Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Litera
Правильная ссылка на статью:

Осложненное простое глагольное сказуемое в произведениях А. Н. Островского: формальный и содержательный уровни

Селеменева Ольга Александровна

доктор филологических наук

профессор, Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина

399770, Россия, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, 28.1

Selemeneva Olga Aleksandrovna

Doctor of Philology

professor of the Department of the Russian Language, Teaching Methods and Document Science at Bunin Yelets State University

399770, Russia, Lipetsk Region, Yelets, str. Kommunarov, 28.1

ol.selemeneva2011@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2409-8698.2017.1.21649

Дата направления статьи в редакцию:

09-01-2017


Дата публикации:

17-04-2017


Аннотация: На протяжении развития синтаксической науки к проблеме типологии сказуемого обращались многие лингвисты: Ф. И. Буслаев, В. В. Виноградов, А. Х. Востоков, И. И. Давыдов, А. М. Пешковский, А. А. Потебня, А. А. Шахматов, Н. Ю. Шведова, П. А. Лекант и др. Однако до сих пор некоторые вопросы остаются недостаточно разработанными, например, вопрос о средствах и способах осложнения простого и составного сказуемого. Предметом анализа в статье являются осложненные формы простых глагольных сказуемых в пьесах А. Н. Островского. Цель исследования – описать средства осложнения на уровнях плана выражения и плана содержания, определить функцию осложненных форм простых глагольных сказуемых в текстах драматурга. Характер изучаемого материала обусловил использование в работе описательно-аналитического метода, дистрибутивного метода и метода контекстного анализа. Выводы, к которым мы пришли в ходе исследования, могут быть сформулированы в виде нескольких тезисов: на уровне плана выражения А. Н. Островский в качестве средств осложнения использует бессоюзные повторы лексически полнозначных глаголов, сочетания глаголов в одинаковой форме, образования на¬речного типа на -ом, частицы, трансформированные и нетрансформированные глагольные фразеологизмы, глагольные билексемы; на уровне плана содержания осложненные формы обогащаются дополнительными оттенками значения (значение временной протяженности действия, значение неполноты его осуществления, значение признака, близкого к выявлению, но не выявляющегося и др.); использование осложненного простого глагольного сказуемого помогает драматургу имитировать разговорную речевую стихию и создавать народно-бытовой колорит. Основные результаты исследования могут быть применены в практике преподавания синтаксиса русского языка (при анализе главных членов предложения, функциональном анализе текста).


Ключевые слова:

Александр Николаевич Островский, драматургия, разговорный стиль, типы сказуемого, простое глагольное сказуемое, способы осложнения, план выражения, план содержания, значение, функционирование

Abstract: In this article the author analyzes the complicated form of simple verbal predicates in the plays of Alexander Ostrovsky on formal and substantial levels. The playwright actively uses the conjunctionless repetitions of lexically meaningful verbs, the combinations of verbs in the identical forms, one of them shows the purpose of action made by the subject, formations of adverbial type ending in -ом as means of complication of simple predicate. The numerous group was formed by simple verbal predicates complicated by different particles: так и, было, было вот, чуть было, чуть было не, чуть не, всё, вот всё, и, взял, взяли, возьму + да и + вот, себе, знай, словно, будто, как будто, точно, ровно, как бы, как бы не in the plays by Alexander Ostrovsky. We also refer idioms (transformed and not modified) with the syntactic indivisibility and indivisible meaning to the means complicating the structure of simple verbal predicate. The verbal idioms in the position of predicate helps the playwright to reveal the individuality of the characters, to express the author’s modality. We consider the verbal composites (such as заливается-плачет, нежит-томит) in combination with the particles (such as так, так и); the former isn’t named as complicating elements of simple verbal predicate in the linguistic literature, but always arouses interest of academics. Such complex words have common features with word, idiom and free word-combination. The complexity of the external and internal forms of the compositing formations allows us to consider them as complicated forms of simple verbal predicates. These means of complication introduce the additional shades of meaning into the simple verbal predicate. In the plays by Alexander Ostrovsky we have identified the following meanings: the meaning of the temporal extent of the action or state, the meaning of the incomplete realization of the action or state, the meaning of action that is close to realization but is not put into effect or characteristic close to the exposure, but is not revealed, the meaning of the composite action or state, the meaning of action that is revealed independently of unfavourable conditions or in spite of something, the meaning of action that the subject realize in his own interests for the sake of pleasure, the meaning of action that the subject realize with the total disregard of the external circumstances, the meaning of doubts about the truth of something or comparison with something, the meaning of assumption or possibility, probability of some events and others. Some of the meanings can be expressed by the totality of linguistic resources. On the whole the use of the complicated simple verbal predicate is a distinguishing feature of the author’s style of Alexander Ostrovsky seeking to paint the vivid domestic picture of merchant-burgher environment, create the original characters, to reveal the psychology of characters through the everyday conversational constructions.


