on the historiography of this issue and still remains topical. Walter Burkert believes that, contrary to the commonly shared opinion (based on reports of ancient authors, primarily Heraclides), it was not Pythagoras, but Plato who invented the word φιλοσοφία in its proper sense. This sense implies that a philosopher is not a man of wisdom (as only God is wise), but someone who “loves wisdom” selflessly not expecting honors or fame, someone who is devoted to the pursuit of truth about the world. The proposed paper reviews W. Burkert’s conception from the position of historical and genetic approach and the principle of philosophics (the term proposed by the author), which assumes that the most adequate means of studying the essence of philosophy is the scientific explication of its ancient archetype. The sources studied by Walter Burkert to address this problem are analyzed and a new critical look is taken at his linguistic and sociocultural hypotheses. It is demonstrated that, contrary to Burkert’s opinion, it is quite possible that the word φιλοσοφία was invented by any of the Pre-Socratic philosophers such as Pythagoras, Heraclitus and/or someone else. As reliable doxographical sources show, the style of life and thought implied by the word φιλοσοφία (though the word itself had not yet been invented) was demonstrated already by Thales whom the classical tradition originating from Antiquity calls (quite rightfully, as it seems) the first philosopher. The word φιλοσοφία was invented as a result of emerging understanding of this cognitive mode, and most likely it was first done by Pythagoras. The author of this article believes that the history of Pre-Platonic thought on the world order should be treated as the process of genesis of philosophy. It is concluded that Plato’s achievement was not the invention of the word φιλοσοφία, but assimilating this word from the existing tradition (mainly through Socrates) and developing its meaning into a doctrine of philosophy, thus completing the process of establishment of this way of living and thought.

Keywords: Thales, Heraclitus, Pythagoras, Plato, Heraclides, concept of Burkert, philosophy, genesis of philosophy, meanings, etymology

Аннотация: Предмет исследования. Настоящая статья посвящена исследованию добросовестного авторитаризма как необходимого на нынешнем этапе развития страны типа социального устройства и его задач. Автор статьи вводит понятие «добросовестность» в политологический дискурс, обосновывает положения о том, что одними законами в современных условиях правовой реальности нельзя приблизиться к демократии, что власть нужно воспитывать, впрочем, как и весь народ, что добросовестность является проявлением глубинной сути человеческого сознания. В числе основных задач авторитарной власти названы и раскрыты: материальная – по обеспечению экономического роста и благосостояния народа; деструктивная – по борьбе с «развращенными элитами»; воспитательная – по формированию нравственно-здорового психологического климата в стране; само-ограничительная – ограничение собственной власти ради предотвращения нравственного вырождения общества и самого носителя власти. В статье использованы такие методы научного исследования, как: формально-логический; историко-философский; анализа; синтеза; аналогии. Методология исследования состоит в последовательном обосновании необходимости авторитарного авторитаризма в стране, определении добросовестности как проявления глубинного уровня сознания, в формулировании цели и задач добросовестного авторитаризма. Новизна статьи состоит во введении понятия «добросовестный авторитаризм» в политологический дискурс, в обосновании его необходимости. В заключении делается вывод о том, что авторитаризм все еще необходим нашему обществу, но он должен быть добросовестного образца, то есть правящие элиты должны не только заботится о материальном и духовном благополучии людей, но и самим участвовать в создании и культивировании условий, ограничивающих их власть и способствующих развитию человека и общества.

Ключевые слова: воспитание, задачи добросовестного авторитаризма, добросовестный авторитаризм, совесть, добросовестность, элиты, авторитаризм, контроль над властью, гражданское общество, целостная философия

