Аннотация: В статье рассматривается сущность искусства и особенности современного искусства. Разводятся традиционное искусство, искусство-постав и постмодернистское искусство. Для искусства-постав характерно: : разрыв старых связей и отношения искусства с другими сферами жизни (например, разрыв коммуникации «художник ‒ зритель», трансформация отношения «художественная реальность ‒ обычная реальность»), кризис классического понимания искусства (произведения, эстетического субъекта), выявление функций искусства в плане постава, то есть привязка искусства к обыденной жизни (искусство, как фон для работы, как особая социальная оптика, как формы организации деятельности и жизни), наконец, технологизация искусства, когда оно начинает пониматься как особая технология ‒ семиотическая, психотехническая. Важная миссия современного искусства - помогать человеку возобновлять свои чувства и эмоции, другая - создавать условия для путешествия в необычных и интересных мирах. Во второй части статьи анализируется природа произведений "Science Art", где в рамках современного альтернативного экспериментального искусства искусство, техника и наука все чаще смыкаются. Для решения перечисленных задач автор осуществляет проблематизацию, реализует методы сравнительного анализа исторических форм искусства, проводит понятийный анализ. В результате ему удается развести и охарактеризовать традиционное искусство, искусство-постав и постмодернистское искусство, а также обсудить проблему ответственности современного художника. На взгляд автора, современный художник стоит перед принципиальным выбором: на какую жизнь он будет работать, какому будущему способствовать. Новый этап развития искусства предполагает, что мы будем заново устанавливаться относительно искусства, техники и науки, а также и самих себя.

Ключевые слова: искусство, постав, постмодерн, интерпретация, жизнедеятельность, реализация, реальность, наука, техника, подражание

Abstract: The article is devoted to the essence of art in general and special features of modern art I particular. The author differentiates between traditional art, Gestell art and post-modernity art. Gestell art has the following typical features: breaking of old bonds and relations of art with other spheres of life (for example, disruption of the ‘artist – audience’ communication and transformation of the ‘artistic reality – regular reality’ relation), the crisis of the classical concept of art (including the terms of artwork and esthetic subject), definition of functions of art in terms of Gestell, i.e. linking art to regular life (art as creating a special environment for working, as a special social optics and a form of organization of life and activity) and finally, technification of art when art is started to be perceived as a special semiotic and psychotechnical technology. An important mission of modern art is to help human to revive his feelings and emotions and the other mission of art is to create special conditions for his traveling through unusual and interesting worlds. The second part of the article is devoted to the analysis of the essence of the ‘Science Art’ work where art, technology and science increasingly interlock within the framework of modern alternative experimental art. In order to achieve the above mentioned goals, the author carries out problematisation, implements methods of comparative analysis of historical forms of art and performs conceptual analysis. As a result, he manages to differentiate between and define traditional art, Gestell art and post-modernity art as well as to touch upon the problem of responsibility of a modern artist. According to the author, the modern artist faces a principal choice: what life style and future will he work for? A new stage in the development of art assumes that we will review and build new relations with art, technology, science and ourselves.

Keywords: art, Gestell, post-moderity, interpretation, life-sustaining activity, implementation, reality, science, technology, imitation.

Аннотация: В статье освещается вопрос о взаимоотношениях культуры и цивилизации, рассматриваемых сквозь призму развертывания коммуникативных процессов в истории. Острота этой проблемы осознается особенно в связи с функционированием во второй половине ХХ века телевидения, а в последние десятилетия интернета. Однако в это время лишь осознается то, что в реальной практике коммуникации существует со времен появления письменности. История массовой коммуникации связана с последовательным включением в культуру разных технологий, нередко выводящих коммуникативные процессы за пределы культуры. Технологии репрезентируют, прежде всего, установки цивилизации. Однако другой своей стороной массовая коммуникация обращена к культуре, которая в соответствии с утверждением И. Хейзинги, "рождается именно в личности и, следовательно, именно в личности сохраняет свое здоровье". Это несовпадение установок цивилизации и культуры в постановке проблемы личностного потенциала массовой коммуникации является, в конечном счете, решающим. Там, где массовая коммуникация выражает установки цивилизации, личность в коммуникативном процессе предстает объектом. Цивилизация заинтересована в расширении коммуникативного пространства и, следовательно, в подключении к коммуникации как можно большего количества людей. Массовая коммуникация призвана разрешать те проблемы, которые в истории цивилизации появляются в связи с возникновением массовых обществ и процессами омассовления культуры. Субъектом коммуникативных процессов личность предстает лишь в том случае, если технологии не выводят коммуникацию за пределы культуры, как это нередко происходит и о чем свидетельствует практика медиа, в том числе, кино, телевидения и интерната, а соотносятся с ее установками. Однако чтобы привести технологии в соответствие с установками культуры, необходимо время. Иногда критических оценок функционирования средств коммуникации, возникающих на основе мощных технологий, приходится ждать долго. До этого человечество нередко пребывает в эйфории от технических возможностей коммуникации. Такая постановка вопроса делает необходимым развертывание исторических исследований коммуникации, но отнюдь не в апологетическом понимании, как это нередко происходит.