Keywords:

Alexander Nikolaevich Ostrovsky, dramaturgy, conversational style, the types of predicate, simple verbal predicate, ways of complication, the plan of expression, the plan of content, meaning, functioning

В русском языке простое глагольное сказуемое как конституирующий компонент формально-синтаксической структуры предложения-высказывания занимает центральное место в системе типов сказуемого. Совмещая грамматический и вещественный аспекты значения в одном слове, простое глагольное сказуемое имеет различные способы выражения: спрягаемые формы глагола (С шорохом летает ночная бабочка), инфинитивы (А, вы бунтовать! Взять их!), «усеченные» глаголы, обладающие высокой степенью экспрессивности (АНина, как кошка, прыг с кровати), и др.

В научной и учебной литературе изучение простого глагольного сказуемого и средств его осложнения имеет длительную историю не только на материале русского, но и татарского, таджикского, английского языков [1, 3, 8-9, 11, 14-16, 20-25]. Такой исследовательский интерес обусловлен несколькими моментами: сложностью категории сказуемости в целом, невозможностью интерпретировать все выделяемые в фактическом языковом материале конструкции в рамках бинарной оппозиции «простое – составное», сомнениями в целесообразности выделения осложненных форм в парадигмах простых и составных сказуемых и т. д. Поскольку вопрос об осложненном простом глагольном сказуемом давно поставлен учеными, но окончательно еще не решен как в плане исчерпывающего перечня осложняющих средств, так и различных модальных оттенков высказываний, находящих себе «аналитическое выражение в глагольных конструкциях» [2, с. 64], актуальность подобных исследований не вызывает сомнений.

Выбор для анализа именно произведений А. Н. Островского обусловлен заметным влиянием «речевой канвы» его текстов на формирование «разговорного стиля русского языка» [5, с. 144] и, как следствие, частотностью функционирования обиходно-разговорных построений, ядром которых и выступают осложненные формы простых глагольных сказуемых. Для драматурга использование подобных форм сказуемого являлось залогом точной речевой характеристики действующих лиц, их психологии, мотивов действий, причин тех или иных физиологических и психологических состояний и др.: Барышню поедом съела! (Бедная невеста); Я, пожалуй, пойду кликну (На бойком месте); Жалко, что ль, мне кого здесь? Взяла да и ушла (Женитьба Бальзаминова); А я думаю себе: понимаю, куда ты метишь (Бедная невеста) и др. Всего авторская картотека примеров насчитывает 337 высказываний с окружающим контекстом, извлеченных из произведений А. Н. Островского 1847–1885 гг.

Анализ форм простых глагольных сказуемых в пьесах А. Н. Островского позволяет описать процесс осложнения на двух уровнях: уровне плана выражения и уровне плана содержания. Эти уровни взаимодействуют между собой. Без появления каких-либо элементов в структуре простого глагольного сказуемого не происходило бы обогащение его значения дополнительными смысловыми оттенками.

Прежде всего рассмотрим уровень плана выражения. На этом уровне в произведениях А. Н. Островского представлен значительный спектр средств. Так, драматург активно использует бессоюзные повторы лексически полнозначных глаголов, а также сочетания глаголов в одинаковой форме, один из которых указывает на цель производимого субъектом действия. В высказываниях положение таких глаголов может быть как дистантным, так и контактным. Например: Я уеду куда-нибудь, непременно уеду (Неожиданный случай) (дистантное расположение компонентов); Пойду поброжу по саду, хоть георгины все переломаю, все-таки легче (Лес) (контактное расположение компонентов).

Многочисленную группу в пьесах А. Н. Островского составляют простые глагольные сказуемые, осложненные частицами так и, было, было вот, чуть было, чуть было не, чуть не, все, вот все, и, взял, взяли, возьму + да и + вот, себе, знай, словно, будто, как будто, точно, ровно, как бы, как бы не. На коммуникативном уровне частицы представляют важную часть содержательной стороны высказывания и являются «выразителями “фона знания” в свернутом виде» [26, с. 100]. Располагаются в высказываниях глагольные формы и частицы как контактно, так и дистантно. Например, контактное расположение: А я и случись тут, как он письмо-то в окошко бросил (Свои собаки грызутся, чужая не приставай); А никакими, просто − взял да и пришел(Бедность не порок); дистантное расположение: Все как-то барахтаешься, лезешь куда-то, не хочется вовсе-то ничком в грязи лежать (Горячее сердце); Я было об деле задумал, а ты тут с разговором да с глупостями (Не сошлись характерами!).