Abstract:   This article is dedicated to the examination of genuine authoritarianism as a necessary type of social structure and its goals at present stage of development of the country. The author introduces into the politological discourse the notion of “honesty”, as well as substantiates the position that in modern circumstances it is impossible to approach democracy only by the virtue of laws; the authorities need to be taught same as the rest of the people; honesty is the manifestation of an in-depth essence of human consciousness. The following goals of authoritarian power are being named and revealed: material – on ensuring economic growth and wellness of the nation; destructive – on fight against the “corrupted elites”; educational – on establishment of ethnical and healthy psychological atmosphere in the country; self-confining – limitation of authority for the sake of prevention of ethical degradation of society and the power holder themselves. The scientific novelty consists in introduction of the notion of “hones authoritarianism” into the politological discourse and substantiation of its necessity. The conclusion is made that authoritarianism is still required in our society, but the ruling elites must take care of the financial and spiritual wellness of the people, as well as participate in creating and cultivating of circumstances that limit their authority and conduce the development of society and a man.  

Keywords: control of power, upbringing, tasks of honest authoritarianism, genuine authoritarianism, conscience, bona fide, elite, authoritarianism, civil society, holistic philosophy

Аннотация: Данная статья профессора Чикагского университета Лео Штрауса, суммирующая две лекции, прочтенные им в 1966 году, посвящена первичному описанию проблемы отношения разума и веры в вопросах общественной и политической жизни, известной также как проблема «Афин и Иерусалима». Предметной областью данной работы являются два культурных наследия, представленных работами греческих поэтов и философов, с одной стороны, и библейской традицией, в частности Торой, с другой. В ней Штраус задается целью разъяснить картину мира – начала мира – в представлении пророков и философов. Для достижения этой цели он использует историко-критический и герменевтический методы, разбирая сотворение мира, описанное в начале Библии и рождение мира и богов, описанное в греческих источниках. Научная новизна работы состоит в последовательном применении переработанного Штраусом герменевтического метода «внимательного чтения». Кажется, что основным выводом данной работы является идея о несовместимости Афин и Иерусалима, т.е. о необходимости выбора только одного способа объяснения мира и, следовательно, только одного пути к решению вопросов общественной и политической жизни.

Ключевые слова: политическая философия, Лео Штраус, Афины и Иерусалим, Тора, Разум и откровение, Сократ, современность, Ветхий Завет, религия, пророки

Abstract: This article of Leo Strauss – Professor at the University of Chicago that summarizes two lectures read by him in 1966, is dedicated to the initial description of the problem of the relation between mind and faith within the questions of social and political life, which is also known as the problem of “Athens and Jerusalem”. The subject field of this work consists in the two cultural heritages, represented in the works of Greek poets and philosophers on one hand, and Biblical traditions, particularly, Torah – on the other. Strauss attempts to elucidate the picture of the world – the beginning of world – in perception of the prophets and philosophers. For achieving the set goal, he used the historical critical and hermeneutic methods, discussing the creation of the world describe in the Bible, and origination of the world and gods presented in the Greek sources. The scientific novelty of this work consist in sequential application of the revised by Strauss hermeneutic method of “attentive reading”. The main conclusion lies in the idea of incompatibility of Athens and Jerusalem, in other words, the necessity to choose a single way of explanation of the world, and this, only one way towards resolution of the issues of social and political life.

Keywords: Modernity, Socrates, Reason and revelation, Torah, Athens and Jerusalem, Leo Strauss, political philosophy, Old Testament, religion, prophets

Аннотация: В статье представлен анализ отношения Гадамера к философскому наследию Гегеля. Автор стремится показать, что продумывание Гадамером тех пунктов гегелевской философии, в которых его устремления пересекаются с содержанием диалектико-спекулятивной системы Гегеля, способны существенно уточнить характерное для философской герменевтики понимание историзма. В статье выделяются моменты сходства и различия позиций философов, специально рассматривается предпринимаемая Гадамером критика гегелевского учения о рефлексии и структуре феноменологического опыта, демонстрируется значимость "Феноменологии духа" для понимания закономерности развития сюжета "Истины и метода" в одном из её ключевых пунктов. Исследование основывается на использовании комплекса традиционных историко-философских, компаративного и герменевтического методов, а также некоторых элементов методов логической и историко-культурной реконструкции. Научная новизна статьи заключается в том, что в ней обосновывается идея о принципальной значимости осмысления Гадамером гегелевской философии для конституирования философской герменевтики в качестве самостоятельного способа философствования в контексте постклассической философии. При этом доказывается, что критика в "Истине и методе" отдельных элементов системы Гегеля не должна заслонять собой принципиальной близости мыслителей в понимании характера опосредования истории и современности.