Ключевые слова: глобализация, индивидуализация, омассовление, цивилизация, массовая коммуникация, массмедиа, книгопечатание, культура, письменность, кинематограф

Abstract: The author of the article touches upon the issue about the relation between culture and civilization that are being viewed in terms of development of communication processes throughout history. The importance of this problem is especially recognized due to the appearance of TV broadcast at the second half of the XXth century and the Internet over the last decade. However, the only provision being actually recognized is that in actual practice communication has been existing since the times of appearance of the written language. The history of mass communication relates to the successive involvement of different technologies in the cultural process. Quite often these technologies take communication processes beyond the borders of culture. Technology represents civilization preferences. However, the other side of mass communication addresses culture which, in accordance with Johan Huizinga’s statement, ‘is born in personality and therefore retains its health in personality’. This discordance between preferences of civilization and culture plays the decisive role in raising the problem about personal potential of mass communication. Where mass communication expresses preferences of civilization, personality plays the role of an object in the communication process. Civilization tends to expand the communication space and therefore to involve as many people as possible into the communication process. Mass communication is meant to solve the problems that usually arise in the history of civilization when mass societies appear and processes of massification of culture are started. Personality becomes an actor of communication processes only when technology answers the preferences of culture but does not take communication beyond the borders of culture as it often happens and what mass media such as cinematograph, TV broadcast and the Internet often demonstrates. Sometimes it takes too long for the critical evaluation of the new communication media created on the basis of advanced technologies to be formed. So the humanity is often too excited about the opportunities that the new mean of communication may offer. Such statement of the question makes it necessary to undertake further historical researches of communication but not in the apologetic meaning as it often happens.

Keywords: globalization, individualization, massification, civilization, mass communication, mass media, book printing, culture, written language, cinematograph.

Аннотация: Марш как отдельное произведение – это законченное музыкальное сочинение определённой формы и в определённом ритме, призванное обеспечивать стройность движения или удовлетворять потребности слушателя. При поиске ответов на вопросы о роли и месте марша в нашей жизни, мы натолкнулись на методический вакуум, что и послужило причиной выбора в качестве объекта исследования военный марш во всех его разновидностях и формах проявления. Предметом исследования в данной статье выступает роль марша, рассматриваемого как музыкальное произведение, в жизни индивида, коллектива, этноса, в воспитании и философском становлении личности и развитии культуры. Методом исследования является поиск и осмысление информации как о военной музыке в общем, так и о военном марше в частности. Сопоставление полученных знаний различных эпох и культур в области военной науки, воспитании воина, строении и развитии армии, отношении к музыке как важной составляющей культуры. Новизной данного исследования является попытка философского осмысления феномена марша. Сравнение его с другими подвижными видами искусства, анализ философских размышлений в контексте роли и влияния военного марша на культуру народа. Призыв более пристального внимания к этому уникальному явлению, ставшему не только видом музыкального произведения, но и жанром, который, кроме своей "служебной" деятельности, явился основой для дальнейшего развития музыкального искусства и стал главным в жанровом разделении музыки.

Ключевые слова: марш, музыка, философия, война, религия, обряды, музыкальные инструменты, государство, армия, мир

Abstract: As a musical composition, march is a piece of music of a certain form and with a certain regular rhythm that is written for marching to and satisfying esthetic needs of a listener. In his search for answers to the question about the role and place of march in our life, the author faced the absence of methodological concepts on the matter and therefore chose to study the military march in all its kinds and forms. The subject of the research is the particular role of march as a piece of music in the life of an individual and ethnos, in the process of up-bringing, philosophical achievement of one’s personhood and development of culture. The research method is the search for and interpretation of information about the military music in general and military march in particular as well as comparison of discovered facts deriving from different epochs and cultures about military science, raising a warrior, formation and development of the army and attitude to music as an important element of culture. The novelty of the present research is in the attempt to provide a philosophical interpretation of the phenomenon of march, to compare this musical genre with other active branches of art and to analyze philosophical reflections on the role and influence of military march on the national culture. The author of the research article suggests that we should pay more attention to this unique phenomenon that has become not only the kind of musical composition but also the genre which, besides its ‘official’ purpose, has also created the grounds for further development of musical art and division of music into different musical genres.