В качестве осложняющего простое глагольное сказуемое средства могут выступать и образованиями на­речного типа на -ом. Например: А теперь поедом ест, проходу не дает − все за тебя (Гроза); Ну и пропадай она пропадом!(Не так живи, как хочется).

Следует отметить, что речь действующих лиц произведений А. Н. Островского отличается присутствием различных фразеологических оборотов, помогающих драматургу выразить индивидуальность персонажей и авторскую модальность: точить лясы (балясы), чесать язык, бить баклуши, ломать голову, сбиться с ног, снять голову, зарубить на носу, водить за нос, заговаривать зубы, высунуть нос, утереть нос, цедить [слова] сквозь зубы, смотреть в зубы, точить зубы, скрипеть зубами, прожужжать уши, прикусить язык, прибрать к рукам, плыть сквозь пальцы, становиться поперек горла и др.Например: Об чем тут думать, голову ломать! (Козьма Захарьич Минин, Сухорук); Ко мне гости хорошие ездят, купцы богатые, дворяне; ты, говорит, с меня голову снимешь (Бедность не порок). Фразеологизмы выступают «центром взаимодействия речевого уровня с экстралингвистическими факторами», участвуют в «сюжетно-композиционном построении» [12, с. 131].

Вопрос о том, является ли простое глагольное сказуемое, представленное фразеологизмом, осложненным, в русистике открыт. Ведь глагольно-именные фразеологические сочетания можно квалифицировать как некие «переходные» конструкции, не укладывающиеся в бинарное противопоставление простого и составного сказуемого. С одной стороны, указанные единицы обладают семантической целостностью при лексической ослабленности глагольного компонента, с другой – морфологической разнородностью компонентов, схожестью глагольного компонента по признаку функциональной несамостоятельности с вспомогательным компонентом составного сказуемого.

В пьесах А. Н. Островского глагольные фразеологические обороты в роли сказуемого подвергаются трансформациям. Под трансформацией понимают отклонение от общепринятой нормы, закрепленное «в лингвистической литературе, а также импровизированное изменение в экспрессивно-стилистических целях» [4, с. 7]. К приемам и видам трансформаций фразеоединиц относят преобразования грамматической формы компонентов, изменения их частеречной принадлежности, образование окказиональных слов на основе фразеологизмов, использование фразеологизма в качестве свободного сочетания слов, контаминации фразеологических оборотов, усечение или сокращение состава и др.

Драматург широко использует фразеологизмы, легко допускающие изменения в количественном составе. Например: Я, брат, и сам и огни, и воды, и медные трубы прошел (Свои люди − сочтемся). Ср. с фразеологизмом: пройти [сквозь] огонь и воду [медные трубы]. Включение в единицу пройти [сквозь] огонь и воду [медные трубы] формы множественного числа существительного (и огни, и воды, и медные трубы) усиливает значение ‘испытать в жизни все мыслимые и немыслимые страдания, нравственные и физические’.

Приемы трансформации фразеологизмов в позиции осложненного простого сказуемого в произведениях А. Н. Островского ограничены. Наиболее частотным является прием синтаксической инверсии, т. е. изменения порядка слов. В этом случае модификации подвергается только форма фразеологизмов, а семантика остается без изменений.Например: Вестимо, в шутку язык чесать (Воевода (Сон на Волге)); А дома что делать? Баклуши бить (На бойком месте).

Встречаются и такие приемы модификации фразеологизмов, как расширение компонентного состава устойчивой единицы, дополнительно усложненное повтором глагольного компонента (ср.: вынимать (вынуть) сердце вынуть все сердце, вынуть). Например: Вынула ты из меня все сердце, вынула. Что тебе нужно от меня? (Горячее сердце). Подобный повтор усиливает значение ‘мучить, терзать кого-л.’. Комбинация приемов синтаксической инверсии и субституции компонента (замены компонента) также приводит к появлению во фразеологизме дополнительного смыслового оттенка. Например: А вот мы тебе горлышко промочим (Свои люди − сочтемся). Ср.: промочить горло.

