Аннотация: К числу государственных персонификаций, в которое входит женская персонификация России и иные близкие ей по смыслу аллегорические фигуры, относится и Гений России. Несмотря на интерес исследователей к отдельным произведениям, в которых встречается эта фигура (В.М. Файбисович), до сих пор в отечественном искусствознании не были обобщены случаи появления Гения России в русском искусстве и проанализированы особенности его иконографии. Упоминание о «Российском Гениусе», а также о фигурах Гениев царств и княжеств Российской империи в сюжете аллегорического балета «Новые аргонавты» Гаспаро Анджолини (1770) позволяет нам предполагать, что эти фигуры получили распространение в русском искусстве во второй половине – конце XVIII столетия. В статье фигура Гения России рассмотрена на материале изобразительного и театрального искусства конца XVIII – первой четверти XIX века, с привлечением западноевропейского контекста. Гении – это добрые духи-хранители человека или некоего места. Иконография и атрибуты Гения России варьировались. Гениев могли изображать в виде путти, а также юношей или девушек, обычно крылатых, иногда с языком пламени в волосах. Гений России мог принимать эти обличия, а также обладал разными атрибутами – золотым жезлом, гербовым щитом или штандартом (или его сопровождал орел, гербовое животное), рогом изобилия, пальмовой ветвью, палицей Геракла, мечом.
Гений России (или Ангел Россиян) приобретает большое значение в начале XIX века в связи с Отечественной войной 1812 года. Существуют две основные вариации иконографии Гения России – в виде крылатой (или бескрылой парящей) фигуры в античных тунике или плаще и в виде мужественного воина, полуобнаженного, вооруженного и в древнерусском шлеме («в виде Славянского Витязя»). Последняя разновидность иконографии связана с темой прославления Российской империи и представлена в проектах медалей А.Н. Оленина (1817), посвященных Отечественной войне, и также существовала в театральных постановках. Образ Гения России с чертами древнерусского воина был наиболее востребован в начале XIX века, в дальнейшем в русском искусстве получает распространение образ Витязя (Богатыря).

Abstract: Alongside with personification of Russia, there are other state personifications in Russian art, including Genius of Russia. Despite some interest to this figure (V.M. Faibisovich), its iconography has not yet been comprehensively analyzed. Appearance of “Genius of the Russian Empire” in the ballet “The New Argonauts” (1770) by Gasparo Angiolini allows us to assume that this personification became widespread in Russian art in the second half of the 18th century.
In the article, this personification is examined on materials of artworks and performances of the late 18th and early 19th centuries in Western European context. Geniuses are good guardian spirits of individuals, or territories, or countries. Geniuses were represented as puttos, young men or women, typically winged, sometimes with flames on their hair. Genius of Russia could have miscellaneous attributes: a golden scepter, a coat of arms (or sometimes he could have been accompanied by an eagle – a heraldic animal), a cornucopia, a palm branch, Hercules’ club, a sword. Genius of Russia acquired great significance in the early 19th century in connection with the Patriotic War of 1812. There are two fundamental variations of his iconography: a winged (or sometimes wingless, but hovering) personification in antique dress and a half-naked, armed warrior with an ancient Russian helmet (“as Slavic vityaz”). The latter variety at the beginning of the 19th century was associated with the theme of glorification of the Russian Empire and presented in projects of medals by A.N. Olenin (1817) commemorating the Patriotic War, and existed in theatrical performances. The image of Genius of the Russian Empire “as Slavic vityaz” was most in demand at the beginning of the 19th century; subsequently, an image of Vityaz (Bogatyr) became widespread in Russian art.

Аннотация: Персонификации территорий – часть богатого иносказательного языка барокко, которая прочно вошла в русское изобразительное искусство XVIII века. Если персонификация России рассматривалась исследователями, то персонификациям территорий Российской империи до сих пор не было уделено специального внимания. Аллегорические фигуры территорий Российской империи рассматриваются в статье на материале разных видов искусства и с привлечением сведений из печатных изданий (лексикона О. Лакомба де Презеля, описаний придворных торжеств). В искусстве получили отражение как современные административные единицы (города, крепости, наместничества), так и исторические, а именно Казанское, Астраханское, Сибирское и Московское царства, причем последние среди всех аллегорических фигур территорий имели самый высокий статус и самое большое значение.   В статье рассмотрена иконография персонификаций территорий Российской империи, которая в большинстве случаев была вариацией иконографии персонификации России. Главным отличительным признаком таких фигур был гербовый щит. Отступления касались одежд (персонификации территорий могли представить полуобнаженными, тогда как персонификация Российской империи представавала в целомудренном одеянии) и атрибутов власти (короны, царские мантии полагались только самым значимым из них, а именно персонификациям царств или наместничеств). Персонификации царств, имевшие самый высокий среди территорий империи статус, появлялись в произведениях в честь первостепенных для Российской империи событий. Остальные персонификации территорий (исторические области, города, крепости) обычно появлялись в искусстве по случаю их присоединения или на утилитарных предметах – картах. В композициях, посвященных присоединению территорий, воплощением государства-победителя могла быть мужская персонификация, в то время как аллегория побежденной земли – это чаще всего женская фигура.

Abstract: Personifications of territories are a part of rich allegorical language of the Baroque, which entered Russian art in the XVIII century. The personification of Russia attracted attention of researchers, but personifications of the territories of the Russian Empire has been so far largely ignored. In the paper allegorical figures of the territories of the Russian Empire are examined on the material of various kinds of art and with the use of information from printed publications (Honoré Lacombe de Prézel’s "Dictionnaire iconologique, ou introduction à la connoissance des peintures, sculptures, médailles, estampes...", descriptions of court celebrations). Personifications embody both administrative units (cities, fortresses, and viceroyalties) and historical ones, namely the Kazan, Astrakhan, Siberian, and Moscow kingdoms. The latter had the highest status and were of the greatest importance. The article offers analysis of iconography of the personifications of the territories of the Russian Empire, which in most of the cases was a variation of the iconography of the personification of Russia. The main distinguishing feature of such figures was their coat of arms. Unlike personification of the Russian Empire, which always appeared in chaste attire, personifications of territories could be represented semi-naked. Attributes of power, i.e. crowns and royal robes, belonged only to the most significant of them, namely personifications of kingdoms or viceroyalties. Personifications of the kingdoms appeared in works in honour of the events that were paramount for the Russian Empire. Other personifications of territories (historical regions, cities, fortresses) usually appeared in art on the occasion of an addition of territory or in utilitarian objects (maps).