Keywords: march, music, philosophy, war, religion, rites, musical instruments, state, army, peace.

Аннотация: Предметом исследования выступают взаимоотношения и взаимодействия художника и власти. Основное внимание уделено трансформации доминантой, на взгляд автора, модели противостояния художника и власти, утвердившейся в досоветский и советский периоды социального развития, в модель, в рамках которой эти взаимоотношения приобрели характер своеобразной нейтральности в условиях отсутствия прямого противостояния указанных институтов на данном этапе развития. Кроме того, рассмотрена ещё одна модель взаимоотношения художника и власти, при анализе которой, с одной стороны, показана специфичность американской и советской массовой культуры, с другой, рассматривается необходимость активного влияния на российскую продукцию массовой культуры со стороны власти с целью формирования в социуме ценностей национального характера. Методологическим основанием исследования выступает неклассическая онтология взаимоотношений и взаимодействий. Среди используемых методов как общие исследовательские процедуры, к которым относятся: исторический и логический, сравнения, так и специальные и частности герменевтический метод. Выявлена и рассмотрена специфичность "нейтральной" модели взаимоотношений художника и власти, являющейся доминантной в сегодняшней России. Показано, что художественное отражение - это главным образом формообразование, в процессе которого художник "препарирует" бытие в соответствии с мерами красоты и законом Космоса. Основной вывод статьи состоит в том, что изменение социальных условий в современной России ведёт к усложнению форм взаимодействия художника и власти.

Ключевые слова: художник, власть, массовая культура, творчество, противостояние, десоциализация, искусство, культура, модель, традиции

Abstract: The subject under review is mutual relations and interactions between the artist and the government. Special attention is paid to the transformation of the dominant, in the author’s opinion, model of the opposition between the artist and the government that was established during the pre-Soviet and Soviet periods of social development. Within the framework of the aforesaid model, relations between the artist and the government have become somewhat neutral without direct opposition between the aforesaid institutions at the present stage of development. Moreover, the author views another model of mutual relations between the artist and the government. Analyzing the latter, the author, on one hand, shows the singularity of American and Soviet popular cultures and, on the other hand, views the need for active influence on products of Russian popular culture by the government for the purpose of formation of national values. Methodological basis of the research is the neo-classical ontology of relations and interactions. Research methods used by the author include both general research procedures such as historical and logical methods and method of comparison and special research methods, in particular, the method of hermeneutic analysis. The author defines and analyzes peculiarities of the ‘neutral’ model of relations between the artist and the government and proves it to be the dominant model in today’s Russia. The author also shows that the process of artistic reflection is mostly the process of formation of new forms during which the artist views the objective reality in accordance with the beauty standards and Universal laws. The main conclusion made by the author is that in today’s Russia changes in social conditions lead to the complication of forms of interaction between the artist and the government.

Keywords: artist, power (government), popular culture, creativity, opposition, de-socialization, art, culture, model, traditions.

Аннотация: Размышления, приведенные в этой статье, инициированы дискуссиями о положении религии в современном мире как постсекулярном. Активизация религиозного сознания, связанная с этим и инициируемая этим, принимает разные формы и степени. Одной из позиций такого постсекулярного религиозного сознания является отрицание модерна как того, что имеет свой смысл, свою истину, связанную с религиозными истинами и религиозными способами организации жизни. Эту позицию можно назвать антимодерновой. Антимодерновое религиозное сознание видит в модерне и секуляризации, с ним связанной, желание поставить истину, заведомо малозначимую как истину предельной значимости. Построенный так модерн становится в глазах антимодернового сознания легкой мишенью для критики. Примером такой позиции является для меня статья А.И.Кырлежева «Постсекулярная концептуализация религии». В связи с этим я ставлю своей целью выяснить «минимальные» права модерна и его секуляризации, которые религиозное сознание не может у него отнять, выяснить «урок модерна», который современное религиозное сознание должно выучить, чтобы быть конструктивным. Вначале я проанализировал статью Кырлежева, оценил его притязания, затем показал два направления выяснения неотъемлемой «правды» секуляризации, сконструировал на основе этой правды «минимальный модерн» и подвел итоги, выразив их в виде «символа веры человека постсекулярной эпохи». Конструируя модерн, я опирался на свою концепцию модерна как «интеркультуры». В той части конструирования, которая связана с анализом современного конституционно-демократического государства как институционального итога модерна, я основывался на работах Ю.Хабермаса.