Средства, осложняющие структуру простого глагольного сказуемого, в произведениях А. Н. Островского часто комбинируются. Так, глагольные формы, одна из которых имеет лексически ослабленное значение, сочетаются с модальной указательной частицей вон (типа вон работает сидит); два однокоренных глагола сочетаются с частицей не (типа ждешь не дождешься); глагольные фразеологические обороты сочетаются с препозитивными частицами и, было, так и (типа было с толку сбил); частица так и сочетается с бессоюзными повторами лексически полнозначных глаголов в одинаковой форме (типа так и ходят, так и ходят). Например: Батюшки, не распечатаю никак, руки так и ходят, так и ходят (Свои собаки грызутся, чужая не приставай); Ты вспомни хорошенько: бывало, ждешь тебя не дождешься… (Бедная невеста); Я смешлив ведь больно, не вытерпел, так и покатился со смеху, а уж на меня глядя и все (Бедность не порок).

В качестве средств осложнения простых глагольных сказуемых мы рассматриваем и глагольные билексемы типа заливается-плачет, нежит-томит в сочетании с частицами так, так и. Например: А случится, когда ко мне в комнату зайдет, так и заливается-плачет… (В чужом пиру похмелье). В отечественной лингвистике лексемы-композиты (или билексемы) являются малоизученным явлением несмотря на активность их образования в русском языке под влиянием разных причин: действия закона речевой экономии, ролью аналогии в процессе словообразования и др. Границы этого класса слов еще четко не очерчены, а словообразовательный статус, характер семантических взаимоотношений между компонентами, формальная структура, функции подобных образований в тексте плохо изучены [10, 17-19]. Однако очевидно, что билексемы имеют общие признаки как со словами, так и с фразеологизмами, свободными сочетаниями слов (номинативная функция, принадлежность к той или иной части речи, структурная раздельнооформленность, расчлененная структура, постоянство состава и др.) [18-19].

Глагольные композиты заливается-плачет, нежит-томит в роли сказуемого, полагаем, близки по своей внешней форме сочетаниям, рассматриваемым в качестве со­единения лексически полнозначных личных форм глагола (типа бранил-бранил) и одного из способов осложнения простого глагольного сказуемого в русском языке. Ср.: Варвару маменька точила-точила; а та не стерпела, да и была такова взяла да и ушла (Гроза). – Другой раз поутру-то... так тебя нежит-томит... ровно тебя опоили... (Не все коту масленица). Однако с точки зрения семантики лексемы-композиты гораздо сложнее приведенных форм (бранила-бранила, точила-точила и под., подчеркивающих длительность предикативного признака). В билексеме заливается-плачет сопрягаются значение слова заливается (‘начать что-л. делать длительно, с переливами’) и значение слова плачет (‘проливать слезы, обычно издавая при этом нечленораздельные голосовые звуки’), а в билексеме нежит-томит – значения ‘приводить в состояние неги’ (нежит) и ‘вызывать истому’ (томить) [6]. Приведенные билексемы имеют разные семантические модели: в первой доминантным является значение слова плачет, значение же слова заливается при сопряжении лексем указывает лишь на способ действия – на длительность и прерывистый характер плача; во второй билексеме значения компонентов равноправны и объединяются общим семантическим элементом ‘приятное состояние’ (состояние блаженства (нега) и расслабленности (истома)). Сложность внешней и внутренней форм композитивных образований позволяет нам рассматривать их в качестве осложненных простых глагольных сказуемых.

Перечисленные способы и средства осложнения сказуемого действуют не только на формальном уровне, увеличивая количество элементов, входящих в сказуемое, но и на содержательном, привнося в сказуемые дополнительные оттенки значения: значение интенсивности действия, значение временной протяженности действия, значение внезапности возникновения предикативного признака, значение независимого предикативного признака, значение нежелательности действия и др. При этом одно значение может выражаться различными языковыми средствами. Так, значение интенсивности действия выражается за счет частицы так и в сочетании со спрягаемыми формами глаголов движения, переме­щения (бегать, летать, ходить, прыгать и др.), сочетаниями спрягаемых глаголов (бежать, есть, пропадать, слыхать и др.) с однокоренными образованиями на­речного типа на -ом. Например: Маменька ее поедом ест, а она, как тень какая, ходит безответная (Гроза); И сами бы пошли, да совестно, а плечи так и ходят… (Комик семнадцатого столетия).

Значение временной протяженности действия или состояния связано с контактными или дистантными повторами спрягаемых форм глаголов типа думать, жить, посидеть, просить, точить и др. Например: ...Вот так-то и все: жил, жил чело­век, да вдруг и помер так все прахом и пойдет (Свои люди − сочтемся!); Просила, просила, не токмо чтобы что такое, подари хоть платок, валяются у тебя вороха два без призрения, так все нет, все чужим да чужим (Свои люди – сочтемся).