Ключевые слова: Гадамер, Гегель, герменевтика, спекулятивная философия, Истина и метод, Феноменология духа, феноменологический опыт, рефлексия, понимание, историзм

Abstract:   This article presents the analysis of Gadamer’s relation to the philosophical heritage of Hegel. The author attempts to demonstrate that Gamader’s contemplation of the points of Hegelian philosophy, in which his aspirations intersect with the content of dialectic-speculative system of Hegel, are capable of substantially specifying the characteristic for the philosophical hermeneutics understanding of historicism.  The article highlights the moments of similarity and differences between the positions of the philosophers, particularly examines Gadamer’s criticism of Hegelian teaching about reflection and structure of the phenomenological experience, as well as demonstrates the importance of the “Phenomenology of Spirit” for comprehending the regularities of development of storyline in “Truth and Method” in one of its key aspects. The scientific novelty consists in substantiation of the idea about the crucial importance of Gadamer’s apprehension of Hegelian philosophy for structuring the philosophical hermeneutics as an independent way of philosophizing within the context of post-classical philosophy. At the same time, the author underlines that the criticism of separate elements of Hegel’s system in “Truth and Method” should not interrupt the profound closeness of the thinkers in understanding the character of mediation of history and modernity.    

Keywords: phenomenological experience, Phenomenology of Spirit, Truth and Method, speculative philosophy, hermeneutics, Hegel, Gadamer, reflection, understanding, historicism

Аннотация: В статье рассматривается одна из наиболее неоднозначных тем философского творчества Ф. Ницше – ненависть. Толкование данной темы в ницшеанстве связано с особыми герменевтическими трудностями: ненависть проступает в смысловой множественности, соседствует с пафосом человеческого совершенства, обнаруживает парадоксальные отношения и взаимопереходы с понятием любви. Эти вопросы и становятся центром внимания в исследовании. Автор реконструирует сложную подоплёку ницшеанского понимания ненависти в контексте человеческой природы, дифференцирует контекстуальные смыслы любви и ненависти, их трансформации и инверсии. В исследовании используются методы философско-антропологического анализа, применяется герменевтический подход к интерпретации текста, задействуется диалектический способ мышления. В статье доказывается, что тема ненависти у Ницше не носит характера ниспровержения человека: ей отведена противоположная – опорная роль в дискурсе любви и человеческого возрождения. Раскрывается сама природа ненависти, в её разрушительной и созидательной ипостасях. Прослеживается фундаментальный антропологический характер этой страсти – как отражения противоречивости и многомерности человеческой сущности.

Ключевые слова: Ницше, ненависть, любовь, презрение, злоба, рессентимент, мизантропия, человеческий идеал, природа человека, сверхчеловек

Abstract: This article examine one of the most ambiguous topics of F. Nietzsche’s philosophical works – the hatred. Interpretation of this topic in Nietzscheanism is associated with specific hermeneutic difficulties: hatred appears through the conceptual multiplicity, neighbors with pathos of human perfection, identifies the paradoxical relations and mutual transitions with the notion of love. Such questions become the center of attention in this work. The author reconstruct a complex background of Nietzschean understanding of hatred in the context of human nature, differentiates the contextual meanings of love and hatred, their transformations and inversions. The article proves that the topic of hatred in Nietzsche’s philosophy does not carry the character of subversion of a human: it is assigned with the opposite – supporting role within the discourse of love and human revival. The nature of hatred is revealed in its destructive and constructive guises. The article traces the fundamental anthropological character of such passion as a reflection of controversy and multidimensionality of human essence.

Keywords: Overman, Human nature , Human ideal, Misanthropy, Ressentiment, Anger, Contempt, Love, Hatred, Nietzsche