Ключевые слова: культура, интеркультура, секуляизация, постсекулярная эпоха, религия, идеология, модерн, постмодерн, минимальный модерн, символ веры

Abstract: Thoughts and reflections provided in this article were initiated by the discussions about the role of religion in the modern (post-secular) world. Activation of religious beliefs related thereto and initiated thereby takes different forms and degrees. One of the position of such post-secular religious approach is the denial of Modernity as it is which has its meaning and purpose related to the religious truth and religious methods of life arrangement. This position can be called ‘anti-modernistic approach’. Anti-modernistic religious approach views modernity and secularization as the desire to interpret the truth of low significance as the truth of maximum significance. Therefore, modernity is viewed by the anti-modernistic philosophy as an easy target for criticizing. Accoring to the author, this position can be illustrated by A. Kyrlezhev’s article ‘Post-Secular Conceptualization of Religion’. In this regard, the author sets a goal to define the ‘minimal’ rights of modernity and secularization that can’t be denied by the religious approach. In other words, the author tries to understand the ‘lesson’ taught by modernity that today’s religious community has to learn in order to maintain a more constructive approach. At first the author analyzed Kyrlezhev’s article and appraised his aspirations. Then the author showed the two directions towards finding the essential ‘truth’ of secularization, build the model of the ‘minimal modernity’ based on that truth and summarized the results of his research by describing the ‘symbol of faith’ of a modern post-secular human. When building the model of the modernity, the author based himself on his own concept of modernity as the interculture. When the author analyzed creation of a modern constitutional democratic state as a result of modernity, he referred to Jurgen Habermas’ works.

Keywords: culture, interculture, secularization, post-secular epoch, religion, ideology, New Art (Modernity), Post-Modernity, minimal modernity, symbol of faith.

Аннотация: Статья посвящена феномену композиции телевизионных программ – тому, что чаще всего именуется «линейкой телепрограмм». Автор выявляет предысторию композиции телевизионного контента в зрелищно-театральной культуре, рассматривая принципы композиции античных и средневековых зрелищ, ренессансного городского и придворного театра, зрелищно-развлекательных форм Западной Европы и России Нового времени. Рассматривается феномен сосуществования номеров и сцен различных жанров и стилистик в рамках одного целостного представления в старинных российских формах зрелищ, в том числе в скоморошеских представлениях, кукольном театре, медвежьей потехе, школьном театре. Сравниваются зрелища разных национальных культур, в которых не происходит участия актеров, такие как русский "раек" и английский "Эйдофузикон". Автор сочетает методы культурологии и искусствоведения, широко использует типологический анализ явлений, принадлежащих к разным национальным культурам. Современная стадия существования экранной культуры воспринимается как позднейшая модификация зрелищной культуры, тесно связанная с доэкранными формами. Автор выделяет в истории зрелищно-визуальной культуры два типа организации условной игровой реальности. Первый подразумевает наличие монолитного формосодержательного высказывания, которое может и должно полноценно восприниматься исключительно в своей внутренней целостности и последовательности развития. Второй тип - последовательность различных частей, различных формо-содержательных высказываний, которые могут быть не связаны друг с другом сюжетно. Эти игровые высказывания могут не принадлежать к одному и тому же жанру и стилю. Именно к этому второму типу зрелищной условной реальности, весьма распространенному в истории культуры, принадлежит телевизионная линейка программ. Автор делает вывод о традиционности композиции контента на телевидении, а также о демонстративности творческих имперсональных процессов при режиме непрерывного чередования телевизионных форм и фрустрации ответных творческих потребностей зрителя. Это противоречие, акцентированное телевизионной подачей контента, разрешается уже в рамках компьютерной культуры, представляющей более сложную и тяготеющую к интерактивности экранную форму.