Значение временной протяженности привносит в сказуемое и частица все. Например: Вот теперь я ночи не сплю, все думаю, как пристроить Машеньку: ну, ошибешься как-нибудь, на моей душе грех будет (На всякого мудреца довольно простоты). Устранение частицы ведет к утрате «соответствующего добавочного грамматического значения» при сохранении основной формы сказуемого [11, с. 32]. Сочетаться глагольные формы (типа барахтаться, бодриться, бояться, глядеть, думать, знать, примериваться, пытать, смеяться, сбираться, смотреть, ходить и др.) могут не только с местоименной частицей все, но и частицей вот. Например: Ты вот все болтаешь, сама не знаешь что; потому что разума у тебя нет (Не было ни гроша, да вдруг алтын).

Значение неполноты осуществления действия или проявления состояния реализуется посредством использования частиц было, вот было в сочетании с глаголами мыслительной деятельности (забыть, задумать и др.), глаголами состояния (одичать), глаголами действия (сунуться), глагольным фразеологизмом (сбить с толку). Например: Совсем было про них забыла − стала в коробьях рыть, нашла, так что таить (Комик семнадцатого столетия); Да он и есть; что я говорю-то. Вот было попался (Не все коту масленица).

Значение действия, близкого к осуществлению, но не осуществляющегося, или признака/состояния, близкого к выявлению, но не выявляющегося, реализуется за счет частиц чуть было, чуть в сочетании с отрицательной частицей не и глаголами речевой деятельности, состояния, физического действия (прибить, разломать, сказать, умереть и др.). Например: Я чуть было не умерла вчера(Без вины виноватые); ...Его тридцать раз за эту сцену вызвали,публика чуть театр не разломала... (Лес).

Глаголы подсунуть, сказать, случиться, фразеологизм прийти в чувство, осложняясь препозитивной частицей и, имеют значение внезапности совершения того или иного действия или возникновения состояния. Например: От этого письма она и приди в чувство; уж очень ей понравилось, что учтиво пишет-то, что охальства-то никакого нет (Свои собаки грызутся, чужая не приставай); О посту как-то, о великом, я говел, а тут нелегкая и подсунь мужи­чонка: за деньгами пришел, дрова возил (Гро­за).

В конструкциях с частицей возьми значение сказуемого сложнее, чем в конструкциях с частицей и. Оно совмещает различные оттенки: неожиданность, неподготовленность, внезапность, произвольность действия [13, с. 173]. Например: Вот сертучок новенький взяли да и надели (Свои люди − сочтемся); Взял да и пришел. Что ж такое? Нынче масленица, уж и не погулять мне (Не живи так, как хочется); Не в ломбард его несть! Вот я этот капитал взял да пропил,промотал (Бедность не порок).

Сказуемые, выраженные глаголами послать, пропить, поставить в форме будущего временис частицами взять, взял, возьмет, возьми и препозитивной частицей вот, имеют значение неподготовленного и случайного действия, осуществляемого субъектом с целью досадить кому-либо. Например: Я вот возьму да и последний-то, какой есть, пропью; пусть ма­менька тогда со мной, как с дураком, и нянчится (Гроза); Вот возьму да поставлю всю мебель вверх ногами, вот и перемена (На всякого мудреца довольно простоты).

К значению сложносоставного действия/состояния относим значение осуществления действия во время пребывания в том или ином положении. Оно реализуется сочетаниями глаголов действия с глаголами положения в пространстве (работать, сидеть) и частицей вон. Например: Я прыгаю, веселюсь, а она вон работает сидит (Островский. Без вины виноватые). Также в эту группу включаем значение осуществления движения с какой-либо целью, реализуемое сочетанием глагола движения (пойти) и глаголов, называющих цель этого движения (велеть, доложить, кликнуть, лечь, написать, оглядеть, одеться, побродить, поглядеть, погулять, показать, посмотреть, проводить, распорядиться, спросить и др.). Например: Я пойду лягу, будто сплю мертвым сном, ты тоже схоронись где-нибудь (На бойком месте); Я пойду спрошу, привезли ли коляску (Бешеные деньги). Регулярная синтагматическая сочетаемость глагола пойти с целевыми глаголами объясняется тем, что «цель субъекта... в подавляющем большинстве слу­чаев требует преодоления какого-либо расстояния для ее дос­тижения» [7, с. 58].

Частица себе, будучи введена в сказуемое, придает ему разнообразные оттенки значения: значение действия, осуществляемого субъекта в своих интересах ради удовольствия (Девки гуляют себе, как хотят, отцу с матерью и дела нет (Гроза)); значение действия, осуществляемого субъектом при полном пренебрежении внешними обстоятельствами (Сидит себе Никита, кожи мнет (Воевода (Сон на Волге)); значение непроизвольного и длительного мыслительного процесса (Я думаю себе, на что это ему шаль − ума не приложу (Исковое прошение)).

Частица знай привносит в сказуемое значение действия, которое выявляется во­преки чему-либо. Например: Пусть его мелет в свое удовольствие, а ты знай посмеивайся! (Таланты и поклонники).

Частицы будто, вроде как, как будто, словно, словно бы вносят в осложненное простое глагольное сказуемое оттенок сомнения в достоверности чего-либо или сравнения с чем-либо. Например: Что это с ней сделалось? Она как будто плачет (Старый друг лучше новых двух); Что это ты словно потолстела, изумрудная? (Свои люди − сочтемся).

Значение предположения или возможности, вероятности какого-либо события возникает в сказуемом за счет введения частиц точно и ровно. Например: Точно бы жила я, как в раю (Не в свои сани не садись).

Условно-предположительный оттенок значения появляется благодаря частице как бы. Например: А вы обо мне как бы думали, Антонина Власьевна? (Богатые невесты). Использование частицы не при частице как бы вносит значение нежелательности действия или состояния. Например: Я не знаю, как говорить-с. Как бы не вышло чего (Свои собаки грызутся, чужая не приставай); Как бы не прогадать (Таланты и поклонники).

Перечисленные значения могут не выражаться в «чистом» виде, значение может быть синкретичным. Так, в произведениях А. Н. Островского значение интенсивности может осложняться значением внезапности действия, состояния (Слышу я, зачали в колокол бить, народ бросился в город, так и обмер (Козьма Захарьич Минин, Сухорук)) или значением внезапности и потенциальности действия за счет использования глаголов в форме сослагательного наклонения (Ноги-то старые, а то бы так и побежала (Не так живи, как хочется)).

Контактные повторы спрягаемых глаголов (забыть, знать, летать, уехать) с частицей так и, повторы однокоренных глаголов с отрицательной частицей не (ждешь не дождешься) несут значение интенсивностидействия или состояния, осложненное «количественным» значением [11, с. 58], связанным с выражением длительности, полноты действия. Например: А то, будто я летаю, так и летаю по воздуху (Гроза); Ты вспомни хорошенько: бывало, ждешь тебя не дождешься… (Бедная невеста).

На значение временной протяженности действия может наслаиваться значение гипотетичности. В этом случае глаголы в форме сослагательного наклонения сочетаются с местоименной частицей все. Например: Не токма, чтобы какое дело великое, что по христианству тебе следует, а самовар, и тот лень поставить... все бы лежала (Не все коту масленица).

Значения длительности действия, его временной протяженности и интенсивности выступают в качестве дополнительных для волюнтивного значения. Эти значения выражаются контактными повторами глагола в форме повелительного наклонения (волюнтивное значение + значение интенсивности) (Постой, постой, вспомнила! (Доходное место)) и повторами глагола в форме повелительного наклонения с частицей все (волюнтивное значение + значение временной протяженности действия) (Все дай, все дай; а мне кто даст? (Не было ни гроша, да вдруг алтын)).

Окказиональная форма повелительного наклонения глагола реализует волюнтивное значение в совокупности со значением приглашения к совместному действию. Например: Ах, какой он страшный! Пойдем, пойдем! (Лес).

Резюмируя, отмечаем, что осложнение простого глагольного сказуемого происходит на двух взаимодействующих между собой уровнях: формальном и содержательном. На уровне плана выражения А. Н. Островский прибегает к бессоюзным повторам лексически полнозначных глаголов, сочетаниям глаголов в одинаковой форме, один из которых указывает на цель производимого субъектом действия, наречным образованиям на -ом, введению широкого спектра частиц (так и, было, не, чуть не, все, вот все, и, взял + да и + вот, себе, знай, словно, будто, как будто, точно и др.). В качестве осложненных форм простых глагольных сказуемых в произведениях драматурга мы рассматриваем трансформированные и нетрансформированные глагольные фразеологические обороты и глагольные композиты (билексемы). Все перечисленные средства вносят в сказуемое дополнительные оттенки значения (интенсивности проявления предикативного признака, его сложносоставности, временной протяженности, внезапности возникновения и другие), часть из которых имеет синкретичный характер.

Использование осложненного простого глагольного сказуемое является характерной чертой языка произведений А. Н. Островского, стремящегося через живую разговорную речь изобразить психологически многогранные человеческие характеры, общественные и семейно-бытовые порядки, народную мораль, домостроевские купеческие традиции, буржуазные отношения и патриархальный уклад.

Примечание

Источник языкового материала:

Островский А. Н. Полное собрание сочинений. URL: http://az.lib.ru/o/ostrowskij_a_n (сайт Lib.Ru/Классика).