Ключевые слова: культурология, археология массмедиа, телевидение, театр, мистерия, раёк, ярмарочное кино, линейка телепрограмм, интерактивность, развлечение

Abstract: The article is devoted to the phenomenon of composition of television programs which is usually called ‘the line of television programs’. The author describes the prehistory of the process of composing television content in the theater culture, studies the principles of composition of the ancient and medieval performances, Renaissance civic and court theatre and entertainment in the Western Europe and Russia of the early modern period. The author studies the phenomenon of co-existence of theatre acts and plays of different genres and styles within the framework of one performance in the old Russian forms of entertainment, for example, in Skomorokh performances, puppet theatre, bear-baiting and school theatre. The author also compares entertainment performances of different national cultures where actors were not involved such as the Russian raree show and English Eidophusikon. In her research the author combines methods of cultural research and art history and extensively uses typological analysis of the phenomena that are related to different national cultures. The modern stage of the development of screen culture is perceived as the latest modification of the entertainment art closely connected with the pre-screen forms of art. The author describes the two patterns of organization of the conditional ‘play’ reality. The first pattern involves the presence of a solid form-containing statement that can and should be perceived only as an integral and successively developing phenomenon. The second pattern is a sequence of different form-containing statements that do not have to be related in their narrative. These ‘play’ statements do not have to be of the same genre or style. The line of television programs relates to the second pattern of the conditional entertainment reality that has been quite popular in the history of culture. The author concludes that the composition of television programs has a traditional pattern as well as the demonstrative nature of creative impersonal processes while there is the continuous sequence of television forms and frustration of responsive creative needs of the audience. This contradiction of the television art is solved within the framework of the computer culture, the latter being a more complicated and interactive screen form of art.

Keywords: cultural research, ‘archeology’ of mass media, television, theatre, miracle-play, raree show, cinema at the fair, line of television programs, interactivity, entertainment.

Аннотация: В статье рассмотрена проблема интерпретации классического художественного произведения языком современного искусства. Проведен анализ оперы современного композитора Томаса Адеса "Буря" на сюжет пьесы Шекспира и ее сценического воплощения. Автор раскрывает важность фантазийного момента в пьесе Шекспира, который помогает композитору раскрыть ряд проблем человеческого бытия, морали, власти, любви в сказочной форме, что подчеркивает универсализм этих проблем. В статье также поднята проблема трансляции смыслов произведения посредством иной культурной формы и в ином историко-культурном контексте. В работе используются методы текстуального анализа источников (материалов публикаций, посвященных анализу произведения Т.Адеса и его сценическому воплощению), а также семантического анализа культурных текстов (литературы и оперы) . В статье также содержатся элементы компаративистского анализа. Новизна исследования заключается в постановке проблемы интерпретации классического произведения не только языком другой эпохи, но и другой культурной формы, что создает сложную интерпретативную матрицу. Кроме того, автор вводит в пространство исследований шекспировской тематики творчество Томаса Адеса, одного из интереснейших композиторов нашего времени, который создал оригинальную и талантливую версию "Бури" Шекспира для современной оперной сцены.

Ключевые слова: классика, культурная форма, интерпретация, музыка, художественная культура, образ, фантазия, трансляция, смысл, проблематика произведения

Abstract: The problem of interpretation of a classical work of art with the help of modern artistic language has been examined in the paper. Opera “The Tempest” by the contemporary British composer Thomas Ades based on the play by Shakespeare and its stage representation have been analysed. The author shows the importance of fantasy element in Shakespeare’s work which helps the composer to show a number of problems of human existence, morals, power, love in a fairy-tale form, which accents the universality of these problems. The article also poses the problem of translating the meanings of the work in a different cultural context and in another cultural form. Methods of textual analysis of materials concerning the work of Th.Ades and its stage representation have been used as well as semantic analysis of cultural texts (the literary source and the operatic text). Elements of comparative study are also present in the paper. The novelty of the research work is in posing the problem of interpretation of a classical work not only by the language of a different period, but by another cultural form, which creates a complicated interpretative matrix. The author introduces into the field of Shakespearean studies the work of Thomas Ades, one of the most interesting composers of our time, who created an original and talented version of “The tempest” by Shakespeare for contemporary opera scene.

Keywords: classic, cultural form, interpretation, music, art culture, image, fantasy, translation, meaning, work problems.