Библиография
1. Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка. М.: Высшая школа, 1978. 423 с.
2. Виноградов В. В. Исследования по русской грамматике: Избранные труды. М.: Наука, 1975. 559 с.
3. Грамматика современного русского литературного языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Издательство Академии наук СССР, 1970. 765 с.
4. Гусейнова Т. С. Трансформация фразеологических единиц как способ реализации газетной экспрессии (на материале центральных газет 1990−1996 гг.): дис. …канд. филол. наук. Махачкала, 1997. 188 с.
5. Дмитрук Л. А. Развитие разговорного стиля русского литературного языка от века XVIII к веку XIX: А. О. Аблесимов и А. Н. Островский // А. Н. Островский: материалы и исследования: сборник научных трудов / Отв. ред., сост. И. А. Овчинина. Иваново: Изд-во ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет», 2013. С. 137–144.
6. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М.: Русский язык, 2000. URL: http://www.efremova.info/ (дата обращения: 15.08.2016).
7. Журавлева О. Н. Синтагматика глагола пойти в конструк¬ции с целевым инфинитивом // Грамматические категории и единицы: Синтагматический аспект. Владимир: Изд. Владимирского пед. ун-та, 1999. С. 58−59.
8. Ибрагимова Д. З. Грамматические повторы как формы осложнения простого глагольного сказуемого в татарском и русском языках // Наука и современность. 2010. №6-2. С. 194–199.
9. Искренкова М. С. Осложнение простого глагольного сказуемого: дис. …канд. филол. наук. Владимир, 2000. 185 с.
10. Краснянский В. В. Лексемы, фразеологизмы и билексемы // Русский язык в школе. 2010. №8. С. 75‒79.
11. Лекант П. А. Типы и формы сказуемого в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1976. 140 с.
12. Павлова А. Э. Особенности функционирования фразеологических единиц в «бальзаминовской трилогии» А. Н. Островского // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. 2015. №1. С. 129–131.
13. Прокопович Е. Н. Глагол в предложении: Семантика и стилистика видо-временных форм. М.: Наука, 1982. 286 с.
14. Русская грамматика. Т. 2. Синтаксис. М.: Наука, 1980. 709 с.
15. Скобликова Е. С. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения (теоретический курс): учебное пособие. М.: ФЛИНТА: Наука, 2006. 320 с.
16. Хамидова М. Н. Структурно-семантические особенности сказуемого в современных таджикском и английском языках: дис. …канд. филол. наук. – Душанбе, 2013. 173 с.
17. Хашимов Р. И. Билексема как особая единица языка // Вопросы филологии. 2008. №4. С. 30–38.
18. Черкасова А. А. О некоторых грамматических признаках билексемы как особой единицы языка // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2010. №3(1). С. 347‒350.
19. Черкасова А. А. Метафорические билексемы // Филоlogos. Выпуск 12. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2012. С. 109−115.
20. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941. – 620 с.
21. Шведова Н. Ю. Некоторые виды значений сказуемого в современном русском языке // Исследования по грамматике русского литературного языка. Сб. статей. М.: АН СССР, 1955. С. 247–341.
22. Шведова Н. Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Издательство АН ССР, 1960. 371 с.
23. Шербоев С. Глагольные сказуемые в современном таджикском литературном языке: дис. …канд. филол. наук. Душанбе, 1985. 200 с.
24. Шлепикова В. А. Формы простого глагольного сказуемого: проблемы семантико-грамматического представления (на материале русской традиционной бытовой сказки и бытовой сказки Южного Урала): дис. …канд. филол. наук. Челябинск, 2007. 162 с.
25. Юрченко В. С. Типы сказуемого // Русский язык в школе. 1973. №4. С. 79–83.
26. Яцюк Т. А. К вопросу о семантике частиц // Вопросы рус¬ского и общего языкознания. Сб. науч. трудов. №519. Ташкент, 1976. С. 99–104
References
1. Valgina N. S. Sintaksis sovremennogo russkogo yazyka. M.: Vysshaya shkola, 1978. 423 s.
2. Vinogradov V. V. Issledovaniya po russkoi grammatike: Izbrannye trudy. M.: Nauka, 1975. 559 s.
3. Grammatika sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka / Pod red. N. Yu. Shvedovoi. M.: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1970. 765 s.
4. Guseinova T. S. Transformatsiya frazeologicheskikh edinits kak sposob realizatsii gazetnoi ekspressii (na materiale tsentral'nykh gazet 1990−1996 gg.): dis. …kand. filol. nauk. Makhachkala, 1997. 188 s.
5. Dmitruk L. A. Razvitie razgovornogo stilya russkogo literaturnogo yazyka ot veka XVIII k veku XIX: A. O. Ablesimov i A. N. Ostrovskii // A. N. Ostrovskii: materialy i issledovaniya: sbornik nauchnykh trudov / Otv. red., sost. I. A. Ovchinina. Ivanovo: Izd-vo FGBOU VPO «Ivanovskii gosudarstvennyi universitet», 2013. S. 137–144.
6. Efremova T. F. Novyi slovar' russkogo yazyka. Tolkovo-slovoobrazovatel'nyi. M.: Russkii yazyk, 2000. URL: http://www.efremova.info/ (data obrashcheniya: 15.08.2016).
7. Zhuravleva O. N. Sintagmatika glagola poiti v konstruk¬tsii s tselevym infinitivom // Grammaticheskie kategorii i edinitsy: Sintagmaticheskii aspekt. Vladimir: Izd. Vladimirskogo ped. un-ta, 1999. S. 58−59.
8. Ibragimova D. Z. Grammaticheskie povtory kak formy oslozhneniya prostogo glagol'nogo skazuemogo v tatarskom i russkom yazykakh // Nauka i sovremennost'. 2010. №6-2. S. 194–199.
9. Iskrenkova M. S. Oslozhnenie prostogo glagol'nogo skazuemogo: dis. …kand. filol. nauk. Vladimir, 2000. 185 s.
10. Krasnyanskii V. V. Leksemy, frazeologizmy i bileksemy // Russkii yazyk v shkole. 2010. №8. S. 75‒79.
11. Lekant P. A. Tipy i formy skazuemogo v sovremennom russkom yazyke. M.: Vysshaya shkola, 1976. 140 s.
12. Pavlova A. E. Osobennosti funktsionirovaniya frazeologicheskikh edinits v «bal'zaminovskoi trilogii» A. N. Ostrovskogo // Vestnik KGU im. N. A. Nekrasova. 2015. №1. S. 129–131.
13. Prokopovich E. N. Glagol v predlozhenii: Semantika i stilistika vido-vremennykh form. M.: Nauka, 1982. 286 s.
14. Russkaya grammatika. T. 2. Sintaksis. M.: Nauka, 1980. 709 s.
15. Skoblikova E. S. Sovremennyi russkii yazyk. Sintaksis prostogo predlozheniya (teoreticheskii kurs): uchebnoe posobie. M.: FLINTA: Nauka, 2006. 320 s.
16. Khamidova M. N. Strukturno-semanticheskie osobennosti skazuemogo v sovremennykh tadzhikskom i angliiskom yazykakh: dis. …kand. filol. nauk. – Dushanbe, 2013. 173 s.
17. Khashimov R. I. Bileksema kak osobaya edinitsa yazyka // Voprosy filologii. 2008. №4. S. 30–38.
18. Cherkasova A. A. O nekotorykh grammaticheskikh priznakakh bileksemy kak osoboi edinitsy yazyka // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo, 2010. №3(1). S. 347‒350.
19. Cherkasova A. A. Metaforicheskie bileksemy // Filologos. Vypusk 12. Elets: EGU im. I.A. Bunina, 2012. S. 109−115.
20. Shakhmatov A. A. Sintaksis russkogo yazyka. L.: Uchpedgiz, 1941. – 620 s.
21. Shvedova N. Yu. Nekotorye vidy znachenii skazuemogo v sovremennom russkom yazyke // Issledovaniya po grammatike russkogo literaturnogo yazyka. Sb. statei. M.: AN SSSR, 1955. S. 247–341.
22. Shvedova N. Yu. Ocherki po sintaksisu russkoi razgovornoi rechi. M.: Izdatel'stvo AN SSR, 1960. 371 s.
23. Sherboev S. Glagol'nye skazuemye v sovremennom tadzhikskom literaturnom yazyke: dis. …kand. filol. nauk. Dushanbe, 1985. 200 s.
24. Shlepikova V. A. Formy prostogo glagol'nogo skazuemogo: problemy semantiko-grammaticheskogo predstavleniya (na materiale russkoi traditsionnoi bytovoi skazki i bytovoi skazki Yuzhnogo Urala): dis. …kand. filol. nauk. Chelyabinsk, 2007. 162 s.
25. Yurchenko V. S. Tipy skazuemogo // Russkii yazyk v shkole. 1973. №4. S. 79–83.
26. Yatsyuk T. A. K voprosu o semantike chastits // Voprosy rus¬skogo i obshchego yazykoznaniya. Sb. nauch. trudov. №519. Tashkent, 1976. S. 99–104