Аннотация: Одним из важнейших показателей готовности общества вести войну является наличие сценариев грядущей войны в литературе. Если перед Великой Отечественной войной советское руководство активно использовало жанр «военно-утопического романа» для подготовки общественного мнения к войне, то после ее окончания общественное мнение наложило запрет военно-утопическую тематику. Однако в настоящее время произведения о грядущей войне издаются значительными тиражами. Появилась возможность рассмотреть и классифицировать сценарии грядущих войн. Большинство подобных сценариев балансирует на грани осуществления-неосуществления. Одни сценарии можно назвать пессимистическими, они описывают поражение России в грядущей войне. Другие сценарии – оптимистические, они пропагандируют восстановление державы через победу в войне. Ключевые слова: грядущая война, военно-утопический роман, прогностические возможности, альтернативная история, алармизм, мобилизация общественного сознания. Таким образом, если подвести черту под всем вышеизложенным, современные сценарии грядущей войны, за исключением несбыточных или перешедших в разряд альтернативной истории рисуют следующую перспективу развития событий: 1) Россия может оказаться втянутой в войну с третьими странами или коалицией стран через конфликт на Украине или на Кавказе. Реже в качестве исходных точек конфликта называются Охотское или Баренцево моря. 2) Вероятнее всего, по мысли писателей, война России с США и их союзниками по НАТО, хотя некоторые писатели не исключают и столкновения с Японией или Китаем. 3) Война, скорее всего, выльется в цепь перетекающих друг в друга локальных конфликтов. В противном случае не исключен ограниченный, или даже полномасштабный обмен ядерными ударами. Тут следует вспомнить, что и Вторая Мировая война мыслилась инициаторами как цепь локальных молниеносных войн. Но через два года переросла в глобальную бойню. 4) Победа России в большинстве современных романов носит чудесный характер: писатели рисуют желательную картину будущего, не имеющую ничего общего с реальным положением дел, или используют разнообразные «волшебные» изобретения. Но это лучше упаднических настроений, характерных для этого жанра фантастики в позднем СССР. 5) Некоторая часть авторов сомневается в способности современного российского руководства твердо и адекватно защищать интересы страны военной силой. 6) Большинство авторов сходится в том, что в случае военного поражения нас ожидает не просто оккупация, но и растянутый по времени геноцид. В целом современные сценарии грядущих войн выполняют свою основную роль: подготовка общественного мнения к ведению «своей» войны и мобилизации общественного сознания страны в «угрожаемый период».

Ключевые слова: грядущая война, военно-утопический роман, прогностические возможности, альтернативная история, алармизм, мобилизация общественного сознания, антиутопия, военная тревога, литературная серия, пост-апокалипсис

Abstract: One of the most important indicators of a society ready for war is the appearance of scenarios of a future war in literature. Before the Great Patriotic War the Soviet leadership actively used the genre of the ‘military utopian novel’ to prepare the public conscience to the war but when the war was over, the genre of military utopia was prohibited by the public conscience. However, today there are a great number of books about a forthcoming war being published. This allows to analyze and classify scenarios of future wars. The majority of typical scenarios is balancing on the ‘to be or not to be’ edge. Some scenarios can be called pessimistic because they describe the loss of Russia in the future war. Other scenarios are rather optimistic and propagandize the revival of nation through winning the war. Generally speaking, except for unrealizable or alternative history scenarios, modern scenarios of a future war outline the following courses of events: 1) Russia can be involved into a war with the third countries or alliances as a result of the Ukrainian or Caucasian conflict. The Barents Sea and the Sea of Okhotsk are also mentioned as the starting point of a future war but less frequently. 2) Most writers see it as the war between Russia and the United States and their NATO allies although some authors also suspect the war between Russia and Japan or China. 3) The war is most likely to turn into a series of interweaved local conflicts. Otherwise a limited or even full-scale exchange of nuclear attacks may occur. Noteworthy that the Second World War was also meant to be a series of local lightning wars but turned into a global massacre two years after it had started. 4) Most modern writers see the victory of Russia as a miracle. Writers either describe a desired future that has very little to do with the reality or use all kinds of ‘magical’ inventions. However, it is better than the decadent’s moods typical for the same genre of science fiction in the late USSR. 5) Some writers doubt that the modern Russian leadership is able to firmly and adequately defend the country’s interests using the military force. 6) The majority of writers express the opinion that if Russia loses the war, it will not be only occupied but also subject to prolonged genocide. Generally speaking, modern scenarios of future wars perform their main function which is to prepare the public conscience to fighting ‘their own’ war and to mobilize the public conscience during the ‘period of threat’.

Keywords: future war, military utopian novel, predictive capabilities, alternative history, alarmism, mobilization of the public conscience, anti-utopia, military alert, literary series, post-apocalypse.